Глава 24. Кто я теперь? (1/2)
Чёрная, густая, точно дёготь ночь накрыла Кират бархатным покрывалом. На небе светила, словно успокаивая жителей неспящей земли, полная луна. Звёзды мерцали слабым светом, словно где-то очень далеко рассыпались мелкие искры. Ближайший трактир светился окнами, двери то и дело хлопали, впуская и выпуская посетителей. Трактирщик метался за стойкой, изредка покрикивая на подручных. Очаг пылал, потрескивая капавшим на уголь жиром с жарившихся тушек индейки. Две девушки сновали по залу, подтаскивая к столам полные подносы, а затем убегали на кухню с пустой посудой. Время от времени ровный гул голосов нарушался то смехом, то краткой перепалкой посетителей. Продрогшая Изабель вошла в общий зал заполненный людьми, стараясь не суетиться и не привлекать лишнего внимания. Она осмотрелась: синие жилетки, жёлтые банданы и кепки, нашивки с символикой Золотого Пути, – трактир был полон солдатов. Кое-где за столами серел одеждой простой люд. Иззи выдохнула и двинулась через весь зал к дальнему столику у окна. В противоположном углу какой-то парень настраивал лютню. Ну, или что-то вроде того. Раздался тихий перебор струн.
— Чего изволите? — подошёл к девушке трактирщик. Она порылась в огромных карманах бесформенных штанов, достала несколько мятых купюр и выложила их на стол. ?Мда, особо не разгуляешься?, — подумала Иззи и подвинула деньги мужчине.
— А на что хватит? — спросила она. Трактирщик небрежно пересчитал купюры и, поразмыслив, пошёл в сторону кухни.
Сфокусироваться на окружающей обстановке было трудно. Изабель не выдержала и распласталась по столу, уронив голову на сложенные руки. Переутомлённое тело налилось свинцом, голова кружилась, в ушах звенело. Потоки гнетущих мыслей, смешанные со страхом, подкатывающая к горлу истерика и дрожь в пальцах – девушка усмехнулась, понимая, что это далеко не лучшее её состояние. Даже дышать не хотелось. Да и получалось через раз. Иззи стремительно теряла рассудок.
Сначала ей всё казалось таким простым, лёгким, непринужденным. Носилась как вихрь, воодушевлённо бурля идеями. Жизнь была полна удовольствий. Вечеринки с друзьями ночи напролёт, новые знакомства, свидания, увлекательные путешествия. Девушка строила масштабные планы на будущее, и была полностью уверена, что ей всё по плечу, что не существует никаких преград. Изабель часто заставляла друзей выслушивать её откровения о том, как вокруг всё прекрасно. Они не слишком впечатлялись её озарениями, удивляясь, как много те отнимают у них энергии. ?Иззи, угомонись. Ну, всё уже. Прекрати тараторить?. Даже когда друзья не произносили этого вслух, такие мысли ясно читались в их глазах: ?Бога ради, Изабель, притормози?. В конце концов, Изабель действительно притормозила. Точнее, колесо её жизни со скрипом остановилось, а жизнь начала погружаться на дно. Мышление из ясного процесса стало медленным и мучительным. Она ни в чем не видела смысла. Девушка привыкла принимать свой быстрый ум как данность, обладать безграничным источником юмора, полагаться на остроту и живость своего разума. Но разум внезапно подвёл, будто смеясь над её безрассудными планами. Она больше не находила ничего увлекательного вокруг. Мозг оказался неспособен концентрироваться на чём-либо, кроме смерти. Потому, что война – это когда везде вокруг тебя смерть. Везде, на сотни километров вокруг. А смерть вокруг порождает и смерть внутри. Смерть души.
Девушку внезапно начало охватывать острое беспокойство, переходящее в панический ужас на грани паранойи. Ей казалось, что все вокруг шепчутся только о ней и искоса поглядывают именно на неё. Её окружали толпы людей, но вместо лиц у них были тёмные маслянистые пятна с искажёнными гнусными ухмылками. И снова липкий холодный пот стекал по каждому позвонку. Иззи вжала голову в плечи, кидая боязливые взгляды на каждого, кто сидел в этом трактире. Эти метания кончились тем, что один неосторожный солдат случайно задел её, после чего вежливо извинился и мгновенно затерялся в гуще посетителей. Он даже не узнал девушку, а та в свою очередь вскрикнула и зажмурилась, будто вот-вот ей придет конец.
Работница заведения со стуком поставила на стол старую, с царапинами и вмятинами алюминиевую плошку с дешёвой похлебкой. Изабель хотела поблагодарить девушку, но губы онемели, как после анестезии и не могли шевельнуться. Поэтому, она лишь молча кивнула головой. Взяв ложку, Иззи задумчиво повертела её в руках, подвинула ближе к себе плошку с супом, и принялась аккуратно черпать. Так. Спокойствие… Это всего лишь куриный бульон. Две ложки супа она проглотила, а третья остановилась где-то в горле и полезла обратно.
С порывом свежего воздуха ворвавшегося в открытые двери, в трактир вошёл новый посетитель. Несколько мгновений он стоял на пороге, сосредоточенно разглядывая зал, а затем поспешно прошёл вглубь. Девушка была настолько погружена в свои мысли, что не заметила, как рядом с ней, казалось из ниоткуда, возникла мужская фигура.
— Наконец я нашёл тебя, — послышался через несколько секунд низкий голос. Изабель неожиданно задохнулась, чувствуя, как мурашки покрыли кожу рук, кажется, пытаясь забраться в самое сердце. Спина напряжённо выпрямилась. Иззи медленно подняла голову, и их взгляды встретились.
— Аджай! — девушка вскочила со стула, бросилась к нему и, обняв за шею, уткнулась лицом в его плечо. Она закрыла глаза и потёрлась щекой о шершавую ткань куртки. Пахло потом и лесной сыростью. Это был самый обычный человеческий запах, такой непривычный после ароматов дорогих одеколонов и индийских благовоний.
От Аджая исходило такое спокойствие, такая уверенность, что любой рядом с ним чувствовал бы себя защищённым. Та удивительная аура, которую он создавал вокруг себя, давала возможность стойко переносить всё то, что в последнее время происходило вокруг. Его присутствие умиротворяло и внушало надежду, что всё наладится. Так было с первой минуты их первой встречи. Общение с ним всегда протекало легко, Иззи никогда не чувствовала себя неловко перед Гейлом, ощущала только комфорт и спокойствие, которого ей так не хватало. Изабель выпустила Аджая из своих объятий и отступила от него на один шаг, чтобы заглянуть ему в лицо.
Он выглядел сонным, или уставшим, или измученным, или всё вместе. Будто лишился всех сил. Под глазами тёмные круги от переутомления, впалые щёки, заросшие щетиной. Казалось, у него даже пара седых волос появилась. На лице, шее и руках были заметны ссадины, синяки, следы ударов. Он продолжал улыбаться, но во взгляде читалась странная пустота, которую Иззи не узнавала. Некоторое время они изучали друг друга, словно действительно успели сильно измениться. Внешне, может, и не совсем... А внутренне? — Не против, если я присяду? — спросил Аджай, указывая на пустой стул напротив. — Давай поговорим в другом месте, — произнесла Изабель, тревожно озираясь по сторонам. Парень прищурился, но ничего не сказал, лишь пожал плечами.
Они вместе вышли на улицу и довольно быстрым шагом направились к домику Золотого Пути, который находился на каждом захваченном аванпосте. И прошли только десяток шагов, как до Аджая донеслись возбуждённые голоса. Он инстинктивно замедлил шаг. Изабель, шедшая рядом с ним, опасливо оглянулась. Парень замедлялся всё больше и больше, пока совсем не остановился, напряжённо прислушиваясь к речи: — …невысокого роста, с длинными чёрными волосами. Рассредоточьтесь! Если она здесь – найдите её! Девушка с силой дёрнула Аджая за руку и настойчиво потянула за собой. Поселение напоминало растревоженный улей. Пока Изабель, крутя головой по сторонам, тащила парня весьма причудливым маршрутом к дому, он во все глаза рассматривал взволнованных людей, напоминающих сейчас пчёл в период роения. Ситуация становилась всё напряжённее и напряжённее. Вытирая пот со лба, Иззи спешила добраться до убежища, как можно скорее. Дорога казалась ей бесконечной, но непонятная уверенность, что она не успеет, если остановится хоть на минуту, толкала её вперёд. Наконец дверь открылась, и яркий свет заставил Изабель зажмуриться. Прислонившись спиной к закрытой двери, девушка попыталась отдышаться. Сердце, казалось, увеличилось в размерах, застревая где-то посреди горла и лихорадочно набирая обороты. Раз Золотой Путь поднял тревогу, значит тот солдат, которого она вырубила прикладом автомата по пути в Шикхарпур, пришёл в себя и объявил о ней по рации. Значит, скоро они придут и сюда. Изабель не могла совершить второе убийство. Не могла снова поднять оружие. А оставив его в живых, она обрекла себя на бегство.
— Может, объяснишь мне, что происходит? — не выдержав гнетущего напряжения, спросил Аджай. Иззи бросила на него дикий ошарашенный взгляд и, как будто опасаясь, что её услышат, полушёпотом ответила: