Бред Бодлера или как научиться синестезии (1/1)

Прошло несколько недель после того, как я вырвала страницу из цитатника в библиотеке. "Свою радугу каждый рисует сам, поэтому цветовая последовательность может отличаться от общепринятой" —?это предложение я перечитывала по пару раз на протяжении нескольких дней, и думала, как поступить дальше. Я хотела отдать Финну эту вырванную, уже измявшуюся страницу. Мне было интересно увидеть его реакцию и понаблюдать за его поведением. Я никогда так не зацикливалась на людях. Меня прямо распирало изнутри, так я хотела разгадать этого парня, точно он?— математическая задачка, ей богу. Меня притягивала загадочность при том, что единственное, что я хотела?— как можно скорее от нее избавится. Дело ведь не в самом парне, нет, я просто выбрала его как цель, как подопытного кролика. В последнее время меня все сильнее интересует психология человека, и он?— очень интересный объект для наблюдения. Спустя еще несколько дней это невероятное чувство неизвестности и отсутствия ответов по отношению к Финну начали понемногу гаснуть. Действительно: что зацикливаться-то? Каждый день я посещаю место, где кроме меня топчатся и толпятся около трех тысяч других учеников, и у каждого, даже с виду простого, как два плюс два, свои заскоки, тайны и многое другое не менее увлекательное. Во вторник, предварительно созвонившись со своим доставщиком в телефонной будке, я забрала пару пакетиков с травкой и десять уже скрученых косяков. Веры в то, что я смогу накопить на обучение почти не осталось: товар я, можно сказать, получаю из вторых рук, так как мне, несовершеннолетней, в руки никто наркоту, даже если это будет обычная марихуанна, не продаст, поэтому перекупаю у посредника, который может выставить любую цену, что он собственно и делает, понимая, что у меня больше нет других вариантов. Чистой выручки, которая потом не идет по кругу, все меньше и меньше, но все равно больше, чем работай я, к примеру, официантом или няней. К сведению: с первой меня недавно уволили, не прошло и месяца. Я не знаю что делать, и чем еще подрабатывать, у меня уже опускаются руки, возможно, мне просто стоит забить и забыть про такую возможность, как высшее образование и общежитие подальше от дома. На следующий день, после физкультуры, пока все еще приводили себя в порядок, я быстро выбежала из раздевалки, попутно натягивая вязаный кардиган и закидывая портфель на плечо, и быстрым шагом направилась к школьной парковке. В 13:45 меня там ждал покупатель. Подойдя к красной тойоте, быстро открыла дверцу переднего сиденья и так же быстро захлопнула, невольно поморщившись от слишком сильного хлопка. —?Достала? —?спрашивает Бен, чернокожий парень, с которым у нас всего один, может, от силы два общих занятия в неделю. Даже фамилии не помню. —?Конечно,?— протягиваю я, начиная копаться в портфеле. —?так, пять косяков, с тебя двадцать баксов. Каждый раз, вытягивая из портфеля упаковку, все время параноидально оглядываюсь по сторонам и всматриваюсь из окон машины. Если бы я подтянула учебу и начала вести активную школьную жизнь, я бы смогла подать на стипендию, но если меня засекут за распостранением незаконных веществ, меня вообще вряд ли куда-либо приймут, куда уже о степендии говорить. Испытательный срок, немного запугивания полицейскими, которые считают, что все несовершеннолетние наркоторговцы?— отбитые придурки, и отказ о приеме во все вузы. Прекрасные перспективы. Отдаю Бену упаковку с косяками, тот уже тянет деньги, я их беру, поднимаю голову и через окно встречаюсь с глазами Финна на растоянии где-то около пятнадцати футов. От неожиданности тело резко пронизывает дрожь. Парень, заметив, что я смотрю на него, впопыхах разворачивается и быстрым шагом уходит. Бен, хмурится, не понимая, почему я залипла в окно и тоже оборачивается. Потом фыркает: —?Ой, это этот? Да не парься, он никому не скажет. Ему что бы рот открыть, надо неделю репетировать и настраиваться. —?Да уж,?— соглашаюсь я. —?Что ж, обращайся, если понадобится еще. —?Ага, непременно,?— то ли сарказмом, то ли на полном серьезе отзывается он, после чего я выхожу, снова слишком сильно хлопая дверцой. Мне не привыкать, так что…*** В классе слишком душно и непомерно скучно. Единственное увлекательное, что произошло на уроке?— муха, которая летала по классу и садилась всем на головы. Я пытаюсь вникнуть в речь учителя литературы, но выходит с трудом. Голова тяжелеет, и я просто тяну пальцами веки в разные стороны, лишь бы они не закрылись, и я не уснула. —?Как эхо отзвуков в один аккорд неясный,Где все едино, свет и ночи темнота,Благоухания и звуки и цветаВ ней сочетаются в гармонии согласной*,?— кто-то из класса читает, периодически запинаясь и останавливаясь, будто пытаясь уловить смысл.—?Спасибо, мисс Ли,?— обращается мистер Кэмпбелл. —?В этом сонете Бодлер говорит не только о родстве людей и природы, но и о том, что все материальные вещи находятся в неком тайном родстве. Говоря непосредственно о соответствиях, на что автор ссылается? —?класс молчит, поэтому учитель продолжает. —?Вам ничего не говорит строчка: "есть запах девственный; как луг, он чист и свят" ? —?пару секунд молчит. —?Или вот, например: "как тело детское, высокий звук гобоя."—?Он пытается все запутать?—?Дзинь! Спасибо за ответ, мистер Морин, но нет.—?Но он реально использует то, что вместе не имеет смысла! —?не останавливается Эндрю Морин. —?Все вместе это звучит, как полнейший бред, и, честно, мистер Кэмпбелл, это, наверное, худшее, что мы с вами изучали в этом году. Символист он, не символист, но поэттакой себе.—?Мистер Морин, в том то и дело… —?начинает учитель, его перебивает голос с задних парт.—?О бога ради, Эндрю, бред?— это только то, что несешь ты,?— мои глаза начинают лезть на лоб, когда в этом голосе я узнаю Финна. С него лишнего слова не вытянешь, а тут он начинает агрессивно дискутировать, защищая какой-то сонет. —?В стихе Бодлер использует синестезию, соединяя разные ассоциации, которые…эээ были вызваны разными сенсорными системами.—?Мистер Вулфард, как неожиданно вас было услышать. И да, я, пожалуй, полностью с вами соглашусь, а для туго доходящих объясню. Возьмем что-то абстрактное, к примеру, звук, который издает клавиша фортепиано. Если попробовать его описать, как Шарль Бодлер, нужно объединить все чувства воедино. У этого звука может быть цвет, вкус или запах. Мисс Ли, с чем у вас ассоциируется звук фортепиано?—?С нежностью и пастельными цветами? —?скорее вопрошая, чем утверждая отвечает та.—?А у вас, мистер Вулфард?—?С гладкостью, вкусом соленой карамели и янтарным цветом,?— не секунды не думая, говорит Финн.Я хмурюсь. Вспоминаю всякие слова, которые он вырисовывал у себя на запястьях, его записку: ?я визуализирую настроение в цветах, и ими рисую свою радугу?. И все начинает складываться в цельную картину. По крайней мере мне так кажется.