Часть 4 (1/1)

Уже посреди ночи я проснулся, хотя и не понял сразу, то ли я подскочил от раската грома, то ли от увиденного кошмара. Сев на кровати, я бросил взгляд на электронные часы: ровно 3:15. Конечно, мне полагалось лечь и снова отправиться в сладкие объятия Морфея, да вот только сон ушел куда-то и не обещал вернуться.Попытки вспомнить, что мне снилось, тоже не увенчались успехом. Тогда я просто закрыл глаза и стал вслушиваться в звуки ночи. Так прошло минут двадцать, и по-прежнему ни намека на сон. Затем мысли плавно вернули меня к вечернему разговору с Джеем. Вспоминались обрывки наших фраз, выражения лица, звуки, запахи…Вскоре слух уловил шум разбивающихся о стекло капель дождя. Сначала одна, две… и вот уже дождь резво забарабанил свой ритм. Я нехотя открыл глаза, повернулся набок и посмотрел в окно: вдалеке сверкнула молния, осветив хмурое, тяжелое небо.Я продолжал смотрел в окно, наблюдая за тем, как извилистые ручейки рисуют замысловатые узоры, и в этот самый момент в памяти всплыл обрывок моего сна. В нем я бежал по незнакомой улице, куда-то очень спешил, кого-то искал. Вдруг впереди увидел Джея, а рядом с ним мою жену Сару, которая погибла 10 лет назад. Лица их были размытые, а фигуры как будто окутаны туманом. Но я точно знал, что это они. И тогда, во сне, я подумал, что живым разговаривать с мертвыми нельзя — это плохой знак, но побежал к ним, а они словно не видели меня, а я бежал, но не приближался. На этом сон и кончился.Первое время после гибели Сара часто являлась мне во снах, которые я уже и не помню, но потом это стало происходить все реже, и вот теперь, впервые за 7 лет, она снова явилась мне…Я перевернулся на другой бок. Вновь попытка уснуть. Бесполезно.С Сарой мы познакомились в последнем классе школы, когда ее семья переехала из другого города. Уже в первый месяц учебы я влюбился в нее. Кроткая, веселая и добродушная — эта милая, очаровательная шатенка покорила мое сердце и стала для меня лучшим другом на свете. Вскоре пришла и страсть. Окончив школу, мы поженились, несмотря на уговоры родителей повременить со свадьбой. Но наш счастливый брак продлился чуть больше трех лет. Однажды ранним утром, когда Сара возвращалась домой от родителей, которые жили за городом, в ее машину на полном ходу врезалась огромная груженая фура, водитель которой уснул за рулем. Сара погибла мгновенно.Я долго оплакивал ее, очень тосковал, но не зря говорят, время лечит. Меня оно тоже постепенно вылечило, кровоточащая рана медленно затянулась, но рубец остался в душе навсегда.Конечно, у меня были романы с женщинами после этого, но ни к одной из них я не чувствовал и сотой доли того, что чувствовал когда-то к Саре. Потом я с головой ушел в работу и через какое-то время познакомился с Джеем, которого тогда назначили мне в напарники. Мы быстро сдружились. Поначалу я не понимал, что мне так в нем понравилось, но со временем открылась простая истина: характером Джей напомнил Сару — такой же веселый, добрый, отзывчивый и жизнерадостный… Ах, как же я хочу снова видеть его таким!Джей частенько крутил романы, но, видимо, глубокой, духовной любви так ни с кем и не нашел, и вскоре, подобно мне, с головой окунулся в работу.За этими воспоминаниями прошло еще около получаса. И вновь яркая вспышка осветила комнату, а за ней последовал раскатистый грохот.«Н-да, неужели сна мне сегодня не видать?» — спросил я самого себя и медленно поднялся с кровати. Накинув халат, я осторожно вышел из комнаты. Дверь в комнату Джея была чуть приоткрыта. Стараясь не шуметь, я вошел, чтобы посмотреть, не разбудил ли его гром. Встав возле кровати, я присмотрелся. Новая вспышка молнии осветила лицо Джея.«Хоть кому-то удастся поспать в эту ненастную ночь», — подумал я.Но, как специально для опровержения моих мыслей, напарник решил перевернуться на левый бок, отчего во сне болезненно вздрогнул и с чуть слышным стоном перевернулся обратно.«До окончательной поправки ему еще далеко», — с горечью констатировал я.Стараясь не производить лишнего шума, я вышел из комнаты и направился вниз по лестнице на первый этаж. Поскольку сна не было и в помине, идея выпить горячего чаю показалась мне заманчивой. И вот, спустя десять минут, я уже сидел за столом и грел пальцы о чашку с ароматным напитком.Мерно тикали настенные часы, дождь продолжал отбивать по стеклу свой ритм, но я этого будто не слышал, продолжая мысленно разглядывать картинку из сна. И вдруг меня поразила мысль: они — самые дорогие мне люди. Два разных человека, но к обоим я испытываю одно и то же чувство — любовь. После осознания этого в голове моей все встало на свои места: и мое переживание за Джея, граничащее с истерикой, когда он очутился в госпитале, и свое нынешнее переживание за его душевное состояние, и то странное чувство, которое я испытал тогда в мотеле, помогая ему принять душ, а затем испытывал каждый раз, когда видел его обнаженным или полуобнаженным.Все стало на свои места, а вместе с этим пришла и уверенность. В голове созрел план, очень рискованный, но риск был оправдан. Теперь я точно знал, как помочь своему напарнику вернуться к жизни.Допив уже порядком остывший чай, я, хитро улыбаясь своим мыслям, отправился в свою комнату. Надо было постараться уснуть. Утром предстояла дальняя дорога: необходимо было съездить в город за продуктами, однако, учитывая только что принятое решение, привезти предстояло не только продукты. Вновь улыбнувшись своим мыслям, я закрыл глаза и минут через тридцать крепко уснул. Дождь кончился, и теперь меня убаюкивал лишь мерный шум прибоя.Проснулся я около семи и, как ни странно, почувствовал себя бодро. Утро выдалось пасмурным. Медленно, но верно осень вступала в свои права, и сегодняшний день, большую часть которого мне предстояло провести в дороге, обещал быть ненастным. Что ж, с этим ничего не поделаешь.Полежав еще несколько минут и окончательно проснувшись, я встал с постели, оделся и пошел на кухню, но еще по дороге на первый этаж услышал звуки шипения масла на сковородке: Джей вновь встал раньше меня и уже что-то готовил на завтрак. Войдя в гостиную, соединенную с кухней, я увидел наглядное подтверждение моих мыслей: напарник у плиты и плавными неторопливыми движениями перемешивал омлет.— Доброе утро, — я подошел к нему, слегка зевая.— Доброе, — он улыбнулся в ответ.— Как спалось? Ночь была ненастная.— На удивление хорошо. Я просыпался всего пару раз за ночь, и то под самое утро. А ты как спал?— А вот я не очень, — честно признался я. — Гром будил несколько раз… Да еще сон какой-то был. Не помню, что снилось.— Понятно, — искренне посочувствовал Джей. — А вот мне уже сны давно не снятся. Может, это и к лучшему, не знаю…После завтрака я сообщил напарнику о своем намерении съездить в город за покупками и попросил его составить список всех необходимых ему продуктов и медикаментов, и уже через полчаса мой железный конь резво нес меня в сторону шоссе.Как я и предполагал, обратно вернуться удалось не ранее десяти вечера. Джей встретил меня на крыльце. Вдвоем мы быстро выгрузили из машины все пакеты и занесли их в дом. Все, как считал Джей, но один небольшой пакет я специально припрятал в салоне автомобиля.За ужином, рассказывая напарнику о своей небогатой на впечатления поездке, я украдкой наблюдал за его состоянием. День, проведенный в одиночестве, когда он мог вновь целиком и полностью отдаться своим неконтролируемым мыслям, явно повлиял на него отрицательно. Джей снова стал грустным, неразговорчивым, и это наблюдение меня совсем не обрадовало, но зато придало решимости.После ужина мы, как это часто бывало, сидели возле зажжённого камина и говорили на всякие отвлеченные темы, следуя негласному правилу — ни слова о работе. Но сегодня я не мог не отметить вслух его плохого настроения. Джей пожаловался мне на усилившиеся за день боли в боку.— Прошел всего месяц, Джей, конечно, боли могут быть еще сильными. Самое главное — не напрягай лишний раз тело физически, а мозг — дурными мыслями, — подмигнул я.Джей вздохнул и кивнул в знак согласия.Дальше мы сидели молча, погруженные каждый в свои мысли, но все равно, как и во время всех предыдущих наших посиделок, я украдкой любовался игрой света на красивом лице напарника. Надо сказать, что его черты удивительно сочетали в себе мужественность, строгость и красоту линий. В них не было ни детскости, ни излишней грубости или, наоборот, женоподобности. Всего было в меру и в лице, и в стройной, крепкой, правда, заметно исхудавшей, несмотря на мои старания, фигуре. А его недлинные волосы цвета молочного шоколада с легким рыжеватым оттенком только дополняли картину этого удивительного баланса.Я, в отличие от напарника, имел более темные волосы и плотную фигуру, черты моего лица были грубее, но тоже весьма гармоничные. Ко всему прочему я был на полголовы выше Джея и на пять лет старше. Но эта разница в возрасте ничуть не мешала нам быть не только отличными напарниками, но и понимать друг друга с полуслова. А сейчас, возможно, мы могли стать друг для друга чем-то большим.Часы пробили половину двенадцатого, и вскоре я почувствовал, что меня непреодолимо клонит в сон. Сообщив об этом Джею, я направился в душ, где с наслаждением смывал с себя остатки усталости от долгого пребывания за рулем.Следом за мной, вечерний душ принял Джей, и пока он был там, я успел забрать из машины пакет, чтобы перенести его к себе в комнату. После этого я лег в постель и вскоре уснул.Проснулся я около четырех часов утра, разбуженный отчетливым скрипом половиц в коридоре.«Кажется, подруга-бессонница оставила Джея в покое всего на одну ночь», — досадно констатировал я, а затем взгляд мой упал на прислоненный к противоположной стене пакет. Да, это был своего рода сигнал к действию.Поднявшись, я включил ночник, стоявший на тумбочке возле кровати, а затем направился к двери. Заглянув в комнату Джея и убедившись, что там никого нет, я спустился на первый этаж, но, к моему удивлению, там тоже никого не оказалось. Тогда я поспешил на улицу. Прохладный воздух мгновенно окутал меня с ног до головы, и по коже побежали мурашки. Увидев Джея, стоявшего у самой кромки воды, я поспешил к нему.— Какого черта ты тут делаешь в одних джинсах?! — воскликнул я, схватив его за руку и настойчиво потянув в сторону дома. — Хочешь простудиться и вновь очутиться в больнице, да?Ответа не последовало. Но тут и без слов все было понятно. Грубо впихнув напарника в дверь, я так же бесцеремонно потащил вверх по лестнице, но когда тот сделал шаг в сторону своей комнаты, мои пальцы, все еще крепко сжимавшие его запястье, сжались еще сильнее.— Нет, мы идем в мою спальню, — бескомпромиссно заявил я и буквально втолкнул его внутрь.— Рик, прошу тебя… — отрешенным тоном начал Джей, но я перебил его.— Просишь меня о чем? Чтобы я позволил тебе спокойно скатиться в пучину депрессии, так?Опять молчание в ответ, но в свете ночника я ясно увидел, каким хмурым было его лицо.— Я прекрасно вижу, что с тобой происходит.— Рик, я пытаюсь хоть как-то освободиться от всего этого, но не получается! Я засыпаю с мыслями о случившемся, просыпаюсь с ними, целый день они меня преследуют, и никуда не убежать и не спрятаться, понимаешь! Да и спать я толком не могу…Джей отвернулся, не желая смотреть мне в глаза, не желая показывать мне ту глубокую тоску, что поселилась в них.— Я понимаю, как тебе плохо, но все-таки ты должен стараться лучше.— Не могу.— Сможешь! — уверенно сказал я, тут же добавив: — И я тебе в этом помогу.— Как?! — в отчаянии выпалил Джей.— При помощи несколько нетрадиционного метода, но пообещай, что ты доверишься мне и будешь делать так, как я скажу, хорошо? Тебе ведь стало легче вчера: после того как я помассировал твою ладонь?— Ну… — на лице напарника было написано удивление и сомнение. — Да, после этого я почувствовал себя лучше.— Так ты согласен на мои условия?После секундной заминки Джей доверительно кивнул:— Хорошо. Как скажешь, Рик.— Вот и отлично. Начнем прямо сейчас.Я взял с кровати плед и расстелил его на полу, покрыв сверху простыней.— Ложись на живот, руки вдоль тела.Джей вновь посмотрел на меня с удивлением, но мой командный тон сделал свое дело, и он без лишних вопросов лег. А я тем временем направился к тому самому пакету и взял оттуда специально купленные бутылочку массажного масла и несколько пузырьков ароматического, затем смешал все в нужных пропорциях в небольшой широкой миске. Увидев ее, Джей вновь изумленно посмотрел на меня, но, поняв все без слов, вздохнул и попытался расслабиться.— Я буду делать тебе специальный массаж, твоя задача максимально расслабиться и ровно, глубоко дышать.Нет, я не пытался его соблазнить или что-то в этом роде. В свое время, окончив школу йоги, я овладел техникой индийского массажа, с помощью которого в древние времена лекари ставили на ноги раненых воинов. И хоть я давно не практиковал его, последовательность движений и различные вариации техники крепко засели в памяти, и мне удалось без труда вспомнить их, осталось только настроиться на определенный медитативный лад, и можно было начинать.Обмакнув ладони в масло, я приступил к массажу, который начинался со спины и медленно переходил на все остальные участки тела. Плавные, поглаживающие движения чередовались с более интенсивными, надавливающими. Я чувствовал под пальцами каждую мышцу, чувствовал напряжение. Боль, стресс, переживание — все это последствия не только последних событий, но и все того, что скопилось за несколько лет работы на износ. Оно комками собралось под кожей, причиняло страдание, мешало расслабиться. Почти все зоны, на которые оказывалось умышленное воздействие, отзывались болью, о чем свидетельствовала задержка дыхания, а порой и приглушенные стоны.«Джей, до чего ты себя довел…» — с тоской подумал я и вновь принялся концентрироваться на ощущениях, ведь моя задача как массажиста состояла не только в физическом воздействии на тело, но и в энергетическом. Надо отметить, что эта незримая часть процесса имела такое же большое значение, как и правильное движение рук.Расслабившись, я представил, как на уровне солнечного сплетения зарождается тепло. Оно увеличивается и медленно течет по рукам. Вот уже я чувствую это тепло в ладонях, концентрируясь на передаче его в тело Джея. Это нелегко: концентрация нередко теряется, но больше всего мешает тот факт, что в ответ я чувствую исходящее от тела напарника напряжение, и никакие мои просьбы расслабиться не помогали, все было очень запущенно.Чуть больше часа мне потребовалось, чтобы окончить сеанс массажа. И мои старания оправдались: к концу, когда я перешел на руки и голову, Джей наконец-то сумел расслабиться и даже немного задремал. А вот я, в противовес ему, чувствовал себя вымотанным. «Это нормально для первого раза, — мысленно успокаивал я себя. — Дальше будет легче».После массажа полагалось хотя бы минут двадцать полежать без движения. Я накрыл Джея пледом, а сам сел рядом, стараясь ни о чем не думать, только глубоко вдыхать витающий в комнате аромат масел.Через несколько минут напряжение сменилось приятной негой. Я смотрел на лицо напарника, красиво обрамленное светом ночника. В ту самую минуту ко мне пришло осознание неопровержимого факта: мои чувства к Джею давно переросли из просто дружеских в нечто большее. Да, многие бы меня за это осудили. Как же так можно: испытывать к мужчине любовь аналогичную той, которую я когда-то испытывал к женщине? А я отвечу: любовь — это чувство, которое не имеет привязки к полу, ведь мы любим человека за его качества, мы любим душу, и неважно, в каком теле — мужском или женском эта душа поселилась. А когда любишь душу человека, не полюбить его тело просто невозможно, и неважно, мужское оно или женское, оно любимое, оно желанное.И вот сейчас я смотрю на это любимое тело, по которому больше часа ходили мои руки. И хотя во время массажа я был сосредоточен исключительно на достижении медитативного состояния, сейчас я в полной мере ощущал трепет от столь близкого контакта.Прошло еще минут десять. Джей лежал, закрыв глаза. Казалось, он уснул. Тогда я наклонился к нему и спросил:— Эй, ты не спишь?— Немножко задремал, — напарник открыл глаза и посмотрел на меня томным, теплым взглядом и, спустя пару секунд, начал медленно подниматься.Я помог ему сесть, поддержав рукой спину.— Переберешься на кровать?— Нет, хочу сначала в душ.— Зря, тебе не стоит сейчас охлаждаться.Однако мое предупреждение не возымело эффекта, напарник упрямо замотал головой.— Как-то масленым не очень хочется в постель ложиться.— Да оно уже впиталось почти.Но Джей все равно встал и направился на первый этаж.Утром мы оба встали поздно, около половины двенадцатого. Дел практически не было, и поскольку день выдался солнечным, мы провели его в основном на берегу. Джей пребывал в хорошем настроении, но по-прежнему оставался молчалив. Порой мне казалось, что он может бесконечно вот так сидеть и смотреть, как гребни волн то появляются, то исчезают где-то вдали, а чайки, отрывисто и пронзительно крича, ныряют в темно-синюю пучину.Вечер наступил незаметно, его мы также провели на берегу, а когда солнце село, развели костер и долго говорили о чем-то отвлеченном, вспоминали разные забавные события из детства, обсуждали старые фильмы, музыку, по-прежнему старательно избегая темы работы и личной жизни.На небе уже давно сверкали звезды, когда мы решили вернуться в дом. Легкий ужин, чай в креслах у камина, и вот на часах уже почти десять. Я отправился в душ первым. До чего же приятно было стоять под теплыми струями, перебирая в уме приятные моменты этого дня и предвкушая нечто еще более приятное.Я вышел из душа бодрый и свежий, следом греться под струями воды отправился Джей, а я тем временем приготовил все необходимое в своей спальне. Как и в прошлый раз, этим вечером я целиком и полностью погрузился в процесс массажа и медитации, которые были призваны дополнять друг друга, ведь за этот час с небольшим мне предстояло не только физически воздействовать на каждый сантиметр тела напарника, но и поделиться с ним своей энергией. Это как стать донором крови, только процесс более сложный и чисто ментальный. Спустя час, сидя чуть в стороне, я вновь любовался расслабленным лицом Джея, ловя самого себя на том, что я, как ребенок, широко улыбаюсь в предвкушении чего-то захватывающего.Так прошла неделя. В состоянии Джея появились видимые улучшения: он стал бодрее, жизнерадостнее, стал чаще улыбаться. Конечно, повышенная задумчивость его не прошла, но ритм нашей жизни волей-неволей располагал к этим «приступам глубокомыслия», так что я старался не заострять на этом внимания. Единственное, что с каждым днем все больше терзало меня, была невозможность открыто поговорить о моих чувствах к нему.Я никогда не отличался излишней робостью или застенчивостью, но сейчас никак не мог преодолеть барьер, отделявший наши старые, чисто дружеские отношения и нечто новое, что с каждым днем росло и крепло в моем сердце. Да, я боялся, что после моего признания Джей оттолкнет меня и тогда я потеряю не только то, к чему стремился, но и разрушу то, что у нас есть сейчас. Но продолжать притворяться с каждым днем становилось все сложнее.Время шло, мы постоянно были вместе, и я все четче осознавал, что хочу его. Любовь, которая зарождается в душе, всегда просит выхода, и она проявляется в общении, в поступках, но ярче всего она проявляется в момент физической близости. Я хотел его каждой клеточкой своего тела, и это была не похоть, нет. Это была страсть. Та самая страсть, которую я не испытывал уже много лет, с тех самых пор, как погибла моя жена.Сначала пламя разгорается в тебе, но оно ищет выход, его притягивает объект любви, и непреодолимо хочется слиться с ним воедино, чтобы хоть на какое-то время укротить этот пожар внутри себя, который в противном случае грозит испепелить человека изнутри.Я знал, что должен решиться, но никак не мог найти подходящего момента. Но на исходе седьмого дня, когда мы оба отдыхали после сеанса массажа, я неожиданно для самого себя понял, что ошибка заключалось как раз в моем страхе открыться ему.Слова… они бесспорно многое могут сказать человеку, но порой бывают моменты, когда действия говорят куда более красноречиво, чем самые красивые слова и глубокомысленные фразы.Но это был не единственный аргумент в пользу отказа от словесного признания. Еще одним немаловажным обстоятельством был мой внутренний голос, который в последние пару-тройку дней уже кричал, что той энергии, которую я могу дать ему, недостаточно. Необходимо было «разбудить» его по-настоящему, и я знал, как это сделать. Осталось только решиться.На следующий день я вновь поехал в город, чтобы обновить наши запасы, а заодно купить еще кое-что интересное. По возвращении меня встретил вкусный ужин, к которому я как раз прикупил бутылку хорошего вина. Вечер прошел замечательно, и я был полон решимости осуществить задуманное. Незаметно подлив Джею в чай снотворное в заведомо сниженной дозе, которое должно было подействовать примерно через полтора часа, мы, следуя уже устоявшейся традиции, посидели у камина, а затем по очереди отправились в душ.Когда я услышал шум воды, мне вдруг невыносимо захотелось войти в ванную и присоединиться. Остановила лишь мысль, что эта несдержанность могла закончиться катастрофой. Мне ничего не оставалось, как набраться терпения, к тому же ждать оставалось недолго, скоро его тело будет трепетать в моих объятиях.Спустя минут пятнадцать ставшими уже привычными движениями я начал массаж, но в отличие от всех предыдущих сеансов, к окончанию этого Джей уже крепко спал. Достаточно крепко, чтобы я смог перенести его на кровать, полностью раздеть, уложить на живот и привязать руки к изголовью кровати, слегка согнув их в локтях. Закончив, я невольно залюбовался получившейся картиной: приглушенный свет ночника мягко обволакивал его тело, а светлая простыня служила прекрасным обрамлением для его чуть смуглой кожи. В этой распятой позе он выглядел беззащитным, беспомощным и совершенно очаровательным. Конечно, все это могло показаться насилием. В сущности, так оно и было, но другого способа я не представлял и решил идти ва-банк. Мне было невыносимо стыдно за свои вероломные действия, однако я осознавал, что точка невозврата пройдена и обратного пути нет и что, если я сейчас остановлюсь, меня ждет самое настоящее сумасшествие.Мой взгляд скользил по лежащему на кровати телу, и чем больше я на него смотрел, тем сильнее разгоралось желание. Мне хотелось овладеть им сию же секунду, но пока Джей спал, я мог только любоваться и ласкать его.Через час Джей проснулся. Я ждал этого момента с нетерпением, и когда он открыл глаза, мои руки уже ласкали его поясницу, а сам я сидел между его разведенных ног.Первой реакцией после пробуждения было легкое недоумение.— Я заснул? — прошептал он хриплым голосом он, вероятно, еще до конца не проснувшись и подумав, что это по-прежнему продолжение массажа. Но уже через несколько секунд он понял, что лежит голый вовсе не на полу, а на кровати, да еще и со связанными руками.— Рик, что… что это значит? — Джей дернулся, но веревки крепко держали его. Он мог лишь мотать головой из стороны в сторону. — Рик, это что, шутка?!Я не ответил. В тот момент мне не хотелось ничего говорить, ничего объяснять, а мой напарник тем временем уже метался в своих оковах. В его голосе звучал неподдельный ужас, вероятно, он думал, что я сошел с ума. А я сидел между его ног, мешая ему их свести, и просто смотрел на него. Сердце внезапно екнуло, я почувствовал, как у меня сосет под ложечкой. Мне вдруг стало невыносимо стыдно за свои действия и за свои чувства. Я едва справился с порывом немедленно отвязать Джея и умолять его о прощении. Но следом за этой мыслью я представил себе, что могло бы случиться, поступи я именно так. Повернуть назад для меня означало потерять любимого человека навсегда.Джей продолжал извиваться, он был действительно напуган происходящим, но тут он сделал слишком резкое движение и, громко вскрикнув от боли, рухнул на простынь и замер. Вот тут уже я испугался не на шутку. Припав к нему, я максимально нежно коснулся губами его шеи и стал что-то шептать, стараясь успокоить. Моя левая рука осторожно гладила его спину. Кажется, подействовало: Джей больше не сопротивлялся, дыхание его стало ровнее, но веки по-прежнему оставались крепко сомкнутыми. Я аккуратно поднялся и стал отклеивать пластыри, которыми была зафиксирована повязка. К счастью, никаких признаков повреждения и кровотечения не было. Тогда я стал целовать его шею, шепча какие-то глупые нежности, все время повторяя, как сильно я его люблю, упрашивая не сопротивляться. Джей не отвечал. Думаю, в тот момент он был в полном замешательстве. Во мне тоже бушевал вихрь эмоций: любовь, страх, смущение, стыд — все это болезненно скручивалось в животе, но я уже не мог остановиться, словно кто-то дал рассудку команду «отбой!».Я стал настойчиво гладить и целовать его спину. Мои губы сами продолжали шептать какой-то бред, который я тогда и не осознавал. По коже Джея побежали мурашки, она стала чуть влажной, и тогда я провел губами от затылка вдоль позвоночника, ощущая каждый изгиб, каждую впадинку, и каждой я наслаждался. Мои руки гладили его, пальцы ощущали каждый мускул, однако Джей по-прежнему оставался напряженным и временами вздрагивал. Я не терял надежды успокоить, а затем и возбудить его, но когда мои руки коснулись веревки, то мгновенно отпрянули — где-то на загривке сознания все еще оставалась мысль, что я совершаю очень плохую вещь, что это скорее изнасилование, чем акт любви.Я ласкал Джея долго, страстно, нетерпеливо, а он все это время лежал, не шевелясь, словно сжавшийся в комок. И это немного усмирило мой порыв, и я все же смог совладать с собой. Мне было очень грустно осознавать, что я так напугал любимого человека, учитывая, что Джей был не из робкого десятка.Время шло, мы молчали. В моей голове были только рваные клочья мыслей, хаотичные, несвязанные. Молчание. Я чувствовал лишь его дыхание.И вдруг едва слышный шепот прорезал тишину:— Почему ты не сказал мне? — ни укоризны, ни обиды… Ничего не прозвучало в этом вопросе.— Боялся, — так же шепотом ответил я. — Вдруг ты меня отвергнешь.И вновь молчание. Оно продолжалось долго, хотя на самом деле лишь пару минут, но за это время мои нервы скрутились в жгут. И снова шепот разорвал тишину:— Зря.После этого в моей голове случился взрыв. Было такое чувство, будто с невероятным грохотом разлетелась вдребезги непреодолимая стена, открывая дорогу к свету. И тут уже я, словно вырвавшийся из клетки голодный волк, припал к лицу Джея, взяв его в свои ладони, и жадно впился в губы, заставив извернуться. Я целовал его так страстно, как не целовал прежде никого. Какое-то безумие охватило меня. Я хотел одного — овладеть им, слиться с ним. Немедленно!Джей тихо застонал мне в рот: он больше не мог находиться в столь неудобной позе, но когда мои дрожащие руки потянулись к узлам, чтобы развязать их, сбивчивый шепот остановил меня:— Не надо… Иначе я не смогу… сделать это.В ответ мои пальцы разжались, так и не коснувшись веревки. Губами я ласкал его шею, иногда покусывая ее, затем спина, поясница, копчик… Я целовал и терся о его кожу щекой. А этот запах… ммм… запах его тела сводил меня ума.Джей тяжело дышал, чуть вздрагивая, когда я целовал его шею и кусал за плечи. Наши тела словно наэлектризовались, это дико подстегивало общее возбуждение. Мои ладони скользили вдоль поясницы, и я чувствовал, как его тонкая талия переходит в аккуратные бедра. Задержавшись, мои руки вновь заскользили вверх, но теперь маршрут проходит через крепкие, красивые ягодицы. Я сжимал их, чувствуя упругость и в то же время мягкость. Да, я еще раз убедился в необычайной красоте его тела.Джей тихо стонал, а ведь мои губы были еще только на пояснице, но стремительно двигались дальше. Мои пальцы страстно ласкали его ягодицы, то крепко сжимая, то нежно поглаживая. Я аккуратно, но настойчиво развел их руками, и моему взгляду открывается несравненной красоты картина: Джей лежал передо мной на животе, с привязанными к изголовью кровати руками. Сильный и красивый, но в то же время беззащитный и полностью раскрытый для моих ласк — это сочетание смело последние остатки стыда и смущения.И снова голодный зверь был готов накинуться на свою жертву, но в последнюю секунду перед тем, как жадно впиться губами в нежную звездочку, я поймал на себе взгляд напарника: слегка испуганный, но полный любви и желания. Меня словно ледяной водой окатили, и стало невыносимо стыдно за свою несдержанность. И вместо того, чтобы наброситься на Джея, я лишь аккуратно и нежно стал целовать его ягодицы, медленно, но верно продвигаясь к ложбинке между ними. Когда мой язык коснулся его дырочки, Джей вздрогнул, словно хотел отпрянуть. Теперь я понял, почему он просил не отвязывать его: смущение и страх сейчас отчаянно боролись с острым желанием и природной страстностью его натуры.Мои руки продолжали ласкать его ягодицы. Было чрезвычайно приятно чувствовать их аккуратную и крепкую округлость. Джей тихо постанывал. Прислушавшись к этим робким выражениям удовольствия, я понял, ЧТО ему особенно приятно: когда мои ладони поглаживают его поясницу, а затем спускаются к бедрам. Этот путь я проходил неоднократно, в то время как язык уже на всю длину погрузился в его сладкую дырочку. Стоны стали как будто смелее, громче. Джей часто поворачивал голову из стороны в стороны, это ярко свидетельствовало о том, что я все делаю правильно, и под моими ласками он начал медленно терять контроль над собой. Еще несколько коротких, но настойчивых движений языком, и я рискнул перейти к более глубокому проникновению.Нехотя оторвавшись от этого цветка страсти, я свесился с края кровати, чтобы дотянуться до миски с остатками масла, стоявшей на полу. Окунув в нее палец, я осторожно коснулся маленькой звездочки, которая тут же крепко сжалась.— Тш… Расслабься, — прошептал я над самых ухом напарника. — Если ты против, я остановлюсь и ничего не сделаю без твоего разрешения.Честно признаюсь, за эти несколько секунд, пока я ждал реакции Джея, на лбу у меня выступили капельки пота; сердце бешено колотилось. Большего всего на свете я боялся услышать просьбу остановиться. Но этого не произошло. Немного помедлив, Джей прошептал:— Продолжай. Я постараюсь расслабиться.Я улыбнулся ему в ответ, поцеловав сначала в губы, а затем осыпал поцелуями все его лицо. Но и пальцы мои тоже не оставались без дела: они нежно массировали заветный вход. Едва только отвлеченный поцелуем Джей действительно расслабил мышцы, как мой средний палец тут же воспользовался шансом и скользнул внутрь. Джей непроизвольно дернулся и зашипел.Медлить было нельзя, поэтому я начал активно двигать пальцем внутри, исследуя горячую плоть и параллельно возбуждаясь все сильнее. Мне не терпелось сменить палец кое-чем более значительным, но мой затуманенный страстью рассудок все еще мог выдавать логически верные мысли, которые удачно сдерживали животные порывы.Я целовал и покусывал его шею, спину, плечи, на которой уже виднелись красные следы. Еще немного, и вот уже два моих пальца хозяйничали в жаркой и сколькой от масла дырочке. Заняв более удобную позу, я погрузил их на максимальную глубину и стал аккуратно растягивать анус, готовя его к встрече с моим членом. Джей болезненно постанывал: мои манипуляции были для него не совсем приятными, но когда я нащупал его простату — «кнопку удовольствия» в теле каждого мужчины, характер стонов стал быстро меняться.И вот уже его голова снова мечется из стороны в сторону, а рот широко открыт. Нервными глотками он хватает воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. Я видел, как Джей стал прогибаясь в пояснице, словно желая глубже насадиться на мои пальцы, но веки его по-прежнему были плотно сомкнуты — он все еще стыдился своего удовольствия.«Ничего, мы и это исправим», — мысленно усмехнулся я, продолжая любоваться этим восхитительным зрелищем.Знаете, если бы не собственное возбуждение, которое буквально разрывало мой член, я бы, наверное, довел Джея до высшей степени экстаза только рукою, лишь бы видеть, как мой любимый бьется в этой сладкой агонии удовольствия. Но терпеть дальше мне было уже невмоготу. Медленно вынув пальцы из порядочно растянутой дырочки, я вновь погрузил их в масло, смазал свой член, а затем, оперевшись на локоть одной руки, второй приставил головку к уже начавшей было сжиматься дырочке. Наклонившись к Джею, я поцеловал и слегка прикусил его за мочку уха, молча спрашивая разрешения войти. И вновь на мое неописуемое счастье, ответ был положительным. Я надавил, но головка проникла всего на пару миллиметров. Последующие две попытки войти также не принесли результата, Джей лишь сжимался сильнее.— Расслабься… расслабься… — я терял над собой контроль. Мое собственное возбуждение было слишком сильным, но остатки разума все еще подсказывали нужные слова. — Пожалуйста, Джей, иначе я не смогу войти!Мне пришлось прекратить попытки проникновения, но лишь для того, чтобы еще раз смазать член и его дырочку маслом. Один вид блестящего входа со сбегающими вниз капельками мгновенно взорвал мой разум, и я без предупреждения надавил с такой силой, что, когда член, преодолев сопротивление мышц ануса, ворвался-таки глубоко внутрь, Джей громко вскрикнул и стал отчаянно извиваться подо мной. Но вес моего тела и его привязанные к спинке кровати руки не дали ему ни единой возможности вырваться. Спустя минуту, он перестал дергаться и замер, тяжело дыша.Ему было больно и неприятно жгло анус. В тот момент я ощутил себя последней скотиной, устроившей такую пытку для своего партнера, а мое тело, в противовес разуму, по-прежнему настойчиво требовало продолжения, и, находясь в этой упоительной тесноте, невозможно было ему не подчиниться. Но сделав пару глубоких вздохов, мне удалось восстановить контроль над собой, и движения мои стали медленнее. Вынимая член сантиметров на пять, я вновь погружал его в узкий, горячий туннель с каждым разом все резче и резче. Я входил до конца, до упора, это почти магически действовало на меня. Знаете, это чувство полного слияния двух тел… И хотелось войти еще глубже, влиться в его тело.Я прижался к Джею всем телом, моя грудь терлась о его спину, а ладони хаотично гладили его руки и плечи. Внутри меня словно что-то закипало, концентрируясь в области солнечного сплетения. Затем это нечто стало спускаться вниз, к паху. Было горячо и безумно приятно. С нарастанием темпа я вновь потерял самообладание.Помню лишь, что громко стонал, почти кричал, когда мой член, выйдя практически до самой головки, вновь погружался в нутро Джея, а он лишь тихо мычал, придавленный болью, новыми непонятными ощущениями и чужим весом. В моей голове промелькнула мысль о необходимости заглушить эту боль, но в такой позиции дотянуться до его члена не представлялось возможным, поэтому мне оставалось лишь, меняя амплитуду и скорость движений, стараться воздействовать на «центр удовольствий» внутри его тела.А тем временем мой оргазм был уже близко. Напряжение во всем теле достигло максимума. И вот, за секунду до неизбежной разрядки, я представил себе, что это энергия внутри меня вместе со своим физическим проявлением — спермой, как из пушки, вырывается из меня прямо в тело моего Джея. Момент — пик и, как в пропасть — вниз. Оргазм оказался настолько стремительным и ярким, что даже мое сознание в следующие несколько секунд было подобно мигающей лампочке.Минут через пять-семь, когда я окончательно пришел в себя, то понял, что лежу на боку слева от Джея. Он смотрел на меня с искренней улыбкой, хотя и выглядел измученным. Стало даже как-то неловко: я прихожу в себя после ярчайшего в своей жизни оргазма, а он, изрядно претерпев боли, лежит, привязанный к кровати, и улыбается, не отдавая себе отчета в том, что безумно рад тому, что его тело доставило мне столько удовольствия.Не успев додумать эту мысль до конца, я, подскочив, кинулся осматривать напарника. Первым делом нужно было его развязать и проверить рану. Убедивший, что все в норме, я помог Джею медленно перевернуться на спину. Боль в затекших мышцах заставила его поморщиться. Однако стоило ему перевернуться, как моему взору открылась неожиданная картина: его член стоял! Несмотря на всю перенесенную им боль первого раза, возбуждение не исчезло.Наверное, на моем лице изумление отразилось настолько явственно, что Джею пришлось стыдливо отвести взгляд. Но выражение изумления мгновенно сменилось лукавой улыбкой. Устроивший поудобней и отшвырнув подальше остатки собственной усталости, я с не пойми откуда взявшейся уверенностью мастера, досконально знающего свое дело, раздвинул его длинные, крепкие ноги и принялся не спеша ласкать губами член.Вот бывает минет, где исполнитель как бы оказывается в подчинительной роли, выказывая при этом покорность и любовь своему «повелителю». Да, этот минет прекрасен, но только, если он не приправлен унижением. Но есть и другой вид, когда дарящий оральные ласки, наоборот, сам является доминантом, «повелителем» наслаждения своего партнера, который может довести его до потери самоконтроля, до исступления. Именно таким «повелителем» я тогда чувствовал себя. Я дарил это наслаждение и одновременно был его хозяином… И эта мысль заставила кровь бежать по уже остывшему после оргазма телу быстрее.Окутанная светом ночника комната вновь наполнилась стонами. Под моими ласками Джей извивался, сжимая в кулаках простынь, а мне безумно нравилось любоваться этой прекрасной картиной. А когда два моих пальца без всякого предупреждения вторглись в его дырочку, из которой тоненькой струйкой вытекала моя сперма, и принялись вновь массировать его нутро, стоны мгновенно перешли в покрикивания. Еще несколько быстрых, ловких движений, и Джей, издав тонкий, жалобный стон, кончил и обессилено упал на простынь.Наверное, с минуту я любовался им: вспотевшим, усталым, но с игривой улыбкой на губах, а затем встал, взял лежавшее на кресле одеяло и укрыл его. Я уже хотел уйти в другую комнату, чтобы не мешать Джею спать, но стоило мне только отвернуться, как он ловко схватил меня за запястье и прошептал:— Не уходи!Остаток ночи медленно таял за едва колыхавшимися шторами. Мы лежали, тесно прижавшись друг другу. Джей спал, а я, вопреки всему, никак не мог уснуть, и еще как минимум час пролежал, упершись взглядом в медленно светлеющий кусочек неба за окном. В голове вертелись самые разные мысли, начиная с того, что: «такая любовь — извращение», которые я, кстати сказать, успешно прогнал прочь, и заканчивая тем, как Джей в итоге может отнестись ко всему произошедшему. Может быть, утром он проснется с чувством глубочайшего отвращения ко мне… и к себе… Признаюсь, это было бы для меня страшнее всего.Но к моему великому облегчению, утром ничего подобного не случилось. Хотя в момент, когда я проснулся и не обнаружил его в спальне, меня охватило тревожное чувство. Встав и быстро одевшись, я спустился вниз и обнаружил Джея, стоявшего у плиты и самозабвенно готовившего завтрак. Заметив меня, он улыбнулся, сказав при этом:— С добрым утром!Знаете, в этом простом словосочетании, вернее даже сказать, в том, КАК оно было произнесено, растворились все мои страхи. Про себя я облегченно выдохнул и, подойдя вплотную, крепко обнял, прижавшись к нему всем телом. Уже не хотелось ничего говорить, все было понятно без слов.Мы долго стояли, обнявшись, и если бы не настойчивое бульканье, доносившееся из кастрюли, мы бы стояли так и дальше, отдыхая и наслаждаясь объятиями друг друга.***

Прошел еще месяц. Наверное, это был самый лучший месяц в моей жизни. Казалось, я попал в рай на Земле, даже несмотря на то, что почти все это время серые тучи изливались на землю дождем, дул холодный порывистый ветер, а океан пел свою тяжелую осеннюю песню.Это был месяц полный любви и какого-то тихого, но всеобъемлющего счастья, жившего у нас в сердцах и залечивающего любые раны, как физические, так и душевные. Джей всегда отдавался мне без остатка. Мы любили друг друга то страстно и дико, то нежно и неторопливо, но каждый раз, когда это происходило, я старался не просто довести его до оргазма, а отдать ему часть своей энергии, и он с удовольствием ее принимал. Это стало частью терапии, результаты которой превзошли все ожидания.Часто мы, лежа на пушистом ковре у камина, читали одну из книг, обнаруженных нами на чердаке, обсуждали ее, шутили, а затем, смеясь, катались по полу, обнимаясь и крепко прижимаясь друг к другу. Помню, однажды, когда мы вот так дурачились, и я, оказавшись сверху, заглянул в его глаза, которые искрились, то ли от отражавшегося в них света, то ли от любви, а может, и того, и другого, я вдруг ощутил, как меня захлестывает огромная волна чувств и уносит куда-то в райские дали. Через минуту я уже любовался игрой теней на обнаженном теле Джея, одновременно лаская его напряженные соски. Он тихо постанывал, хаотично гладя мои плечи, руки, запуская пальцы мне в волосы. За это время у меня появилась страсть гладить его бока, так я лучше ощущал его тело, его контуры, силу и стройность. Порой мне даже не верилось, что я овладеваю этим великолепием.Поначалу я никак не мог привыкнуть к мысли, что ласкаю мужчину. Это казалось мне неправильным. Но вскоре я понял, что это не лучше и не хуже, это ПО-ДРУГОМУ. Первое время странно было наблюдать, как тот, кого Природа создала овладевать, наоборот — отдавался, причем делал это с удовольствием. В постели с женщиной мужчина наслаждается как раз тем, что они разные. На одном полюсе сильное и крепкое тело мужчины, на другом — мягкое и хрупкое тело женщины. Два разных мира — два разных полюса соединяются воедино, и это прекрасно.А сейчас мы не были двумя разными мирами. Нет. Нас объединял общий мир, мы были одним полюсом, но один полюс нес в себе часть прелести другого мира, при этом оставаясь собой. На мой взгляд, именно в этом потрясающем переплетении и крылась возможность любви между двумя одинаковыми полюсами — мужскими.И вот он лежит передо мной, готовый и одновременно еще чуть сомневающийся. А я стою на коленях между его раздвинутых ног. В этом есть что-то странное, но такое будоражащее. Один вид поджарого тела в такой беззащитной, открытой позе… ммм… Мой член уже в который раз чуть не лопнул от напряжения.Головка медленно погружалась в блестящую от смазки дырочку. Несколько недель активного секса, а она по-прежнему оставалась тугой и с трудом пускала меня внутрь. Джей со стоном закусил нижнюю губу, выгнувшись всем телом. По мере продвижения моего члена, руки его хаотично шарили по ковру в поисках простыней, которые можно было бы сжать в кулаках. Но вот я внутри, полностью. Я не шевелюсь, жду, пока пальцы, наконец, расслабятся. А до этого момента мои руки непрерывно гладили его тело, каждый изгиб, каждую впадинку. Я наклонялся к его лицу, страстно и глубоко целуя в губы, наслаждаясь этим полным слиянием, а затем медленно начал двигаться. О, это непередаваемое ощущение, когда язык глубоко проникает в рот, а член — в жаркое нутро! И хочется еще сильнее, еще глубже проникнуть в Него, срастись с Ним, стать одним целым.Толчок, еще один… Затем они становятся все сильнее, глубже, объятия все крепче, до боли, до синяков. А после — взрыв.Каждый раз я старался подарить Джею частичку себя, наполнить его не только своим семенем, но и своей энергией. И со временем это помогло. Я видел в нем изменения. Изменился его взгляд. Джей снова начал смеяться. Даже его тело словно вновь налилось силою, а плечи наконец-то расправились. Однако теперь на его лице отражалось что-то новое, и я знал, ЧТО. Единственное напоминание о пережитой боли — шрам на левом боку, который красной линией поделил наши жизни на «до» и «после».Дни пролетали незаметно. С тех пор как мы с Джеем открылись друг другу, время утонуло в сладкой неге. Мы часто сидели на берегу, любуясь океаном, слушая его незамысловатую, но такую покоряющую песню или разговаривая на самые разные темы. Да, и раньше мы делились всем, что происходило у нас в жизни, но теперь помимо просто мужской дружбы появилось нечто большее, крепко-накрепко связавшее нас. Иногда меня даже охватывал страх. Я прекрасно понимал, что фраза «нечего терять» теперь не про меня. Мне вновь было что терять. Но я старался об это не думать. Ведь если жить в постоянном страхе что-то потерять, то в конце концов умрешь с иссохшим телом и с нищею душой.Дни становились все короче и холодней, но это ничуть не портило нам настроения. И даже в самую ненастную погоду достаточно было просто устроиться на мягком ковре у камина, прижавшись боком к теплому существу, лежавшему рядом, и мир снова утопал в теплых красках. Ах, это чудесное, незабываемое время…Но долго, увы, продолжаться это не могло. И однажды вместе с холодным осенним ветром пришло предчувствие перемен, а через неделю мой мобильник подал признаки жизни. Я долго смотрел на экран, повторяя про себя имя звонившего. Я ждал этого звонка и в то же время боялся его.Минута… Всего одна минута телефонного разговора провела черту под пребыванием в нашем маленьком, тихом раю. И вот я уже поднимаюсь по винтовой лестнице на второй этаж, заглядываю в приоткрытую дверь комнаты Джея. Он стоял перед зеркалом в одних джинсах, внимательно рассматривая свой шрам. Я молча вошел. Напарник так же молча приветствовал меня улыбкой. Пойдя к кровати, я взял лежавший на ней свитер и подал ему. Наверное, в тот момент Джей понял меня без слов, ведь он тоже ждал этого звонка.— Нас вызывают? — спросил он, хотя это был скорее вопрос-утверждение.Я кивнул. В ответ Джей вздохнул, но уже в следующую секунду, на лице его вновь заиграла улыбка.— Я готов.Подойдя вплотную к нему, я отбросил свитер обратно на кровать, обнял Джея за талию и прижал к себе, зарывшись носом в его волосы, наслаждаясь их запахом. Мы вновь вернулись в мир любви и ласки, но уже в последний раз в нашем маленьком уголке рая на берегу сурового океана.***

Раннее утро. Дорога стелилась впереди, словно бесконечная черно-белая фотография, стрелка спидометра дрожала за отметкой сто десять. Мы возвращаемся в Большой Город. Нас звал долг. Мы знали, что впереди нас ждет немало опасностей, но мы были полностью к этому готовы. Это время, проведенное в глуши, на краю Неизвестности, дало нам нечто бесценное, исцелило телесные и душевные раны, наполнило силами для продолжения борьбы. И вот, наконец, машина мчится навстречу восходящему солнцу, а мысли неуемно возвращают меня обратно к тихому, уютному домику, а затем взлетают к небу, вознося благодарность за самые счастливые дни в моей жизни.