Память беглого шута (1/1)

...Путаюсь в линялой, в прорехах и штопках, тряпке кулисы, теряя равновесие, и падаю на песок, но кто-то подхватывает меня, и сквозь глухой шум в голове я слышу звонкий хруст приречной гальки под двойным весом, и взрыв боли внутри снова заваливает меня обломками беспамятной мглы, но из плена небытия меня выталкивает, обжигая, паническая мысль - я пойман, и мне кто-то связывает ноги, чтоб я не смог снова сбежать, чтобы эти мучители всласть поизмывались над моей беспомощностью, но почти неуловимый запах кельнской воды сводит мой ужас на нет, и от знакомых голосов снаружи, тихих и встревоженных, боль мало-помалу уползает обратно в свою нору под ребрами, чтобы потом снова и снова почти не давать мне передышки, и от малейшего неловкого движения, от каждого слишком глубокого вздоха я скручиваюсь в узел и вцепляюсь зубами в ладонь, чтобы до остальных не донеслось ни стона моего, ни вскрика, и подушка мокра от слез бессилья, и во рту горько и солоно, и воздух царапает горло, словно каменная крошка, словно я снова на рудниках сгораю заживо под нещадным солнцем, и при мигающем свете лампы я вижу, как мрачнеет лицо доктора, когда он осматривает меня, и я понял, что он понял, что никакие это не следы пыток, что мои плохо срощенные переломы, и шрамы, и багровые полосы - все это мое прошлое, которое теперь не утаишь ни от кого, и мне опять придется при очередном "сострадающем" шутить и скалить зубы, чтобы не выдать себя, чтобы не поняли, что это не веселье, а вечная, неотступная боль...Но, где-то там, где явь перетекает взабытье, слышен тихий, далекий голос, что не дает мне застыть в душном мраке, и шуршит по бумаге карандаш, вычерчивая карту, и мне все видится хрупкая, полупрозрачная, словно стеариновая свеча, девочка, та, что осталась жить и ждать там, по ту сторону океана...