Глава 105. Разговор (1/1)

Мне показалось несколько странным место встречи и время. И если время можно было объяснить тем, что все правоверные в этот момент должны будут молиться, а не смотреть, кто чем занят, что место было для меня слишком удивительным. Решив, что кладбище?— это просто непопулярное место, где риск быть замеченным минимален, я решила пойти на эту встречу. Пока муэдзин всех призывал на молитву, я шла на кладбище. Казалось, я не опоздала, но Мехмед меня уже ждал. Решив, что он просто решил прийти раньше, я подошла к Мехмеду и, подумав, решила открыть лицо. —?Женщинам нельзя посещать кладбища,?— начал Мехмед. —?Но… Это место навевает на размышления. Заставляет думать о том, что будет, когда правда станет известна. —?На кладбище грешно разговаривать о мирском,?— ответила я. —?Может быть, мы чуть покинем его пределы? —?Да, госпожа,?— ответил Мехмед. —?Госпожа… Я трижды познавал счастье любви и дважды оно заканчивалось для меня печально. Я ничего не ответила, хотя намек на себя, как на третью женщину, поняла. —?Я боюсь причинить зло вам,?— продолжил Мехмед. —?О себе не беспокоюсь. Моя жизнь полностью в руках повелителя. —?Султан Сулейман в Стамбуле,?— ответила я. —?Мы?— в Бурсе. Просто нужна осторожность. —?В Бурсе есть шехзаде Батур и много слишком любопытных людей,?— сказал Мехмед. —?Мехмед-ага,?— сказала я. —?Кто хочет, тот ищет возможности, кто не хочет?— причины. А выбор за тобой. ?Еще я не упрашивала мужика о любви и внимании?,?— подумала я. —?Госпожа, прошу дать мне немного времени на осмысление,?— ответил Мехмед. Я кивнула. Попрощавшись с Мехмедом, я обогнула кладбище, пошла в сторону дворца и, чуть потеряв ориентировку в пространстве, вышла к мавзолею Мустафы и столкнулась нос к носу с Махидевран. По-видимому, бывшая султанша решила, как и положено, сходить после намаза на могилу родного человека и прочитать там суру из Корана. —?Какими судьбами, Гизем? —?спросила Махидевран. —?Гуляю,?— ответила я. —?По кладбищу,?— уточнила Махидевран. —?Я неверная, мне можно,?— сказала я. —?Вспоминала бедняжек Акгюль, Армагана, Сенай, Айше… Вот кто виноват, Махидевран, что я не могу посетить их могилы? Так хоть просто могу пройти по кладбищу, подумать, повспоминать… —?Ты еще сомневаешься, кто в этом виноват? —?изумилась Махидевран. —?Тиран Сулейман, да гореть ему в аду, в этом виноват. Он отправил тебя в эти края, из-за него ты не в Стамбуле. Начинающийся разговор минимум на полчаса о тиране Сулеймане меня совершенно не вдохновлял, поэтому я поспешила его окончить, сославшись на то, что уже поздно и пора возвращаться во дворец. Всю оставшуюся дорогу я думала о своем выборе. В том, что мне никто не был нужен, кроме Мехмеда, я не сомневалась. Даже на многочисленных баб Батура уже было как-то плевать. Я понимала, что, устраивая личную жизнь сына, я пыталась отключиться от мыслей о своей личной жизни, а теперь этот блок был снят. Кроме того, меня откровенно веселила терминология о том, что я неверная. Было понятно, что это?— всего лишь термин, чтобы подчеркнуть свою религию в слегка ироничном ключе, однако, в связи с последними событиями, это слово стало для меня слишком двойственным. ?Неверная,?— подумала я. —?Дважды неверная?. Шло время. Мехмед не показывался мне на глаза даже по делам санджака, решая все вопросы непосредственно с Батуром, а я, все поняв, подумала: ?Человек за свою жизнь испугался. Что же, его нельзя в этом упрекать. Это у меня основная, если можно так выразиться, жизнь впереди, а у него сейчас идет основная…? В гареме настал относительный мир и покой. К декабрю 1559 года Батур принял решение выпустить Айше из-под ареста в покоях и, к моему удивлению, эта наложница стала настолько тихой, что даже пугала меня?— я постоянно думала, что вот сейчас она уж точно что-нибудь устроит такое, что никому мало не покажется. Келбек, вроде бы, приняла к сведению мой совет и больше не провоцировала ссоры. Я уже успела испугаться столь резкой перемене характера наложницы и боялась, что это затишье перед бурей, однако все оказалось куда более прозаично: у Келбек начался запоздалый токсикоз и она лишний раз не хотела никуда идти, кроме как на прогулку в сад. Гюлай все никак не беременнела, отчего я подумала, что дело, возможно, не в том настое от Айше и Зейнаб, а каких-то физиологических особенностях наложницы. Однако, в один прекрасный день, в мои покои пришел Батур. —?Матушка,?— сразу же сказал сын. —?Я бы хотел поговорить с вами о прелюбодеянии. Сразу же подумав о том, что до Батура как-то успели дойти сплетни о Мехмеде, я испугалась, но усиленно старалась не подать вида.