Глава 55. Неожиданное возвращение (1/1)

Как я позже узнала, после того, как я упала на пол, ко мне подошел лекарь падишаха, проверил пульс, после чего меня вынесли из главных покоев в какую-то комнатку. Именно там я и очнулась спустя минут двадцать. Я пришла в себя, лежа на полу. Меня жутко тошнило и, понимая, что организму виднее, я не сдерживала эти позывы. Умом я понимала, что нужно выпить как можно больше воды, но воды рядом не было. Наконец, в комнату вошла какая-то женщина. —?Воды,?— сказала я. —?К лекарше. Уже вскоре я сидела в одной рубашке на полу лазарета, так как платье было напрочь испачкано, не имея сил подняться, пила чуть ли ни ведрами воду, хотя меня тошнило от одного упоминания об этом, и плакала. ?Ведь могла и не очнуться… —?думала я. —?Уже сколько раз мне везло… Господь хранит дураков, иначе и не сказать…? По словам лекарши, во многом меня спасло то, что незадолго до похода в главные покои я поела плов. То, что рис является сорбентом, я знала и раньше, еще с прошлой жизни хорошо помня, что бессмысленно пить алкоголь и заедать его суши: можно или не почувствовать никакого эффекта опьянения, или выпить слишком много и отравиться алкоголем. По словам лекарши, мясо было естественным антидотом, пусть и неспецифическим, так как содержало липолиевую кислоту. Разумеется, лекарша говорила другим языком, но где-то в глубине сознания внутренний переводчик переводил ее слова с османского на научный. Неизвестно почему, но сейчас мне хотелось услышать что-нибудь такое знакомое и забытое, связанное с медицинской терминологией, а не ?выпейте вот этот отвар?. Выпив неимоверное количество рвотных, потом слабительных, мочегонных, антидотных настоев, меня переодели в чистое и уложили в постель. В тепле мне стало чуть легче. —?Не говори повелителю, что со мной,?— сказала я лекарше. —?Станет легче?— сама схожу. И тебе заплачу, не волнуйся. А если вдруг помру?— сходишь к Нине и скажешь, что я обещала заплатить, она все отдаст. —?Отдыхайте, госпожа,?— ответила лекарша. Как мне позже сказала Нина, после моей несостоявшейся казни Сулейман погрузился в траур. Те же самые мысли озвучила и Гюльфем: падишаха совершенно не радовало то, что он свершил правосудие и он чуть ли ни с утра до вечера читал Коран, молясь обо мне. Тем временем, я лежала в лазарете, периодически чувствовала озноб, но, в целом, мое состояние было даже чуть лучше, после отравления клещевиной. Возможно, дело было в своевременном оказании медицинской помощи. На четвертый день я решила, что больше тянуть нельзя и вернулась в свои покои. Увидев меня, Нина испуганно перекрестилась. —?Госпожа, вы живы! —?воскликнула она. —?Как видишь,?— ответила я и села на тахту?— все-таки, голова немного кружилась после недавних событий. Я велела Нине пойти и отблагодарить золотом лекаршу и женщину, которая мне помогла в самом начале, а потом, переодевшись, пошла в главные покои. Стража, увидев меня, недоуменно открыла двери, даже не ожидая от меня услышать что-либо. Я вошла в покои Сулеймана и увидела, что падишах читает Коран. —?Как видите, Всевышний не посчитал возможным принять мою душу именно сейчас,?— сказала я. —?Гизем… —?удивленно произнес Сулейман. —?Можешь идти. Недоумевая от такой странной реакции, я вышла в коридор. Теперь я должна была пройти через гарем, чтобы все убедились, что я жива и здорова, а потом прийти к Гюльфем. Разумеется, я не считала правильным то, что после недавнего одобрения бегала по дворцу, будто лось, однако желание показать, что со мной все хорошо, было сильнее. —?Гюльфем,?— сказала я. —?Как видишь, я до сих пор жива. Конечно, меня до сих пор иногда тошнило, особенно от вида еды или после еды, я чувствовала холод в конечностях, однако говорить об этом мне не хотелось. —?А еще падишах чуть ли ни выгнал меня из покоев,?— добавила я. —?Выжди время, Гизем,?— ответила Гюльфем. —?Падишаху нужно время, чтобы все осознать. Он все это время читал по тебе Коран, как по умершей. Заметь, даже по Мустафе он его не читал. Гюльфем помолчала и сказала: —?Да что там говорить, ты меня чуть ли ни напугала. До меня дошли обрывки слухов. О том, как тебя выносили из главных покоев. —?Значит, не время,?— ответила я. —?Гизем… —?задумчиво сказала Гюльфем. —?Ты мне напоминаешь Хюррем. Но не тем, что тебя за все прощают, нет, тебя не прощают. Удачливостью. Было дело, Хюррем избила Хатидже?— ей ничего за это не было. Тебя, помнится, за одну пощечину Михримах на фалаку обрекли. Хюррем организовала нападение на карету, в которой ехали мы с Шах-султан?— была сослана в Эдирне. Тебя же так не жалеют, но тебе в другом везет. Дважды тебя яд не взял, потом из Босфора выплыла. В Бурсе ссылку не так уж и плохо провела. —?Да знаешь, Гюльфем, лучше бы я жила так же тихо и мирно, как ты в первые годы, не рискуя своей жизнью,?— вздохнула я. —?Без детей, без внимания со стороны падишаха, как мать умершего шехзаде,?— уточнила Гюльфем. —?Прости, Гюльфем, еще не до конца здорова,?— ответила я. —?Лишь бы тебя, как ту самую рыжую ведьму, не лишили жизни недовольные,?— сказала Гюльфем. —?Не лишат,?— ответила я. —?Михримах больше нет на этом свете, а других врагов у меня нет. Если что, Джихангир и Баязет далеко. —?Рустема забыла,?— сказала Гюльфем. —?Что бы у них ни было с Михримах, он зол на тебя. —?Станет легче?— подумаю, что с этим делать или не делать,?— вздохнула я. —?Рустема убивать неразумно, если ты об этом,?— сказала Гюльфем. —?Он не рискнет лишать жизни мать шехзаде, которую слишком любит повелитель. Что бы ты не говорила, но если бы падишах тебя не любил, то уже сегодня в главные покои позвали бы палачей. —?Может, и любит,?— ответила я. —?Только мне от этого не легче. Опять тошнит и сколько будет тошнить?— кто его знает? —?Со временем все пройдет, жди,?— сказала Гюльфем. —?Тебя вообще не должно было быть сейчас на этом свете, как бы грубо это не звучало. —?Да, ты права,?— вздохнула я.