Часть 21 (1/1)

Несколько недель спустя мне стало намного лучше и лекарь сказал, что я уже вполне здорова.Это означало, что я могу покинуть покои Мустафы, ведь он запретил мне покидать их на время болезни, и вернуться в свои.Воспользовавшись тем, что все шехзаде, кроме маленького Селима, и повелитель уехали на недельную охоту, я вернулась к себе. Аслан и Селим были очень рады, что я, наконец-то, вернулась, и они могут видеть меня каждый день.Дальше дни потекли вполне обычно: я играла с сыном и шехзаде, когда у них было свободное время от занятий, гуляла с Михримах в саду, иногда нам с Мехметом (когда они уже вернулись) удавалось урвать несколько часов, чтобы пообщаться без малышей, которым всё время хочется играть и бегать, и спокойно погулять по прекрасным садам дворца. Обеды и ужины я проводила в компании сестры и племянников, а вот завтраки всегда были лишь с шехзаде Мустафой, ведь он каждый вечер звал меня к себе.Всё было очень хорошо, пока не пришла весть о том, что прибыл художник, который должен написать портреты всех шехзаде и повелителя.Я привела Мехмета и Селима в павильон, где нас ждал тот самый художник. Выяснилось, что я?— единственная, кто может это сделать, ведь я являюсь свободной женщиной и могу встретиться с чужим мужчиной, почему-то никто не подумал, что я была наложницей Мустафы, тем более я была сопровождающей шехзаде. К тому же у Сюмбюля были какие-то дела, и он тоже не мог отлучиться из дворца. Султан и Мустафа должны были подойти позже, чтобы познакомиться с ним.—?Ася? —?раздался мужской голос на русском, когда Селим и Мехмет прошли в комнату, а я осталась ждать их на улице.—?Мирон? ?— это был мой жених, с которым нам пришлось расстаться.Мы любили друг друга, но потом его родители нашли для него богатую невесту, и он, не желая жениться на нелюбимой, сбежал из деревни, оставив мне напоследок письмо…—?Ты теперь султанша? ?— спросил он, подходя ближе.—?Нет. Я?— наложница шехзаде Мустафы, но являюсь свободной. Я не рабыня. Это всё так сложно, Мирон… Скажи лучше, как ты оказался здесь? Где жил эти годы? ?— я не могла наглядеться на него, ведь думала, что его уже давно нет в живых.—?Я много где жил. Вот уже как год живу в Стамбуле, работаю художником, как и мечтал. Меня заметил Ибрагим-паша и пригласил во дворец… —?заговорил он,?— А я ведь любил тебя все эти годы, Ася,?— продолжил он, но его прервал крик стражников:—?Дорогу! Султан Сулейман Хан Хазретлери и шехзаде Мустафа Хазретлери!По дорожке к нам приближались султан и Мустафа. И взгляд последнего мне очень не понравился…—?Повелитель, шехзаде?— склонилась я, и, стоя позади Мирона, слегка подтолкнула его локтем в спину, чтобы он тоже поклонился.—?Так вы и есть тот самый великий художник, про которого Ибрагим-паша говорил мне? —?улыбнулся султан, глядя на Мирона.—?Да, повелитель, но не такой уж я и великий,?— Мирон скромно улыбнулся, слегка покраснев. Прямо как в первые дни, когда он посватался ко мне, и мы проводили время вместе, чтобы получше узнать друг друга.Я улыбнулась, вспоминая прошлую спокойную жизнь и свою первую влюблённость, и не заметила, как осталась с Мустафой наедине.—?Вы знакомы? —?сразу спросил он, очень близко подойдя ко мне и глядя прямо в глаза.—?Да, шехзаде… Мы жили в одной деревне и росли вместе, наши дома стояли рядом, но пять лет назад Мирон уехал, и я увидела его только сейчас,?— ответила я, не решаясь сказать правду. Ведь кроме меня и самого Мирона не знает об этом, а я попрошу его, чтобы никто так и не узнал.—?Это осталось в прошлом. Отныне недопустимо, чтобы вы виделись, тем более наедине,?— сказал Мустафа, как-то жёстко, как мне показалось.—?Простите, Шехзаде, такого больше не повторится, мы совершенно не ожидали увидеть друг друга спустя столько лет,?— прошептала я, на что он тут же мягко улыбнулся, с нежностью глядя на меня.***Три дня спустя я одна гуляла по саду, как вдруг меня затащили в кусты.—?Мирон, что ты делаешь? —?испуганно прошептала я, боясь, что нас могут увидеть.—?Давай сбежим? Этой ночью. Я понял, что не могу находиться здесь и не видеть тебя. А так мы снова можем быть вместе,?— сказал он, с надеждой глядя на меня.—?Прости… я не могу уйти с тобой. Я только недавно нашла свою сестру, и больше не хочу расставаться с ней. Будет лучше, если ты уедешь один,?—?я с жалостью смотрела на него, понимая, как делаю ему больно, но я уже давно не люблю его. Я отчётливо понимаю, что моё сердце принадлежит Шехзаде Мустафе.Он хотел что-то сказать, но вдруг я увидела, как к нам идут трое стражников.—?Беги! И никогда не возвращайся в Турцию! —?крикнула я Мирону, когда они уже почти подошли к нам.Слава Богу, что он послушался меня и побежал к воротам, которые, на счастье, были открыты. Стражники не успели схватить его, а вот меня отвели в темницу, но я даже не сопротивлялась.У меня были подозрения, что это Фахрие нас видела и донесла об этом.Вечером третьего дня ко мне пришёл сам Мустафа.Я вновь сидела на холодному полу, прикованная цепями за ногу к стене.—?Почему ты ослушалась меня? —?Мустафа смотрел на меня с большим разочарованием.—?Я не нарушала ваш запрет, Шехзаде. Я просто гуляла по саду, когда Мирон схватил меня за руку и предлагал сбежать этой ночью. Я отказалась, а потом увидела, что к нам идут стражники. Я не могла допустить, чтобы его схватили и казнили,?— спокойно ответила я, стараясь не смотреть ему в глаза.—?Почему же тогда он хотел сбежать с тобой, если вы были просто соседями? —?он подошёл ближе ко мне, глядя прямо в глаза.—?Потому что мы были не просто соседями… мы были помолвлены и любили друг друга. Его родители были не против, но прямо перед нашей свадьбой нашли ему невесту получше. Он сбежал, ведь мало кто хочет жениться на не любимом человеке,?— устало рассказала я, вспоминать то время было очень больно до сих пор.—?Ты всё ещё любишь его? —?прошептал Мустафа прислонившись лбом к моему.—?Нет, Шехзаде, я не люблю его, но воспоминания о тех днях очень болезненны для меня,?— тихо выдохнула я, наслаждаясь его руками в моих волосах,?— Жители деревни долго дразнили меня за то, что я была брошенной невестой, ведь никто не знал всю правду, и считали, что Мирон сбежал из-за того, что не хотел жениться именно на мне,?— я прикусила губу, тихонько всхлипывая. Даже спустя столько лет было очень обидно. Мне же было всего восемнадцать, но взрослые люди злословили, тогда как мои немногочисленные подруги ссорились с родителями, защищая мою честь.—?Кого ты любишь сейчас? —?он пристально смотрел на меня, продолжая рукой поглаживать мои волосы.—?Вас, Шехзаде… —?и тут же мои губы обожгло поцелуем.Сильные руки легли на мою талию, сжимая всё сильнее и сильнее, воздух стал заканчиваться, и мне первой пришлось оторваться от Шехзаде.—?Кто рассказал об этом? —?спросила я, уже зная, что он ответит:—?Фахрие-хатун.Кажется, она так и не поняла, что не стоит переходить мне дорогу.—?Селим и Аслан волнуются, ищут тебя по всему дворцу. Нам пора идти,?— он самолично отстегнул цепи, неожиданно подхватывая меня на руки.На мои заверения, что я и сама вполне могу дойти, Мустафа не обращал внимания.***Я шла по коридору на кухню, потому что очень сильно хотела есть (в последнее время я довольно часто и много ем), как увидела Фахрие, которая шла мне навстречу. Одна. Как удачно!Я рванула к ней, прижав к стене. Судя по страху на её лице, она прекрасно поняла, что я всё знаю.—?Я, кажется, говорила, чтобы ты не смела больше переходить мне дорогу? Ты не послушала меня, и совершила свою самую большую ошибку. Я уничтожу тебя, и никто не сможет обвинить меня в этом,?— прошипела я ей на ухо. А потом она ударила меня по щеке. Как я и рассчитывала.—?Что ты делаешь?! —?закричала я, всхлипывая.Как я и планировала, на мои крики прибежали стражники и Сюмбюль с Нигяр.—?Что случилось, Настя-хатун? —?ко мне подошла калфа.—?О-она у-ударила меня,?— я всхлипнула ещё сильнее, наслаждаясь тем, как в её глазах разгорается уже не страх, а ужас,?— Я просто шла на кухню, чтобы покушать, а она опять напала на меня и ударила. Говорила, что Шехзаде никогда не будет моим и оскорбляла такими словами, что даже повторять стыдно! —?я заплакала ещё сильнее, слыша, как Нигяр велела отправить Фахрие в темницу, а меня повели в мои покои, приказав принести мне чего-нибудь поесть, раз я так голодна.Провожая взглядом сопротивляющуюся Фахрие, которую стражники вели в темницу, я наслаждалась своей победой, ибо была уверена, что теперь она точно не сможет отвертеться.