3.История простого американского парня (1/1)

"Саймон такой горячий, этот ублюдок спит без футболки, единственной его одежды, и такой горячий". Альфред прижался на тесном матрасе ктелу брата, утыкаясь носом в сильное плечо с татуировкойв виде какой-то чаши с коктейлями. Саймон перемотанбинтами, в него опять стреляли, хотя кто только и что только не делал с твоим старшим братом, а он всегда живой. Сейчас только отсидится у тебя тут, в «курятнике», как он сам назвал это место, и пойдёт дальше. Саймон никогда не сдавался, даже будучи на волоске от смерти, этот парень не переставалследовать своим, пускай и аморальным, принципам. И всё же лучше он, лучше так, чем наркота по венам в подвалах и убийства ради пятидесятидолларовой бумажки. Порой твой брат - это лучшее и одновременно самое худшее, что было в твоей жизни после матери.Прижавшись к Саймону, Альфред вспоминал, как в детстве этот парень ещё был жутко худым, проблемным бунтовщиком, непоседой и страшно умным чёртом, он заменил Альфреду отца. С самого детства, грея молоко на кухне стрип-бара, пихая бутылочку в рот месячному брату на руках, пока твоя мать крутится вокруг шеста. В 11 лет он начал курить и никакие вопли и побои матери не помогали, чтобы он бросил. Как ни странно, бросил он сам в 15 лет, когда одна из стриптизёрш, что жила с нами по соседству в комнате и работалас мамой, заявила, что если он будет курить, то останется таким же маленьким, щупленьким, с маленьким вялым членом, и она ему никогда не даст… Стоит ли говорить, что мой брат уже через год трахал её как хотел, но для начала он бросил курить. Теперь же Саймон дымит как паровоз, занимается всем нелегальным, что только может приносить прибыль, кроме наркоты. Вопреки всеобщему мнению, мой брат не наркоман и ненавидит наркоманов. Так что, в его борделе такие штуки не проходят, как не проходятпобои девочек. «Чёрт, да мой брат клёвый чувак!"- думал он, когда вспоминал, как Саймон чуть не свернул шею одному придурку, который поднял руку на его танцовщицу, за то, что она отказалась танцевать ему приват.Альфред погрузился в глубокий сон, по-прежнему прижимаясь к брату. Ему снилось, как Саймон в старых джинсах, порванных носках сидел рядом с маленьким столиком IKEA на четырёх ножках, пока он делал уроки, и пытался растолковатьзадачу. «Вот смотри, если бы мы с тобой пошли со скоростью 5 км в час, что в принципе реально, но только для меня, ты бы отстал. Через два часа я остановился. Через сколько часов ты бы нагнал меня на Манхеттене, если бы ты шёл со скоростью 3 км в час, что в принципе реально,учитывая какой ты тормоз»Альфред плакал, вытирая сопли, до него никак не доходила арифметика. Саймон был сыном какого-то там профессора, что приезжал в маленький уездный городок, где жила наша мать, всего на пару дней… через пару месяцев живот Лили начал округляться, когда ей было всего шестнадцать, родители выгнали её из дома, а так как координат этого самого профессора она не знала, пришлось как-то кормить себя и своего ребёнка.

Саймон учил рисовать и стрелять из рогатки по банкам, арифметике и как курить так, чтобы мама не учуяла, он защищал от хулиганов и мог сам побить за просто так, потому что у него было плохое настроение. Он ломал игрушки и нёс брата домой на руках пять километров, когда тот поранил ногу в парке. Всё, что он знал о брате было противоречивым, как и чувства к нему. Однако светлый образ матери в памяти Альфреда не могло поколебать даже то, что она была стриптизёршей и шлюхой. Мать парней звали Лили, и как она пришла к такой жизни, выуже знаете. Красивая, стройная девушка с волосами цвета пшеницы, зелёными глазами, что перешли по наследству лишь Саймону, и очень спокойным и добрым характером. Порой обоим мальчикам казалось, что их мама самое лучшее, доброе и светлое создание во всей их жизни. Ведь несмотря на то, на что ей приходилось идти, чтобызаработать на хлеб, эта женщина не отказалась ни от одного из мальчиков. Сколько бы проблем не создавал ей Саймон- она лишь могла побить его полотенцем. Сколько бы мороки не было с Альфредом - она лишь могла поставить его в угол.Парнишка прекрасно помнил, как сидел за диджейским пультом в ногах у ди-джея и, подобрав коленки, выглядывал посмотреть на вступление мамы: его так поражали её ловкость, гибкость и то, как красиво она танцевала и скольким мужчинам нравилась. Лишь в восемнадцать лет, когда мама уже давно умерла, до него стало доходить, что это ненормально - видеть и слышать, при этом делая уроки, как твоя мать танцует, раздевается и сосёт у какого-то мужика, а Саймон только успевает затыкать тебе уши ладонями от ругани.- Мальчики, вы сделали уроки? – вытолкав очередного клиента за дверь, Лили быстро одела халат, заходя за тонкую ширму к детям.-Ага, блять, сделаешь тут!- Саймон, ты ругаешься, когда кто-то сквернословит при брате, а сам? Какой пример подаёшь? – Лили потрепала старшего по тёмным волосам, открывая окно. В комнате невыносимая духота, пахнет её духами и спермой. Младшенький лишь сидит, усердно выводя буквы в тетради. Лили было 34, Саймону 18, Альфреду 9, когда был тот особый клиент… для особых клиентов мама всегда просила мальчиков побыть в другом месте. После этот же клиент сказал, что хотел бы поехать с ней к себе в отель, и нам с Саймоном пришлось в этот день ночевать у Сьюзи, ещё одной коллеги мамы, которая всегда с удовольствием возилась со мнойи спала с Саймоном. Всех всё устраивает.

Лили не приехала на следующий день домой. Саймон звонил на телефон, но она не брала трубку. Брат не находил себе места. В клуб позвонили через 2 дня. Полиция… они обнаружили труп проститутки в номере отеля… на шее явные следы удушения, а этого урода, что задушил её в своих сексуальных играх, так и не нашли, а точнее, и не искали - кого интересует судьба шлюхи и двух её детей? Кого интересует то, что мальчика отдали в приют в пригороде Нью-Йорка, в самое гнилое и поганое место, которое можно себе представить. Исправительный дом-интернат для трудных детей и подростков. Туда же и Саймона бы запихали, но ему как-то очень вовремя, за месяц до смерти матери, исполнилосьвосемнадцать, и парень избежал такой кары. Всего одно заседания суда, безапелляционное отклонения ходатайства об опёке… и Саймон, который первое время каждый день приходил к приюту и слёзы текли по его щекам. Иногда же он устраивал целую драку, чтобы ему дали встретиться с младшеньким, приходилось вызывать полицию и увозить его на машинах с мигалками, пока Альфред прижимался носом к стеклу и сжимал кулаками одеяло до боли. Саймон приходил всё реже, а потом и вообще исчез.Альфред невидел его до совершеннолетия, когда уже вышел из того дурдома под названием «Милосердие»- Привет, мелкий, что не узнаешь? Это же я, твой брат, - Саймон.- Пошёл к черту, урод!…- Может хватит ко мне прижиматься, как тёлка? Или у тебя так давно не было секса, что ты решил статьгеем?Альфред резко отпустил старшего брата, отодвигаясь от него, насколько это вообще было возможно на узком матрасе.- Блин, дай поспать! Тут просто места мало!- Слушай мелкий, а ты вообще хоть с девушкой-то спал? А то до сих пор девственник, с твоим отшельническим образом жизни.- Пошёл ты! Я не девственник!- Вау! Всё, теперь тебе есть чем гордиться,- ржал он, притягивая обратно поближе к себе, - не обижайся, Фреди, просто хочется тебя поподкалывать, я и правда чего-то давно тебя не видел.- Что старость? Сентиментальность проснулась?- Ага, сейчас пойду сосочку тебе в рот засуну, соси ублюдок! - громко выкрикнул Саймон брату в ухо, от чего Альфред заёрзал, пинаясь.- Да отпусти ты меня, полудурошный!!!