Глава 8 (1/2)
Из-за чёрной тени показался краешек Луны. Затмение завершалось, круглый чёрный диск, закрывавший её, отходил в сторону. Звёзды падали всё реже и дальше от Карас-Галадона. Перед глазами всё поплыло... Луна, выходившая из тени, светила всё ярче, но для меня Лотлориэн померк и стал казаться серым размытым пятном...
Внезапно резкая белая молния разорвала ночное небо прямо над площадью, ударила в землю рядом с Зеркалом и заставила опомниться. Свет в чаше зажёгся едва заметными проблесками искр и стал быстро нарастать. Лёд, сковавший Зеркало, мгновенно расплавился в ярких лучах, словно его и не было.
Я бросился было туда, но тут Галадриэль остановила меня:
– Подожди, пусть разгорится вовсю!Вспышка света в Зеркале на мгновение ослепила меня, но я тут же опомнился, вскочил на край чаши и выхватил оттуда Этиль. Поток светящейся воды стекал с её лица, волос, рук, платья... Меня трясло от волнения. Я наклонился к ней и поцеловал так, словно хотел всю свою любовь и всю душу с разгоревшейся в ней надеждой передать через этот поцелуй...
Она не оживала. Но я продолжал целовать её со всей любовью, пылающей в моём сердце, и всей болью, сжимающей его. Мои слёзы вместе с каплями светящейся воды катились по её щекам...
И вдруг я почувствовал... биение её сердца! Я вздрогнул и взглянул на неё. Она не шевелилась, глаза были закрыты. Я не понимал, что это значит, но тут Галадриэль положила руку мне на плечо и сказала:– Всё хорошо, Леголас! – и улыбнулась. – Ваша любовь победила смерть. Она жива!– Жива... Жива?! Жива! Но... но почему она не может очнуться?– Это тяжкое испытание, Леголас. Она отдала все силы. Теперь ты нужен ей, чтобы она смогла их восстановить. Оставайся с ней, будь рядом и жди её пробуждения. Поверь, самое страшное уже позади!Галадриэль позволила мне отнести Этиль в отведённые ей покои. Там эльфийки заменили её промокшее платье и оставили нас до самого утра. Она не приходила в себя, а я не сомкнул глаз и всю ночь не отходил от неё.
Лучи утреннего солнца озарили её лицо, и я поймал себя на мысли, что она стала ещё красивее, чем раньше, хотя всегда думал, что она совершенна, а потому лучше и быть не может. Она была бледна, неподвижна, но необыкновенно, волшебно, неповторимо прекрасна...Вошла Галадриэль, чтобы взглянуть на неё. Я спросил с немалой тревогой в голосе:– Скажите, госпожа Галадриэль, когда же она очнётся?!– Ей очень трудно, Леголас. Она прошла через смерть, а теперь преображается в того, кем не была. Это потребует много сил и времени.– Как ей помочь?!– Будь рядом. Твоя любовь – лучший помощник! – улыбнулась Галадриэль. – Сегодня она получит новое имя – Эллин. Отныне все будут обращаться к ней только так.
На закате Галадриэль провела обряд посвящения, при котором моей любимой было присвоено имя Эллин – «звёздное озеро». И хотя она по-прежнему не приходила в себя, Галадриэль объяснила, что это ничуть не мешает её посвящению, а новое, эльфийское имя только поддержит её преображение.
Когда наступила ночь, я, как и прежде, находился рядом, и вдруг заметил, что у Эллин вздрогнули ресницы. Глаза по-прежнему были закрыты, но на лице её появилось отчётливое выражение тревоги. Я взял её за руку, стал говорить с ней, но она не реагировала на мои слова, лишь пальцы рук слегка вздрагивали, чего раньше не было. Я не на шутку испугался и бросился было к Галадриэль, но меня, конечно же, не впустили.Однако Владычица вдруг сама вышла ко мне и прошла вместе со мной к Эллин. Посмотрела на неё и поспешила успокоить меня:– Не тревожься, Леголас! Она видит внутренним взором картины мира, перемены в них и становится всё ближе к возвращению. Её силы прибывают, и уже скоро она сможет очнуться. Продолжай говорить с ней, но не забывай – её нельзя называть прежним именем. Оно теперь опасно для неё.– Но разве она поймёт, если назвать её Эллин? Она ведь не слышала этого имени и не знает его!– Знает, поверь мне! Посвящение – очень сильное таинство, новое имя вошло в неё и поселилось в её подсознании. Не сомневайся в этом, говори с ней, она будет постепенно возвращаться.Ждать пришлось мучительно долго. Последующие два дня были наполнены напрасными надеждами: она не приходила в себя, не открывала глаза, не подавала голос, не реагировала на мои слова, лишь тень тревоги временами появлялась на её лице... Я ненавидел себя за то, что позволил ей пройти через это, за то, что не могу прекратить всё это и забрать её боль себе...Я продолжал оставаться с ней, но всё что я мог – держать её за руку и пытаться донести до её подсознания свои мысли и чувства таким несовершенным для этого случая инструментом, как речь...
И вдруг, на рассвете третьего дня я увидел то, что заставило меня вскочить на ноги и замереть на месте, словно незримая сила сковала меня на миг: её ресницы задрожали, пальцы в моей руке дрогнули, она вздохнула и, наконец, – глаза её открылись, на лице появилась тень улыбки!
– Леголас, – чуть слышно прошептала она. – Ты здесь... я знала, ты ждёшь меня.Мне хотелось от счастья подхватить её на руки, но я боялся дотронуться до неё: ведь она отдала столько сил, а потому казалась мне такой хрупкой... Ты знаешь, друг мой Арагорн, все вокруг были так рады её возвращению, так счастливы, словно на Лориэн сошло высшее благословение небес...