Глава 4: Найти тебя! (1/1)

Все эти страданияЯ готовлюсь выдержатьПросто чтобы найти тебя снова,Просто найти тебяСнова.PENUMBRAЗелл Динкт—————— Тележка с тельфером качнулась, прокатилась по монорельсу, вывела лифт к провалу шахты и остановилась: я колдовал над панелью управления, нажал кнопку ?вниз?, и барабан тельфера стал раскручивать трос. Лифт медленно тронулся. Я поглядывал за тросом и размышлял. Скоро они смогут выйти на свободу. А мне остается дождаться остановки лифта, остановить и отключить тельфер от питания. Затем я начну спуск, обходя по спирали каждый этаж. Неприятное чувство грызло меня. Я знал, какая опасность может подстерегать, но разве мог здесь остаться кто-то другой, не я? Сквалл, который едва держится на ногах? Сельфи, вздрагивающая от громких механических шумов? Или Квистис, которая даже не научилась управлять автомобилем? Лифт доехал. Я обесточил линию, вышел из комнаты управления и захлопнул дверь. Веселье начиналось. Первые четыре этажа я обошел быстро. И почти расслабился, когда, спускаясь с лестницы, обнаружил на восьмом этаже тюремщика. Он стоял спиной ко мне, прислушиваясь к возне за дверью подсобки. Недавно я затолкнул туда двоих связанных и с кляпами во рту охранников, просиживающих смену за игрой в карты. Я прокрался ближе, тюремщик обернулся. — Ты кто такой?.. — SeeD! — с этими словами я познакомил свой кулак с его челюстью. Галбадианец грузно осел на пол. Я дошел до лестницы и перегнулся через перила. Два тюремщика открыли одну из камер этажом ниже и прошли внутрь. Рассчитывая обойти этаж, пока они не вышли, я побежал. И лишь воспоминание остановило прямо перед дверью в тот самый момент, когда она распахнулась, и появились двое взбешенных галбадианцев. Эта была наша камера, на полу которой остался лежать оглушенный надзиратель. Я замахнулся, но тюремщик увернулся, удар лишь слегка задел его. Но на ногах он не удержался, упал, пополз. А я уже ударил в солнечное сплетение второго, который намеревался закричать. — Тре... тревога, — прохрипел он, съеживаясь, — жми кнопку тревоги, мать твою. Первый охранник приподнялся, потянулся рукой к красной кнопке, я кинулся к нему, повалил наземь и ударил ребром ладони по шее. Ногой сбил второго, не позволив даже шагу ступить в сторону стены с красной кнопкой. Шестой этаж не принес неожиданностей, а на пятом был только один тюремщик. Он даже не успел меня заметить. Оглянувшись, я увидел, как со стороны ступеней с мечом наперевес нёсся еще один. Уклонился, подсек его. Тюремщик споткнулся, пробежал по инерции к шахте лифта и с диким криком перемахнул через низкий кант. — Гайнакс! — выдохнул я. Несколько секунд спустя затрещала сигнализация. Кто-то включил ее в ответ на этот вскрик. Я рванул в сторону лестницы и остановился. Двое стражников с автоматами неуверенно пытались взять меня на прицел. Один автомат я выбил ногой, и тут снизу кто-то гаркнул: — Захватить живым или мертвым! Воспользовавшись замешательством и нерешительными движениями второго тюремщика, я выхватил автомат у него из рук – оружие выстрелило куда-то в сторону. Он выхватил нож и с ним управлялся гораздо проворнее. Я увернулся, как сумел, качнулся на ступенях и повалился на противника, вдвоем мы покатились с лестницы. А затем я поднялся, замечая на своих руках и одежде кровь. И получил неожиданный удар по спине. — Ну что, подонок, допрыгался? С хриплым выдохом я повалился на колени, дыхание перехватило. Сзади стоял палач с автоматом, дуло коснулось моего затылка. — Мерзость лунарская, сдохни! Звук выстрела. Слышен удар о кость черепа. Всё? Некоторое время я боялся пошевелиться, затем медленно поднял руку и провел ладонью по затылку. Неприятное ощущение от касания холодного металла всё еще будоражило кровь. Оглянулся. За моей спиной стоял Сквалл, он держал в руках окровавленный ганблейд и тяжело дышал. Близ его ног лежало тело галбадианца, я заворожено наблюдал за расплывающейся лужицей крови под ним. — Пуля в голову расправляется даже с самыми живучими из них, — сказал Сквалл и отошел от тела. Я недолго разглядывал того самого палача, с которым не так давно думал, что разобрался. Меня больше мучил вопрос, что заставило Сквалла вернуться, бежать вверх через все эти этажи. Поднявшись, я двинулся на ватных ногах и вновь упал на колени. — Сквалл? — Ты в порядке? Нахлынули эмоции. Если бы не Сквалл, сейчас я, а не этот палач, лежал бы в этом тюремном коридоре с простреленной головой в лужах собственной крови и выделений. — Спасибо тебе, Сквалл. Ты настоящий друг. Он шагнул вспять, некоторое время смотрел, точно был в прострации. Затем собрался. — Ты что делаешь? Поднимайся. А меня заклинило от счастья. Пока рукоять ганблейда не стукнула меня в лоб. — Ай! Зачем? — Не смей так больше делать, — прошипел он, и я поспешил подняться. Оглянулся на лестницу – по ней поднимались девушки. — Вы живы! — Квистис расцвела в улыбке. — Ты меня удивляешь, я бы за ним не вернулась, — игриво усмехнулась Сельфи. Они еще не успели подойти, как затрещал автомат. Сельфи испуганно ахнула, заслонила руками уши и пригнулась, а Квистис шагнула обратно за колонну. Я и Сквалл укрылись за металлическим кантом у лифтовой шахты. Стреляли с лестницы сверху. Девушки, дождавшись перезарядки автомата, поползли к нашему укрытию. Нам отсюда не выбраться, – осознал я. Лестница, на которой недавно находились девушки, хорошо простреливается. Автоматчик пока один, нас четверо – вниз он не сунется, стрелять будет из укрытия. Но если я пойду на него, он отвлечется от лестницы,и тогда ею смогут воспользоваться остальные. — У меня есть план, — сказал я. На звук моего голоса полилась следующая автоматная очередь, к ней добавилась еще одна. Упс. Я сильнее прижался к полу, понимая, что план уже не поможет. Быстро перебрал в уме возможные пути спасения. Но все они казались слишком дикими и мало реализуемыми. В критическое положение попали, нечего сказать. Еще добавились очереди этажом выше, одиночные выстрелы. — Может это уже не имеет значения, но… — пробормотал я слишком тихо, но Сквалл обернулся на мой голос. — Риноа тоже здесь. Ужас и отчаяние отпечатались на его лице. Наверно девушка важна ему не только как наниматель, а я единственный могу дать Скваллу возможность вытащить Риноа из пыточных камер. Тогда я просто побегу вверх – на охранников. Отвлеку их. И будь что будет. Едва я собрался сообщить Скваллу о плане, как один из тюремщиков покатился по лестнице. Сорвался еще один. А затем по ступеням сбежал человек с огнестрельным оружием в руках и метко прицелился.***Риноа Хартилли————————— Да, я Риноа Хартилли, предводитель оппозиционного движения. Да, нашей целью было отстранить от власти диктатора Винцера Делинга и добиться независимости Тимбера. Да, моя группа... Неужели я буду это говорить? Выдавать имена своих людей, их адреса. Нет, меня зовут Рионора Карвэй. Нет, я просто испугалась этой новой Хранительницы и возможной войны с Эстаром, я думала, что смогу остановить это, и вернуть всё как было. Но так я отправлю на трибунал своего отца. Что мне делать, что говорить: кто я? Мама, спаси меня... Я не знаю, что мне делать, даже не могу определиться, кем себя называть. Кто я такая? Защитница Тимбера? От чего я его защитила? Последнее время я только и делала, что притворялась тем, кого наняла в помощь – наемником. Ситуация была такая. Думала, помоги я им на задании, порученном генералом, и они усерднее возьмутся за моё. А в итоге только вызвала гнев Хранительницы. Проблема с президентом отпала – Эдея его убила. Но его место теперь принадлежит ей. И я не знаю, какая судьба ожидает Тимбер, и что произойдет с Галбадией, если Хранительница объявит войну Эстару. В мире нарушилось хрупкое равновесие. И часть вины легла на меня. Браслет Одайна был особенным, я чувствовала желание властвовать и немалую силу в тот промежуток времени, пока они, пульсируя, переливались между Хранительницей и камнем. Я прикоснулась к этому источнику, стала проводником этой силы. Умом понимаю, что это невозможно. Подобная сила убьет, разметет на части. Где-то такое читала. Или мне Сейфер рассказывал? Диаблос стал изолятором, защитившим меня от смертельного удара? Сила Хранительницы такова, что люди ничто против нее. Это я тоже знала давно. Почему же не остановила Ирвина и Сквалла, доверилась их винтовке и ужасным монстрам, которых они кличут Стражами. Но нет – группу SeeD послали на убой, а я вмешалась, разделяя их дальнейшую судьбу. Нас со Скваллом в случае провала операции ждала худшая участь. Он предводитель группы SeeD, напавшей на Хранительницу, я руковожу отрядом официально непризнанной оппозиции. Хотя... Мне больно думать, что Сквалл мертв – но быстрая смерть всё равно лучше, чем то, что ожидает меня. В те страшные мгновения, пропуская в сердце мысль, что его больше нет, я думала, что сойду с ума. И даже не противилась, когда меня забирали в тюрьму. В тот момент я была далека от действительности, не хотела думать ни о чем, жить не хотела. Только в тюрьме почувствовала настоящий страх. Из этого узилища нет выхода, лишь вход. У заключенных есть только два варианта: пожизненное заточение или казнь. И не им выбирать. А я предводитель Сов. Знаю наизусть все имена, адреса, планы. Значит, меня ждут сначала пытки с целью разузнать секретную информацию, затем вышка. Но если бы... только был кто рядом, кто поддержит меня присутствием. Я бы постаралась держаться, до последнего. Никого нет. И я совсем одна. Зелла до полусмерти избили на моих глазах. Просто потому, что он отказался выдать меня. Если он может, почему я не смогу? Я ведь дочь генерала. Тьфу. Нашла, чем гордиться. Я боюсь. Войны боюсь, боли, боюсь смерти своих близких и друзей. Боюсь оказаться виновной в их гибели. А так и будет. Не выдержу пыток и всё расскажу. Может, если мне всё равно не выжить, удастся избежать хотя бы пыток? Тогда я унесу все тайны с собой. Нужно только найти способ умереть до того, как меня начнут истязать. Я ведь знала, на что иду? Или Сквалл и Квистис правы, и мы просто горе-повстанцы, неготовые к выбранной участи и к возможным последствиям? В то время я думала, что знаю. Нет. Но сейчас я точно уж знаю наверняка. Зачем? Я неожиданно для себя всхлипнула и сразу испугалась – заметили ли? Шаги в неизвестность под конвоем... Сейчас, вот прямо сейчас я осознаю самую чудовищную вещь в своей жизни. И умру от осознания своей вины. Это я виновна в смерти моей мамы. Мне было лет пять. У меня закончился альбом для рисования. И тогда я взяла листы у отца в столе, не понимая, что это документы, разрисовала их. И показала свои художества маме. Она забрала все мои рисунки, долго что-то читала, откладывая некоторые документы в сторону, и перечитывала. А затем собрала их и побежала в кабинет отца. Они долго кричали и ссорились. После чего мама выбежала, села в автомобиль, и больше я ее не видела. А потом в дом занесли гроб, но отец не подпустил и близко, сказал, что мне рано смотреть. От ее машины осталась груда металлолома. Если бы я не взяла те документы... Сердце ёкнуло. Но не остановилось, продолжало стучать. Боль сдавила грудную клетку, и я вновь всхлипнула. Почему не получается просто взять и умереть? — Не хнычь, мы уже почти пришли, — проговорил тюремщик, больно вцепившись в мою руку, а затем открыл тяжелую дверь и грубо толкнул в открывшуюся камеру. Испуганно вздохнув, привыкая к полутьме и чудовищному запаху металла, я прошла вперед и огляделась. Пыточная меня пугала, но при хорошем освещении она могла напугать больше – в полутьме я не видела пыточных орудий, лишь слабо могла угадывать их очертания. — Смотри туда, не отворачивайся, — тюремщик силой повернул мне голову в направлении стола, на котором лежали какие-то спицы и кусачки. — Это маникюрный набор. Нравится? А в том углу... Едва он ослабил хватку, я уверенно повернулась в сторону палача, посмотрела ему в глаза. Собираешься мучить меня? Я дочь... начальника штаба, твоего начальника, а ты посмеешь? Он не знал этого. И сейчас усмехался. — Веди меня к Сейферу Альмаси. — У него и без тебя игрушек достаточно. А кроме прочего, он покинул тюрьму – собирается наблюдать за запуском ракет на Трабию, — тюремщик шагнул вперед, ухватил меня за плечо. Извернувшись так, что хрустнуло в вывихнутом суставе руки, я ударила его наотмашь, вырвалась и отскочила в сторону. Задела ногой оковы на полу, оступилась, присела на подвернувшиеся ноги и всхлипнула, пытаясь отползти в дальний угол камеры. Звенья цепей лязгнули, едва я снова их задела. Палач пошел прямиком. Не смотря под ноги, переступил цепи, склонился, вцепился рукой в одежду и приподнял меня. — Дикая. Мне нравится вызов в твоих глазах. И страх в них – тоже. — Что ты собираешься со мной делать? В детстве я ломала ногти, лазая по деревьям, пару раз случайно вгоняла под них шипы акации и роз, однажды проткнула палец спицей от колеса, вырвав ноготь. Думаешь, это меня напугает? — Возможно не сразу, но я знаю свое дело. А для начала у меня к тебе другое предложение. Сюда красотки не часто попадают. Если мне понравится, я постараюсь не сильно тебя уродовать и буду даже навещать в свободное время. Я лягнула его коленом в живот, попала по металлическим пластинам на спецформе. — Да ты дрянь! — он бросил меня спиной на пол. Дыхание перехватило, из глаз брызнули слезы. Но сознание осталось при мне. Почему? Склонившись, он присел рядом, намотал на руку мои волосы, второй рукой вцепился в одежду, что-то бормоча. Она затрещала, швами впиваясь в кожу. Разлетевшиеся пуговицы каплями застучали по стенам и полу, майка под кардиганом порвалась. — Нет... Палач на время отвлекся, потянулся к застежке комбинезона, молния со звуком разошлась. Я слабо зашевелилась, пытаясь отползти, он придвинулся, и вновь попытался одной рукой сорвать мою одежду, потянул вниз шорты. — Нет. Не трогай меня. Я расскажу всё, только... Только не трогай меня. Голоса своего я не слышала. Его рука отпустила мои волосы, но легла на шею, сдавила. Оголенного живота коснулось чужое горячее тело, затем палач навалился на меня. С трудом я повернула голову, чувствуя, что задыхаюсь, и подкативший к горлу комок. Спазм опоясал пустой желудок, я отчаянно дернулась в попытке отодвинуться, перевернуться и приподняться. Дверь распахнулась; свет, полившийся из коридора, осветил силуэт человека. Мгновение он оценивал ситуацию, уж не знаю, насколько стандартную в этой тюрьме, привыкая к полутьме. Затем подскочил к насильнику, вцепившись в ворот комбинезона, и оттянул его. Я смогла дышать. Меня колотило в ознобе, тело отказывалось слушаться. Мой истязатель временно опешил, но, спохватившись, развернулся, извлекая нож и бросаясь на неизвестного. Его нож зацепил незнакомца по касательной, а затем рука, державшая оружие, нерешительно остановилась. На форме неизвестного сверкнул металлический знак галбадианской армии, сейчас стало понятно, что это офицер. В последующий момент офицер, не произнося ни слова, гневно ударил безумца в лицо, а когда тот отвернулся, отходя на заплетающихся ногах, офицер шагнул за ним следом, ухватил за волосы и с размаху стукнул головой об стену. Я быстро подтянула приспущенные шорты и запахнула кардиган, смотря на повалившееся тело. Офицер шагнул ко мне. Протянул руку, и я машинально ухватилась за нее. Рывком он поднял меня на ноги. А затем быстро сковал наручниками запястья. Я шумно глотала воздух, продолжая дрожать, и разглядывала безучастный закрытый шлем офицера, пока он не вцепился мне в плечо и не потянул из камеры. И вновь пришлось идти по коридорам и ступеням тюрьмы. Слезы высохли, хоть и было понятно, что мои мучения еще не кончились. Руки были скованы спереди, а не сзади – и этому я была благодарна, поправляя, насколько получалось, разорванную одежду. Я уже сбила ноги, с трудом переставляя их по лестнице, когда офицер распахнул одну из дверей. Яркий свет ударил в глаза, пришлось зажмуриться, выходя из коридора. Раскаленный песок под ногами жег через подошву обуви. Лишь в тени подсобных помещений я смогла открыть глаза, болевшие от солнечного света. А офицер, не говоря ни слова, подвел меня к армейскому джипу, стоявшему в гараже, открыл дверь и толкнул на заднее сидение. Сам сел на водительское и завел двигатель. — Куда ты меня перевозишь? — спустя какое-то время опомнилась я, хотя понимала, что происходит. Смотрела в окно и видела постройки, гаражи, небольшие здания. Меня везли в сторону сверхсекретной тюремной зоны. Давно ходили слухи, что на секретных базах, расположенных возле тюрьмы, на заключенных проводили разного рода эксперименты. Он не ответил, а ужас продолжал обвивать шею и грудь. — Останови! Я подняла руки и прыгнула на него со спины. Охватила его шею металлической цепью наручников и резко потянула на себя. Офицер потерял управление, джип развернуло, занося в пески. — Ненормальная! — захрипел он, задыхаясь, слабеющими пальцами пытаясь удержать затягивающуюся цепь. — Ри... Риноа! И тогда я убрала руки, освобождая его. Офицер снял шлем, поправив длинные каштановые волосы, и сконфуженно потёр шею со следами цепей на ней. Я непонимающе смотрела на него, ожидая объяснений, но он всё молчал. — Ирвин, что ты здесь делаешь? Киннеас вышел из джипа, потянул за молнию на галбадианской военной форме и снял ее, забросил в багажник. Кое-как открыв скованными и онемевшими руками дверь, я вышла следом, наблюдая его действия. Он раскладывал на капоте машины удостоверение и снятые с одежды знаки различия, а я понимала, что их выдал генерал. Мой отец. Усмехнувшись, Ирвин и сам уселся на капот машины, надевая на голову свою старую шляпу и вглядываясь в мерцающие под солнцем пески пустыни Динго. — Освободи меня, раз уж пришел за этим. — Ты мне такая больше нравишься. — Ах ты ж! Он уклонился от замахнувшихся рук. — Я расскажу генералу. — И что? Я вольный стрелок, а не офицер. Мне твой генерал, что... — Он широким движением руки смахнул в песок капитанские значки. Но от второй пощечины не успел увернуться. — Но целой я тебя домой довезу. — Если отец увидит меня в разорванной одежде, он тебя убьет, — заметила я и протянула руки. Он достал ключ, открыл замки. Тотчас я вцепилась в кольцо наручников и, используя как кастет, ударила его в скулу. Киннеас упал на раскалившийся под яростными лучами солнца песок. Быстро поднялся, отряхнулся, коснулся ладонью образовавшегося на лице кровоподтека. — Да ты психопатка! — Зелла убивали в тюрьме на моих глазах! Из-за меня. Там остались Квистис! И Сельфи! А ты здесь выпендрежничеством занимаешься, значками и удостоверениями генеральскими играешь. Ты идиот, что ли? — не выдержала я, закричав. — Знаешь ли... Я ухватила его за одежду и потянула к джипу. Он послушно уселся, ожидая, пока я сяду рядом и заведу машину. Стиснув зубы, прогоняя дикий ужас, погнала автомобиль обратно – в тюрьму, расположенную в сердце пустыни. Пусть уж лучше психопатка, но не предатель. Пусть лучше разделю судьбу команды, а не буду оправдываться перед отцом живая и невредимая. Но всё же я посмотрела на частично порванную одежду и снова задрожала. Вот... вот кто служит под твоим началом, милый папочка! Уроды там, живущие насилием, питающиеся кровью и страданиями. Маньяки. Да насильники. А твоя маленькая дочь поседеет раньше времени. Как? Как ты вообще мог так поступить? Ты нанял и направил людей на убой, не ожидая, что я вмешаюсь и разделю их участь, а затем выловил Ирвина и отправил вытягивать меня из тюрьмы после той заварушки, что сам натворил? Негодяй! Мы бежали по коридорам тюрьмы. Пустым – на верхних этажах. Теперь звенела сигнализация, мигало аварийное освещение. И двери, ранее перекрывавшие прямой путь по лестнице, теперь были открыты стражниками для удобства перемещения. Вскоре мы услышали звуки автоматов. Не могу представить, что я по собственной воле здесь. Снова... Ирвин достал ружье и прибавил шагу. Скоро я заметила сгрудившихся у лестницы тюремщиков. Киннеас запрятался за металлическими перилами, пролётом выше, присел на корточки, выискивая в прицел одного из противников, выстрелил. И, не дожидаясь его падения, перевел цель на следующего. Один из тюремщиков заметил его, поменял местоположение, уходя ниже. — Пока ты отправляешь пули в пустоту, этот удравший палач может ранить кого-нибудь. Так что не рассиживайся, — я слегка толкнула Ирвина ногой, но он, побалансировав на ступенях несколько мгновений, скатился вниз. Пригнувшись, я спустись следом, уже коря себя, что не рассчитала удар – Киннеас и без того нетвердо держался, сидя в такой позе. Убедившись, что с ним всё в порядке, пояснила: — Мы не попали бы в эту передрягу, не тормози ты так отчаянно. Ирвин поднялся в полный рост, быстро шагнул за поворот лестничной клетки, обнаружив на ступенях притаившегося охранника, и выстрелил в него в упор. На противоположную стену брызнула кровь; испуганно выдохнув, я проследила за падением стражника. В глазах Ирвина кипела злость, рискнуть и заговорить с ним теперь не хватало решительности. Но он стоял, не двигаясь. Выглянув за пролет и оглядев следующий этаж, я заметила спрятавшуюся за шахтой лифта горстку людей. Это ведь они? – не поверила собственным глазам. Они! В установившейся внезапно тишине я замираю. Я вижу их всех живыми, и я вижу живым Сквалла. Радость заполняет моё сердце, и, больше не думая ни о чем, кроме этих теплых чувств, я кричу: — Сквалл?! Он жив, не может быть, он жив! Вприпрыжку я сбегаю по лестнице. Резко останавливаю себя, не давая воли рукам и чувствам, жаждущим заключить в объятия, осознать, что зрение меня не подводит. И замечаю в его глазах нечто доселе незнакомое, притихаю, не в силах отвести взгляд. — Риноа, ты в порядке? — воскликнула Квистис чужим несвойственным ей голосом, и нерешительно направилась ко мне. Понимаю, что она готовится в случае чего обнять меня и утешить. Эта бесцеремонная блондинка бывает милой в некоторые моменты. Ирвин отряхнул испачкавшиеся полы пальто и, улыбнувшись, заявил: — Конечно, она цела и невредима. Я вовремя ее вытащил. — И как ты здесь оказался? — Зелл смерил его взглядом. — Это длинная история, — ухмыльнулся Киннеас. — Мой отец связался с одним начальником из тюрьмы, — быстро перебила я наглого снайпера. — Выловил этого вольного стрелка и направил с начальником на переговоры, чтобы тот выдал, где меня можно найти, и помог вывезти домой. Меня одну. — И чего? — скукожился Ирвин, в точности выполнявший приказ. — И ты так и поступил, зная, что все остальные захвачены! — Ну так я не мог рисковать... — Потому что идиот? — Да ладно тебе! — расшумелся Ирвин. — Я ведь извинился. И остальных вытащить согласился. — Это потому что я тебя ударила, — напомнила я. — Зато теперь у нас есть шанс. — Дверь завалена песком, — пояснил Сквалл, продолжая смотреть на меня. — Конечно она завалена, — почесал затылок Киннеас, это место находится под землей. — Под землей? — удивился Сквалл. Я наблюдаю за изумлением, вытягивающим лица остальных. Взгляд Сквалла тем временем недоверчиво с постепенно вливающимся ужасом скользит по мне. Облизнув обветрившиеся губы, лихорадочно касаюсь рукой своей пострадавшей одежды. Перевожу взгляд на вздрогнувшую руку Сквалла с оттисками синяков и ожогов на ней и замираю. Прости, со мной, несмотря на потрепанный вид, всё хорошо. Прости, я не сумела помочь тебе тогда. И после – тоже. Прости. — Точно, — Киннеас пожал плечами и решился углубиться в пояснения: — Эта тюрьма... Автоматные выстрелы разом заглушили его ответ. Мы моментально бросились на пол, прижимаясь к холодной поверхности. Ирвин поднял винтовку на металлический обод и взял лестницу под контроль. Выстрелил. Первый поспешивший охранник, схватившись за грудь, скатился вниз. — Беглецы засели на третьем этаже! — вскричал надзиратель, — взять живыми или мертвыми! С нижних этажей поспешила группа тюремщиков. — Сквалл! — среди суматохи слышен голос Ирвина, — бери двоих и дуй наверх. Я задержу этих снизу. Кто со мной? — Наверх? — переспросил Сквалл. — Нет времени объяснять! — Киннеас на мгновение отвлекся, переложил ружье и выстрелил в отдающего распоряжения надзирателя. — Доверься мне и беги уже, раз я расчистил тебе путь. Довериться? Кажется, начинаю понимать, о чем думает Сквалл. Как можно довериться тому, который подвел в самый трудный момент, избежал ареста и собирался преспокойно жить дальше, вычеркнув всех своих соратников из мыслей? Но сейчас Ирвин прав. Только сможет ли он прикрыть группу, пока она будет пробиваться наверх? Сквалл колебался недолго, тоже понимая: сейчас лучший выход – разделиться. — Ладно, — кивнул он головой. Хочу быть рядом с ним, не хочу разделяться. Сражаться с ним плечом к плечу, чувствуя его поддержку. Возьми меня, – мысленно молю его, – возьми с собой. — Я знаю где выход, — заявила я, и Сквалл перевел на меня взгляд.***Ирвин Киннеас———————— Мне некогда оборачиваться, чтобы видеть, как группу покидает Сквалл. И на него чуть не вешается эта девчонка-сумасбродка – уйдет же вместе с ним. Ухватив удобный момент, я отвлекся: остался ли кто со мной? Сельфи? Милая Сельфи. У тебя другое имя, но я узнал. Надеюсь, у нас с тобой еще будут приключения, которые ты так любишь. Твоя энергия и моя предприимчивость, идя рука об руку, всегда приводили к захватывающим эпизодам. Помнишь наш фейерверк? Мы стащили коробку с ракетами из старой кладовки, которую ты сумела открыть простой заколкой для волос. Было здорово. Надеюсь, мы еще зажжем с тобой новые звезды. Зелл? Вот тебя я здесь увидеть не ожидал. Прости, что только и делал, что обзывал тебя и подтрунивал. Ты изменился с тех пор. Возмужал, что ли? Конечно, я не виноват, что девочки больше времени всегда уделяли именно мне. — Гайнакс возьми! Сколько в этой тюрьме охранников? — выругался я, замечая еще несколько человек, бегущих на подмогу. У меня так патроны все закончатся. Уже и не рад, что поддался истеричным припадкам принцессы, теперь могу погибнуть здесь. Что теперь? Я загрузил последний магазин, но стрелять не стал. Всю жизнь подчиняясь правилам и приказам и ненавидя их при этом, я хотел другой жизни. А каждый приказ уводил всё дальше, запутывал всё больше. А затем… Один из приказов я выполнить не смог. Убить Эдею. Она значит для меня слишком много. — Эй, ты, почему прекратил стрелять? Они поднимаются! — крикнул Зелл. Я хмыкнул. Вообще-то не для того рискую своей зад… жизнью, чтобы всякие хмыри так ко мне обращались. — Больше нечем, — пожал плечами. — Ну почти. Нам хватит, — и навел прицел на Зелла. — Подождите! — вскрикнула Сельфи. — Еще не всё потеряно. Если Сквалл поднимется на верхний этаж, то сможет запустить лифт. — Дельная мысль, — одобрил я, отводя ружье в сторону. Сельфи, судьба вновь нас сводит вместе. Разве ты не видишь этого? Увидев тебя у главных ворот своей академии, я не поверил своим глазам. Озорная девочка подросла, превратилась в девушку. Но изумрудные глаза сияют как когда-то. Я думал, ты узнала, позвав меня как много лет назад. Но нет, ни намека на нашу былую дружбу. Слишком надолго разошлись наши пути, моя воинственная девочка. — Он не знает, как ей управлять, — заметил Зелл. Я отмахнулся от его голоса, разрушающего мои приятные воспоминания. Если умирать, так хоть не лишай меня возможности подумать о близком мне человеке. А идите вы все к гайнаксу! Я выстрелил в охранника, вырвавшегося вперед, затем во второго. Подбежал к временно освобожденной лестнице и занял место на ней. — Прыгайте в шахту, — тихо потребовал я. — Что? — Скорее Лунара обернется к нам обратной стороной, чем я их перестреляю. Прыгайте! Зелл посмотрел в шахту, вскочил на защитный барьер и прыгнул. Затем в провале исчезла и Сельфи. Я оставил лестницу, подбежал к дыре и сиганул следом. Лифт стоял на нулевом этаже, сейчас мы приземлились на его крышу. Здесь мы оказались не одни – крышу лифта украшал чей-то труп в синей одежде охранника. Зато первый этаж перед нами был абсолютно свободен; все охранники столпились на втором. Мы бросились к лестнице. Открытые двери лифта с готовностью ожидали нас. Но если устройство не заработает, мы окажемся в ловушке. Я подбежал к динамику и закричал в него, надеясь, если не на чудо, то на чуткое ухо нашего лидера: — Сквалл, эй, ты меня слышишь?! — Надо находиться в комнате управления, чтобы услышать, — мрачно откликнулся Зелл, подходя. Черт, вот я глупый. Понадеялся на удачный исход. “Слышу”, — заговорил динамик знакомым голосом. — Видишь, — с облегчением заметил я, хлопнув Зелла по плечу, — он не забыл о нас, — и нагнулся к микрофону: — Сквалл, подними нас. “Как?” — чуть растерянный голос в динамике. Зелл оттолкнул меня от микрофона. — Запусти пульт управления, подняв рубильник на стене слева. Теперь поверни ключ на пульте. Жми желтую кнопку наверху справа. Механизм заработал, лифт дернулся, закрыл металлические двери и поехал. — У тебя получилось. Мы скоро будем наверху. Я оперся на стену, слушая, как Зелл отдает приказы своему лидеру. Вздохнул. Интересный коллектив. Каждый готов прийти на помощь друг другу, при этом не заморачиваясь формальностями. И хоть я одиночка по натуре, их компания мне начинает нравиться. — Какой этот лифт медленный, — не унимался Зелл. Вот надоел. Лишает меня самого любимого напарника – тишины. — А тебе какое дело? — ухмыльнулся я и искоса поглядел на Сельфи, восторженно осматривающую старую железяку, — спешишь куда? — Спешу, — мрачно проворчал он. Сельфи, ты всё такая же. И ты мне нравишься. Я докажу тебе, что нас свела судьба, едва минёт опасность. И ты поверишь, что я тебе нужен.