Глава 38. (1/1)

Сознание возвращалось медленно и неохотно. Эрин могла пролежать и дольше, но легкая тряска за плечо ускорило возвращение. Повернув гудящую от боли голову, девушка увидела подле себя незнакомца. Симпатичного златокудрого юношу, одетого в длинные голубые с бежевым одежды. Он был похож на ангела. Падшего. Юноша участливо спросил:– Леди Ферия? Вы как, живы? Не хотелось бы воскрешать вас еще раз, ибо сам едва дышу. – А… вы кто? – Я – Аджора. Это и есть мое истинное обличье. – Ох, блин, как долго я пробыла в беспамятстве?– Понятия не имею, я тоже был без сознания. Но, думаю, не так много. А при чем здесь…– Около десяти минут! – раздался глубокий звучный баритон откуда-то со стороны, – поднимайтесь подданные мои, я не намерен стоять тут и смотреть на вас до конца времен. Лорд Дайс, вас это тоже касается.Аджора подал Эрин руку, и она оба встали лицом к говорящему, продолжая держаться друг за друга, словно два заплутавших путника во время урагана.

Эрин с немым восторгом взглянула на прямого и стройного как копье мужчину лет сорока пяти, стоящего подле слегка помятого, рыжеватого человека в камзоле. Лорда Дайса? Гладкие, светло-золотистые волосы мужчины, а, именно – Глабадоса, были заметно тронутысеребром седины, что придавало ему еще больше шарма, а радужки пронзительных льдистых глаз слегка фосфоресцировали. Было ли так раньше, Эрин не помнила, ведь ЛБ никогда не снимал своих затененных очков. В целом, бывший профессор философии выглядел чуть старше, чем его запомнила Эрин. Но, боже, как же она была счастлива вновь видеть своего ЛБ во всей славе. На Глабадосе был ослепительно-белый костюм-тройка, явно индивидуального пошива. Единственным декором костюма была тонкая зубчатая серебряная кайма на отворотах и рукавах жакета, а, так же, по краю жилета. Фосфоресцирующая белизна костюмной ткани еще больше подчеркивалась матовой чернотой рубашки и насыщенной хвойной зеленью галстука, к которому в качестве броши был прикреплен аурацит Зодиарка. Камень, обрамленный прихотливым переплетением змей из белого и желтого золота. Вот только от галстука осталась лишь верхняя половина. Ну а нижняя половина валялась там, где стояла Эрин. На правой руке мужчины, прямо поверх узкого рукава, было еще одно украшение, массивный бронзовый браслет в виде трех сплетенных змей, достающий почти до локтя. Эрин готова была поспорить, что это вовсе не безобидный аксессуар, но кое-что пострашнее. Гораздо страшнее.Эрин невольно перевела взгляд на свою правую руку, точнее, руку Ферии, и вздрогнула. Вместо кожи она была практически вся покрыта гибким узорчатым металлом. Левая рука выглядела нормальной, человеческой, но как теперь выглядит ее лицо, Эрин пока что знать не хотелось. Сама Эрин была одета в порванные, окровавленные одежды Ферии. Целым остался только аурацит Залиры на серебряной цепочке. Это вынудило Эрин задуматься о судьбе ее предшественницы, о том, что той пришлось пережить. И ощутить весьма болезненный укол совести, настолько болезненный, что Эрин пришлось зажмуриться, подавляя подступившие слезы стыда и раскаяния. Но она просто не могла поступить иначе, Властитель – превыше всех и всего, и даже собственной жизни Эрин.

?Зачем ты так поступила?? – мысленно спросил якобы Ферию Аджора.Эрин вздрогнула, но потом поняла, что юноша спросил о другом.?Ради Ивалиса. И всех нас!? – так же мысленно ответила новоявленная Леди Греха.?Постой, ты не она! Кто ты, черт возьми, такая?! Где настоящая Ферия?!! Нет!!!? Глабадос, тем временем, с некоторой тревогой глянул вверх, на порядком побледневшее и уменьшившееся кольцо энергии, в котором продолжали парить тела с обломками, затем щелкнул пальцами, молвив уже беззаботно:– Итак, спектакль окончен – время убирать декорации!При этих словах все чудовищные предметы разом рухнули вниз, видимо, в море Гирувегана. О прошедшей битве теперь напоминали лишь выбоины на поверхности платформы, и разбросанное почерневшее и сломанное оружие. Воздух вмиг очистился и запах только лишь морозом и озоном. И еще силой, но практически вся она теперь исходила от мужчины, окружая его ореолом многочисленных призрачных щупалец. А, если бы Глабадос получил и все остальные руны? – Для тех, кто еще не в курсе, – мужчина снял невидимую соринку с левого рукава, и улыбнулся бритвенно-острой улыбкой, – позвольте представиться. Мое имя – Глабадос, я есть ночь и тьма, а луна – око мое, я есть высший над высшими, первенец творца всего сущего – Фарама, нынешний Властитель мира сего, а кроме того… обладатель докторских степеней в различных научных областях мира Земля. От ядерной и квантовой физики до генетики и философии. Тот мир лишен магии, но это отсутствие компенсируется науками и технологиями. Вот так. Ученье – свет, запомните это, дети мои. А теперь – на колени! Ибо пришло время вашей коронации.Сперва Глабадос подошел к Дайсу:– Лорд Дайс, помнится, я сказал, что Лорд Греха должен быть лишь один. И ни в чем не солгал, ибо те двое, – Властитель кивнул в сторону коленопреклоненных Эрин и Аджоры, – не Лорды, а Леди. Клянешься ли ты служить мне верой и правдой и беспрекословно подчиняться любым моим велениям?– Клянусь, мой господин! – склонил голову Дайс.– Лорд Дайс Беульв, рожденный Дариусом Ондор-Солидором, я нарекаю тебя Лордом Греха, Владыкой ада, Королем демонов и своей правой рукой. Прими свой венец власти.Глабадос начертил в воздухе знак рукой, и из возникшего огненного сияния извлек золотой венец с черепом козла, и исходящими от него двумя молниями. Затем торжественно возложил его на голову улыбающегося лорда Дайса. Секунду спустя тот перестал улыбаться, и его лицо исказила гримаса боли. А судя по такому же оранжевому сиянию, охватившему спину новоиспеченного Владыки ада, он теперь так же стал меченым.

Следующей настала очередь Аджоры Глабадоса. Отец направился к своему очень уж человеческому сыну грациозной поступью истинного владыки. Ледяной Король. Сияющее совершенство, будто высеченное из чистейшего горного льда. Но льда отравленного прозрачным безвкусным ядом, от одной капли которого любого настигла бы мучительная смерть. Любого смертного, к коим Эрин более не относилась. Аджора стоял на одном колене, и, тем не менее, в его глазах читался вызов. Отец глянул на него сверху вниз, затем достал из облака света венец из белого золота, спереди которого располагалась восьмиконечная звезда с четырьмя ангельскими крыльями. – Итак, Аджора Глабадос, кровь от крови моей, клянешься ли ты служить мне верой и правдой и беспрекословно подчиняться любым моим велениям?– А если не стану клясться, отец?С этими словами Аджора резко встал, и посмотрел Глабадосу прямо в глаза, хотя и был на полголовы ниже своего родителя. Эрин отметила, что у этих двоих практически одинаковые профили, но у Аджоры линия подбородка была чуть мягче, а губы – полнее. Так же, как и отец, Аджора зачесывал свои густые волосы вбок, но, в этом облике, из-за строптивых кудрей эффект получался несколько иным. – Я сотни лет обходился без тебя, отец, многие почитали меня за святого, да и сейчас почитают, а ты хочешь отметить меня своим проклятым клеймом и поставить на колени?! Нет, отец, извини! Я требую независимости!!!Очи Глабадоса вновь полыхнули зеленым огнем, что являлось не слишком хорошим признаком. Зловеще улыбнувшись, Властитель молвил:– Сынок, смотрю, ты такой же мятежный идиот, как и твоя мать! Ну и что прикажешь с тобой делать?– Знаешь, отец, по сравнению с тобой, все – идиоты. Ведь никто больше не сможет похвастаться десятью докторскими диссертациями, или сколько их у тебя?– Всего лишь шесть. Но, коли ты такой твердолобый и не желаешь по-хорошему, тогда я скажу тебе следующее. Властитель приблизил свой точеный профиль к лицу сына, при этом его губы даже не шевельнулись. Но было очевидно, что Глабадос сообщил Аджоре нечто, отчего тот попятился, побелел как полотно, а зрачки карих глаз юноши расширились от ужаса.– А теперь на колени! – прошипел Глабадос.На сей раз юноша послушался, покорно склонив голову, а Глабадос переспросил вновь:– Клянешься ли ты, сын мой, служить мне верой и правдой, и слушаться во всем? – Клянусь, лорд отец. – едва слышно прошептал юноша.– Засим, Аджора Глабадос, нарекаю тебя Лордом Святости, Владыкой рая, Королем светлых духов и всех созданий небесных. Прими же свой венец власти.Глабадос возложил на голову сына сияющий венец, окутавший и всего юношу белой сияющей дымкой, но, судя по его реакции, никакого знака на его спине не появилось. Впрочем, Аджора уже до этого был могущественной бессмертной сущностью, умеющей полностью контролировать свою форму Лукавия. И знак Святого Греха был Аджоре просто без надобности.

Даже когда Глабадос направился к Эрин, Аджора все еще продолжал стоять на одном колене, а в его глазах мерцали истинный страх и гнев. Юноша, было, обернулся к Эрин, но тотчас же отвернулся, обхватив себя руками за плечи.