Глава 17. Тени прошлого. (2/2)
- Балладам верить вообще не стоит! – сообщилмуж и скривился как от уксуса. - Хотя история вышла пренелепейшая. Разумеется, группу эльдар и человека я засек сразу, да и узнал почти всех. И никакая личина им не помогла. Для менячары квенди развеять проще простого. К тому же мало чужое обличие нацепить, надо еще ивести себя соответственно.Сразу скажу, пытать их нужды не было. Во–первых, я бы попытался мысли прочитать, аво-вторых, все было ясно сразу: сильмариллы добыть решили и Тано навредить. Учителю я по осанвэ сообщил о них. Он приказал доставитьк нему человека и Финрода, аостальных отпустить, еслипожелают уйти. Спутники Инголдо меня хорошо знали и согласились, а вот Финродвстал впозу. Непонимаю яего! – Гортхауэр соскочил скресла и возбужденно прошелся по комнате.
- Ведь он прекрасно знал Тано ещепо Валинору! Он полюбил этот край именно по его рассказам. И что же?! Вместо тогочтобы пойти и поговорить с тем, кому так жадно внимал когда-то, он счел его исчадием Зла. Тьфу!
- Волчище, ты не прав! Как мог он верить Мелькору после истории с Финвэ?
-Легко и просто! - фыркнул майа. – Келебримбор же разобрался во всем, хотя и был внуком Феанора. Потомки Пламенного прекрасно понимали, что сражаются с Мелькором не потому, что он Зло и Тьма, а потому что дали клятву. Хотя Тьелперинкварстарался в бой не лезть, а, вконце концов, окончательно покинул родичей. Кстати, наш мастер посоветовал Инголдо прямо обратиться ко мне, ане изображать изсебя невесть чего. Они даже поругались.- Давай ближек делу! – попросила Лиссэ, видя, что муж готов досконально вспоминать все прошедшее.- Так вот,Финрод толкнул столь вдохновенную речь о злодеяниях Мелькора, что я чуть было и сам ему неповерил. Такой талант пропал! - покачал головой Гортхауэр. – Надо было переманить его на нашусторону, тогда бы все Средиземье всталопод знамена Мелькора. Но я вышел из себя…- И пристукнулего?-Нет, я просто сказал ему, что не нолдор злодеяния осуждать. Он вскинулся и заявил, что они чисты, аки первыйподснежник. Потом мы перешли к Валинору, он честно признал вину родичей в случае Альквалондэ, но заявил, что первая смерть вмире - дело рук моего Отца.Слово за слово, и я решился открыть ему свою память. Лаан Галломэ…Черные маки… Да и Отец тогда так и не смог до конца от меня закрыться, и я увиделмногое его глазами… Финрод знал, что во время осанвэ солгать невозможно, ему пришлось мне поверить. Увы, Инголдо оказался слишкомвпечатлительным и отправился в Мандос. Возможно, Тано бы его удержал, но я не успел. От отцамне потом крепко досталось, - майа тяжело вздохнул. – Тано так наменя смотрел, что впору повеситься было. Лучше бы я Финрода в цепи заковал или по башке треснул. Глядишь, потом бы они с Учителем поняли друг друга… Остальные ушли. Назад в Нарготронд они не вернулись, и к нолдор не пошли. Некоторые из них сейчас в Эрегионе живут и наменя обиды не держат. А этих влюбленных яотпустил, несмотря на дурныеманеры девицы и её псины. Потом столько времени лечиться пришлось! Хорошо, хоть один из спутников Финрода сумелкровь остановить и меня вчувство привести, а то бы ирхи и волки эту невоспитанную компанию в клочки порвали.-Понятно, - кивнулаЛиссэ. – Значит, Келебримбор все знает и на тебя за друга обиды не держит?-Он же не восторженный идеалист! - хмыкнул муженек.Дейе ничего не ответила. Ей от души было жаль несчастного нолдо, на которого столь внезапно свалились чужая память ичужие грехи. Как он теперь живет в Благословенномкрае? Или Мандос так и невыпустил его из своих Чертогов? Пожалуй,второе было бы милосерднее.3 Следующие дни и неделипрошли в трудах. Муж и мастер усердно работали над созданием колечек, а дейе вдохновляла их своим присутствием. Лиссэплохо понимала, каким образом её муж собирается придать столь удивительныесвойствасвоим творениям. Кажется, мужчины и сами не слишком хорошо представляли это. Артано и Келебримбор спорили до умопомрачения, вызывая у окружающих явные опасения за собственное здоровье. Один изгномовчуть не обзавелся пробитым черепом из-замолота, брошенного темпераментным майа. Изобретатель вел себя не лучше, но хотя бы не бросал тяжелые предметы не глядя.Мистрис в столь бурные обсуждения не лезла, предпочитая высказывать предложения и пожелания своему Волку наедине. С превеликим удовольствием она бы спала, ела, читала или гуляла, а не торчала в кузне при сотворении столь значимыхартефактов, но Гортхауэр просил её присутствовать и давать советы. Толькоради любимого дейе и просиживала все дни то на столе, то на подоконнике в мастерской или кабинете, поедая невиданное количество семечек. Семечки удивительноуспокаивали, а плевание шелухой вниз на улицу дарило душе радость. Лиссэ никогда не упускала случая потешить свою душеньку, ведь жизнь настолько прекрасна и удивительна, что на простые ощущения можетне хватить времени. Гномы вначале удивлялись, глядя налузгающую семечки эльфийку, а потом сочлив доску, то есть в камень, своей. Келебримбор своих чувств никак не выразил.Перед тем, как покинуть Эрегион, у них с мастеромсостоялся неожиданный разговор. Келебримбор как раз выслушал очередную порцию жалоб от своих подданных на вездесущую Владычицу. Вздыхая, онпризвал жалобщиков к терпению и пониманию. Те удалились с гордо поднятой головой и обидойв глазах. Нолдо-изобретатель вздохнул еще раз и заметил жену друга. Несколько растерянноон посмотрел на неё.
-Ты и вправду так её любишь? – прямо спросила Лиссэ.- Люблю? -с легким удивлением проговорил мастер. - А если не любишь, то давно пора выставить Галадриэль вон.
- У меня не так много осталось родных, чтобы я относился к ним с неуважением.
Все же некоторые страннопонимают неуважение. Дейе пожалаплечами.
- Я же не предлагаю двинуть её по голове дубиной. Всего лишь поставьеё на место… Со всемвозможным уважением, - хмыкнула она.
- Когда-то я думал, что люблю её, - неожиданно решил исповедоваться Келебримбор. – Я и пошел сюда лишь радинеё. Я думал, что смогу стать нужным… Стать единственным. Я бы сделал ради нее все! А она… Она лишь лгала. Лгала, что мечтаетнестидобро. Лгала, что будет помогать людям. Лгала, что превратитЭндорэв цветущий сад, что приведет всех кмиру. Лгала Мелиан и Тинголу. А я молчал. Потомона выбрала Келеборна… Потом пришла сюда, попросила её пустить, обещалапомогать. Я уже не верил, я уже не любил, но отказать не смог. И сейчасвыгнать не могу. Она ведь так и не добилась того, за чемшла. Она ведь так одинока…
Он опустил голову. Лиссэ стало жаль мастера, но понять она его не смогла. Если Галадриэль несчастна, то в этом лишьеёвина. А зла принести жаждущая власти особа может очень много.
- Знаешь, Келебримбор, в мире полно других заслуживающих жалости и нуждающихся в помощи. Займись лучше ими! – жесткобросила она. Изобретатель отвел глаза.Какое-то время они еще пожили вОст-ин Эдиле, работа потихонечку наладилась и даже Галадриэль, поняв, что ей ничего не добиться от Артано и его жены, оставила их в покое. Посетили они и несколько приемов, побывали на празднике у гномов, где Лиссэ все же отважилась сделать несколько глотков столь хваленого всеми пива. Впрочем, свое мнение об этом напитке она не изменила. В конце концов пребывание вЭрегионе перестало казаться раздражающим и тоскливым. Но, когда насталапора покинуть этот, дейе вздохнула с огромнейшим облегчением, которое даже не испортило сообщение мужа, что они ещесюда вернутся и не раз.