Глава 8 (2/2)
Она ещё несколько дней восстанавливала силы. Но уже была со мной! Я говорил с ней, называя её Эллин, рассказывал, как все беспокоились о ней, расспрашивал о том, что происходило с ней все эти дни. Она коротко сказала, что словно неслась в пространстве между мирами и видела поразительные картины. Пересказать точнее всё это не может. Сказала только, что слышала словно издалека мой голос, и ещё голос Галадриэль, объявивший её новое имя.Силы постепенно возвращались к ней. Спустя три дня, наутро она смогла подняться и подойти к окну, согреваясь в солнечных лучах. К полудню легко смогла спуститься из дворца Галадриэли вниз, где встретила мою мать. Мама поздравила и благословила нас.
Спустя неделю в Лотлориэн прибыл мой отец со свитой. Весь день он слушал рассказ обо всём, что случилось с нами, и был печален. На другой день они с мамой почти до самого вечера оставались вдвоём и говорили, говорили... Затем вышли к нам с Эллин и благословили нас. На закате мою невесту нарядили в свадебное платье, и Галадриэль сама нас обвенчала.– Я рад, что вы поженились! – улыбнулся Арагорн.– Да, к счастью, успели. До всех этих событий... до Войны за Кольцо.– Так значит, она теперь... эльф?!– Как объяснила Галадриэль, она – новопосвящённая, и является полуэльфом, но не таким, какими есть врождённые полуэльфы. Ведь они не приобретают с течением жизни больше эльфийской благодати, чем та, с которой они рождены. А Эллин постепенно будет проникаться ею всё больше, и через некоторое время сможет развить её в себе больше, чем полуэльф.
– Удивительная история...– Госпожа Галадриэль сказала, что моя Эллин наделена особой, необычной для человека силой и красотой души с рождения, и уж если кто из людей и мог впитать в себя эльфийскую благодать, так это она.– То есть, она теперь тоже стала вечно юной?– Надеюсь, что так. Она остановилась на возрасте семнадцати человеческих лет, и если нам удастся преодолеть семьдесят седьмой день без помех, она будет вне опасности, а потомуменяться с годами ей предстоит не больше, чем эльфу.– И пока она проходит превращение в эльфа, ей нужно быть рядом с тобой?
– Да. Оказывается, именно наша любовь, волнение, радость и трепет души, которые мы ощущаем, находясь рядом, как ничто другое помогает ей. Как объяснила нам Владычица Галадриэль, мы должны быть неразлучны, и чем мы ближе, тем лучше. Расставание – смерть для неё.– Так ты поэтому согласился взять её в наш опасный поход?– И поэтому тоже, но не только. Я очень боялся за неё, ведь поход наш чрезмерно опасен. Можно было отказаться от похода самому и остаться с ней, но я не мог не пойти с вами! Считаю это своим священным долгом. Если не уничтожить Кольцо, всему нашему миру грозит гибель, в том числе и нам с Эллин. Как я бы мог оставаться в стороне, осознавая, что не делаю ничего, чтобы одолеть силы Зла?!
К тому же, Эллин – самый настоящий воин, в чём и ты, я полагаю, убедишься не раз. А я нужен ей рядом, чтобы перенести все тяготы изменений, которые она ощущает, и рядом со мной силы её нарастают быстрее, чем мы ожидали. Кроме того, она никогда не будет обузой в самом непростом походе – напротив, её заботами мы все преодолеваем наш путь легче, чем это было бы без неё, согласен?– Это верно, не спорю.– Но и это не всё, Арагорн. Мы с Эллин так тесно связаны, что в случае, если один из нас погибнет в бою или как-то иначе, второй тоже покинет этот мир… Когда Эллин об этом узнала, сказала так: «А зачем мне этот мир без тебя?!»Леголас грустно улыбнулся, немного помолчал, а затем продолжил:– Ты знаешь, Арагорн, проснувшись наутро после свадьбы, я увидел, что она стоит у окна с тенью грусти на лице. Я подошёл к ней, обнял её, она прижалась ко мне, но не повеселела.
Я спросил:– Тебе жаль, что ты ушла от людей?– Нет, милый, я так счастлива рядом с тобой, что слов не найду и ни о чём не жалею.У неё даже слёзы блеснули в глазах.
– Не печалься, Эллин, Владычица сказала, что через год ты сможешь повидать своюсемью.– Не в этом дело...– Что же печалит мою принцессу в наше первое утро?– Я не знаю, как объяснить... Я чувствую, что надвигается страшная угроза. Она ползёт медленно, но верно. Тьма разрастается на Востоке и стремится заполонить землю...– Тебя беспокоят набеги орков, что временами случаются? Но орки – не воины против эльфов, ты же знаешь.– А что, если их станет слишком много? Понадобится немалая армия. А ты... ты сегодня уедешь.– Я?! О чём ты говоришь? Я не собираюсь никуда уезжать. И что за мрачные мысли? Ну же, Эллин, улыбнись! Скоро мы вернёмся в мои владения, ты увидишь Мирквуд...– Нет, милый, беда грядёт. Я чувствую. Теперь нескоро мы сможем наслаждаться песнями птиц и шёпотом листьев, журчанием воды и безмолвием снегопадов, строить свой дом и просто радоваться жизни.– Я знаю, что мы сделаем. Мы поговорим с моей матерью.Она наделена даром предвидения, и сейчас развеет все твои тревоги.Да, Арагорн, я неслушалеётогда. Мы спустились к матери. Как я и полагал, она сказала, что у неё нет тревожных предчувствий. И вдруг как-то растерянно добавила, что нет вообще никаких предчувствий. Я не успел ничего ответить, как на полном скаку на площадь влетел всадник и объявил, что Владыка Элронд созывает на совет в Ривенделл старейшин и военачальников из разных королевств.
Оказалось, мой отец, король Трандуил, на рассвете умчался в Мирквуд, которому отдельные набеги орков всё не давали покоя, поэтому от моего королевства на Совет к Элронду выпало ехать мне. Тогда я понял, что слова Эллин – не безотчётная тревога, а настоящее пророчество, и дар предвидения от моей матери перешёл к Эллинвместе с эльфийской благодатью.
Собираясь в дорогу, я подбадривал её:– Не грусти, после Ривенделла мы обязательно поедем в Мирквуд.
Но она печально улыбнулась и покачала головой:– Нет, в скором будущем этого не видно. Я не могу объяснить, я чувствую это. Я знаю, мы едем ради чего-то великого и очень важного. И как бы ни было трудно, главное – мы рядом.