Лоренцо Монтанелли (1/2)
Монтанелли стоял в условленном месте, чувствуя себя до странного неловко в ?мирской? одежде и темных очках, призванных скрывать не только смущение в глазах, но и явные следы непростой ночи на лице. Точнее, уже двух ночей. Одной бессонной, другой полной странных лихорадочных снов. Кардинал уже даже пожалел, что вообще в это полез. Все равно скандал придется заминать. Но пока что можно хотя бы встретиться с дочерью, пусть и на ее условиях. И только бы получилось соблюсти эти ее условия, только бы все прошло, как надо…
Темные очки он позаимствовал у одного алтарника, мальчик даже не спросил, зачем, заверял – монсеньор, можете не возвращать, а если все же вернете, я их в жизни больше не сниму, ваше преосвященство! Подобное обожание обезоруживало, ведь специально для этого Монтанелли ничего не делал. Потому, наверное, и привыкнуть никак не мог. Хотя за очки мальчишке был благодарен. Узнать бы надо, как его зовут…
Очки вот оказались качественные, ничего, считай, не видно. Так что девочку он так и не высмотрел. Сама подошла вплотную и подмигнула:– Доброго дня, прошу в машину.Если ее и удивил вид Монтанелли, виду не подала. И только у машины заговорила снова:– Вам ведь рядом с водителем ездить не разрешают, да?
– Конечно, – и уже садился назад. – Это не только мне, любому опасно.
– Ну и хорошо, меньше заметят. Мы едем в квартал, где на ходу подметки режут. А также там продают детишек на опыты, екайских в основном, а еще там страшные бабки делают аборты ржавыми спицами.
Он вздохнул:– И в кого только у тебя такой язык ядовитый, хотелось бы знать…– Да, по-моему, это вообще не наследственное. Жизнь такая, я, может, мечтаю часть этих козлов вывести на чистую воду.
– Но это же опасно! Неужели ты бываешь здесь одна?– Не совсем, у меня хватает полезных связей.
– Я тут тоже бывал, но с такой охраной…
– И верили, когда все умильно улыбались и прикидывались добрыми и невинными?
– Я и сейчас верю, что не все они прикидывались. Кажется, вон в том доме жила мать очень больного мальчика, помню, как держал его на руках и молился о здравии.– А денег вы им давали? Они ради этого такой букет болезней выдумают… Помните ту девочку из Калифорнии, с раком всего на свете, и ее сумасшедшую бабку?
– Как не помнить, Инфинити, да? Даже общался с ней, и не так давно, правда, в комментариях. Она же стала такой активисткой с тех пор, как освободилась от всего этого…
– Ого! Вообще она моя подруга, правда, пока не лично, только виртуально, но скоро может и сюда приехать.
– Что ж, пусть приезжает, я готов сказать ей в глаза, что не обижаюсь на ее выпады. На человека с ее биографией обижаться просто неэтично.– Вестимо, кто спорит. Ну что, у меня на свадьбе точно увидитесь вживую, а может, и раньше друг другу представлю…
– Правда? – он улыбнулся. – Ты, кажется, не хотела больше никогда меня видеть?
Даже в зеркале заднего вида было хорошо видно, как она смешалась:– Ну, я скорее имела в виду, чтобы вы не учили меня жить. И я же не знала, что вы общаетесь с моими друзьями. Такое я точно не пропущу.
Тем временем машина остановилась в темном и весьма неприглядном переулке.– Приехали. Теперь нам вот сюда, под арку…Монтанелли огляделся по сторонам. Сначала даже сам и не заметил, что поднял очки на лоб – но ведь и так темень! И того, что сделал шаг вперед, чтобы девочка осталась за спиной, – не заметил тоже.
– Да ладно вам, – Жюли засмеялась, – дальше будет чисто и вполне приемлемо!
Мимо вихрем пронесся какой-то мелкий мальчонка. На самом деле – вполне целенаправленным вихрем, пытающимся будто бы толкнуть, а на самом деле прижаться и обчистить карманы. Однако решительная кардинальская рука остановила это стихийное бедствие в сантиметрах от цели и стряхнула в сторону.
– Как нехорошо… – начал Монтанелли и вовремя проглотил привычное ?сын мой?. Правда, не из соображений конспирации. А просто встретил взгляд мальчишки. Эти светло-зеленые глаза с почти вертикальными зрачками он бы не забыл никогда. – Пять лет назад ты не мог ни ходить, ни говорить, я брал тебя на руки, а стоило своими ногами пойти, так ты…
Глаза мгновенно стали больше раза в три.– Это… Это вы? Правда вы?! – всхлипнув, мальчишка бросился на колени. – Мне мама рассказывала, как я тогда выздоровел после вашего благословения! Да я… Я… Я сам послежу, чтобы вас тут ни одна собака не тронула!– И не только меня, пожалуйста. Сторожи машину, дитя, и впредь не воруй, – Монтанелли поднял парнишку и, как всегда, не чинясь поцеловал в лоб. – Да, и не говори здесь никому, что я – это я.
– А почему же… – дитя екайской расы потихоньку приходило в себя, – почему вы не… – изобразил руками длинные полы.
– Надо, – сказал Монтанелли самым внушительным кардинальским голосом. Примерно так же он аргументировал, когда просил у алтарника темные очки. Которые сейчас незамедлительно надел снова и решительно кивнул Жюли, готовый идти дальше.Лишь через несколько шагов к девочке вернулся дар речи:– Да, теперь я понимаю, как это вы с вашей ранимой душой стали кардиналом!И тоже очень решительно, по-мужски дочь протянула ему руку. Как равному товарищу. Конечно, руку он пожал. Это могло стать началом чего-то… чего-то хорошего.Дальше все шло без эксцессов. До клиники добрались быстро, еще быстрее у них взяли образцы, пообещав блюсти анонимность и выслать результаты немедленно. На улицу Жюли вышла довольной и обратилась к Монтанелли:– Время-то… Наверное, вы с голоду умираете. Я, к примеру, так да. Хотите, поищу тут более-менее приличную забегаловку?– Я даже не самую приличную переживу, лишь бы там народу было как можно меньше.– А это мы сейчас обратимся к вашему юному поклоннику, который чуть не оставил вас без смартфона.– У меня планшет, его так легко не вытащишь, хотя выбирал я его из-за шрифтов покрупнее и экрана побольше.Жюли рассмеялась – легко, без всякой неловкости, так, словно ничего естественнее и быть не могло, словно всегда были одной семьей. От этого чувства даже слегка екнуло в груди. Может, и правда впереди что-то хорошее.…Мальчик так и стоял у машины, как на часах, и почтительно наклонил голову.– Как тебя зовут-то, напомни, сын мой?– Юн Фань, а во святом крещении… да, Юлиус Юн, отче.– Тише, Юлиус, я потом помолюсь за тебя.Воодушевленный мальчишка охотно выполнил просьбу, проводив к небольшой, но довольно симпатичной кофейне, где аромат кофе смешивался с запахами свежей выпечки. Это разбудило бы и уснувший аппетит, а сейчас оба на его отсутствие пожаловаться не могли. Первые несколько минут они просто сидели, пили кофе со свежайшими булочками и смотрели друг на друга. И вдруг Монтанелли снова услышал тихий смех.