Глава 1. Лес (1/2)

Вступительное слово автора

Дорогие читатели!

Настоящий фанфик был написан под впечатлением романа Ивлина Во ?Пригоршня праха?. Его неожиданная и жестокая развязка в свое время привела меня в состояние близкое к отчаянию. Будучи не в силах смириться с концовкой романа, я решила взять судьбу главного героя в свои руки и дать ему надежду на спасение. Понимаю, что гораздо интереснее читать о том, что ты уже знаешь, и за чью судьбу переживаешь, поэтому, если вам уж совсем лень читать книгу, то есть прекрасный фильм 1988 года (с актерами, которые годом ранее снялись в культовой гей-драме ?Морис?), хотя книга, как всегда, лучше))).

Несмотря на все сказанное, тешу себя надеждой, что мое произведение все же будет интересно читать, независимо от того, знакомы ли вы с перипетиями канонного сюжета или нет.

Это вовсе не значит, что я бросила свои текущие фанфики (?Осколки? и ?Ириска?). Это значит лишь то, что автору иногда необходимо отвлечься и отдохнуть от приевшихся сюжетов. Какова дальнейшая судьба данного фанфика, сказать не могу. Может закончу, а может и нет, как, впрочем, и основные фанфики. Снова задумываю макси. Снова наобум. Видимо, по-другому не умею.Свои мысли и впечатления прошу выражать, не стесняясь. Приятного чтения.

***Тони Ласт проснулся, как всегда, на рассвете, и, прежде чем открыть глаза подумал: ?Сегодня я ухожу?.Он прислушался: никто не слышал его мыслей? Последние несколько недель он был сам не свой от волнения, настолько, что книжные строчки расплывались перед глазами, и он постоянно сбивался, чем вызывал недовольство своего единственного слушателя.

Но, похоже, его мыслей никто не услышал. Над навесом дурным голосом кричала какая-то птица, индейское название которой Тони так и не смог запомнить. Сквозь высохшие банановые листья шалаша робко пробивалось солнце — сезон дождей уже закончился. За хлипкой ширмой громко, с ровными интервалами храпел мистер Тодд. В последнее время старик стал очень раздражителен, плохо спал и почти не расставался со своим дробовиком. Возможно, виной тому были тропические ливни, монотонные и изнуряющие, во время которых даже индейцы безвылазно сидели в своих хижинах и выходили только по крайней необходимости. А может быть все дело было в обострении душевного недуга, что развился в изоляции от мира в обществе низших по разуму и помутил рассудок этого тропического короля, безумного повелителя и самодура, возомнившего себя его хозяином.Иногда Тони думал, а вдруг старик знает о его планах. Ведь он уже два раза пытался бежать, оба раза неудачно, но каждый раз ему каким-то чудом удавалось не вызвать подозрений у мистера Тодда. Или он ошибается?

В первый раз он ушел ночью, пока все спали, с намерением идти на север, ориентируясь по звездам, но забыл, что в джунглях не видно звезд, заблудился в чаще и долго бродил в сиреневых сумерках, пока к рассвету не вышел все на тот же расчищенный участок саванны с полудюжиной индейских хижин на опушке. Оказалось, он всю ночь ходил кругами, словно какой-то злобный местный бог водил его за ногу на поводке.Второй раз он пытался идти вдоль берега реки вниз по течению, пока не встретит кого-то, кто помог бы ему добраться до цивилизации. Странно, но мысль о том, что на свете существует цивилизация и города, теперь казалась Тони почти фантастикой, хотя он никогда не переставал думать об этом. В тот год приток Амазонки, по которому он прибыл сюда, сильно разлился, превратив сельву на полмили вокруг в черно-зеленое стоячее болото. Не имея лодки и не зная местности, Тони завяз в болоте, нахватал в мягкие места пиявок, чудом избежал встречи с аллигаторами, и, так и не разобравшись, в какую сторону течет вспучившаяся река, вернулся к своему шалашу, где его уже ждал мистер Тодд с ?Николасом Никольби? на коленях.

Тони открыл глаза. По низкому потолку навеса медленно ползла большая цветастая гусеница. Кажется, она искала себе подходящее место для окукливания. Тони уже давно не удивлялся тому, что может встретиться в джунглях. После того, как однажды такая вот ?красавица? за ночь свила кокон у него в волосах… После того, как один индейский ребенок умер, заживо съеденный паразитами. Черви торчали у него из заднего прохода белым, шевелящимся клубком, спешно покидали более не пригодный для жизни труп. После того, как однажды он увидел в лесу в просвете между деревьями большие желтые глаза, пристально и недобро следящие за ним. Мистер Тодд высказал мнение, что это был ягуар, но суеверные пай-вай охали и твердили про лесного бога Сиу, хозяина этой земли, умеющего принимать облик любого зверя. Кто из них прав было уже не важно.Каждую ночь, засыпая в своем гамаке под москитной сеткой, предварительно проверив складки белья на предмет посторонних ?жителей?, Тони прокручивал в голове свою жизнь, в особенности те два года, что он провел в этом тропическом раю. Он думал, думал и все не мог уразуметь, как цепь событий, запущенная на другом конце мира, привела его сюда. Он уже давно прошел стадию первых надежд и первого отчаяния, стадию злобы и ненависти, стадию апатии и безразличия. Он уже не просыпался по ночам в слезах, не умолял на коленях мистера Тодда отпустить его, не пытался покончить с собой. Теперь у него был план, и осуществление этого плана занимало все его помыслы.

Если честно, Тони мог бы быть здесь счастлив. У него было все: еда, одежда, крыша над головой и никаких обязанностей, кроме ежедневного чтения. За исключением чудовищного поступка мистера Тодда, с ним хорошо обращались. Ему даже предлагали жениться на любой понравившейся местной девушке, а то и на двух, как пожелает. Но, конечно, Тони и помыслить не мог о близости с кем-либо из дикарок — коренастых, как тумбы, широколицых, татуированных женщин без возраста. И хоть они ходили повсюду с голой грудью и едва прикрытыми чреслам, никакого желания, кроме того, чтобы больше этого не видеть, их внешний вид не вызывал. Тони Ласт был неблагодарным гостем.

Но однажды ему повезло. Как-то раз, шатаясь без цели вдоль прибрежных зарослей, он набрел на неширокий высохший овраг. Видимо, во время разливов этот овраг затоплялся, а теперь вода ушла, обнажив накопившиеся на дне отложения. Странные это были отложения. Тони пригляделся. Под слоем высохшего ила, опавшей листвы и пальмовых веток виднелись очертания чего-то удивительно знакомого. Сердце в груди тревожно замерло. Отмахиваясь от мух и липкой паутины, оскальзываясь на мокрой траве и царапая в кровь ноги, Тони скатился на дно оврага и остолбенел. Да, это была лодка. Вернее, каноэ, из тех, что индейцы делают из цельной коры деревьев. Не помня себя от волнения, Тони начал голыми руками разбрасывать ветки, ил и прочий мусор, чтобы убедиться, что это не сон. Хоть бы было целое!

Каноэ оказалось целое, только уж очень заросшее. Видимо, пролежало здесь не один год, хотя об этом нельзя было судить наверняка. В Амазонии все, что не подвергается специальной обработке мгновенно поглощается джунглями. Тони попытался отодрать приставшие к бортам каноэ комья осклизлого бурого мха, чтобы добраться до древесины. Скользкий мох отдирался плохо, но все-таки отдирался, и на одном из оголившихся участков коры вдруг явственно проступили следы глубоких царапины. Тони сел.

Полтора года назад, когда, покинутые своими провожатыми, они с доктором Мессингером спустили на воду перегруженный припасами каноэ, не имея ни малейшего опыта хождения по реке, и еще не подозревая о близком крахе, Тони в приступе уныния начал ковырять ножом толстый коричневый борт лодки. Сначала без цели, но потом незаметно для него самого процарапанные палочки и крючочки как-то сами выстроились в осмысленное слово: ?Бренда?. Может поэтому блудная жена потом являлась ему в малярийном бреду? Индейцы верят, что, назвав имя, можно вызвать дух его владельца. Возможно, они правы.

Итак, это была ?Бренда? (Тони продолжал так мысленно называть лодку). Она приплыла сюда очевидно уже без доктора Мессингера. Скорее всего, бедняга не смог преодолеть водопад, а каноэ отнесло течением вниз по реке и прибило к берегу здесь в овраге. Тони просидел над лодкой, до тех пор, пока не начали петь вечерние цикады, потом встал, накидал поверх лодки веток, чтобы придать ей вид, словно так и было, и вернулся в деревню.

Ему понадобилось два месяца, а точнее пятьдесят восемь дней, чтобы привести лодку в порядок — очистить от мха и полипов, починить распоры, залатать трещины. Дело шло медленно, урывками, ведь Тони не мог слишком часто и надолго покидать жилище, чтобы не вызвать подозрения мистера Тодда и индейцев. Обычно Тони совершал свои вылазки после обеда, когда все живое смаривал послеполуденный сон. Дождавшись, пока за ширмой не начнет зудеть громкий с равными промежутками храп, а на вытоптанной площадке перед шалашами индейцев не останется никого, кроме старой подслеповатой собаки, тоже впрочем спящей, Тони выходил из дома и, стараясь казаться беззаботным, шел вдоль плантации маниока к неприметной развилке на краю поля, после чего решительно сворачивал в лес и бежал к оврагу, где его ждала ?Бренда?. Он чувствовал себя почти счастливым, отскабливая ее крутые бока от жирных наслоений ила и подгнившей древесины, сладострастно пыхтел, натирая мочалом из банановых листьев ее узкие нос и корму, бережно прохаживался пальцами, измазанными в каучуковой массе, по потрескавшимся уголкам ее берестяного тела. Она была ему, как родная. Как раньше.

Тони Ласт окончательно проснулся. Он спустил ноги с гамака, нашарил свои сандалии из бананового лыка, машинально потряс их, чтобы выдворить оттуда всех тварей, которые могли за ночь заползти туда, и, убедившись, что опасности нет, начал медленно обуваться. Сегодня после обеда он прочитает мистеру Тодду его любимый отрывок из ?Крошки Доррит?, тот самый, который каждый раз трогает старика до слез (и от которого у самого Тони по пятнадцатому прочтению началась неуправляемая истерика), а потом дождется, пока того сморит послеобеденный сон, незаметно выйдет из дома и поспешит к лодке. К тому времени, когда его хватятся, он будет уже далеко.Главное, чтобы Кими не подвела.

Он встретил ее в своем ?логове? шестнадцать дней назад, когда лодка была почти готова, осталось только смастерить весло из коряги и плоского деревянного обломка, который Тони как-то нашел в куче мусора. Девчонка должно быть выследила его во время его отлучек и теперь, без сомнения, расскажет все мистеру Тодду (она вполне могла быть его дочерью). Отчаяние, охватившее Тони при мысли о том, что его надеждам снова пришел конец, было столь сокрушительным, что он, не зная, что делать дальше, сел на землю и горько заплакал. Он плакал навзрыд, как ребенок, обхватив голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону, проклинал на все лады коварную судьбу. Желтоглазый лесной бог снова обхитрил его.Развязка наступила неожиданно. Кими, до этого бесстрастно взиравшая на исступленно рыдающего белого мужчину, тихо подошла к нему, положила руку ему на голову и несколько раз провела по спутанным выгоревшим волосам. Тони затих и поднял на нее глаза.Насколько он успел заметить, индейцы редко проявляют эмоции в том диапазоне, в каком это делают европейцы. У него на родине, в Англии, излишняя эмоциональность тоже не в почете, но здесь… Он редко слышал их смех, еще реже плачь, их голоса звучали глухо и неразличимо, фразы были кратки и обрывочны. Было удивительно, как эти люди вообще умудряются что-то делать сообща. К тому же, здешние индейцы старательно избегали общения с Тони, боясь навлечь на себя гнев мистера Тодда, их отца и повелителя. Но сейчас Тони видел перед собой смуглое скуластое лицо с большими черными, как уголь глазами, и глаза эти смотрели на него со трогательной смесью жалости и детского любопытства. Так смотрят на шелудивого дворового пса, да он почти и был им. Девочка улыбалась. Возможно, поэтому Тони инстинктивно показалось, что она не такая уродливая, как остальные индейцы. Ее лицо украшали лишь две скромных татуировки на щеках — знак, что она еще не достигла совершеннолетия, которое в их племени наступало годам к пятнадцати. Одета она была, как все — в выцветший лоскут, обернутый вокруг бедер и в несколько ниток мелких костяных бус, свисавших между едва обозначившихся грудей.Тони утер лицо. Он показал на лодку, затем приложил палец к губам. Кажется, она его поняла.

Прошел день, потом другой, но, похоже, ни мистер Тодд, ни кто-либо из индейцев не подозревал о замышляемом побеге. Более того, когда Тони в очередной раз пришел к ?Бренде?, там на дне каноэ под накиданными банановыми листьями лежало несколько мешочков с фариньей и сушеными манго. С этого момента Тони понял, что у него появился союзник — Кими.

Собственно, он не знал, как ее зовут. Просто он однажды слышал, как кто-то из старших звал ее издалека, нараспев растягивая гласные: ?Кими-и-и-э! Кими-и-и-э!? Это могло быть ее имя, а могло означать ?дочка?, или ?сестренка?, или просто ?иди сюда?. Но он запомнил. Да и не мог не запомнить, ведь отныне его жизнь и свобода целиком зависели от молчания этой случайной индейской девочки.Теперь Тони начинал вспоминать, что и раньше видел ее в деревне среди сородичей, как она помогала матери (или тетке? или старшей сестре?) по хозяйству, собирала какао и маниок, кормила кур, доила коз, а на праздниках пела и танцевала вместе с другими девочками, одетая в банановые листья и разукрашенная цветной глиной. Но тогда она была всего лишь одной из них. Долгое время все индейцы казались Тони на одно лицо. Со временем он начал не только различать отдельных людей, но и находить в них некие родовые черты. Пай-ваи оказались довольно миролюбивым и неглупым народом, в отличие от того, что говорили о них враждебные им макуши. Но только помогать ему они не спешили, сторонились, как прокаженного. А вот она почему-то подошла. Что двигало ею Тони не знал, да и не мог знать — он так и не выучил языка пай-ваев, кроме нескольких обиходных фраз.Его мысли забуксовали, почуяв некую перемену в обстановке. Только сейчас Тони заметил, что за из-за ширмы больше не доносится богатырский храп. А в следующую секунду показался и сам хозяин.

- Доброе утро, мистер Ласт, друг мой! Сегодня хороший день, не правда ли? - весело обратился к нему мистер Тодд, надевая засаленный жилет на голое тело.

- Доброе утро, мистер Тодд. День отличный.

- Самый лучший день для того, чтобы выпить пивари и начать новую книгу, а?

- Ну разумеется. Только прошу, не подмешивайте мне больше в пивари своих хитрых травок, а то мне не хочется снова спать дни напролет.

- Ну что вы, мистер Ласт! Я ведь уже столько раз извинялся перед вами. К тому же, я бы не смог вытерпеть так долго без чтения.

- Мистер Тодд, почему вы не хотите попробовать научиться читать самому? Я бы вас научил. Это не сложно. Я когда-то научил читать своего сына.