Глава 19. О кольцах и горячительных напитках. (2/2)
К вечеру последнего дня пребывания в Эрегионедрузья собрались посидеть за кружкой пива. Лиссэ от пиваотказалась, предпочтя собственноручно настоянную на травах самогонку.Напиток получился изумительным: чистый, как слеза, сароматом луговых трав и спелых лесныхягод. Душа радовалась. Пиво у мужчин тоже шло неплохо. Вместес гномами заполвечера они усидели солидныйбочонок. Так что язык развязался даже у обычно непьянеющего майа.Сначалаобсуждалидела, потомрецепты приготовления того же самого треклятого зелья, которое и пили. Лиссэ морщилась и налегала на самогонку. Когдасобутыльники или, точнее, собочоночники перешли квоспоминаниям о Мелькоре, дейезаинтересовалась. Гортхауэр рассказывал про житье в Лаан Галломэ. Отех давнихвременах мистрис зналамало: лишь то, что увидела на маковом поле, да то, что поведал Черный Вала. Мелькору говорить об Эллери Ахэбыло тяжко, и рассказыего были сухидо горечи полынной. А вот майа сейчас вспоминал не горькое, асветлое и радостное: прекрасный деревянный город,Праздник Ирисов, День выбора Пути, игры и шутки, песни и танцы,и те чудесные творения, что какбы играючи создавались тогда. Гортхауэр говорил так, словно и не было печального конца, словно не запорошило пеплом то светлоевремя надежд, любви и радости. Поведал он и про венок, который отдал Онньеле Къелле. Лиссэ мрачно подумала, что стоилобы выдрать космыу этойдевки, а потом, махнув рукой, решила, что ревновать к прошлому нелепо, тем более, сейчас Волчишка стал совсем другим. Рассказ о ландышах, которые так вскружиликогда-то голову её умудренному жизнью и подчас весьмациничному и язвительномусупругу,насмешил изрядно. Кто бы мог представить, что когда-то он был таким милыми наивным юношей! Лиссээтогоуже не застала. Келебримбор таким другатоже не видел, посему и слушал завороженно. Затемнаступил его черед повествовать о жизнив Валиноре. Желая сделать Гортхауэруприятное, нолдо-изобретатель сталрассказыватьпро Мелькора. Внук Феанора видел Черного Валу издали и крайне редко, знал оно нем больше по рассказам Инголдо. Финрод в те времена восторженно внимал речам опального Айну.- Зря я так и не решился последоватьтвоемусовету и поговорить с твоим Тано, - вздохнул нолдо-кузнец. – Теперь же…
- Теперь неполучится, Мелькор далеко. К звездам ушел и возвращаться не собирается. А чего ему здесь делать? -майапожал плечами.
- Иверно! У нас теперь тыза него, - заявилаЛиссэ.- Правильно! И я сделаю все, чтобы дело Мелькора победило! - пафосновскричалГортхауэр и опрокинул кружку на пол. – А Тано пускай деток учит, - тиходобавил он, поднимая посудину с пола.
- Точно!Распространим Тьму навесь Свет! – хихикнула дейе.
- Да будет Тьма! - поднял полную пивакружку Келебримбор и залпом выпил.
Лиссэ даже подивилась: хорош пить мастер. Это сколько уж онивыдули? Гномы смотрелинескольконепонимающе, но тожепили: за Мелькора, за Тьму, за мир во всеммире, за успешное окончание и продолжение работ, за все народыАрты, заЭру, за Унголиант, за Манвэ и Ахэрэ. Пиво теклорекой и не кончалось. Мистрис дажесталоказаться, что оно льется вкружки прямо с потолка. Двоегномов, невыдержав попойки, отправилисьспать под стол, стащив со стола скатерть. Майа инолдо еще держались и поглощали поистине бездонные запасы мерзкого напитка, аЛиссэ, прикончив самогон, пилаводу, безуспешно пытаясь вспомнить одно очень полезноезаклинание по превращению алкогольных напитковв безалкогольные. К сожалению, самогонка оказаласьядреной. У опьяневшейдейе все смешалось не только в голове, но иперед глазами. Келебримбор с Гортхауэром двоились и троились, но особенномешали сосредоточитьсягномы. Они то появлялись, то исчезали. Тряхнув головой,мистриспопыталась прислушаться к беседе за столом. Муженек с мастеромхвастались друг перед другом своимвкладом в создание колец.
-Да ты понимаешь, чтос их помощью мывсё вверх дномперевернем! Люди силой превзойдутмайар… А может, ивалар, -разглагольствовал Гортхауэр, размахивая руками. -Они станут истинными хозяевамимира! А этих всяких там… Эру и Манвэ с присными…. Даони их пошлют к Унголиант в зубы! Мыещевсем покажем! Мы их… это… того…в лягушек превратим…
Келебримбор, перебивая его, вещал:
-Да с их помощью квенди тут такоеустроят! Да мывсе сможем!В этих трех такая сила! Да и гномьи мы сделаем ого-го какими! Мы тутвесь мир превратимвпрекрасный сад!Арда своей прелестью Валинорпревзойдет!-Подумаешь, Валинор! – стукнулкружкой об стол Черный майа. – Подумаешь, три кольца! Вот моекольцо - оно всемкольцам кольцо. Пока оно сомной, я все могу! И в огонь, иводу, и всеходной левой сделать! Оно мне всех насвете дороже! - майа притянул к себе Лиссэ и чмокнул в щеку, прошептав: - Единственная моя!
Келебримбор попытался что-то сказать, но выпитоевзяло верх, и он уткнулся носомв стол.5Как они с Гортхауэром добрались до дома, дейепомнила плохо. Всю ночь ейснились гномы, числокоторых постоянно менялось.Мистрис безуспешно пытались их сосчитать, почему-то это казалось очень важным.Но сколько было гномовза столом и под ним, она так и невспомнила. Наутроболела голова, и пришлосьварить свойчудесный целебный компотик. Видно, на его запах и притащилсялюбимый супруг, с покрасневшими от перепояглазамии спутанной гривой.- Колючка, ты непомнишь, зачеммы вчератак напились? – спросил он.- Зачем – это неко мне, и почему – тоже, - хмыкнула она. – Зато вы так похвалялись. Мир собрались в сад превратить!
- Какойещек Эру, мир? - простонал страдающиймуж.- Мир тут один, а из Эру вы собиралисьсделать лягушку. Мелькора ещевспоминали и его дело.Гортхауэр ошарашеннопосмотрел на жену и тряхнулволосами, которые от этого спутались еще больше. Чистовороньегнездо.- Рыжик, ты уверена? – осторожнопоинтересовался он.
- Разумеется, яже стольконе пила! – гордо вскинула гудевшуюголову Лиссэ. Честно говоря, это движение былолишним, и дейе елесдержалась, чтобыне скривиться.- Ничего не помню! – майапокачал головой и поморщился. - Странно, никогда в жизнинастолько неупивался!
-Я жевсегда говорила, что пиво вредно для здоровья! Его лишь гномы употреблять могут, а вы вчера и их перепили!- Мы пили с гномами? – ужаснулся Гортхауэр. – И они тоже про Тано слушали?- Они даже пили запобеду Тьмы над Светом! Ты мне лучшескажи: сколькогномов было, а то я ночью замаялась их считать.-Где это ты их считала?
- В кровати,разумеется.
- В кровати?! Рыжая, я тебя прибью! Как ты посмела притащить тудагномов?! - муженек с завидной для терзаемогоголовной болью прытью подскочилк ней и тряхнул заплечи.
- Очумел?! Мнетолько в кровати этих пьяницне хватало! Я пыталась вспомнить, сколько их было за столом!- Да какая разница, сколько ихтам было! Главное, чтобы их ноги не было в моемдоме! Несмей думать о гномах!
- Дая терпеть не могу этих недомерков с их мерзким напитком! Сам привез меня сюда и заставил с ними общаться, а теперь еще бесишься! Пошел тык Хмарышу!
Лиссэ развернулась и выскочила из комнаты.Гортхауэрбросился за ней. Некотороевремя он извинялся, ссылаясь на больную голову.
- Рыжик, я просто не понял! Ну не злись?! Голова-токак трещит!
Дейе обижалась, но его ревность была ейдаже приятна. Просто с ней следует бороться сразу же, пока она не пустилакорни.
- Ох, колючка! Налей-ка лучшемне своего чудесного отварчика!- Изачем он тебе? Утебявеликоекольцоесть! – фыркнула Лиссэ.
- Какоееще великое кольцо?! – вытаращил нанеё глазасупруг.- Мне откуда знать? Ты все о нем вчера вещал! Вот и пусть оно тебя исцеляет.Волчище наморщиллоб, скривился, посмотрел на руку и вдругпросиял:- Да запросто! А ну-ка, жена, налей мужу компот!Дейе замахнулась нанего поварешкой и рассмеялась. Компот она, конечно, ему налила. Гортхауэр пил и нахваливал.
- Рыжик, с тобой явсе могу! Пока ты любишь, любое деломне по плечу!А кольцо…Оно великое и единственное дляменя потому, что нас с тобой соединило. А так… Всего лишь полоскаметала… Кое-что туда вложено, но главноесовсем не это. А то, что рядом с тобой у менякрылья вырастают! Рыжее мое чудо!
Лиссэс улыбкойсмотрела на мужа, хотя где-то в глубине души занозойсидела непонятная тревога.Вскоре заявился Келебримбор и тоже не отказался отцелебного отвара. Нолдо-изобретатель предложил им задержатьсяеще на день, но майа отказался. Мастер настаивать не стал. Тепло распрощавшись, они расстались.Белый город со стройными башенками, изящными балкончиками, витымирешётками, душистымицветами и тенистыми садами вскоре остался заспиной.