Глава 54. Любимая дочь султана (1/1)

Гюльфем предложила мне посмотреть чуть в сторону и я увидела, что на некотором отдалении от нас стоит Сулейман, Ферхат-ага, палачи, евнух и Михримах. Евнуха поставили на колени и начали душить, а Михримах смотрела на это зрелище. —?Гюльфем, не думаю, что нам стоит это видеть,?— сказала я. Я отвернулась. Мне было невыносимо жаль евнуха, который пострадал из-за моей анонимки. Кроме того, я понимала, что Михримах вряд ли что-то грозит. ?Бедный евнух на тот свет отправился, а этой султанской дочери явно ничего не будет?,?— подумала я. —?Пойдем,?— сказала я. —?Теперь мне жить с мыслью, что именно я стала причиной смерти этого несчастного. —?Он сам выбрал свою судьбу,?— ответила Гюльфем. —?Твоей вины в этом нет. Я еле кивнула. Однако решение избавиться от Михримах окончательно созрело в моей голове. Несколько вечеров я потратила на размышления. Как бы я не доверяла той же Нине, впутывать эту женщину в свои дела я не хотела. Основной вопрос, который мне предстояло решить, был непростым: должна ли я отравить Михримах или, все-таки, убить собственноручно. Подумав и поняв, что из-за дальности проживания Михримах мне придется действовать через проверенных людей, я остановилась на ядовитой косметике. Я лично, одевшись в абайю и чадру, тайком пошла в город и купила экстракт болиголова. Больше всего я боялась попасться с этим ядом в Топкапы, ведь в этом случае даже вариант, что я держала яд для возможного самоубийства, не спас бы меня: после попытки отравления Дилары Сулейман устроил очередной рейд в гареме с поисками ядов и примерным наказанием всех, кто смел ослушаться указа повелителя. И если раньше я не боялась обысков, так как в моих покоях было нечего находить, то теперь мне стало слишком страшно. Едва прошедшая хромота после не менее примерного наказания за пощечину Михримах еще не успела забыться и мне не хотелось попадать снова в неприятную ситуацию. Следующей проблемой стало то, что нужно было как-то подмешать яд в мази Михримах. В принципе, ее недавняя аллергия играла мне на руку: увидев какие-то высыпания, Михримах бы снова подумала, что у нее появилась кожная болезнь на фоне нервов и она, возможно, не стала бы бить тревогу. О том, чтобы лично пробраться во дворец и подлить яд в косметику госпожи, не могло идти и речи, дать кому-то подобное указание я тоже не могла. Поэтому я пошла другим путем: в несколько бутылочек с маслами был подлит экстракт болиголова, после чего они были запечатаны и, снова нарядившись в абайю и чадру, я пошла к дворцу Михримах и, недалеко от него, нашла торговку и предложила ей подзаработать, продав специально для госпожи лучшие итальянские масла за достаточно доступную цену. Торговка согласилась. Вскоре я узнала от нее, что сделка состоялась. Мне оставалось только надеяться на то, что Михримах будет отравлена, а меня не вычислят. В своем плане уже позже я увидела бесчисленное количество недостатков: я лично была за пределами Топкапы, торговка могла меня опознать. Абайя и чадра не давали стопроцентной анонимности, меня можно было вычислить по глазам. Но я не могла никому довериться в таком вопросе, кроме того, именно тогда план мне казался идеальным. Бутылочку из-под болиголова я выбросила где-то в городе и вряд ли бы ее можно было найти. Где-то через пару недель в Топкапы пришло известие: дочь султана больна. Сперва Михримах лечили теми же мазями, что и раньше, а потом стало понятно, что это бесполезно. Буквально через несколько дней дочь султана умерла. Горе Сулеймана было трудно передать словами. Несколько недель он вообще не выходил из своих покоев и не желал никого видеть. Падишах велел приносить ему еду исключительно в деревянных мисках, подавать деревянные ложки, не разрешал раздергивать шторы, постоянно сидел в полутьме. Казалось, Сулейман забыл о том, что Михримах?— его не единственная дочь, а еще где-то далеко есть Разие, дочь казненной наложницы, которую воспитывала опальная сестра султана. Однако вскоре падишаху пришло известие: одна из служанок дерзнула воспользоваться теми маслами, которыми пользовалась покойная султанша, и вскоре умерла. Возможно, эту бы смерть списали на Божью кару за пользование чужими маслами, но взгляд Рустема зацепился за этот факт. Рустем поделился с падишахом подозрениями, что его жена была отравлена. В этот же день Сулейман поклялся, что виновный или виновная в смерти дочери будет лишен жизни, кем бы он или она не были. Узнав эту сплетню, я поняла, что мне осталось жить совсем недолго. Логично было предположить, что первым под подозрение попал Рустем: Михримах была дважды неверна своему супругу. Однако как бы падишах не пытался найти доказательства вины Рустема, их не было. Поэтому уже Рустему было поручено возглавить расследование о гибели своей супруги.Рустем, которого я так ненавидела, искал улики проворно. Его люди работали день и ночь и уже вскоре Сулейману, который вышел из состояния апатии и загорелся жаждой мести, легла на стол, если можно было бы выражаться современной терминологией, следующая информация: 1. Гизем-султан дважды выходила за пределы дворца, хотя обычно этим не занималась. 2. Гизем-султан второй раз выходила за пределы дворца в день, когда слуги Михримах-султан купили снадобья у какой-то неизвестной торговки. 3. Первые проявления недомогания госпожи были в день покупки. 4. Лекарь подтвердил, что снадобья содержали в себе сильнейший яд, который и привел к смерти госпожи. 5. Гизем-султан совсем недавно была наказана за выказывание неуважения Михримах-султан и, в принципе, имела на госпожу зуб. Для Сулеймана этой информации было более чем достаточно. Поэтому я совершенно не удивилась, когда меня пригласили в главные покои. Я бы не удивилась следующему сценарию развития событий: меня вызывают в главные покои, потом уводят в темницу, потом Рустем меня допрашивает, отведя душу, потом в темницу спускаются палачи. Однако Сулейман решил поступить иначе. —?Гизем,?— сказал падишах. —?Я тебя прощал не раз. Прощал даже за то, за что не стоило прощать. Однако смерти моей дочери нет оправдания и быть не может. Можешь даже не говорить ничего, я знаю, что Михримах убила ты. У меня волосы встали дыбом от такого известия. Сулейман же продолжал: —?Я не хочу для тебя позора. Поэтому ты сейчас возьмешь со стола вот эту бутылку и просто выпьешь то, что туда налито. Не захочешь?— позову палачей. Я посмотрела чуть вправо. На столике стояла бутылочка я какой-то непонятной жидкостью. ?Вот она, судьба,?— вздохнула я. —?Так и не увижу, как Батур стал султаном?. Чуть дрожащими руками я взяла бутылочку и выпила содержимое. ?Теперь последнее слово?,?— подумала я и сказала. —?Спасибо, повелитель, за эти годы рядом с вами. Да, чего только не было за все это время: и хорошего было немало, и плохого. Но я благодарна судьбе, что попала именно в этот дворец. ?А не в качестве негритоски в ''Рабыню Изауру''??— мысленно добавила я. —?Спасибо за то, что я познала радость материнства и, надеюсь, смогла достойно воспитать шехзаде. ?А не как эта рыжая истеричка, которую зарезали?. —?Спасибо за то, что я смогла почувствовать себя любимой. ?Хоть какое-то время, мне сроду мужики не дарили драгоценности?. —?Спасибо за такую необычную жизнь! В моих глазах потемнело и я упала на пол.