В западне (1/2)

Треть платы на руки, остальное переводом в Фонд национального возрождения - основное условие Баша фон Ронсенберга заказчикам. Мало кто знает, что Фонд национального возрождения негласно поддерживает Республиканскую Армию Ландиса.

В Аркадии, за пределами оккупированной республики, Армию Ландиса называли террористическим отрядом. Башу было плевать. Ронсенберг не мог вернуться на родину, где ориентировки на него до сих пор вывешены на каждом столбе, но его война с Аркадией еще не закончена.

Были и личные причины. Фонд национального возрождения по собственной инициативе оплачивал счета Ронсенберга в госпитале под Камоа, где его, искалеченного, восстанавливали после допросов судей Шестого бюро. Говорили, что Фонд принадлежит самому Сетцеру Габбиани. Баш считал, что в таком случае он обязан Сетцеру Габбиани лично, даже если они никогда не встречались. И продолжал переводить деньги...Аркадис с высоты семнадцатого этажа – это камень и стекло. Куда ни глянь, небоскребы, серые и черные. И серые тучи. Здания облицованы зеркальным стеклом, и в солнечные дни в них отражается усталое летнее небо. Но сегодня хмуро, и Аркадис, как небо - пасмурный и серый.

Баш с босыми ногами продолжал переминаться у окна.

Вернувшись поздно ночью, он долго не мог уснуть. Пытался понять, провалил он задание или нет. Чутье подсказывало - следует бежать, и немедленно.

Но в списке заказчика значилось еще одно имя.

Грамис Солидор.

Вот ради этого имени Баш был готов рискнуть и остаться.

Он погасил сигарету в пепельнице, выбросил окурки в пакет с мусором, вымыл пепельницу. Все это проделал, даже не задумываясь. Привычка заметать следы въелась в кровь и плоть.Потом - все такой же босой, в майке и трусах, на руках прорезиненные хозяйственные перчатки - еще раз оглядел комнату.

Было уже за полдень. Хотелось кофе. Следовало купить газет.

Он шел по Аркадису с равнодушием туриста, поглядывающего на свое отражение в витринах. Хорошо, что пасмурно и дождь. Можно, мимолетно коснувшись шрама, надвинуть шляпу пониже.

Серый, неприветливый, строгий, но все же красивый город – Аркадис. Баш не чувствовал ненависти к людям, проходившим мимо. Чтобы он мог вернуться домой, не нужно расстреливать прохожих в Аркадисе. Нужно убить одного-единственного человека, Грамиса Солидора.Завтра.

Возле кофейни - стойка с газетами. Баш остановился. Слова ?война? мелькала в заголовках газет, выставленных рядами.

А с первой страницы пухлого еженедельника, что с самого краю, на Ронсенберга смотрело его изображение, составленное фотороботом, какие обычно используют полицейские, и рядом словно для сравнения - фотография. Совсем свежая. И хотя лица толком не рассмотреть, на фотографии – разыскиваемый преступник Ронсенберг в том же плаще, что и сейчас.

- ?Аркадис. Новое время?, пожалуйста, - Баш небрежно вынул из кармана смятую пачку аркадийских гил. Нет, он не смутится и не уйдет. Он расплатится, заберет газету и так же не спеша свернет за угол. Придется пока обойтись без кофе.- Эй, мистер, что вы мне суете? - юнец за стойкой потряс купюрой. - Бумажка-то фальшивая!Обычая темно-розовая купюра с изображением какой-то дамочки. У Баша таких дамочек целая пачка. Треть платы - все, что он получил на руки.- Откуда мне знать?! Таксист, сволочь, всучил, - с таким же искренним возмущением огрызнулся Баш. - Понял, что я - турист. Выговор заметный, да?Ему казалось, что продавец газет глазеет в открытую, разве только не переводит взгляд на статью, чтобы проверить свои подозрения. Оставалось уповать на благоразумие аркадийских журналистов, которые не забывают добавить: ?Не пытайтесь задержать опасного преступника сами, а сообщите о его местонахождении полиции?. И что юнец успел дочитать до этих строк.Баш завернул за угол. Он чувствовал себя в западне.

Фальшивые купюры заказчика.Фотография в газете.Он продолжал идти по проспекту не быстро и не медленно, ничем не отличаясь от остальных. Баш был в этом уверен.

Возле дома, где он провел ночь, - несколько бронированных полицейских машин. Баш перешел на другую сторону улицы и прошел мимо, даже не повернув голову. Полиция найдет в квартире только кипу фальшивок, да две рубашки в хрустящей упаковке.Он шел, не замечая, куда идет. Он не чувствовал паники, только злость. И азарт.Эти его не возьмут. Он пришел в сердце страны своих врагов, и он уйдет отсюда живым.

* * *Такси петляло по улицам. На стекле – первые капли. Дождь.Когда Баш назвал учреждение, таксист, как пассажир и думал, даже не стал спрашивать адрес. Кто в столице не знает Академию Правосудия?Если Баш кого и ненавидел – безоговорочно, до животной ярости – так только судей. Ирония судьбы в том, что именно в Академии Правосудия Баша ждал его шанс вырваться из ловушки. Совсем юный пилот, который доставил его в Аркадию и который должен был вывезти из страны.

Отец Ффамрана Бунансы - военный ученый, работающий на Солидоров, и корабль, который мальчишка брал в свое личное пользование, как раз одно из домашних папиных изобретений. Ни один перехватчик военно-воздушного флота Аркадии не остановит "Луч", заверял Ффамран и с нежностью гладил штурвал.А еще он охотно отвечал на вопросы, и Баш знал, что пилот даже не понимает во что ввязался. Просто новое приключение для азартного сопляка.