Три раза, когда Баш и Бальфир не поцеловались (1/1)

Раз.Позади все еще искрили оперативно искрошенные мимики, наверное, жаловались, что им больше не уделяют внимания. Теперь, когда с севера уже задувало пыльным, пустынным, но ветром, у всех появились новые силы, чтобы почти бежать. Бальфир был счастлив. Он ненавидел подземелья (а в особенности, подземные лаборатории) и узкие каменные коридоры (а в особенности, коридоры в общежитии при академии), и, по его мнению, за последние пару суток он повидал их более, чем достаточно. Бальфир раскинул руки, - по правой лопатке привычно царапнуло ружьё, - небо было прекрасным как никогда. Он оглянулся на компаньонов и первым, кто попал в его поле зрения, был бывший постоялец этих подземелий. ?Ох, древние боги, а ведь добрый капитан не видел этой красоты два года! Как же он жил-то?!? - пронеслось у Бальфира в голове. В глазах у рыцаря не было слез, не было и эйфории на лице, только чистое облегчение. Бальфиру захотелось подойти и расцеловать его в обе щеки, - Ноа говорил, так приветствовали дорогих друзей в Ландисе, - и сказать: ?Добро пожаловать! Наконец-то?.Два.- Первый пошел, - хлопнул он по плечу, подгоняя девчушку.Ашелия прошествовала по трапу с видом принцессы Абрахас, идущей на эшафот.- Ваше высочество, ножки болят? – Он просто не мог этого не сказать. - Может каблучки снимешь? – Крикнул он согнутой, поскольку принцесса как раз переступала порог, спине.- Молодой человек, проезд оплачиваем. – Воротник на жилете Ваана, устремившегося было внутрь Штрали, возмущенно затрещал.- Бальфир, ты че…- Мальчиков бесплатно не возим.- Да че…- Дискриминация по гендерному признаку. С тебя камушек.- Че, да, он же нужен еще!- Потом отдашь. – Бальфир не просто отпустил Ваана, но и придал ускорения. Затем он повернулся к последнему из вынужденных пассажиров. Рыцарь смотрел то ли на него, то ли на свое отражение в обшивке, а может и на зеленых муглов с рыльцами, которых видел вместо Бальфира и всех остальных, кроме Ашелии.Хозяин корабля сделал шаг вперед и оказался лицом к лицу с мужчиной.- И, - протянул он, - чем будем оплачивать проезд? За себя, а так же за женщин и детей, да, добрый капитан?- Предлагай, пират, – слова прозвучали хрипло, будто говорящий только что проснулся.Бальфир наклонился вперед, и его лицо оказалось едва ли в сантиметре от лица Баша, губы от губ. На секунду он скосил глаза на шелушащийся кончик носа капитана.- Ммм, начнем с поцелуев?Бальфир убедился в двух вещах. Первая была хорошая: рыцарский стоицизм пережил все. Вторая плохой: видимо рыцарский стоицизм все изжил.Он по-шутовски выпрямился и с драматическим вздохом показал на люк. Баш вымуштровано кивнул и поднялся по трапу. На пороге он остановился и, глядя внутрь Штрали, проконстатировал:- У тебя на борту заяц.Три.Прошел, наверное, час с рассвета, значит Баш будет спать еще где-то час. Весной солнце рано поднимается над шпилями столичных замков. По крайней мере, если Бальфир правильно помнил, он мог и все уже забыть на этом Потерянном континенте, где сырость болотная, что зимой, что летом.Не отводя взгляда от панорамного окна, Бальфир рассеянно шнуровал рубашку. Самым сложным было выползти из-под руки, ему пару раз даже казалось, что Баш сейчас почувствует движение и подомнет его под себя целиком. Но операция прошла успешно, и теперь можно было даже слегка шуметь, не боясь разбудить. Отвык добрый капитан от солдатско-партизанских будней, отвык. Можно, пожалуй, подразнить его тем, что скоро брюшко появится.За бронированным стеклом встречал новый день Аркадис. Бальфир старательно расфокусировал взгляд, чтобы видеть в стекле отражение растянувшегося между смятыми простынями мужчины. Ему хотелось снова опуститься на кровать, потормошить Баша и получить свой поцелуй на прощание. Ему хотелось хотя бы прижаться к отражению, но это было бы уж слишком отчаянно.Постояв перед окном еще минуту, воздушный пират затянул пряжки на поясе и вышел из квартиры.