Часть 1 (1/1)

Хлопок двери. Слишком громкий, но Джунёну как-то плевать. Хотя бы так крики за стеной звучат глуше. Наушники становятся жизненной необходимостью, а хождение вдоль стенки входит в привычку. Кровать прогибается под весом его тела. Взгляд упирается в стену, увешанную старыми постерами с американскими рок-группами?— там, с той стороны, Хёсон; опять ссорится с отцом, опять борется за независимость. Джунён даже рад, что она больше не молчит, как последние полгода. Этот год сильно изменил их всех.Теперь кладовка переполнена коробками с пометкой ?Мама?, на которые Джун боится смотреть.Теперь Хёсон уже не та жизнерадостная девушка, которой была год назад. Больше нет ни ее улыбок, ни длинных волос. Лишь короткая мальчишеская стрижка и такое же грубое нечитаемое выражение на миловидном лице.Теперь отец привел в дом новую женщину, которую нужно называть мамой, но язык не поворачивается. ?Мачеха?, и то в лучшем случае. Джун все еще зовет ее отцовской секретаршей, за что она тихо ненавидит его, а отец укоряет взглядами, но ему как-то плевать.Теперь Джунён научился закрывать глаза на все проблемы, потому что жизнь продолжается, у него продолжается. Он не страдает по маме, как Хёсон; не ищет ей замену, как это делает их отец. Он ничего не чувствует, кроме стыда за то, что он не скучает. Возможно, потому, что все еще не верит, что ее больше нет. А возможно?— оттого, что они никогда не были близки.Теперь семья для Джуна?— лишь одно красивое название, но это все еще его семья?— искалеченная горем и закаленная скандалами, но —?Эй, Ли Джунён.Джун слышит, но даже не оборачивается. Не сбавляет хода. Зато слышит, кажется, вся школа. Десятки любопытных взглядов обращаются к ним.—?Я с тобой говорю,?— школьный коридор вмиг становится узким. На пути вырастают зеваки и другие нелюбители молчаливого парня по фамилии Ли. О да, Джунён чертовски популярен. Особенно у новичков, которые делают из него мишень. Потому что он слишком мягкосердечный на первый взгляд. Слишком раздражающе правильный. Так ведь?Ли-мать-его-Джунён, который терпит все.Но даже у него есть мера.—?А у вас это, похоже, семейное,?— Ли Джун неосознанно замедляется. Сердце начинает биться чаще. Его поймали, нашли больное место. —?Я вчера твою сестру видел. Крошка-лесбияночка,?— приглушенный смех на самое ухо. Джунён врастает в пол. Джунён просто ведется на чужую провокацию, ведется, как последний дурак. —?Она у тебя по девочкам? Или по мальчикам?Джун обещал ей. Что будет держать себя в руках, что бы там ни было. Но мысль о том, что кто-то мог приблизиться к ней, жалит куда-то поглубже, чем собственные обещания. Мысль о том, что кто-то подобный мог к ней приблизиться. После этого чудовищного года, который им с трудом удалось пережить. Хёсон, конечно, сильная, но все еще девушка. Все еще его сестра. Семья.—?А может быть, ей просто нормальный мужик еще не попадался? Хочешь, поправлю ситуацию?Чаша терпения Ли Джуна оказывается переполнена. Чужая ладонь нахально хлопает его по щеке. И в Джунёне переключается тумблер.Он не думает?— он просто бросается. Вталкивает в ближайший класс. Под грохот опрокидываемых стульев и крики одноклассников. Те обступают их кольцом. Все смешивается от удара к удару, когда бьет он, когда бьют его. Ясность приходит лишь когда учитель с криком растаскивает сцепившихся старшеклассников, и Джун видит на чужом лице следы своего почета?— наливающееся кровью веко раздувается, как подушка безопасности, а скула окрашивается сизым. У самого обжигает где-то под ребрами так, что дышать невозможно. Кровь из рассеченной переносицы застилает глаза.Но он смеется.Через боль, через непонимающие взгляды со стороны. В их глазах Ли Джунён теперь выглядит сумасшедшим, и пусть. Пусть боятся, стороной обходят?— так даже лучше. Хотя этот вот, напротив, еще вернется. Он скалится и смотрит затравлено со злобой. Его это вряд ли чему-то научит, только подольет масло в огонь. Джуну плевать. Он готов хоть каждый день вбивать свое мнение в его недовольную рожу. Проходя мимо, Ли резко делает выпад навстречу, и одноклассник инстинктивно отшатывается назад, что веселит Джунёна еще сильней.—?К директору. Оба. Живо.***Всю дорогу к больнице отец молчит, даже не удостаивает его взглядом. Ни слова не проронил ни в кабинете директора, ни в машине наедине. Его куда больше злит, что с работы вызвали, чем тo, что сын полез в драку. Неутешительное, но честное мнение Джунёна. Ему даже нравится эта черта в отце, что он дает ему свободу, позволяет жить как вздумается. Но и у этого должны быть свои границы?— между свободой и безразличием.Хёсон встречает их прямо в приемной, смотрит на виновато улыбчивое лицо брата снизу вверх и отвешивает ему подзатыльник. Джун не против. Заслужил.—?Ему хотя бы больше досталось?Джунён улыбается шире. Еще как. Он постарался.—?Ожидайте.Джун почти стекает на скамью в приемной. Прижимается к стене и не шевелится. Вздох через раз, выдох через два. Вымученная улыбка для сестры?— по умолчанию. Отец исчезает сразу, как все бумаги на прием заполнены. Хёсон кладет голову на Джуново плечо и не выпускает его руки.Ей страшно.Джун это по одному прикосновению чувствует. Что у нее снова сердце болит всего от одной глупой смски, что его везут в больницу. В них опытом заложено сразу думать о худшем. Джун сжимает ее пальцы сильней. Стоит закрыть глаза, как тут же вспоминается эта пустая больничная палата, где лежала мать после аварии, аккуратно сложенное стопкой постельное белье на краю ее койки, безучастный голос медсестры, и как у Хёсон из рук выскользнул так и не донесенный до адресата букет.Беспокойство о ней у него в ДНК заложено. У них разница в пару минут, но будто и нет вовсе. Они?— двойняшки, и Джун ее душу чувствует как собственную.—?Прости.Глухо на самое ухо. Хёсон только качает головой и прячет лицо в изгибе его шеи. У нее волосы пахнут медикаментами?— больничный запах въедается в кожу. Но ему даже нравится. Нравится, когда ее короткие волосы щекочут ему нос, когда она тихо шепчет, что волновалась за него, идиота. Это стоит каждого синяка на его теле.—?Ли Джунён?Джун поднимает взгляд. Медсестра жестом приглашает следовать за ней. Кабинет наполнен мягким солнечным светом, переполнен. Джунёну слепит глаза, стоит переступить через порог. И все-таки мужчина за рабочим столом кажется ему сияющим. То ли из-за белого халата, то ли из-за улыбки. Первой, не дежурной улыбки, что он встречает в стенах этого заведения. В рабочей тишине он слышит легкое жужжание кондиционера, скрип жалюзи и как ровно бьется собственное сердце.Доктор поднимается из-за стола, аккуратно откладывает в сторону очки. У него вокруг глаз легкие морщинки, едва заметные. Мягкий ворот свитера прикрывает горло, а во взгляде?— лето. Джунён чувствует, что наконец-то согрелся. Одной этой усталой, но искренней улыбки достаточно, чтобы растопить зиму в его душе.—?Как самочувствие?Не отрывая взгляда, Джунён просто вкладывает в его протянутую руку свою. И тут же сожалеет, потому что пальцы у него самого отчего-то влажные, что ему, в общем-то, нехарактерно.С губ мужчины срывается мягкий смешок, и боль во всем теле становится тише. Джунён просто читает его имя на бейджике на больничном халате, читает, немо повторяя его одними губами.?Ким Донхён?.Неожиданно для себя самого Ли Джун улыбается.