Глава 39. (1/1)

Подойдя вплотную к Эрин, что та могла коснуться губами рукава его костюма, Глабадос взял своими длинными холодными пальцами девушку за подбородок, и вздернул ее голову вверх. При этом его аура буквально придушила Эрин своей холодной силой, сдавила легкие, вспыхнула мириадами ледяных искр в ее голове. Голос властителя сам отдавал морозной вьюгой, проникающей сквозь саму душу:– Отличная работа, моя верная Персефона.– Рада стараться, мой господин.– Что бы ни лучилось впредь, ты так же, без колебаний, исполнишь мою волю?– Да, мой господин!– Тебе страшно. Научись лучше скрывать свои мысли, мой тебе совет! Среди себе подобных это исключительно полезный навык. Леди Ферия не дала бы соврать. – Так она умерла? – едва слышно прошептала Эрин. – Ради высшей цели, что послужит спасением нам всем. Она заслужила место в Зале Фресок. Тебе же еще придется постараться. Пока что… вытри мою обувь, она слегка запылилась.– Конечно, мой господин!

Сказав это, Эрин, недолго думая, схватила край алого кушака Ферии и принялась рьяно выполнять приказ, хотя часть галстука Властителя так и осталась лежать у ее ног. Затем Эрин с легким поклоном протянула кусок темно-зеленой ткани Властителю.Глабадос явно остался доволен своей новоиспеченной подданной: – Отлично сработано, Персефона, хотя, в твоем теперешнем виде лучше подошло бы имя Хель. Но нет, ты не Ферия, и суть к тебя совершенно иная, так что, ты по-прежнему Персефона.Затем Глабадос приставил обе половины галстука друг к дружке, ткань при этом странно шевельнулась, совершенно перестав походить на таковую, и половинки срослись не оставив и шва. Эрин же, взглянув на сверкающие серебряные мыски туфель Глабадоса, не могла не обратить внимания на свое в них отражение. Большую часть левой стороны лица Ферии будто покрывала голубоватая металлическая маска в виде развернутого перепончатого крыла, в линиях которого угадывались полученные шрамы. Если правый глаз Ферии выглядел вполне человеческим, то левый глаз словно представлял его инверсию: черный белок, алая радужка, и светящийся белый зрачок. Сказать, что это выглядело жутко – было ничего не сказать. Так же на левой части головы Ферии волосы поседели полностью, каштановые пряди сохранились лишь на правой стороне. В этот момент Эрин с горечью поняла, что путь в мир людей закрылся для нее окончательно, если только не ходить в плотной вуали с надетым поверх капюшоном. Да, приятного тут было мало.– Ну как, нравишься себе, леди Персефона?– Не слишком, мой господин. – Хорошо, я постараюсь это по возможности исправить.Властитель коснулся лица Эрин, и девушка ощутила на своей коже голубоватый морозный свет. Но он отнюдь не был неприятен, ибо нес с собой желанные преображения.

Первым делом в волосы вернулся цвет, лишь стал чуть холоднее прежнего, ?морозный каштан?, так это называлось в мире Эрин. Шрамы практически исчезли, став не толще нитей, не только на лице, но, по ощущениям, и на всем теле. Затем рассосались совсем, будто их никогда на было. С левой стороны лица осталась едва заметная перламутровая татуировка-крыло, лишь подчеркивающая красоту скул Ферии. Чуть красноватым остался лишь зрачок левого глаза, но это было фактически незаметно. Осторожно проведя рукой по линиям тела теперь уже Эрин, Властитель задержал руку внизу ее живота, где находился один из самых страшных шрамов. Девушка ахнула, ощутив полное выздоровление, хоть она и не знала, насколько сильны были ее повреждения. В ответ властитель улыбнулся:– Теперь ты исцелена и можешь забеременеть. Но отнюдь не от каждого, ясно? Так, ладно, бла-бла-бла, готова ли ты служить мне верой и правдой и беспрекословно подчиняться любым моим приказам?– Да, мой господин, любым!– Знаешь, Ферия наверняка ответила бы иначе, но я несказанно рад, что после всего случившегося, со мной осталась именно ты.Глабадос вполне искренне улыбнулся, и из лилового сгустка тумана извлек, нет, не обруч, для обруча эта вещь была слишком узка. Платиновый ошейник с человеческим черепом и алым полумесяцем, позади. Эрин при виде него вздрогнула, а Властитель, все так же улыбаясь, произнес: – Не волнуйся, это обруч жнеца, он предназначался Ферии. А тебе уготован венец жреца. Носи его с гордостью.С этими словами Властитель отшвырнул венец Ферии за край платформы, и достал другой – в форме усыпанной черными бриллиантами платиновой змеи с хризолитовыми глазами, пожирающей свой хвост.– Персефона, нарекаю тебя Леди Греха, Владычицей чистилища, Королевой мертвых и призраков, и дарую тебе второй титул – герцогиня Бардорба. Прими же свой венец власти. Глабадос весьма нежно отвел кудри Эрин в сторону, и возложил зловещий венец на ее голову. Затем критически поднял бровь и покачал головой: – Нет-нет, это вовсе никуда не годится. Стоять пред моими очами в окровавленных лохмотьях – не комильфо. Придется обновить твой наряд, то, что шло Ферии, вряд ли будет к лицу Персефоне.Девушка и глазом моргнуть не успела, как ее заволокло облако перламутровой магии, а когда оно рассеялось, наряд Эрин чем-то напоминал одеяние Ферии, но его ткань была тяжелее и явно богаче, а сам цвет – темно-зеленый с переливчатой чернотой, вместо прежнего лилового. На черном корсете вместо ребер были искусно вышиты собранные змеи, а подкладка шлейфа была переливчато-белой, как костюм Властителя. В целом, и Эрин и Глабадос были одеты в одни цвета, но сказать об этом своему господину Персефона не успела, так как самого Глабадоса рядом уже не было. Рядом лорд Дайс беседовал с Аджорой о какой-то Альме, о существовании обоих Эрин уже успела забыть. Юноша иногда кивал, но его красивое лицо оставалось пустым, а глаза, напротив, были полны страха.Пока Глабадос, взявшись за подбородок, вновь сосредоточенно изучал то, что осталось от кольца энергии, Эрин, игнорируя почти враждебные взгляды лорда Дайса, подошла к Аджоре и, коснулась его руки. Тот хотел было отстраниться, но девушка мысленно спросила, сама удивившись, как ей это удалось:?Что отец тебе сказал???Нет! Неважно… прошу, я сейчас не в настроении откровенничать!??Хорошо, как скажете!??Благодарю…?.Нет, что бы там Глабадос ни болтал, Аджора – вовсе не его сын, но сын сосуда, который тот занимает, так же как Эрин теперь владеет оболочкой леди Ферии. Только говорить об этом Глабадосу отнюдь не следует…– Ну что, дети мои, наговорились?Троица тут же устремила взоры на Властителя. – Знаете ли вы, кем теперь являетесь? Нет, не высшими, ибо этот термин пока что закреплен за оккуриями. Пробужденными, вот самое подходящее слово. Вы обладаете силой, возможностями и бессмертием духов тьмы и света, но при этом не скованны их ограничениями. И про вашу абсолютную власть над эсперами не забывайте. Иными словами, мы четверо, являемся ныне самыми могущественными существами на планете. Правда, одни чуть могущественнее других, но это только к лучшему.

Тут вперед вышел лорд Дайс, и склонил голову:– Мой господин, позвольте спросить, если вас не затруднит!– Милорд. Моим приближенным достаточно звать меня милорд или лорд отец. Слушаю тебя, лорд Дайс.– Если я теперь правлю адом, леди… Персефона – чистилищем, а лорд Аджора – раем, что же тогда остается вам, милорд?Глабадос пару секунд разглядывал лорда Дайса, склонив голову набок, а затем ответил:– Лорд Дайс, а мне остается лишь… править миром живых. Только и всего. Поэтому я провозглашаю себя Лордом Священного Греха, Властителем всех живых существ, разумных и не очень, и королем королей мира сего. А, может и не только! И объявляю, что с этого дня время будет исчисляться по нововалендийскому. Нулевой год нового времени. Времени Tenebrae.– Времени зла, отчаяния и непроглядной тьмы, лорд отец? – мрачно спросил Аджора.– Ладно, поясню для твердолобых. Тьма есть противоположность света, да, с этим трудно поспорить. Но разве сие означает, что тьма это зло? Разве в темноте невозможно дышать или она ядовита? Отнюдь. И вот сейчас, в это самое время, Дневная эра Ивалиса, ознаменованная всякими божественными нефицитами, избранными династиями и прочим, завершается и наступает эра Ночи. Скоро об этом узнают все. А пока, мне осталось лишь короновать самого себя!Произнеся это, Глабадос достал из внутреннего кармана жакета очки в тонкой серебряной оправе, и, с гордым видом, надел их на свой острый тонкий нос. – Ну вот, с формальностями покончено. Теперь же поговорим о вещах не столь формальных. Так, кто сказал, вернее, подумал, что профессор в своем репертуаре?! Я еще в университете этого наслушался, неучи несчастные. Эх, даже жалко, что старого безумца Бунансы больше нет. Нам с ним наверняка было бы о чем потолковать. И если бы Бунанса не путался с кем зря, он вполне мог бы занять место кого-то из вас! – На этом моменте Глабадос выразительно глянул на помрачневшую Эрин, – но, при всем при этом, вы являетесь семьей этого самого занудного профессора. Да, мы все – семья, если кто еще не понял! В самомпрямом смысле. Возьмем, к примеру, моего непутевого сына-дочь Аджору и… вас, лорд Дайс. Теоретически Аджора приходится вам племянником по вашей сводной сестре Альме. Именно через нее он пришел в этот мир во второй раз. Альма стала его второй матерью, но, увы, суррогатной. А что до настоящей матери… что ж, Аджора, с ней тебе повезло несколько больше…– Чем с отцом?– Нет, ну ей богу!!! Лучше бы ты изначально родился у сестры лорда Дайса, толку бы с тебя больше было!– Кем же, в таком случае, я прихожусь вам, милорд? – задал вопрос Дайс.– Тут все довольно сложно, но я готов сделать вас своим названным братом. Ну, и, разумеется, крестным Аджоры. Да, если вы еще не поняли, он у нас гость из не столь далекого будущего. А сейчас насущном. Коли вы назначены править той или оной запредельной областью, это отнюдь не значит, что у вас не будет никаких обязанностей здесь, на Ивалисе. Недаром же вы мои наместники. Ну а я всего лишь скромный герцог Леа Байрон Бардорба, извиняюсь за плагиат, посвятивший себя наукам и правящий своим небольшим герцогством Новая Набрадия со столицей Леа Мондом и личным замком Эльсинором, кто знаком с творчеством Шекспира, тот поймет.Здесь Эрин попыталась возразить:– Милорд, может, не стоит называть замок, как в Гамлете? Дабы ничего уж не прогнило в вашем королевстве!– Не волнуйся, не прогниет. Без разницы, что там было в оригинале, мы создадим свою собственную историю по мотивам великого классика! Ведь… Розенкранц и Гильденстерн уже мертвы. Это свершившийся факт.Глабадос поправил очки, снял пылинку с безупречно-белого рукава, и продолжил:– У каждого из вас, дети мои, будут свои обязанности на Ивалисе. Начну, пожалуй, с сына. Аджора, ты будешь моим пахарем. Кстати, ты почему за много веков так ни черта и предпринял для нашего общего дела, а? Даже храмовую гору, что у тебя буквально под боком, не попытался из фаристского центра переделать в глабадосский! Что тебе мешало явиться этим кильтиям, и объяснить что теперь к чему? Бездарь несчастный! Ну, вот тебе и результат! – Прости, лорд отец, а я обязан был?– Напомни-ка, сынок, как твоя фамилия?– Бардорба, лорд отец! Как и у тебя. – Ах, Бардорба?! Вот что, Бардорба, займешься переустройством храма после всех очень кстати произошедших трагедий. Сейчас идеальный момент явиться народу в облике Деву, и продемонстрировать всем свое могущественное покровительство. Дескать, раз Фарам не смог защитить верующих в него, настало время перемен. А среди оставшихся кильтиев будут те, кто всецело поддержит легендарную Глабадосскую Деву собственной персоной. Верховного кильтия назначишь сам. Статую во внешних покоях переделают по твоему образу и подобию, а над входом в храм будет располагаться буква ?Т?. Понятно, Аджора? – Понятно, лорд отец. – Как мы знаем, Бур-Омисас – центральное место паломничества фаристов, и оттуда Новая Глабадосская вера должна распространиться по всему Ивалису. – Да, вот только продумаю, как будут зваться последователи этой самой веры. Глабадисты, Глабадоссцы…– Только думай молча, сынок, хорошо? Лорд Дайс, ты будешь сеятелем. Натвои плечи ляжет все основная международная политика. – Но милорд, – рискнул возразить Дайс, – как вам известно, я, то есть, мой сосуд теперь персона нон грата, из-за той истории с опиумом. Император так и не успел объявить меня своим законным сыном. Я теперь даже не могу вернуться в Бужербу, так как для своего дяди я мертв!– Лорд Дайс, насчет твоего дяди я бы не волновался. И, по-твоему, после всего, что произошло в Аркадисе, кому-то будет дело до былых прегрешений твоего сосуда? А, по документам ты теперь законный Солидор, помни это. Ну а что до опиума, мы его весьма грамотно легализуем. И займется этим наш Святой Аджора.Последний даже вздрогнул:– Что?! – Наркотики будут выдаваться разовыми дозами в храмах за определенное, чисто символическое, пожертвование. Они будут служить средством достижения состояния высшей ступени просветленности и единения с Властителем мира сего, то бишь мной. Сынок, ты даже не представляешь, сколь быстро новая вера укоренится на Ивасиле. Леди Персефона?– Милорд?– Ну а ты… в виде богини возмездия станешь собирать созревшие плоды и сортировать их. Всех тех, кто будет не согласен с новым мировым порядком, ты будешь бросать в огонь. Не резать, не стрелять, не травить. Эти методы недостойны нас – новых Высших. Только магия темного света – прекрасная и гибельная, как и ты, Персефона. Никого не щади, не позволяй оправдываться. Полученную энергию будешь делить на каждого из нас по его потребности. Кроме, разумеется, Аджоры.Эрин зажмурилась и стиснула зубы. Ей стоило больших усилий сохранить хладнокровие. Но она уже начала этому учиться.– Милорд, а если наступит полное затишье?– Милая моя Персефона, люд – это то же, что и природная стихия. Если в некоем месте тихо и солнышко светит, то не столь уж далеко бушует гроза. Если что, наш лорд Дайс, мастер интриг и заговоров, сам спровоцирует эти грозы. Да, Ферия была большая молодец, что не прикончила беженцев горы Бур-Омисас. Так же, как и узники, которые будут возводить Новый Леа Монд, это ценные человеко-ресурсы. Посему, это будет не просто храм на горе, окруженный лагерем страждущих, но цивилизованный религиозный центр. С каменными домами, аэродромом, гостиницами, лавками и многим другим. Леди Персефона, на пару с сыном организуй-ка это дело.– Как прикажете, милорд. – Все это время ты будешь жить при храме, в качестве посланницы Святой Аджоры.– Милорд, как самозванку в моем лице смогут принять за посланницу Святой Аджоры Глабадосской… или Святого?Властитель фыркнул:– Как? У Ферии, между прочим, двести тысяч золотом лежат на счету в Аркадисе. Пожертвуй их на восстановление храма. Между прочим, отличное искупление грехов твоих и той бедняжки. И явишься в храм ты не только с деньгами, но и со Святой Аджорой… Глабадосской. Наша Святая Аджора сотворит пару спецефф… специфических чудес, помашет крыльями, и дело в шляпе! Кстати, о чудесах, нужно будет воскресить Фафнира. К чему столь ценной твари кормить стервятников.Нахмурившись, Дайс не удержался от вопроса: – Милорд, прошу прощения, так его убили?– Ну да, нашлись герои. – Станете вновь насылать Фафнира на лагерь, милорд?– Лорд Дайс, прости, ты… в своем уме? Фафнир понадобится, дабы в дальнейшем охранять храм и прилегающие территории от еретиков-фаристов и подобной шушеры. – Блестящий план, милорд! – заулыбался Дайс.– Ну вот, наконец, хоть кто-то с чем-то согласился. Лед тронулся. Напоследок поговорим об оружии. У меня моя смертоносная Гидра, – Властитель погладил смертоносный браслет в виде трехглавой змеи, –у лорда Дайса – коварный Реквием. Хотя, носить аурацит на посохе – По – мне довольно спорное решение. Аджора, где твое копье Зодиака, бездарь?! Это тебе что, деревянная палка? Леди Персефона, с тобой что?– Но… но я не умею обращаться с оружием, милорд. Пару раз стреляла с друзьями из пистолета, пневматического.– Никакого, к чертям, пистолета. Твое главное оружие – магия. Она пробудилась даже раньше, чем ты попала в этот мир. Но не тревожься, посох с аурацитом я тебе не предлагаю. Но и про аурацит как таковой не забывай! Ситуации ведь разные бывают. Ладно, коль и с этим разобрались, теперь можете задавать свои вопросы.