Глава 80. Местная валиде (1/1)

Ночь прошла тяжело. Хотелось есть, хотелось пить, однако я понимала, что мне придется терпеть, если я не хочу отправиться в мир иной уже в ближайшее время. Наутро мне принесли уже обычную еду, однако я, по-прежнему боясь отравления, не притронулась к пище, снова выбросив ее, а потом, осторожно принюхавшись и не заметив ничего подозрительного, выпила немного воды. Я выбрасывала еду весь день и только к вечеру вдруг поняла, что если мне и удастся избежать отравления, то долго на одной воде я вряд ли протяну, да и Сулейман, если захочет, всегда сможет прислать в темницу палачей. Конечно, я понимала, что тянуть время?— это лучший выход из возможных, Сулейман всегда может передумать, однако что-то мне подсказывало, что все может быть и не факт, что я смогу изменить свою судьбу. Где-то приблизительно с третьего дня моего заключения стража начала внимательно приглядываться ко мне и я, заслышав шаги, достаточно успешно изображала слабость и плохое самочувствие. Стража вскоре уходила, а я садилась на солому и думала о своей судьбе. Будущее казалось печальным и бесперспективным. Дней через десять меня вывели из камеры и повели в главные покои. Уже с ненавистью смотря на Сулеймана и даже не желая объяснять, что меня пытались изнасиловать, я услышала слова падишаха: —?Ты для меня умерла. Раз Аллах уже в который раз не принимает твою душу, значит, он хочет дать тебе время для покаяния. Но это будет уже вдалеке от моих глаз. Тебе будет назначено пособие, а всем остальным, если посчитает нужным, тебя обеспечит санджак-бей Бурсы. Отныне тебе придется жить в санджаке. —?Будь проклят ты, султан Сулейман, убийца собственных детей! —?неожиданно даже для себя возмутившись, воскликнула я. —?Будь проклят ты, пытавшийся казнить ту, которую пытались обесчестить! Наверное, я бы сказала еще много в адрес Сулеймана, однако стража направила меня к выходу из главных покоев, оставаться в которых я не хотела ни минутой больше. Сборы в санджак были быстрыми. Я не хотела ни секунды оставаться в этом дворце и намеревалась приехать сюда исключительно валиде, желательно как можно быстрее. Уже через пару часов мы отправились в путь. И снова я приехала во дворец Батура неожиданно. И снова мне быстро выделили покои, начали готовить хаммам, а я, выслушав приветствие сына, сказала: —?Теперь, Батур, мы с тобой будем жить вместе до того момента, когда ты станешь султаном. Фраза была достаточно громкая и в чем-то неосторожная: при жизни Сулеймана обсуждать возможного будущего султана, однако в покоях были только мы с сыном и я могла не переживать из-за того, что кто-то может донести Сулейману о моих словах. Однако как бы я не была уверена в сыне, в том, что во дворце, скорее всего, есть глаза и уши Сулеймана, я не сомневалась. Едва я более-менее вошла в дела дворца, то решила всерьез заняться наследниками. Все-таки, возможно, в силу возраста мой Батур так и не осознал необходимости рождения хотя бы одного шехзаде, поэтому его нужно было простимулировать к этому. —?Ясмин-калфа,?— сказала я. —?Что случилось с Ирмак-хатун, почему шехзаде не желает ее видеть? —?Госпожа,?— виновато сказала Ясмин. —?Побывав буквально несколько раз в покоях шехзаде, Ирмак-хатун слишком изменилась. Она возгордилась и не раз и не два говорила всем о том, что именно она будет матерью шехзаде. А когда эти слухи дошли до шехзаде, он рассердился на Ирмак и больше не хотел ее видеть в своих покоях. Казалось, дело опять застряло на мертвой точке. Батур не проявлял особого интереса к какой-либо наложнице, Ирмак не желал видеть вообще. Я поддерживала эту точку зрения сына и начала перебирать в памяти других девушек, которые оставили в душе Батура хоть какой-то след. Келбек в покоях сына не хотела видеть уже я, к Эсме и Амине что я, что Батур относились равнодушно. Следовательно, выход был один: подобрать Батуру новую наложницу. На этот раз опираться на чье-то мнение мне не особенно хотелось и я решила понаблюдать за гаремом сама. Где-то через пару дней наблюдений я заметила, что одна девушка, вроде, симпатичная, с неплохой фигуркой, достаточно воспитана, по крайней мере, на первый взгляд. —?Ясмин-калфа,?— сказала я. —?Расскажи мне что-нибудь об этой хатун. Показав издали, кого я имею в виду, я приготовилась услышать что-нибудь нейтральное, вроде, ?ничем не примечательна?, однако Ясмин сказала другое: —?Госпожа, это, наверное, главная лентяйка дворца. Как только попадается удобный случай, она уклоняется от работы, садится и ничего не делает. Наказывать ее бесполезно, можно наказывать хоть каждый день, толку не будет все равно. —?Приведи хатун ко мне,?— распорядилась я. —?Как прикажете, госпожа,?— ответила Ясмин. Вскоре в мои покои привели ту самую девушку, о которой я говорила. —?Подойди, хатун,?— сказала я. —?Как тебя зовут? —?Мария, госпожа,?— ответила девушка. Невольно проникнувшись каким-то состраданием к своей тезке, я спросила: —?Откуда ты родом? —?Из Крыма, госпожа,?— ответила Мария. —?Я слышала, Мария, что ты очень плохо работаешь,?— сказала я и решила понаблюдать за реакцией девушки. Скорее всего, если бы меня в первые годы жизни в гареме привели к кому-нибудь, вроде Хюррем или Афифе, я бы начала убеждать свою собеседницу в том, что все это ложь, я усердно работаю и кто-то хочет очернить меня подобными словами. Однако Мария ответила то, что я совершенно не могла ожидать: —?Я не умею работать, госпожа. —?Тебя научат,?— ответила я. —?Можешь идти. Хатун неуклюже поклонилась и вышла из покоев. Ясмин я велела остаться и сразу же услышала возмущение калфы: —?Прошу прощения, госпожа, хатун сейчас же будет наказана. Вы видите, она слишком ленива. ?А, может, это и к лучшему,?— подумала я. —?Не захочет мыть полы?— будет вдвойне стараться радовать моего сына?. —?Не спеши,?— ответила я. —?Пусть хатун наведет порядок в моих покоях. Наблюдать из укромного уголка, как одалиски наводят порядок в моих покоях, всегда было делом очень интересным. Я видела, как девушки усиленно стараются, чтобы оставить о себе благопристойное впечатление и мало этому удивлялась. Мария же вяло возила тряпкой по полу, пропустила пару пыльных уголков и после ее уборки ничего не намекало на то, что кто-то эти покои убирал. ?Прямо как я в Топкапы,?— пронеслось в моей голове. —?Интересно, она на арфе там не играет в свободное время?? По словам Ясмин и Энгина, Мария вообще ничего не умела и единственное, что делала хорошо, так это тосковала по убитым родителям. —?Кто так моет полы? —?где-то вдалеке возмутилась Ясмин. —?Возвращайся в ташлык, сегодня больше не получишь никакой еды! Вскоре Ясмин подошла ко мне и сказала: —?Прошу прощения, госпожа, сейчас девушки наведут у вас порядок. —?Ясмин,?— задумчиво сказала я. —?Послезавтра подготовишь Марию для шехзаде. Может быть, она сможет сделать его счастливым. Спустя паузу я спросила: —?Хатун сбегать не пыталась? —?Нет, госпожа,?— ответила Ясмин. —?Хатун идти некуда, ее уже никто не ждет. —?Можешь идти,?— сказала я. Мне было очень жаль Марию, которая явно до сих пор переживала смерть родителей, однако я решила надеяться на чудо: вдруг в лучших традициях сериала она влюбится в Батура и захочет сделать его счастливым.