Вместо эпилога (1/1)

Пятеро ребят сидели на выщербленной, увитой виноградом стене. Встречали итальянский закат, спадающую жару. Здесь было здорово, красиво, но они побаивались, что их компания распадётся. Кто-то вернётся в Тогенкё, даже большинство, а Ровена Монтанелли, возможно, останется здесь. Не то чтобы её отец собирался прямо завтра умирать, но всё чаще заговаривал о том, что хотел бы сложить свои кости на земле предков…Ровена даже не знала, как отнестись к этой самой земле. С такого ракурса всё здесь казалось ей овеянным грустью. И ещё каким-то тревожащим, будто когда-то она уже побывала здесь, может, во сне, и вспоминать этот сон совсем не хотелось. Особенно когда она гляделась в зеркальные глаза Секая, про него же все знали, что он видит скрытое от других.Сандер и Лора Кинзан тем временем на пару копались в планшете. Когда рядом не было родителей, двойняшки были неразлучны, хотя так-то Лора была любимицей отца, а Сандер матери. В планшете одна из друзей родителей, Кэт Эрнандес (без всяких там ?тёть?, она классная и простая!), красовалась без лимитеров, но всё равно и шикарными обводами фигуры не переставала козырять. Да, мол, я такая, и это зашибись! А козыряя, Кэт вещала о том, что даже в консервативной Чехии наконец состоялась свадьба двух ёкаев-мужчин. Что известные путешественники и журналисты наконец явили миру свои истинные, пусть и не врождённые лица и заодно узаконивают свои отношения. Раз уж теперь можно всё.– И что, – протянула Ровена, заглядывая через плечо Лоре, касаясь смуглой щекой её лёгких золотых волос, – на наш век святая борьба уже закончилась?– Поверь, она никогда не кончается, – это подала голос Стефани Визон. Ей было всего одиннадцать, а остальным по пятнадцать-шестнадцать, однако же эта девочка, белокурая, как и кузены, но с глазами цвета заката, уродилась на удивление рассудительной, при таких-то безбашенных родителях. Прямо маленький Хаккай в юбке. И тоже со скрытыми нечеловеческими особенностями. – Между людьми и ёкаями ещё столько всего предстоит уладить, не переживай.– Надеюсь, ты права, иначе зачем я… – Ровена тряхнула короткими, совершенно непослушными кудрями и тут же смахнула чёрную чёлку с глаз. И лихо спрыгнула со стены, договаривая на лету: – Зачем я в этом мире… Ой, блин, все святые, помогите мне, да не все же разом!– Ты чего там? – перегнулась сверху Лора.– Ногу она потянула, – ровным голосом сообщил Секай. – Сейчас пройдёт.Следом за Ровеной со стены спрыгнул Сандер, помогая девочке подняться. Та была даже как будто и безучастна, не замечала ни боли, ни его рук.– Тебя Секай покусал или призрак увидела? Эй!– Да так, – встряхнулась Ровена, продолжая придерживаться за друга детства.К ним подошли остальные, не рискнувшие прыгать.– Всё уже нормально? – на всякий случай спросила Лора.Ответить Ровена не успела. Секай простёр руки над землёй.– Кровь. Кровь впиталась в землю. Ты же тоже почувствовала?…Это было в Бризигелле, и стены окружали старый двор, где, как ребята узнали позже, был некогда расстрелян и похоронен Феличе Риварес.А новым утром Лора, делившая с Ровеной комнату, в некоторой тревоге заглянула подруге в лицо, присев на краешек её постели:– Просыпайся, Ровена! Тебе всю ночь фигня какая-то снится, ты разговариваешь во сне, всё больше зовёшь кого-то – дорогая Джим…На Лору сонно глянули два тёмных глаза. Мятежные глаза Инфинити на лице Лоренцо.– Ай, да мало ли что приснится! Но я правда не хочу оставаться в Италии. Если останусь – съест меня эта старина, этот мрачняк.– А родители как же? Они же останутся. Ты сможешь без них?– Когда-то надо начинать жить самостоятельно. А вообще – отца всё это тоже быстро съест. Он немолод, сердце пошаливает, переживает он всегда сильно, а тут сплошные тени прошлого. Тут жили поколения его предков. И передавали друг другу эту мрачную хронику. Папа сам рассказывал: когда он решил податься в священники, его мать за ним аж с веником гонялась!– Да ладно, прямо так?– Ага. Я бабушку не застала, но она, говорят, могла. И внушала ему тогда: мол, ты же как все мы, ты как порох, нечего тебе там делать, не повторяй судьбу другого Лоренцо Монтанелли, который жил в прошлом тогда ещё веке… А папа сказал, мол, не надо было тогда называть меня этим именем. И пошёл своей дорогой… Конечно, всё вышло не так плохо. И всё же та история будет давить.– Ты думаешь… если моему крёстному, твоему отцу досталась карма тёзки, то тебе… его бастарда? Но ведь между вами никогда ничего не вставало…– Надеюсь, и не встанет. Я законного происхождения и папина радость, как и ты. И всё-таки… Нет, я бы рискнула тут остаться, если бы и вы все тоже. Или хоть кто-то. Твоя мама может и захотеть сюда перебраться, всё сложно, конечно, твой папа Санзо Хоши и нужен на родине, но… – глаза Ровены были как два коньячных озера, и Лора, кажется, даже слышала, как колотится сердце подруги.– Что?– Если бы ты осталась… ты была бы моей Джеммой?