Ябасэ (1/2)

…Ябасэ. ?Что он тут делает?! Какого?!??— подумал вмиг Масахиро, шокировано глядя на парня перед собой. Сердце звучало где-то в горле, мешало дышать, а ноги, кажется, приковались к полу. Ябасэ смотрел не менее ошеломленно, а во взгляде суженных зрачков плескался то ли гнев, то ли безысходность. Или и то, и другое.

Сетагава никогда не мог понять этого парня: в один момент, такой же бесшумный, как и его походка, его настроение могло измениться. Каким-то чудом грусть менялась на холодность, холодность менялась на гнев, а гнев… на… на что угодно. Этот Ябасэ такой замкнутый и непредсказуемый, что от него можно было ждать чего и не придумаешь, либо так и не дождаться вообще. Как вулкан: закипает где-то внутри, а будет ли извержение?— не ясно. Ябасэ сам не знает. Этот парень даже в себе разобраться не может, Масахиро и подавно. А разве он пытался?

Но в одном Сетагава уверен точно?— тот же Иттоки, только сдержанный и холодный. Но сейчас в его серо-голубых глазах горел такой шок, что он, кажется, мог выкинуть что угодно. Хоть бы ничего не произошло…

*** Хоть Коске и был героем Масахиро, в которого он смог поверить, в отличии от тех, что видел в мультиках по телевизору в детстве, парень понимал: Оошиба?— живой человек. И с кучей хулиганов ему не справится. А этот балбес полез в разборки! Учитель из тебя, конечно, хороший, Коске-сан, но учителя не устраивают разборок силой! Сетагава, стоя где-то посреди бандитов, со страхом за всем этим наблюдал, в силах лишь корить себя за то, что не может помочь. За то, что такой слабый. За то, что трус. До ушей долетала шокированная болтовня хулиганов о том, какой этот ?Убийца Медведей? сильный, что с ним никому не справиться, а полумрак в заброшенном складе давил лишь сильнее. Вся ситуация давила. И собственные мысли. Собственный страх. Спасением было то, что хулиганы, видимо, умом не блистали, раз не додумались побежать на Коскэ все вместе. Прям так?— толпой. Со всеми ними Оошиба бы точно не справился, но что-то или кто-то был на их стороне. Хоть частично. Или же нет… В суматохе и темноте вокруг Сетагава не сразу заметил Ябасэ, который бежал на Коске так быстро, как мог. Блондин напрягся?— этот парень сильный, несмотря на внешнюю хрупкость и какую-то изящность, но решил снова-таки предоставить дело Оошибе, не смея сунуться. Ровно до того момента, когда в лунном свете не блеснула… …отвертка!

Сетагава как с цепи сорвался. Его ноги больше не держали пальцы страха, движения ничего не сковывало. Он знал?— Коске не увернется. Не среагирует. Ему будет больно. Больнее, чем если бы его каким-то чудом умудрился ударить кто-то из хулиганов сейчас. Хотя и того Оошиба бы сам сделал, но не этот случай. И Масахиро правильно понял?— тот успел только обернуться, когда острый конец отвертки впился в кожу. И под нее. По руке током тут же разлетелась резкая боль, которую юноша ощутил везде. Даже в ушах или в пятках. После этого случая на том месте остался шрам, который не заживет уже никогда, и сохранит внутри воспоминания о случившемся.*** Но как бы там ни было, это был тот поступок, которым блондин мог хоть чуть-чуть гордиться. А сейчас этот парень стоял перед ним, они должны прожить в одном помещении около трех дней и вместе играть. Юноше стало не по себе от такого, и это чувство щекотало спину и шею: он побаивался за Сойера, ведь если Ябасэ такое хотел сделать с Коске, то… Может, он еще и тем парнем с волейбольным стилем в баскетболе окажется? Ха-ха. Но вспоминая его силу… даже не верится, что она может храниться в таком хрупком, на первый взгляд, теле. —?Удачной игры!!! —?крикнули ребята хором и поклонились. А мысли Масахиро оказались правдой, и не зря тренер сказал следить за высотой пасов! Капитан ?Дайчи? передал высокий пас Ябасэ, находившемуся на двухочковой. Когда мяч был почти над его головой?— блондин подпрыгнул, и со всей силы, двумя ладонями, кинул мяч в белый квадрат на блоке. Но не просто кинул. Он отбил мяч ладонями, как в волейболе. И это было поразительно! Быстро, нет, мгновенно, и неожиданно. Особенно для Джиру, который ни в какую не верил в то, что можно так играть в баскетбол: ранее, когда Огава только начинал заниматься, попадать у него получалось куда хуже, чем сейчас. Он начал пробовать разные стили бросков, решил для себя, что каждый день должен попадать не менее пятидесяти раз, и часто задерживался после тренировок, чтобы ?добить? свои пятьдесят. Иногда Акио оставался вместе с ним, а через пару месяцев таких ?занятий? отметил, что есть заметные улучшения в бросках. Но тогда, когда Джиру еще метался из стороны в сторону в этом, ему пришла идея: попробовать подбросить баскетбольный мяч и, отбив его ладонями, кинуть в блок так, чтобы тот потом упал в кольцо. Но ничего не вышло: для такой штуки нужно было встать на кое-какое расстояние от кольца, а после отбить с большой силой. После нескольких раз (и не всегда попаданий) руки начинали болеть, а ладони ныть, так что парень прекратил. Это просто невыгодно, а ближе бросить не выйдет: любой бросок в баскетболе означает кинуть мяч высоко, а в таком стиле нужно уловить момент для прыжка. Не будет же он сам себе в игре подкидывать. Но этот парень… как он это делает? Тем более, когда его ладони уже красные от таких ?бросков?! Это здорово выбивает из колеи. —?Джи, соберись! —?крикнул ему серьезный, что бывает редко, Акио, после того, как из рук снайпера только что выбили мяч. Во время игры Масахиро сидел на скамье. Они решили, что первая игра будет для основного состава, а следующие?— уже чтобы подтянуть навыки всех членов клуба. Сетагава бегал глазами от Сойера к Ябасэ и обратно. Последний украдкой поглядывал на него. Лишь иногда, прокалывая насквозь и тут же отворачиваясь, направляя эти самые иглы на себя. Все они во время игры старались, как могли, и все свелось к противостоянию Джиру и Ябасэ, но… они проиграли. И это было горько настолько, что это чувство разъедало изнутри. Даже капитан приуныл, и так измученный до этого собственными мыслями и опасениями, но… —?Ребят, у нас вообще-то еще три дня! —?вскинул руку вверх Иттоки, подбадривая всех широкой улыбкой. Гин ненавязчиво посмотрел на него, выискивая в лице и голосе отблески боли поражения, но то ли Таки не волновался сильно, то ли прятал хорошо. —?Ты прав. —?грустно усмехнулся Акио, от чьего голоса Сойера как-то передернуло. Он тут капитан, или кто?! —?Да, Ики прав,?— улыбнулся легко парень,?— у нас еще три дня и мы еще их сделаем. —?произнес уверенно он, выступая вперед и протягивая кулак вверх. Через миг все согласно кивнули и, улыбаясь, ударились кулаками.*** Вечером, после еще одной тренировки, немного перекусив с сокомандниками, Сойер и Масахиро прилегли отдохнуть. Или снова привыкнуть друг к другу? Обдумать… Только тиканье часов нарушало мерную тишину в комнате, вовсе не казавшуюся неловкой, а наоборот?— уютной, что ли? Рыжеволосый устало сомкнул глаза и выдохнул, но это вышло громче, чем казалось. Ну вот, Сетагава сейчас начал раздумывать над этим странным тяжелым вздохом… Как давно Сойер начал избегать отношений? Наверное, еще до той аварии, произошедшей с семьей в прошлом году. Просто однажды что-то произошло, он закрылся в себе, сомкнув зону комфорта вокруг себя. В его голове в какой-то момент плотно залегло то, что в отношениях бывают ссоры, скандалы, непонимания, раздумья. Одни муки, в общем. Зачем тратить на это время и силы? Зачем быть обязанным кому-то? Почему бы не остановить этот момент и не остаться в зоне комфорта навечно? Раздумья прервал Сетагава, который начал вставать с кровати: юноше было как-то лень спрашивать, так что просто смерил его вопросительным взглядом. —?Я в спортзал. Потренируюсь. —?мягко ответил тот. По голосу он улыбался… легко… Легко?! Такое чувство, будто они уже в отношениях! От такой мысли, появившейся чуть ли из неоткуда, на щеках Сойера показался легкий румянец. Нужно сделать это… сейчас… —?Я… —?начал он все еще неуверенно,?— я подойду чуть позже. Поговорим там,?— пауза,?— хорошо? —?рыжеволосый улыбнулся в ответ так нежно, как только мог в данной ситуации. Блондин удивился, но в следующий миг согласно кивнул, а тот тихо выдохнул. Вместе с этим ушла и та тяжесть на душе, что накопилась за все эти дни. Он знает, что надумывает, но вырваться из тумана мыслей так сложно.*** ?Он наконец решил поговорить???— подумал Масахиро, оказавшись уже за дверью и простоял пару секунд в коридоре, доталкивая до сознания этот факт в полной тишине.*** Дверь спортивного зала податливо скрипнула, а после темнота в момент уступила яркому свету. В помещении призраками разлетелись тихие шаги, глухо, но громко, застучал мяч. Масахиро отрабатывал броски и дриблинг, но этим же пытался отвлечься: несмотря на сложившееся впечатление о том, что разговор с Сойером будет… приятным… по крайней мере, его не выкинут и не бросят, волнение все равно давило на грудь и ни в какую не хотело отступать. Он надеялся, что тот придет как можно быстрее и прекратит его мучить этими невидимыми переживаниями, но с другой стороны он все еще побаивался чего-то… ?Это отвратительно!?

Однажды он уже слышал эту фразу, и совсем не хотел, чтобы так сказал Сойер. Кто угодно, но только не он… пусть даже Коске называет его как-то оскорбительно, но Сетагава был твердо уверен в том, что именно от Сойера такая колкость застрянет в сердце, как кинжал, куда глубже. И будет напоминать об этом при каждом ударе. Блондин не знает, сколько времени он провел за мыслями и баскетболом. Кажется, не так много. Минут пять, около того, но когда дверь спортзала скрипнула еще раз, этот тихий звук разрезал даже воздух. —?Сойер! —?от радости вскрикнул парень и резко обернулся, чуть ли не выпустив из рук мяч. Но это был не он. —?Ябасэ…? ?Сойер…???— нахмурился брюнет, прожигая Масахиро взглядом.*** — Даже не смей поступать так и дальше! — эта фраза была сказана Ябасэ, как только банда снова собралась.

Он лишь нахмурился, тихо цыкнул, чтобы Тору этого не услышал. Парень знал — если такое повторится еще раз, ему будет и вовсе некуда идти. Разве что в воспоминания из старой фотографии еще со средней школы. Там запечатлен Масахиро на спортивном фестивале, и он сам, украдкой поглядывая на уставшего, тогда еще рыжего Сетагаву. Тогда еще он не покрасился, кончики волос не отросли, он не предпочел Коске вместо него. Это и злит, и печалит, и обижает. И все разом.

Почему это произошло? Что нужно было сделать, чтобы оставить Сетагаву рядом с собой? Чтобы он не ушел к этому старику, чтобы заметил наконец его. — Что я должен был сделать? — тихо спросил Ябасэ то ли у воздуха, то ли у себя самого. То ли у Тору, идущего чуть впереди. Да, с хулиганом бы об этом разговаривать, чей лоб рассекает зашитый стежками шрам, а скулы остры, как ножи.

— Что ты сказал? — переспросил тот, оборачиваясь.

Брюнет проигнорировал. Поравнялся с ним и накинул на плечи длинную цветную кофту. Ощущать теплую ткань на плечах непривычно, но сейчас было как-то прохладно. Такая погода приятно морозила щеки.

— Он ведь не знает, что ты его любишь, — заключил Тору, когда неразборчивое бубнение дошло до него более-менее четкими словами.

Ябасэ нахмурил брови, стиснул зубы. Он всегда молчал, никто не научил его проявлять чувства. Или же его научили тихо наслаждаться и надеяться, что Масахиро помнит, какую еду он любит. Но он забыл. И это так бесит. — Хочу его вернуть, — прошептал Ябасэ уже для Тору, который шагал около и был настроен на хоть какой-то разговор.

— Если будешь прокалывать руки его парню — ничего из этого не выйдет, — тот замолчал на миг, подбирая нужные слова, — я его тоже ненавижу, но... — мозги никак не хотели варить, — ты опоздал, — парень покосился на собеседника, ожидая чего угодно: от цыканья о зубы и сжатых кулаков, до удара невесть куда. И невесть чем.

Но Ябасэ лишь втупился широко распахнутыми глазами в асфальт. В никуда. Его взгляд походил на злой кошачий. Как у пантеры. Свет от фар проезжающей мимо машины залил бледное лицо желтым оттенком, и Тору увидел, как в серо-голубых глазах плещется гнев. Как бенгальский огонь.

Но его профиль был довольно привлекательным. Этот факт отметил только сейчас.

— Что ты сказал...? — металлическим тоном произнес Ябасэ, не отводя взор, но Тору проигнорировал.

— Знаешь, — как-то легко начал он. — ты зациклился на Сетти.

Брюнет изумленно повернулся на собеседника, как в замедленной съемке.

— Тебе нужно все решить, — было ему объяснением.

Но Ябасэ не успел.

Потому что Сетти уехал.

И он не знает, куда.

Тору посоветовал занять себя чем-то. И это не разглядывание фото с фестиваля и не потирание старого ключа на шее. Его глаза уже знали каждую деталь снимка, а пальцы пропахли металлом.

В итоге он с Тору занялся благотворительностью и Новый год они провели вместе.

А потом отец Ябасэ нашел хорошую работу в Йокогаме и их маленькая семья теплила надежду на то, что можно выбраться из пучины бедности.

Но он так и не смог выкинуть ни фото, ни ключ, ни воспоминания. Улыбку его он тоже не забыл, но был крайне доволен тем, что шрам от отвертки никогда не заживет. Но в то же время — сделать больно любимому человеку... это чертовски неприятно. Это чувство разъедает изнутри, как черви.

Сетти расстался с Коске. Это Ябасэ знал точно, но не знал, почему. Был рад. И в то же время — нет. Где он теперь? Один? С кем-то? Что делает? Помнит ли его? Нет. Бесит.

*** А сейчас этот Сетти стоит перед ним. Все тот же покрашенный блондин с немного отросшими корнями волос. Интересно, какие они на ощупь? Стоит перед ним со слегка неуверенным взглядом и снова произносит чужое имя. Опять... опять предпочел его кому-то иному! — Сойер...? — раздраженно прошептал себе под нос Ябасэ, сверля растерянного Масахиро взором.

— Прости, перепутал, — извинился тот, а после паузы продолжил: — тоже тренироваться пришел? — Сетагава прижал мяч к бедру, а ногти от волнения поскрипывали по пупырчатому покрытию. Голос разносился эхом по помещению.

— Да, — полу тихо ответил парень и без лишних слов подошел к корзине в углу спортзала, в которой лежали баскетбольные мячи.

Масахиро решил дальше не лезть к Ябасэ — захочет, сам заговорит. А вот потренироваться вместе было бы неплохо.

В спортзале добрые минут пятнадцать гудели стуки мячей о пол, были слышны отскоки от непопадания в корзину, либо же наоборот. Пару раз Масахиро даже врезался в стенку в, кажется, нескончаемых попытках сделать двойной шаг. Хотя бы двойной шаг... с попаданиями уже другая история, этому еще учиться и учиться.