Глава 77. Дневник (1/1)

Нельзя было сказать, что я безумно переживала из-за гибели Гюльфем, однако без нее в гареме мне стало достаточно тоскливо. Посплетничать было не с кем, пожаловаться на бардак в гареме тоже можно было только себе. И невольно в голове всплыли слова Хандан из другого сериала: ?Я проклята этим титулом валиде?. Конечно, я не была проклята должностью управляющей гаремом, но без этой обязанности мне жилось гораздо лучше. Гюльфем была похоронена во дворе мечети в Ускюдаре. Один раз я все-таки собралась и поехала туда. —?Ну что, хасеки, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал? —?вздохнула я. —?Вот чего тебе это золото так понадобилось? Ты что, никак обойтись без него не могла? Зачем меня бросила, с кем мне теперь сплетни разводить? С кем Сулеймана ругать? С Ниной? Так она ниже меня по статусу. Хотя, так-то, и я была ниже тебя по статусу… В некотором отдалении во дворе мечети крутился какой-то мужчина лет сорока. Когда я решила отойти от могилы Гюльфем, он внимательно посмотрел на меня и я даже испугалась от этого взгляда. ?Из дворца? —?подумала я, так и не узнав этого человека. —?Донесет Сулейману, где я была?? Я вышла из дворика мечети и увидела, что этот мужчина тоже направился к могиле Гюльфем. ?Любовничек ее,?— почему-то подумала я. —?Огорчился, узнав, что его женщину казнили?. Казалось, все успокоилось. Однако весной 1559 года, буквально вскоре после смерти Гюльфем, Топкапы сотрясло шокирующее известие: некий Мурад, называющий себя сыном Гюльфем и Селима Явуза, вместе с войском идет на Стамбул, чтобы взойти на престол. Я была полностью шокирована этим известием. Я не ожидала, что у Гюльфем могут быть дети. Правду я смогла узнать только спустя несколько лет, когда, прогуливаясь по бывшим покоям хасеки, неожиданно для себя обнаружила тайничок, в нем?— дневник, и, не сумев совладать с любопытством, забрала его себе и решила прочитать. Многие записи были нейтральные. ?Мне нравится, как Гизем себя ведет, даже став султаншей. В ней нет высокомерия?, ?В благодарность за то, как Гизем всегда вела себя со мной, я тоже должна вести себя с ней хорошо?. Однако некоторые заметки меня просто шокировали, я не представляла, как можно было писать на себя такой компромат. Видать, Гюльфем надеялась на то, что эти записи никогда не попадут в чужие руки, что ей и удалось достичь при жизни. Некоторые записи меня не могли оставить равнодушной и потрясли до глубины души. Не желая, чтобы этот текст попал еще в чьи-то руки, я спрятала его в свой тайник в стене.Маниса, 1517 год.

К приезду султана Селима-хана готовились тщательно. Никто не хотел опозориться перед лицом падишаха. Во дворце был идеальнейший порядок, все обитатели Сарухана были готовы встретить султана. Все прошло на высшем уровне и, зачем-то решив проверить покои султана Селима, чтобы там все было в порядке, Гюльфем там задержалась больше, чем это стоило. Селим, увидев в своих покоях хорошенькую девушку, решил, что это что-то, вроде приятного дополнения к покоям и провел с ней недолгое, но приятное время. Сопротивляться Гюльфем не считала возможным, кому-то рассказывать об этом случае, тоже. Однако у жизни были свои планы на судьбу Гюльфем. Уже через пару месяцев стало понятно, что наложница беременна. Не решаясь говорить никому правду, чтобы не попасть в немилость шехзаде или его матери в Сарухане или, еще того хуже, не быть казненной по приказу султана, Гюльфем решила скрыть свою беременность. За большой бакшиш под предлогом поправки здоровья Гюльфем на несколько месяцев покинула дворец, родила в семье ремесленника сына, упросила воспитать его, как своего ребенка и назвала Мурадом, чтобы, в случае чего, не выдать себя, если она вспомнит об этом ребенке в присутствии Сулеймана или кого-то другого. Спустя какое-то время Гюльфем пыталась узнать о судьбе своего сына, но получила ответ, что Мурад умер во время эпидемии оспы, как и его брат. Боясь разоблачения и долгое время до сих пор испытывая любовь к Сулейману, Гюльфем на протяжении десятилетий была незримой тенью Топкапы, пока все то, что было скрываемо и подавляемо столько лет, не прорвалось наружу. В 1558 году, перед смертью, приемная мать Мурада раскрыла ему тайну рождения. Сперва не поверив, а потом решив, что умирающей ни к чему врать, Мурад отправился в Стамбул, сумел встретить с Гюльфем, после чего они договорились о том, что сын поднимет восстание и свергнет с престола султана Сулеймана. Инициативно-воинственного Баязета предполагалось сразу же казнить. Джихангира, как неспособного воевать, и Батура, как слишком любимого почти что сына, предполагалось отправить в самые отдаленные санджаки в вечную ссылку. Гюльфем отправляла Мураду деньги, мало заботясь о сокрытии своей преступной деятельности. Гюльфем хотела, чтобы ее сын ни в чем не нуждался. Как я потом поняла, после смерти матери Мурад навестил ее могилу, а потом отправился в Гебзе, где его уже ждало войско.