Не завидуя и не жалея (1/1)
Бесконечно несчастный человек ничего не желает.Совершенно счастливый человек ни о чём не жалеет.Юнь убедился в этом на собственном опыте. Сегодня. За последние несколько минут, когда весь его мир рухнул в пропасть. Сначала – метафорически: вместе с умирающей на руках женщиной, которой он так и не успел сказать, что любит, вместе с окончательно поглощённым силами зла братом, с угасшей от горя принцессой…Потом – в буквальном смысле, когда повреждённый его мечом край утёса обвалился, увлекая за собой Сямэн и едва вернувшего себе разум Фэна.Бесконечно несчастный человек ничего не желает. Нечего желать тому, кто потерял всё, ради чего существовал. Всех, кого любил. Кто хочет лишь одного: чтобы всё закончилось. Хоть как-нибудь.…Но он, должно быть, всё-таки не был несчастным до конца. Потому что одно желание у него всё-таки осталось, даже когда с губ Чу-Чу сорвался последний вздох, а заклубившийся вокруг Фэна чёрный туман лучше всяких слов сказал: последняя черта перейдена. Нет больше друга, нет больше брата. Есть – чудовище, которое нужно уничтожить. Даже тогда, когда необходимость исполнить данное Фэну обещание и убить егопревратилась из страшной обязанности в последнее утешение, даже тогда он пытался – спасти.Если не жизнь, то хотя бы – душу своего друга и брата. Пусть даже единственным спасением для Фэна была смерть.
Сам он выжить не надеялся. Да и хотел ли? Когда тёмная сила обезумевшего Фэна окутала его, сдавливая в безжалостных тисках, он хотел лишь одного: не видеть, как всё закончится. Для Фэна. Для их с Сямэн будущего. Для их дружбы.И не сразу смог поверить себе, когда чудо, которого уже не ждал и на которое не надеялся, всё-таки случилось.
…Потому и не смог, наверное, что знал: если судьба слишком щедро отсыпала удачи, то вскоре жди новой беды.Он помнил, как всё происходило. И одновременно – не помнил. Мир раскололся, рассыпался осколками старинной фрески. Вот – до середины вонзившийся в землю меч, и вокруг лезвия стремительно разбегается сеть глубоких трещин. А вот уже и трещин нет, и утёс осыпается вниз, на глазах превращаясь в россыпь крупных глыб. Вот только-только пришедший в себя Фэн, прижимая к себе Сямэн, отчаянным движением пытается вырваться из ловушки… И рушится вниз, вместе с разваливающемся на куски утёсом.Следующее, что помнил Юнь – ровный, словно отсечённый гигантским мечом, край утёса, от которого он, не задумываясь, оттолкнулся, прыгая вслед за падающими друзьями.
Был лишь один способ спасти их. Всего лишь один;и он использовал его до последней капли. Миг – и чудовищное напряжение вытянувшегося в струну тела швыряет его вниз, обгоняя валящиеся камни. Второй – и двое падающих людей уже так близко, что можно разглядеть их лица: застывшее, окаменевшее – Фэна, крепко прижимающего к себе свою женщину. Отчаянное, искажённое горем и безнадёжным страхом – Сямэн…
Ещё миг – и он проваливается вниз, опережая их в своём безумном падении. Руки складываются в знак облачной ладони, и сила приходит легко, охотно, словно не былострашного, выпившего все силы поединка.Не тянуть с края обрыва наверх, к себе. Слишком мало времени, слишком велико расстояние… Оттолкнуть.
Вверх, от себя.Последнее, что он помнил совершенно отчётливо – стремительно удаляющийся край утёса и две обнявшиеся фигуры, подброшенные наверх его напряжённой до предела волей.Совершенно счастливый человек ни о чём не жалеет…Был ли он счастлив в тот миг? Наверное, да. Фэн был жив. Сямэн была жива. Оба они были живы и свободны от власти зла.
Он смог не стать убийцей своего друга и брата.Впереди ждали боль и смерть. Юнь не жалел.Потом был удар. Хруст собственных ломающихся костей. Невыносимая тяжесть, превращающая каждый вздох в мучительную борьбу. Долгая, выматывающая, разрывающая тело агония.И, наконец – темнота, милосердная в своей всеобъемлющей власти.Он не жалел ни о чём.Последней мыслью перед тем, как бездонный омут небытия сомкнулся над ним, было острое, как ожог, осознание: больше ему не придётся терять любимых.Никогда.