Глава 63. Шехзаде (1/1)

Именно сейчас, будучи брошенной на произвол судьбы, я в полной мере осознала, как тяжело, когда нет никого, кто мог бы тебя защитить. У меня не было Ибрагима, как у Махидевран, у меня не было Рустема, как у Хюррем, у меня вообще не было никого, кроме Нины и некоторого количества служанок. Калфы и евнухи в расчет не брались, так как были, по сути, обслуживающим персоналом. Из свободных людей, которые бы могли за меня вступиться, не было совершенно никого. Однако я начала более-менее смиряться с ситуацией. Моя казнь здесь, скорее всего, означала возвращение в прежнюю жизнь, к которой я бы с удовольствием вернулась. Конечно, я не могла сказать наверняка, что именно так и будет, но, судя по всему, совершенно в никуда я бы не переместилась. Однако все равно этого перемещения я боялась. От нечего делать я начала вычислять виновного или виновных. В том, что все инициировал Рустем, я не сомневалась ни секунды. В том, что Гюльфем снова занялась казнокрадством, тоже. Однако доказательств виновности или невиновности Гюльфем у меня не было, впрочем, как и доказательств виновности Рустема. Да и, если уж говорить откровенно, Рустем всего лишь донес до султана информацию, выполнив свой гражданский долг. Я сидела, как обычно, на импровизированной лежанке и намеревалась пойти на так называемую прогулку?— именно этим словом я называла хождение по комнатке. Иногда на меня накатывали волны стыда перед нерожденным ребенком: я его совершенно не хотела, а он давал мне возможность отсрочки приговора и попытку хоть что-то сделать, хотя это было, по сути, бессмысленно. Однако все эти волны сентиментальности как приходили, так и уходили, оставляя меня наедине с неизбежным: скорой казнью. Где-то через месяц заключения двери моей комнаты открылись и я увидела входящую стражу. ?Беременных казнят только за измену,?— подумала я. —?Потому что тогда казнят и детей изменницы. Так неужели ты, Сулейман, настолько дошел до края своей жестокости, что не хочешь рождения этого ребенка?? —?Госпожа, пойдемте,?— сказал стражник. К моему удивлению, стража не брала меня под руки и даже не особо приглядывала, чтобы я не сбежала. Вполне ожидаемо мы пришли в главные покои и я, испытывая бескрайнюю ненависть к Сулейману, с большим трудом заставила себя поклониться. Стража, тем временем, отошла в сторону. —?Гизем,?— сказал Сулейман. —?Несмотря на все свои грехи, ты воспитала достойного сына. Едва Батур узнал обо всем, то тотчас прибыл в Стамбул, чтобы доказать твою невиновность. Батур разыскал ту самую женщину, показывал ей несколько разных наложниц в чадре сразу, и эта женщина каждый раз кого-то выбирала и узнавала. Для того, чтобы знать наверняка, что виновата именно ты, доказательств недостаточно. Я стояла, будто в дурном сне. Значит, Батур, не зная правил опознания, сумел догадаться, что для опознания обязательно нужны подставные*, а Сулейман, будучи в гневе, даже не подумал об этом. ?Значит, какой-то четырнадцатилетний пацан сумел догадаться, а ты, человек столько лет проправивший империей, даже не мог подумать об этом!??— возмутилась в своих мыслях я. Решив, что мне уже нечего терять и раз Сулейман так легко был готов приговорить меня к высшей мере, значит, отношения окончательно испорчены, я сказала: —?Сулейман! Видать, я для тебя?— всего лишь простая игрушка. Не неразгаданная тайна, а обычная наложница, которая родила шехзаде. Игрушку не жалко: ее можно избить до полусмерти, попытаться казнить,?— это всего лишь игрушка! Одной игрушкой больше, одной игрушкой меньше?— гарем большой, наложниц хватит. Но не забывай, Сулейман, что над тобой тоже есть судья и это?— Аллах. Именно он будет судить тебя за все твои грехи. Я впервые в жизни назвала Сулеймана на ?ты?, уже не имея никакой возможности говорить с ним более уважительно. Сулейман же, изумившись, ответил: —?Одно тебе оправдание, Гизем: ты не ждала то, что я тебе сказал. Можешь идти. Какой-то отдаленный уголок разума подсказывал мне, что было бы неплохо извиниться перед Сулейманом. Решив, что подсознание плохого не посоветует, я произнесла: —?Если я в чем-то виновата перед вами, прошу простить меня. —?Можешь идти,?— снова сказал Сулейман. Я вышла из главных покоев в гневе. ?Вот так легко ты был готов меня казнить, если бы я не была беременной,?— подумала я. —?Вот так легко, даже не разобравшись!? Невольно в моем сознании всплыл эпизод из ?Места встречи изменить нельзя?. По-видимому, по мнению Сулеймана я должна была целовать ему руки, будто только что освобожденный Груздев в словах Жеглова**, однако никаких положительных эмоций к падишаху я не испытывала. Наоборот, больше всего мне хотелось, чтобы приехавший Батур сверг своего деспота-отца с престола, будто Селим I Баязида II, однако я догадывалась, что Батур ни за что в жизни не решится на подобное?— я его воспитала иначе. С другой стороны, я чувствовала, что не одна: у меня есть любимый сын, который добился справедливости, и на этого сына я всегда могу рассчитывать. —?Где сейчас шехзаде? —?спросила я первую попавшуюся калфу. —?Отведи меня к нему! —?Как прикажете, госпожа,?— ответила женщина и мы с ней пошли к Батуру.*статисты; заведомо непричастные люди.**персонажи фильма и книги братьев Вайнеров.