Часть 2. Разные дороги.Глава 1. Легенды оживают к вечеру. Ч.1. (2/2)
- Не-а, коли ждать, покадождь перестанет, глядишь, месяц в конюшне просидишь!
- Часа два ему осталось, – невозмутимо сообщил путник. ?Точно колдун, - решил Никуш. - Иначе откуда он знает, когда дождь кончится?. Стало еще страшнее, но и во двор по дождю не тянуло. Промокнешь - опять кашель начнётся, а для настойки от него ингредиентов нету. Глорен все распродала, и новыепокупать не станет. А у Никуша и так последнее время грудь болела не переставая.Подумав, мальчик решил остаться.Мужчина разобрал корзинку со снедью. Себе он оставил лишь отвар трав и кусокхлеба, а похлебку и мясо с овощами отдалНикушу. Госпожа Глорен и впрямь расщедрилась. Наверно, если бы знала, что благородный господин отдаст все еёнахлебнику, точно бы не дала столько.То что путник из благородных, мальчик понял сразу. Одежда темная и небогатая, но какладно сидит на нем! А осанка, взгляд, четкие движения рук, явно умеющих держать меч. Он как-то видел подобную повадку у одного знатного господина, проезжавшего вместе с отрядом черезих город. Только у этогопутника, пожалуй, вид ещеблагороднее и изящнее. А вот меча-то нет. Потерял, продал? Может, он обедневший, но из знатного рода? Странный человек. Не поймёшь, то ли молод, то ли стар. Лицом молод, а волос сед. Никуш заметил пару длинных прядей, выбившихся из-под капюшона. Плаща путник не снял, даже капюшон не откинул. Холодно ему, что ль? Может, приболел, а может, брезгует на конюшне одежу марать.
А вдруг он наследник какого-нибудьдревнего королевского рода, злойволею хитроумных врагов лишенный трона?Ели молча. Никуш жадно – мясо ему последнее времяредко перепадало, а путник неторопливо, изящно отламывая кусочкихлеба. Перчатокон так и не снял. Точно холодно ему. В дом бы его пустить погреться, да Глорен не позволит.Мужчина глаз вроде бы не поднимал, но мальчик так и чувствовал его пронзительный взгляд. Только вот цвета глаз так ине разобрал. Светлые - точно, а вот серые, голубые или зеленые – не сказать.
Никушу было немного страшно, но уходить не хотелось. В старенькойконюшне сейчас почему-то казалось теплее, чем домау камина.
- Госпожа тебе не родственница, - сказалмужчина, внезапно нарушивмолчание.Никушвздрогнул.
- Нет, господин!
- Я не господин, не зови меня так. Слуг у меня нет и не было!
- А как же тебя называть, господин? - опешилмальчик.Путникне ответил.- Даэто просто обращение, - затараторил мальчишка, испугавшись, что обидел его. Кто этих благородных с их заскоками разберёт. – Я вот господина Наррэннанаставником звал, али учителем…
- Зовименя путником или странником! – оборвал его незнакомец.- Хорошо, госпо… странник. Разомлев в тепле, Никуш и сам не заметил, как вдругповедал непонятномучеловеку о своем житье-бытье. Закончил он свой рассказ лишь, когда рассвело.- Иди, успокой госпожу! А то решит, что я тебясъел, - с коротким сухим смешком распорядился мужчина. – Кстати, моя дорога лежит в тот город, где живет твой будущий наставник. Поедешь со мной?У мальчишки язык к горлу присох. Он так хотел покинуть ненавистную Глорен, опустевший дом, а теперь вдруг стало страшно и тоскливо.
- Не бойся, довезу живым и невредимым, - путник опять усмехнулся. Усмешка была у него на диво чудной. Лишь краешек губдергался, новыглядело не страшно и не обидно. Казалось, он сам над собой насмехается. И ведь мысли читает! Точноколдун!- Не читаю я мысли. У тебя все на лице написано, - попытался разрешить его сомнения гость, но Никуш лишь утвердился всвоих подозрениях.3Глорен былазла. Она ждала мальчишку, стоя у двери с метлой в руках. Этой метлой она его и огрела.- Прохлаждаешься! Ничего неубрано, не прибрано! Всю ночь глаз не сомкнула из-за тебя! Дармоед проклятый! Я уж тебя увидеть не ожидала! – женщинанеожиданно зарыдала.- Что вы, госпожа! Дождь шел. Я думал, вы легли и будить постеснялся, - оправдывался Никуш, переминаясь с ноги на ногу.- Дармоед! Когда ж тыуедешь, проклятый?! Хоть бы увез тебя кто! – успокоившаяся Глорен опять начала ругаться.- Я могу отвезти мальчика, - раздался тихий, но твердый голос путника. Мужчина неслышно подошел к крыльцу и теперьвнимательно смотрел на дочку покойного целителя.- А откуда я знаю, что ты не прибьешь мальчишку или в рабство не продашь? - недобро прищурилась женщина, крепче сжимая в руках метлу.
- Попробуйте поверить! - опятьусмехнулся незнакомец и посмотрел ей пристально в глаза.Глорен как-то странно улыбнулась и проговорила:
-Я верю вам, господин, - и словно с трудом произнесла: - Только ведь, сколько убытку от дармоедабыло… - Этогодовольно за убытки? –странник протянул ей золотой и посмотрел так недружелюбно, что смутившаяся женщина быстро побежала собирать мальчикав дорогу.
Уезжал Никуш с неспокойным сердцем. Странный провожатый всееще немного пугал его, да и столь внезапно возникшее доверие к нему Глорен казалось подозрительным. Колдун, точно колдун! Осиротевший дом, опостылевшая Глорен показались на миг такими уютными и родными. Но остаться уже было нельзя.4Путь оказался долгим: размытая дорога была отвратительной. Попадались шайки мародеров и грабителей, правда, их не тронули и даже не заметили. Мальчик уверился, что его провожатый как-то отводит всем встречным глаза. Он как-то набрался смелости и спросил его, но ответа не получил. Мужчина оказался на удивление неразговорчив. Хотя и ехали они на одномконе: Странник посадил мальчика впереди себя.Никуш вначале очень робел, потом привык и пытался спутника разговорить, но ничего не получилось. Изредка ониостанавливались передохнуть в лесу. Его провожатый, не снимаяперчаток, разводил костер, готовил похлебку. Потом он оставался караулить у костра. Никуш, закутанный в плащ и одеяло, засыпал, а Странник все сидел, глядя вогонь.Просыпаясь утром, мальчик заставал его в той же позе. Спящим за все время пути он его ни разу не видел. Может быть, Странник умелспать с открытыми глазами и сидя на лошади – кто знает? Говорят, были такие умельцы. Деревень и дорожныхтрактиров его провожатый избегал. То ли опасался чего, то ли брезговал.Подмораживало, но снегаеще не было. Земля окаменела, листья примерзли. Но ехать легчене стало. На пятый день путипошел снег. Он валил так сильно, будто хотел наверстать упущенное. За одну ночь земля укрылась толстым пуховым одеялом, а деревья принарядились в пушистые белые шубки. Стало светло и необычайно красиво, только вот дорогу совсем замело. Вороной шел еще медленнее. Честно говоря, Никуш давно удивлялся, что лошадь еще как-то идет по такому трудному пути. А на следующий день мальчик умудрился простудиться- вернулся кашель, начался жар. Странник укутал его в одеяло инапоил каким-то горьким отваром. Вскоре Никуш забылся тяжелым сном.5Очнувшись, мальчик с удивлением обнаружил себя в постели. Одеяло было мягким и пушистым, подушка пышной. Лежать удобно. В груди не болело, жара не было, и лишь сильная слабость мешала подняться. Было темно. Лишь свет небольшогосветильника позволял чуть разглядеть комнату. Она была небольшой, а убранство скудным. Кровать, столда стул. Спутник его сидел у постели. Надо же, не бросил. Где же они? Вряд ли доехали. Скорее всего, на постоялом дворе.Заметив, что мальчик проснулся, мужчина наклонился к нему, заботливо приподнял за плечи и поднес к губам чашу с отваром, пахнущим чем-то пряным. Никуш сначала не хотелпить, но его провожатый был настойчив, и мальчику пришлось выпить все до капельки. Напиток на вкус был сладким и чуть кисловатым. Потом странник потрогал еголоб, коснулся груди. Пальцы его были чуткими, движения осторожными. Мужчина попросил его вдохнуть. Никуш со страхом повиновался, ожидая привычной боли, но её не было. Его спутник удовлетворенно вздохнул.- Мы где? – прошептал мальчик.- В трактире. Спи! Все хорошо, - ответил Странник и, подоткнув одеяло, отошелк столу.Но Никушу совсем не хотелось спать, полуприкрывглаза, он начал рассматриватьсвоего провожатого. Вопрекиобыкновению, мужчина плащснял. Волосы его оказались белееснега.Даи к тому же были такимигустыми и длинными,что вполне бы могли заменить мужчине плащ. Точно из благородных, простые люди такие прически не носят. Это ж ведь пока такую красоту обиходишь, сколько времении сил уйдет. Хотя, может, ублагородных грязь, вши и колтуны не заводятся? Кто их, знатных, знает? А может, он эльф?
Мальчик призадумался. А почему бы и нет? Эльфы,все, говорят, хорошисобой на диво и вечно молоды. Точно эльф! Хотя... Вряд ли… УСтранника тонкий белый след от шрама на щеке, а у эльфов шрамов не бывает. Они ж все волшебники могучие. Да и эльфне стал бы с человекомвозиться. Эльфы, они говорят, нравные. Людей не любят… Да и за что их любить-то. Говорят, в давниевремена почти все люди перешли на сторону некоего могучего Врага, жаждавшего весь мир погубить и править им… Чудно, конечно. Если погубить мир, то чем же править? Да инеужто раньше люди такие глупые были, чтопогибели роду своему искали? Хотя, кто жетеперьразберет? Может, Враг могучий посулилим чего, а напосулы многиепадки. Взять хоть бы Глорен, да и батюшку родного… Никушу стало очень обидно, и он решил, что лучше про эльфов думать. Так вот, ещесказки сказывали, что лишь эльфы смогли спасти тогдамир от погибели, призвав Пресветлых богов. Им ещетри родачеловеческих помогали. И якобыполучили те три рода в дар много долгих лет жизни и землю богатую. Может, его провожатый оттуда? Спросить бы его… Пусть бы рассказал про Врага, проэльфов и про то, как в дальних землях живётся. Вот бы интересно было. Мальчик посмотрел на своего спутника. Тот сидел у стола, опустив голову на руки. Никушу стало стыдно. У человека, может, горе, а он с нелепыми вопросами приставать будет. Вон и волосы белые, словно от горестипоседел враз. Никуш попыталсяуснуть, но сон от него бежал. Одеяло вдруг стало мешать, подушка показалась колючей.Мальчик заерзалнакровати.
- Еще не спишь? – чуть удивленно спросилСтранник.- Не спится, - пожаловался мальчик. – Раньше, когда я болел, мне старшая сестренка сказки рассказывала. Сидела рядом, пряла и рассказывала.Сказал и сам испугался: ану как рассердится и заругает?- И ты ждешь сказок от меня? – задумчиво проговорил мужчина.
- Нет, что вы, господин Странник! - смущенно ответил Никуш. – Я просто…- А без сказок ведь ты не уснешь… Ладно, слушай, - его провожатый фыркнул: опять насмехается. Над кем только?Сказки онрассказывать умел, и кудалучше, нежели сестренка Никуша. Только было в нихнечтопечальное, а что - не понять. Вроде и конецхороший, а все равно грустно. Светло и грустно. Наверно, от голосарассказчика.