Часть 5. Изменения (1/1)

Жизнь в комнате фавориток была несколько скучна, зато чуть ли ни автономна. Пока где-то в стороне Валерия-Назенин крутила какие-то интриги вместе с Фатьмой, а Хюррем, как я знала, исходя из канона, должна была попытаться отравить беременную фаворитку, но потом отказаться от этой затеи, я сидела, такая же неприкаянная, как и раньше, разве что не в музыкальном классе, а в своей комнате. Прошло около месяца. По-видимому, соскучившись по женскому телу, Сулейман пригласил меня в свои покои. На этот раз, как мне показалось, все произошло еще быстрее, нежели в первую нашу встречу и уже чуть ли ни через двадцать минут я была отослана обратно. Злясь на султана за то, что он пользуется мной, будто проституткой, я бегло оглядела меховую накидку, подаренную мне падишахом, после чего велела Нине убрать ее?— все равно она сейчас была мне не нужна. Единственным, как мне казалось, более-менее радостным моментом было то, что я получила у Сулеймана разрешение бывать в библиотеке и теперь уже там проводила свое свободное время. Казалось, я вернулась в детство: огромное количество непрочитанных книг, которыми так интересно заполнять свое время. Радуясь тому, что теперь у меня есть занятие на ближайшие годы?— столько книг прочитать даже за месяц было невозможно?— я проводила в библиотеке дни и ночи. Очередная задержка регулов меня даже не порадовала?— я решила, что снова произошел какой-то сбой и где-то через недельку я и без лекарши узнаю, что не беременна. Однако слабая надежда на то, что мне, возможно, повезет, заставила меня пойти на очередной осмотр. —?Поздравляю, вы беременны,?— совершенно неожиданно сказала лекарша. Не веря своим ушам, я растерялась. Если до этого дня я была уверена, что почти что в безопасности, то теперь я явно почувствовала, что могу стать очередной жертвой Хюррем. Однако мысль о том, что не нужно строить из себя жертву, тогда никто и не подумает сделать тебя оной, дала мне уверенность в себе, поэтому я, не придумав ничего умнее, решила как будто бы посоветоваться с Фатьмой-султан, чтобы она меня так же сводила к Сулейману, как в свое время Назенин. Я понимала, что для усиления эффекта меня приведут к султану в то время, когда в его покоях будет Хюррем. Однако пусть этот момент меня и смущал, другого варианта я не видела, потому что даже не представляла, как правильнее поступить. Я пришла к покоям Фатьмы-султан и попросила девушек, которые стояли на входе, сообщить о моем приходе. Чуть волнуясь от предстоящего разговора, я надеялась, что все совсем скоро разрешится, желательно в мою пользу. Наконец, мне было позволено войти. Вздохнув, я сделала несколько шагов, поклонилась сестре султана, а потом сказала: —?Госпожа, прошу прощения за беспокойство, но я не знаю, у кого еще могу посоветоваться. Я только что была у лекарши и она сообщила, что я беременна. Госпожа, как теперь я должна донести эту информацию до повелителя? —?Пойдем со мной, Гизем,?— ответила Фатьма. —?Незачем тянуть с такими новостями. —?Благодарю вас, госпожа,?— поклонилась я и пошла вслед за Фатьмой. Вскоре мы уже были возле входа в главные покои. Фатьма сказала стражнику, чтобы он сообщил о ее приходе, а я, чуть волнуясь, начала ждать и надеяться, что это известие порадует Сулеймана. ?Мало ли, что у него на уме,?— подумала я. —?Может, решит, что одна беременная баба?— это хорошо, а две?— это уже перебор?. Надеясь, что все мои опасения будут напрасными, я ждала, пока нас позовут внутрь. Минуты ожидания показались мне вечностью и, когда Фатьма вошла в главные покои, я, немало волнуясь, пошла вслед за ней. На тахте сидели Сулейман и Хюррем и о чем-то разговаривали. Пока я оглядывала покои, пытаясь рассмотреть их, ведь, когда я была там с другой целью, от волнения не успела, толком, ни на что обратить внимания, Фатьма сказала: —?Повелитель! У меня к вам добрые вести. Ваша фаворитка, Гизем-хатун, беременна. Дай Аллах, чтобы у нас родился еще один шехзаде! Даже на достаточно большом расстоянии, которое отделяло меня от тахты, было заметно, как Хюррем побледнела. Женщина скорее вышла из главных покоев, а я, надеявшись, что вся возможная злость Хюррем уже ушла на Назенин, сперва чуть испугалась, а потом решила, что чему быть, того не миновать. Вскоре ушла и Фатьма, а Сулейман позвал меня к себе и жестом предложил сесть на тахту. Я, не медля, исполнила это пожелание. Слегка опасливо я взглянула в лицо падишаха и увидела, что если раньше ко мне относились как к музыкантше, с которой можно развлечься, то сейчас у Сулеймана возникли явно какие-то другие чувства. —?Гизем, моя тайна, которую мне только предстоит разгадать,?— сказал падишах, обнимая меня. —?Ты сделала меня таким счастливым, что это трудно передать словами! ?Ну да, залетела?— и уже счастья полные штаны?,?— подумала я. Однако, несмотря ни на что, мне было крайне приятно слышать эти слова от падишаха. Совершенно неожиданно я обнаружила, что Сулейман надел мне на грудь колье. Склонив голову, чтобы его разглядеть, я увидела, что падишах смотрит на меня. Растаяв от этого взгляда, я невольно чуть приблизилась к султану и почувствовала, что он меня целует. Из покоев Сулеймана я выходила донельзя счастливая. Решив, что Хюррем как-нибудь смирится с очередным ребенком, а мне нужно просто не сталкиваться с этой женщиной, я дала себе зарок не пить всякие непонятные жидкости, ведь, как известно, беременность?— это не болезнь, а османская медицина вряд ли сможет чем-то помочь при каких-либо проблемах. Впоследствии был праздник, раздача сладостей в гареме и разбрасывание золота, но все это мне было безразлично?— я стала будущей матерью наследника или султанши. О том, что беременность может окончиться не родами, я даже не хотела думать.