В монастыре гамалиосов. Часть 2. (1/2)
После этого небольшого инцидента много дней прошло совершенно спокойно и мирно. Ни в чьих душах, умах не было смятения, а жизнь во дворце медленно текла своим чередом. Даже Смартике с большим трудом удалось обуздать свои эмоции и чувства. Она научилась контролировать движения души, мысли и постепенно стала привыкать к такому образу жизни. Хоть и таковой это было назвать трудно. Фара позволила себе лишь одну слабость - выражать, описывать свои чувства в письмах, предназначенных Окраду. Они были наполнены любовью, нежностью и искренностью. Перед сном, когда усталость брала верх, когда становилось труднее контролировать душевные порывы, Смартика бралась за перо и на бумаге изливала душу, делилась своей болью и переживаниями, которые тщательно скрывала. Она никогда бы не осмелилась отправить эти письма тому, кому они адресованы, потому что очень не любила свою манеру изложения мыслей на письме и в целом свой язык. Фара и вправду никогда не была мастером слова и не отличалась красноречием, хоть и обожала чтение. Прамага успешно исполняла свои обязанности, выполнила обещания, данные обитательницам монастыря. Сазима переехала в новые апартаменты и стала практически во всём помогать фаре, чего, конечно же, не одобрили стражи. Девушки шептались у неё за спиной, говорили всякий вздор, но та не обращала на это никакого внимания. Ей вполне нравилось такое положение и осознание собственной непохожести на других. Это очень льстило её самолюбию. Но в то же джестальянка искренне почитала свою госпожу и дорожила сложившимися хорошими доверительными отношениями, которые переходили в крепкую дружбу. Смартика так же ценила молодую женщину за преданность, заботу и благоразумие.
Надо сказать, что так же тихо и спокойно было на душе у Эремии до определённого момента. Шаманка была несказанно рада, что её подруга решила оставить глупости и заняться делами государства. Брамантка была уверена, что Окрад не появится в монастыре, а Смартика не вернётся в Золотой Ниос, да и в других местах они вряд ли могут встретиться, так что не смогут тайком проворачивать свои грязные делишки. Две фары периодически виделись, обсуждали различные алхимические исследования, новые препараты, сплетни города ста башен и других населённых зон Эмиоса. Прамага казалась сдержанной и спокойной, но лучшая подруга могла увидеть в глазах её то, что было спрятано глубоко в душе. Эремия не подавала виду и не находила необходимым жалеть фару, ставшую человеком. Казалось, всё вернулось в норму, переживать совершенно не о чем. Однако у старой женщины вдруг появился повод для беспокойства. Этой ночью проснулась из-за очень странного и пугающего сна, резко вскочив с кровати и судорожно глотая воздух. Эремии привиделся разговор по душам со Смартикой, но в определённый момент что-то явно пошло не так.
- Эремия, прости меня за то, что я тебя ударила и наговорила много неприятных слов. Поверь, мне очень стыдно за такое поведение. Я словно рассудок потеряла, не знаю, что нашло на меня, - сказала Смартика, стыдливо опустив глаза и утирая слёзы.
- Я всё поняла. Ты явно была не в себе. Я не злюсь на тебя лишь из-за этого. Если бы не твоё состояние, то я бы вряд ли тебя простила. Разукрасила бы твоё прелестное личико, - с этими словами фара взяла свою подругу за подбородок и нежно поцеловала в лоб, начто прамага искренне улыбнулась.
В комнате ненадолго повисло неловкое молчание. Эремия медленно приблизилась к её губам, но вдруг замерла в нерешительности, явно смущаясь.
- Чего ты хочешь от меня, женщина?- с недоумением спросила прамага, немного отстраняясь.
Брамантка накрыла её губы неловким, нежным и даже чем-то милым поцелуем и обняла за талию. Фара не ожидала такого поворота и была ошарашена, поэтому не смогла сразу среагировать. Только через минуту к ней пришло осознание происходящего. Смартика со злостью оттолкнула старую шаманку.
- Что это только что было? Да что ты вообще творишь?!- в гневе прошипела фара, широко открыв глаза и часто тяжело дыша.
- Прости, я не смогу остановиться: твои губы пьянят не хуже вина. Расслабься и доверься мне, - с этими словами, Эремия вновь коснулась губ теперь уже не просто подруги. На этот раз она целовала Смартику более уверенно и настойчиво, крепко прижимая её к себе. Та же первое время тщетно пыталась сопротивляться, а затем, разомлев от этой ласки, всё же позволила опустить себя на кровать.
Старой шаманке с трудом удалось восстановить дыханье и вернуться в действительность: сон был таким реалистичным. Она приложила ладони к лицу, словно смывая с себя наваждение.
- О Всевышний, сохрани мой разум. Так же нельзя. Нельзя. Ладно, хорошо... Это был всего лишь сон. Не более. Это иррационально. Это ничего не значит. Ты не могла в неё влюбиться. Никак не могла, - сбивчиво, с большим трудом лепетала фара, сжимая простынь.
Чтобы успокоиться, она вновь легла на кровать и пыталась выровнять дыхание. Однако нездоровые мысли не оставляли, поэтому Эремия невольно представила продолжение сна:
- Да что же такое со мной происходит? Нет, нет… Всё это несерьёзно. На меня так действуют луны. Да, это из-за лун: они в последнее время влияют на меня сильнее, чем обычно. Ничего страшного, скоро пройдёт…- старую волшебницу удовлетворило подобное, как ей казалось, логичное объяснение происходящим странностям. На этом размышления шаманки по поводу странного сна, к её счастью, прекратились.
Она ненадолго погрузилась в пары биомагической ванны, а затем отправилась в свою самую любимую комнату - панчедариум (алхимическая лаборатория), чтобы исследовать новые растительные сущности и минералы. Ещё было необходимо изготовить настой сентии, чтобы вскоре отправить его в город ста башен.
В эту минуту, пока Эремия ставила опыты в лаборатории, Смартика ещё ворочалась в кровати, не находя себе места. Но причина её беспокойства была куда прозаичнее - невыносимая жара сезона Арсики. Прамага всегда с трудом переносила это время года. И немудрено: в данный период температура поднималась до пятидесяти градусов, а то и выше. Ситуацию лишь немного улучшала сеть коммуникаций Рамидике, окутавшая все населённые зоны планеты. Жидкость масми, текущая по трубам, охлаждала или обогревала дома жителей Эмиоса в зависимости от сезона.
Прамага чувствовала, что ей всё ещё очень хотелось спать, но это было невозможно: часы только пробили четыре утра, а воздух уже накалился уже до 45 градусов. Женщина вновь перевернулась с бока на бок и ощупала рукой кровать, будто пытаясь что-то найти. ?Любовь моя, где ты? Не оставляй меня…?, - неразборчиво пробормотала фара. Затем сон как рукой сняло от внезапного осознания сказанного. Она осмотрелась вокруг и увидела, что её возлюбленного действительно нигде не было. Только сейчас фара осознала, где находится, и, разозлившись на саму себя, резко опрокинула прикроватный столик. Серебряный кувшин с розовой водой, хрустальный стакан, свеча и всякие безделушки со звоном полетели на пол. ?Ну и мерзавец, подлец, гад, даже поспать нормально не дашь?,- Смартика начала ни с того ни с сего покрывать его последними словами. После этого всплеска эмоций она глубоко вздохнула, попыталась успокоиться и прийти в себя. Тут же в её покои зашла Сазимав лёгкой красной ночной сорочке. Почтительно поклонившись, джестальянка испуганно выговорила:
-Доброе утро, госпожа. Вы подняли такой шум ни свет ни заря. Я очень за вас испугалась: подумала, что случилось что-то серьёзное.