Часть 1 (1/1)

… Выводил тех, кого удалось мне спасти из-под свинцовой пурги, собрать и вытащить из этой бойни, шел с ними расщелинами и головоломными тропами, путая погоню на перекрестьях путей, стараясь стереть из памяти зрелище боевого поля, где мертвые лежали на живых, а живые - на мертвых, лицами вниз и вверх, будто смерть играла людьми в орлянку, и было нас, считая меня, всего полдюжины, из коей мы схоронили по дороге троих, оставив их в последнем приюте, в тесной могиле, в горах родной земли... … И я все думал и об этих несчастных деревенских парнях, что были младше меня лет на десять, а то и на пятнадцать, брошенных в сражение за свободу, но получивших ее только в гибели, и о том, что те, кто бросал их в последний бой, не поторопились умирать рядом с ними, сделав и их, и меня разменными фишками в своих ставках, на свои цели - и положил себе, доведись мне выжить самому, впредь вести своих людей, стараясь никого из них не потерять в стычках с войсками, все продумывая и просчитывая, насколько это будет возможно... Эти мысли, скорее всего, меня и подточили - не спавшего пятеро суток и не евшего толком с дня нашего выступления навстречу противнику - и все, что происходило потом, после того, как я развел всех своих спутников по безопасным укрытиям, воспринималось мной так, будто я не жил, а словно видел какой-то черный сон, будто я бежал по своим следам, увязая в густой тине по щиколотку, по колено, по грудь, по плечи, задыхаясь и захлебываясь - но так ни шагу вперед и не сделал...

...То ли Хайме, желая позабавиться моими мучениями, продел под кожу мне кусок узловатой дратвы и тянул ее туда-сюда, то ли к щеке приложили раскаленный пруток - но эта боль заглушила, смазала все прочие чувства, загнала разум в самые дальние закоулки мозга, и вокруг меня все вились образы и отголоски: мокрая шерсть, пот, кровь, сосны, ледяной воздух, сажа и порох, привкус влажной золы во рту, копыта, грязь… … Время закольцевалось: я снова, как непредставимо много лет назад, вышел за порог - и за мной захлопнулась дверь, и снова мне предстояло продолжать путь во мгле, обреченному на одиночество, и это было куда страшнее моего "голодного похода" - потому что я понял, что мы с тобой разминулись, что я тебя не встречу, не увижу больше, что мы расстались не насовсем, а навсегда... И мне надо было как-то с этим жить...