8 (1/1)

Вглядываясь в своё лицо, Ивана пыталась отыскать там хотя бы тень себя настоящей. Неужели стала такой, какой её описал Глеб? Нет, быть такого не может. Ей же всегда удавалось оставаться верной себе, и даже в эту ночь она не могла позволить предательству скользнуть к ней в душу.Когда ты злишься на самого себя, то начинаешь делать больно другим. На что ты вообще мог разозлиться? Глеб, на что же именно ты разозлился? Мне нужно понять, чтобы исправить всё это. Усмири уже наконец свою гордость и поговори со мной без всякой лжи и отрицания. Тебе ведь не плевать на меня! Тебе хочется верить, что нас связывает лишь секс, хочется считать меня глупой подстилкой, но только из нас двоих глупостью блещешь только ты один. Не желая взглянуть правде в глаза, ты только мучаешь нас этим сильнее.***Сгущались ненасытные тени вокруг, пресекая любые попытки лунного света пробраться к нему в душу и отыскать там хотя бы крошечный намёк на жизнь. Воздух тяжелел, невидимой, но до густого хрипа в груди давил на тело ощутимой бетонной плитой, от которой отдавало сыростью и безудержной болью, что предвещала лишь конец. Водой хотелось разбавить себе кровь, чтоб перестала та густеть по венам, которые от сильного сжатия пальцев на руле проступили на предплечьях. Преврати его тело в краску, то был бы там лишь насыщенный, тёмный и глубокий, как воды океана, красный цвет сердечной раны, которую ему наносил её взгляд всё это время. В голове звучали проклятия и мелодия прощания со своим прошлым, которое уступить должно было место будущему, несмотря на его отчаянные попытки ухватиться дрожащими пальцами за то, чем он жил до встречи с ней. Перед глазами всё время мутнело, но только не от света встречных фар, а от того, что её образ всё никак не хотел растворяться. Душа вновь сыпать начинала новым листопадом бранных слов, чтоб только изничтожить эти крошки непонятного влечения, которые руководили им рядом с рыжеволосой красотой, от любви которой зарыдала бы сама скрипка. Испытываемые им чувства к Иване не желали поддаваться его понимаю, отчего он лишь больше впадал во внутренний кризис от этих страшащих сердце ощущений. Её присутствие рядом выдавало лишь тихое дыхание и настойчивый взгляд, которым она медленно осаждала его со всех сторон, не давая ни единого шанса на побег. Из-за вязкой слюны ему с трудом удавалось сглотнуть, а кончик языка всё продолжал давить на зубы, всё рвался окунуться в тепло и жар её рта, ведь она так невинно облизывала свои губы с понятным лишь ей одной интервалом во времени, что это доводило его до лихорадки. Краем глаза замечал, как она сжимала челюсти, как давила в себе желание сказать уже наконец что-нибудь, как она давила в себе желание прикоснуться уже наконец к нему, видел, как она давила в себе постыдное желание узнать, как он. Потому что на Максима ей было глубоко наплевать, впрочем, как и ему самому, и совсем неважно, что они оба в крови.Бросив короткий взгляд на дорогу, Ивана развернулась корпусом к парню и, вытянув руку, стала медленно сокращать ею расстояние до руля. Осторожно оглаживая пальцами покрасневшие костяшки на его правой руке, она постаралась смирить растущий гул в груди и дышать как можно тише, будто это могло принести ему адские муки. Она не желала делать ему больно, даже в мыслях не хотела ему зла, ведь он и так страдал по собственной вине сильней, чем она только когда-либо сможет представить. Робко окутывая, словно паутиной, черты его лица своим серым взглядом, который серым вовсе не был, наоборот, горели её глаза ослепительно ярко, Ивана наслаждалась его близостью. Прежде она никогда не задумывалась, что мужчина может быть красив, ведь обычно женщины получают в свой адрес комплименты о том, как их внешность свела с ума очередные мужские взоры и шеи, но только здесь был случай совсем иной. Вишнёвская считала красивым именно его, несмотря на весь тот мрак, что скрывали эти черты лица, несмотря на весь тот ужас, что таился у него под кожей, и, несмотря на все те обидные слова, что он вонзал ей в сердце, ей всё равно хотелось ощутить его губы на своих и никогда ни за какие гроши на свете не отпускать его руку. Уступая своим внутренним позывам, Ивана усилила давление, сильнее надавливая подушечками пальцев на косточки. Проводя указательным пальцем вдоль, то возвышаясь, то падая в ямы, вспомнила, как в детстве считала количество дней в месяце по костяшкам. В январе им суждено любить друг друга, в феврале под завывания холодных ветров будут они нежиться в тёплой постели, под слякоть марта она напишет ему очередное письмо с просьбой купить ей сгущённое молоко, в апреле они выпьют бутылку вина, а уже в мае она зачитает ему вслух свой очередной перевод, в июне травиться будут, в июле отвара страстная продолжит съедать их тела, но в августе он поцелует её в щёку перед сном, чтобы в сентябре она радовала его хорошим настроением, ведь в октябре она всё будет сжимать ему руки, согревая своим теплом, в ноябре они вспомнят о своём знакомстве, и в декабре она скажет ему, что прощает ему его грубость.—?У тебя хороший друг,?— её голос был скрашен восхищением, когда она произносила эти слова, будто дружба действительно значила для неё очень многое.—?Верно,?— Глеб в ответ чуть нахмурил брови и опустил глаза наконец на её пальцы, которыми она продолжала ласкать его ладонь. —?Настолько хороший, что даже предложил тебе выпить,?— зачем было придавать насмешку этим словам он так и не понял.Убирая руку, Ивана сложила ладони у себя на коленках и откинулась спиной обратно на сидение. Порой и она могла быть милосердной и хоть на жалкие минуты давать ему передышку и не смотреть столь разорительно. Поёрзав немного ягодицами и удобнее устраиваясь на своих же лодыжках, Вишнёвская прикрыла глаза и отдалась размышлениям о том, что же она натворила без всяких опасений, что её опять склонит в сон. Свои действия она могла описать лишь одним словом?— защита. Ей до последнего хотелось защитить свою верность к Глебу и не позволить чужим рукам прикасаться там, где был запрет. Даже пережитое изнасилование в ноябре не выявило в ней столь отчаянной борьбы, как совсем недавняя попытка Максима забраться ей между ног. Осенью она принадлежала лишь одной себе, ни мужу и ни кому-либо ещё, поэтому ни перед кем не испытывала бы стыда за то, что с ней тогда сотворил блондин в этой самой машине. Себя в ту ночь она не предавала, сохраняя верность своим идеалам от первого и до последнего вдоха. Вот только с тех пор прошло время, и она отдалась одному мужчине, которому хотелось быть верной. Не могла допустить, чтобы чужие руки прикасались к ней без разрешения, чтобы тело порочил другой.Я всего лишь защищала то, что было мне дорого. Не хотела, чтобы он топтал мои чувства к тебе своими руками, прикасаясь ко мне там, где ему вздумается. Может быть для тебя это ничего и не значит, но для меня очень важно быть только твоей, чувствовать одного лишь тебя и впускать в себя тоже одного только тебя, Глеб. Ты можешь сделать мне больно, можешь унизить меня, но я всё равно сильнее тебя и моя вера в любовь неиссякаема. Поверь, я знаю, о чём говорю, а ты, даже будучи мёртвым, всё равно же ведь чувствуешь это. Ведь чувствуешь же?Примиряя себя со своей совестью, Ивана лишь сильнее окуналась в свои чувства, позволяя тем вести её вперёд. То, что Максим остался жив, несомненно, радовало её, но не так сильно, как присутствие рядом любимого человека, который без лишних слов приехал и разобрался во всём том дерме, в котором она чуть не искупалась. Сама того не замечая, её губы растаяли в улыбке, а на душе стало ещё теплее от осознания, что он готов всё бросить и приехать к ней, защитить её, а после ещё и отвезти домой. Глеб в очередной раз проиграл ей, бросившись со всех ног на помощь той, к которой обещал испытывать ничего, кроме холодного безразличия.Этот провал сейчас волновал его очень даже серьёзно, ведь раньше подобных слабостей за собой он не наблюдал. Для него самого было неожиданностью сорваться вот так вот в ночь лишь из-за одного звонка, и как бы сильно он себя не сдерживал, то всё равно выдохнул с превеликим облегчением, когда увидел Ивану в том коридоре. Её борьба подкупала и вставляла лучше любых наркотических средств, которыми он думал закинуться пару часов назад, чтобы только дыра внутри перестала расти. Глеб понимал, за что же именно она боролась, не давая Максиму отыметь себя на покрытом линолеумом полу, и это знание теперь душило ещё сильнее, чем прежде. Теперь он понимал её отсылку на роман Мэри Шелли, чувствуя себя создателем, но не Иваны, а этих чувств, этой любви и этой жизни, в которой теперь оба захлёбывались. Открыв ей дверь в новый мир, он стал для неё путеводной звездой, за которой она последует даже в пекло, ради которой сгниёт и из-за которой станет лишь сильнее. Он был в ответе за то, что каждый раз давал ей надежду, несмотря на жалкие попытки оттолкнуть её своими поступками чуть ли не на Северный полюс.Ивана слишком сильно привязалась к нему, чтобы теперь можно было отпустить всё это. И будто нашёлся вдруг смысл жизни, что для них заключался теперь в извечной борьбе друг с другом. Нарушая правила, Глебу хотелось обыграть её, но только эта сука уже успела предупредить его, что стоит проявить немного тепла, как всех этих смертей можно избежать. Только вот из-за своего упрямства и желания быть победителем во всём, не уступая даже своей второй половине, Глеб запустил тот самый механизм, который отвечал за страдания. В своих мыслях он слишком часто натыкался на женщину с мягкими рыжими волосами и железным характером, спрятанным под сорочками, слишком часто уж возвращался к тому вечеру, всё больше и больше понимая, что ни о чём не сожалеет. Как бы больно ему не было теперь, он бы всё равно повторил каждую секунду, проведённую вместе с Иваной, после задыхаясь в одиночестве и разрываясь между желанием позвонить ей и втянуть носом порошок.—?Артём остался, чтобы отвезти его в больницу, ведь так? —?держа глаза закрытыми, спросила Ивана, но только вот пальцы всё равно сжала в кулак, списывая всё на нервы.Молчание в ответ заставило её напрячься ещё сильнее, а его изучающий взгляд, скользящий по её лицу, и вовсе вынудил ногтями впиться в мягкую ткань ладоней и содрать запёкшуюся кровь. Проверял её на прочность, понимая, что вопрос был вызван вовсе не беспокойством за пострадавшего от её рук мужчины, но и не за саму себя, ведь в любой момент к ней могла наведаться полиция. Чтобы отвлечь Ивану от терзаний собственной плоти, или же из благодарности, что она даже в такой вот ситуации волновалась за него, Глеб взял её левую руку в свою, переплетая пальцы и сжимая до едва слышного хруста. Будет тебе, Ивана, это уроком, чтоб больше не думала ты о других раньше, чем успеешь сперва позаботиться о себе.—?Глеб, что произошло после? —?глаза-то всё закрыты, а соблазн посмотреть на их сцепленные руки был так велик, что у неё уже дрожали ресницы. И всё же смотреть она не стала, сильнее зажмуривая глаза и про себя отмечая, что он разгадал её полностью. —?Ты и твой друг ведь не пострадаете за то, что я натворила?—?Артём остался, чтобы отвезти его в больницу и купить ему новые очки. Кажется, старые я разбил ему, когда мы с ним мило беседовали о том, чтобы он больше не попадался тебе на глаза.Распахнув глаза, Ивана тут же повернула голову и встретилась с насмешкой в его глазах, которая была вовсе и не насмешкой, а правдой. Мило беседовали, значит. Ладно. Она ведь и так догадывалась об этом, когда только увидела его костяшки, в голову сразу закралась мысль, что о Максиме она вообще больше никогда не услышит. Бросив ему следить за дорогой, Вишнёвская не устояла и первой отвела взгляд, делая вид, что её очень занимают штаны. Врушка. Опустив глаза, она рассматривала их сцепленные руки, и, будто желая помериться с ним силой, она сжала его пальцы в ответ сильнее, чем следовало бы.Не скрывая своей усмешки, Глеб вдобавок ещё и хмыкнул, отчего Ивана лишь скривила губы. Пережать ей пальцы с новой силой ему ничего не стоило, да и она в ответ зашипела как самая настоящая змея. Уступать ему не желала, в отместку причинить старалась боль, даже вон немного выпрямила спину, а после и вовсе зло посмотрела на него, от обиды поджимая губы. Её шалость потягаться с мужчиной обернулась против неё же. Рука уже ныла от боли, но Ивана всё покорно ждала, когда же он сам её отпустит, прочитав немую просьбу в глазах.Ладно, ладно! Не хочешь по-хорошему, тогда будет по-плохому. Вот увидишь, ты сам опустишь мою руку.Сильнее сжимая челюсть и задвигая мысли о боли на задворки сознания, она всё же нашла в себе силы поднять руку, и локтем упереться к подставленному к груди колену. Используя его как опору, Ивана потянула уже побелевшие пальцы к своему рту, и если бы только она действительно укусила его, если бы только вновь оставила след своих зубов на его коже, но нет же. В последний момент ей с хрустом удалость повернуть кисть руки, а позже и поцеловать те самые костяшки, по которым ранее считала дни в месяце. Её нежность была его самой настоящей слабостью, порой хотелось сделать ей больно намеренно, ведь он точно знал, что в ответ она спустит с цепи не своих демонов, чтобы обглодать его труп, но эту свою нежность, от которой замирало сердце.Ивана ошиблась, её руку он так и не выпустил, а только лишь ослабил хватку. Опуская ладони ей на колени, он надавил сильнее, заставляя убрать ногу. Стило ей только вернуть ту в обратное положение и удобнее устроиться на своих лодыжках седалищными костями, как Глеб нахально устроил их руки у неё на бедре, сместив их немного в сторону, ближе к внутренней части. Её шумный выдох на весь салон машины, а после совсем крошечная победа в копилке его обуздания этой гарпии. Закусывая губу и проверяя в очередной раз свою способность ходить по лезвию бритвы, Глеб надавил рукой на мягкую ткань бедра. А у малышки дыхание-то участилось! Сдвинул ладони чуть в сторону и костяшками прижался к её лобку, надавил чуть сильнее, пытаясь протиснуть руку ей между ног, на что Ивана, тяжело сглотнув, облизала губы.Пора мне с этим заканчивать. Не нужна мне никакая пальма первенства! Забирай всё себе, хотя ты и так прекрасно знаешь, что я в твоей власти.Совсем немного разводя ноги в стороны, Ивана позволила ему скользнуть ладонями себе между ног. На её попытку высвободить руку из плена шипел теперь уж Глеб, причём предупреждающее, так, чтобы она больше не смела его ослушаться, подавляя в ней её же силу воли. Сгорая от стыда, Вишнёвская вновь сцепилась с ним, меряясь силой, только на этот раз помогала себе ещё и бёдрами, сдавливая ладони и не давая ему свободы действия.Чёртова дрянь! Совсем забыла, что я за рулём, или у тебя мозгов нет, а думаешь ты только своим священным местом?Идя на хитрость, Глеб выпрямил пальцы, лишь подушечками прижимаясь к её ноге через ткань брюк. Выдыхая с неким облегчением и надеждой, что сейчас он уберёт руку, Ивана чуть расслабила хватку бёдер, чем тут же и воспользовался парень. Грубо хватаясь за её мягкую кожу, он зажал ту в капкане между её собственными костяшками и своими пальцами.—?Глеб! —?чуть ли не давясь тем жаром, которым было охвачено всё тело, Ивана на выдохе позволила себе всхлипнуть.Повернув к нему голову, она лишь отметила его напыщенный вид и фальшивое акцентирование глаз на дороге. Понимая, что ей никогда не сыграть с ним на равных на подобном поле боя, где её же тело, предавая её, подчинялось ему, шло у него на поводу, Вишнёвская уступила окончательно. На то, как она медленно убрала свою руку, а после и вовсе расслабила свои бёдра, Глеб лишь усмехнулся и покачал головой. Близость с этой женщиной всё время раззадоривала его, заставляя сдаваться плотским утехам. Её тяжёлое дыхание и вздымающаяся грудь заводили похлеще, чем вертящие полуголым задом девочки в клубах. Наверное, всё дело было в том, что Ивана умела быть сексуальной даже будучи одетой.Если так пойдёт и дальше, то он точно плюнет на всё и ?натянет жопу своей феи?, как и говорил ему как-то друг. Потираясь костяшками о её промежность, он даже через штаны и нижнее бельё чувствовал её разгорячённость, а вся надежда на самоконтроль сгорала к чёрту, подобно метеориту, но только не за счёт абляции, нет, виной всему было её судорожное закусывание губы и руки, которые она от незнания куда деть, вытянула вперёд, а после и вовсе упёрлась ими в панель. Наклонившись вперёд, Ивана прогнулась в спине, растрёпанные волосы упали на лицо, прилипая к уже влажными от пота шее и вискам.—?Божечки,?— застонала она от растекающейся по всему телу звёздной пыли вперемежку с небывалой усладой.О её чувственности можно было слагать легенды. Подобная реакция её тела, а также и души льстила ему до щемящей боли в грудной клетке, но только боль эта была так сладка, так сладка… В последний раз надавливая костяшками ей на промежность, Глеб убрал руку и, опустив ту ей на колено, стал поглаживать аккуратно и нежно, как она ранее ласкала его ладонь. Ивана же старалась не шевелиться, боясь, что её в любую секунду могут облить грязью за столь ?развратное? поведение. Прислонившись лбом к панели, она принялась восстанавливать дыхание и усмирять свою пылкость. Прежде ему ещё никогда не доводилось видеть столь очаровательного стыда и прогиба в спине, как у этой женщины… как у этой суки. Пояс брюк оттопырился на пояснице, и натянутая в виду позы рубашка приглашала взглянуть на открывшийся участок кожи, покрытый испариной.В мир реальности Ивана вернулась лишь несколько минут спустя, отлипая наконец от панели и занимая привычную ей позу. Косого взгляда на Глеба хватило, чтобы понять, что его подобная ситуация лишь здорово позабавила, скрасив время за рулём. Поправляя на себе одежду и заправляя волосы за ухо, Ивана принялась за счёт, лишь бы избавиться от мысли, что она полностью в его власти не потому, что тело столь бурно реагировала на его ласки, а ввиду того, что же творилось у неё внутри. Если бы только можно было физически обличить то, что трепетало и билось в любовных судорогах у неё в груди!..До самого города никто из них не решался проронить и слова. Глебу казалось, что открой он рот, то из него точно вырвется что-то пошлое, а глядя на состояние Иваны, не хотелось портить всю прелесть момента. Вишнёвская была особенной, и опошлять её тоже хотелось по-особенному. Ивана же до сих пор пребывала в лёгком шоке, чувствуя себя марионеткой в умелых руках кукловода. Хоть она и была готова отдаться ему, посвятить ему всю себя, за собой ей всё же хотелось сохранить хотя бы волю. Наблюдая за яркими огнями города и гуляющими парочками по ту сторону стекла, она опустила затёкшие ноги на пол. Не то! Может быть всё дело в его руке, которую он убрал, чтобы закурить? Ивана ещё тогда смерила его осуждающе-мягким взглядом, мол, из-за сигареты он действительно взял и убрал руку с её коленки?Мог бы уже и вернуть руку обратно. Ты ведь больше не куришь! Глеб! Прикасайся ко мне как можно чаще, мне нравится, когда ты уделяешь мне внимание. Мне нравится, как горит кожа от твоих прикосновений. А ещё мне нравится выражение твоего лица в такие моменты: несмотря на все эти громкие победы, ты всё равно насторожен, что кто-нибудь может нам помешать. В такие моменты я понимаю, что ты боишься потерять меня.Остановившись на светофоре, Глеб прикусил щеку изнутри и скосил взгляд на ноги рыжей. Она всё тёрла свои коленки вместе, будто намекнуть пыталась, чтобы он вернул свою руку на законное место. В этот раз сдаваться пришлось ему, но он решил назвать это просто небольшой уступкой, тем более, ему самому не хватало её тепла.—?Давай сюда свои ноги,?— чуть раздражённо произнёс он, рукой зазывая её к себе.Прищурившись, Ивана сперва попыталась оценить ситуацию, но повернувшись к нему, отметила только нетерпение на его лице. Не желая терять ни секунды, она быстро подтянула ноги и закинула их ему на бёдра. Чтобы совсем уж комфортно было, Вишнёвская ещё развернулась к нему окончательно, наблюдая за его профилем. Машина вскоре тронулась, и, опустив руку себе на бедро, она принялась вырисовывать линии его лица. Представляя, что ведёт пальцем не по ткани своих брюк, а по его коже, она мысленно проговаривала, что вот палец скользит от лба до самого кончика носа, затем падение до его губ, ох, она бы обязательно надавила пальцем на мягкую розовую ткань, если бы только он позволил, но после губ следовал подбородок, а затем и шея, к которой хотелось присосаться языком.Её махинации с ?рисунком? прямо на бедре не остались незамеченными. Не желая смущать её ещё больше, Глеб промолчал, списав все её действия на ребячество, да на что угодно, но отказываясь признать во всём этом влюблённость. До её дома позы так и не меняли, чему Ивана была несказанно рада. Глубоко внутри же она продолжала удивляться, как только ему удалось всё это вынести, учитывая её откровенный взгляд, которым она кромсала его. Признаться, Глеб и сам был удивлён подобной стойкости, хоть с каждой секундой и приходилось прятать себя всё глубже в лёд, чтобы не сорваться на огонь её сухих губ.Выходит, ?домой? значило ко мне на квартиру.Закрыв за собой двери, Ивана сбросила с себя туфли и медленно вдохнула наконец родной запах своего жилья. Проводив Глеба в гостиную, которая служила ей одновременно и спальней, она поспешила достать из шкафа полотенца и ночнушку. Желание рыжеволосой быстрее смыть с себя кровь он понимал без лишних слов, но только она была бы не она, если бы не сказала по этому поводу хотя бы одного слова.—?Я пойду в ванную, ладно? —?Ивана и сама не поняла, зачем добавила это последнее слово, да ещё и скрасила всё вопросительной интонацией. Стоя в дверях гостиной, она прикусила губу, понимая, что сморозила глупость. Покраснев, будто он вновь забрался ей между ног, она смущённо добавила, чтобы он чувствовал себя как дома, и скрылась в коридоре.И снова она с мужчиной на ближайшие квадратные метры, а дверь в ванную на задвижку запирать не торопилась. С Глебом было спокойнее, и даже войдя он сейчас к ней, то дрожать от страха Ивана уж точно не стала бы. Разве что смутилась бы, потому что он застал бы её раздевающейся. Бросив в корзину штаны и блузку, она принялась расчёсывать спутанные волосы, оценивая своё отражение в зеркале на слабую троечку. Оказалось, что на щеках у неё тоже были порезы, правда, мелкие, а вот нижняя губа пострадала куда сильнее: мягкая ткань была распорота ближе к центру и, проведя по ране языком, Ивана невольно зашипела, с виском, кажется, ничего серьёзного. Включив воду, стала готовить гели и шампунь, сгребая с полочек различные склянки и складывая их на бортик ванны. Схватившись за подол сорочки, Ивана резко одёрнула руки и, как ошпаренная, вылетела из комнаты, побежав в гостиную.—?Забыла сказать,?— застыв от его взгляда всё в тех же дверях, стала оправдываться. —?В холодильнике есть суп, можешь разогреть себе, если ты голоден.Ему бы очень хотелось назвать это тупостью, да только язык не поворачивался. Её лицо в тот момент выражало высшую степень обеспокоенности, будто они вновь оказались на мосту, и она была его единственной опорой. Конечно, о том, что её хлебом не корми, а дай проявить заботу, он знал, но не до такой же степени, чтобы ставить выше себя кого-то другого. А вот такая она у тебя, Глеб! И права она была в ваш первый вечер, что ты её ещё совсем не знаешь, но уже считаешь не нормальной.Бросив рассматривать вид через окно, он подошёл к ней вплотную, заставляя прижаться спиной к дверному проёму. Проявляя свой характер, Вишнёвская решила смотреть ему в глаза и плевать, что для этого прошлось задрать немного подбородок, приложившись затылком. Высокий, чёрт бы его побрал! Опустив руки ей на бёдра, Глеб втянул уголок верхней губы, языком до боли прижимая к зубам. Нужно было сделать хоть что-то, но только бы не сорваться на ласки. Пальцы уже вели свою войну, оглаживая кожу её бёдер, нарочно задевая резинку её трусов и чуть оттягивая в сторону.Повезло хоть сорочку свою не сняла. Ну вот истинная искусительница, нет, хуже?— дрянь.Склонившись к её уху и сдерживая на цепях своих распутных демонов, парню пришлось дать Иване весьма дельный совет:—?Сперва заботься о себе. Если мне что-то и понадобится, то я возьму это.Да, конечно. Совсем забыла, что порой ты берёшь, даже не спросив разрешения.Расхлябав в Иване всё, что только можно было, он перевёл руки ей на плечи и развернул в сторону ванной комнаты, откуда доносился шум воды. Что делать, она поняла и без слов, уже с опущенной головой направившись смывать с себя труды своей борьбы. Глеб же, вновь оставшись с самим собой, принялся осматриваться вокруг. Больше всего ему понравились плотные кремовые шторы до самого пола, которыми он поспешил задёрнуть тонкий белый тюль. Выключив свет и оставив гореть только ночники над широким коричневым диваном, парень прошёл к её рабочему столу, полки над которым были заставлены словарями и пособиями по грамматике. И всё же Вишнёвскую он немного знал, поэтому мог представить, как она работает: наверняка, как только у неё появляются сомнения, она открывает несколько вкладок на своём стареньком ноутбуке, а после, поднявшись со стула, тянется рукой к словарю и сравнивает ответы. Щёлкнув настольной лампой, он взял со стола деревянную шкатулку, с вырезанными на крышке распустившими на ветке цветами. Повернув шкатулку, на дне Глеб обнаружил выполненную с помощью пирографа надпись: ?Моей любимой внучке-вишенке?.Теперь понятно, что там за цветы.Отложив шкатулку обратно на стол и проведя пальцем по клавишам ноутбука, Глеб направился на кухню, лишь вскользь взглянув на большой шкаф в углу, удивляясь, что на дверцах не было зеркала. Ну в самом деле, как девушка может жить без зеркала? Ужас какой! Это просто возмутительно. До супа руки так и не дошли, а вот с одним из сырков в своём запасе Иване пришлось попрощаться. Поедая лакомство, отметил на подоконнике винтажную керосиновую лампу, удивляясь, где она вообще такое смогла достать, ведь Ивана вряд ли купила бы электрическую. Вернувшись обратно в комнату, Глеб плюхнулся в кресло рядом с диваном и, достав телефон, написал Артёму. Убедившись, что всё хорошо и того ублюдка уже зашили и вправили нос, он принялся ждать хозяйку квартиры.Ивана же тем временем вовсю оттирала свою кожу от запёкшейся крови, всякий раз удивляясь, что осколок оставил столько ран и царапин на её ладони. И всё-таки он спас её, так что жаловаться было не на что. Выбравшись из ванной и закутавшись в полотенце, она принялась вытирать свои волосы, отмечая при этом в запотевшем зеркале, что теперь выглядит лучше. Всё дело, видимо, было в крови, которую она наконец смыла. Обработав раны антисептиком и наклеив пластырь у виска, Ивана вобрала губы в рот и вымученно опустила руки вдоль тела?— что ж, сделала всё, что могла. В конце концов, она не медик, но на глаз ничего серьёзного, можно жить дальше. Надев трусы и накинув на себя ночнушку, рыжая наконец вернулась в комнату.Не зная, что сказать, она пару секунд протопталась у дверей. Набралась смелости и прошла к креслу, остановившись напротив и скрестив руки на груди.—?Я не знаю, как вести себя с мужчиной в подобной ситуации,?— выпалила она спустя минуту молчания, которую Глеб потратил на разглядывание её вида.Определённо, ему стоило уйти до её возвращения, потому что вызывающе торчащая грудь послужила спусковым крючком. Этого, как оказалось, было мало, потому что волчонок решил ещё и обескуражить его своим признанием. Он, наверное, даже не удивился бы, начни она сейчас молиться на коленях, прося хотя бы немного смекалки, что же делать в такой вот ситуации.Как же ты у меня бестолочь.—?Иди сюда,?— протянув к ней руки, позвал её Глеб шёпотом.Ивана тут же подчинилась, подойдя настолько близко, что голени упирались в кресло, но парень всё равно продолжал тянуть её на себя. Понимая, что от неё требовалось, она опустила колено правой ноги рядом с его бедром, после чего под его одобрительный кивок подтянула и вторую ногу. Надавив ей немного на плечи, блондин заставил её окончательно опуститься к нему на колени. Оценивающе поглядывая на позу и беря ответственность за все вытекающие из этого последствия, Ивана чуть смущённого выдавила из себя:—?Я не умею быть сверху.Он был не единственным, кто хотел близости. После столь горячей поездки ей так и не удалось унять сосущее чувство внизу живота, и как бы сильно она не отвлекалась в ванной на свои раны, тело продолжало требовать продолжения или как минимум его прикосновений. О неумении рыжей быть сверху Глеб уже был в курсе, опыт с мостом очень даже неплохо помог в этом, особенно её слова, что к ней два года не прикасался мужчина. Тогда он сразу сделал себе пометку, что эта его особа в подобных делах самый настоящий профан, вот только в свои слова Ивана вставляла двойной смысл, который тоже не укрылся от него.Подцепив пальцами край её ночнушки, Глеб ловко пробежался подушечками вверх и, обхватив удобнее тазовые кости, большими пальцами стал давить на подвздошный гребень. Ивана уже готова была потеряться от подобных ласк, которые ещё даже не успели стать провокационными, но для такой, как она, достаточно было и этого. Чувствуя, как расслаблялось всё тело, она опустила руки ему на плечи и, прогнувшись в спине, уткнулась носом ему в шею. Его ласки успокаивали её, заставляя чувствовать себя невероятно сказочно.Переведя ладони ей на поясницу, Глеб несильно надавил ей на крестец, после чего скользнул вниз под резинку трусов. Обтекая ладонями её ягодицы, он коротко чмокнул Ивану под самым ухом и, сжимая её зад, заставил немного приподняться. Стягивая нижнее бельё, он не встретил с её стороны никакого сопротивления, наоборот, Ивана сама помогла ему избавить её от трусов, вытягивая в нужный момент ноги.—?Так нравится быть в моей власти? —?сладко прошептал ей на ухо, развивая тему её неумелости и вновь оглаживая ей бёдра.—?Что плохого в доверии? —?уперевшись в его плечи, она вытянула руки, чтобы можно было смотреть ему прямо в глаза. —?Ты занимаешь ведущую позицию не только потому, что у тебя есть власть надо мной, но ещё и потому, что я тебе доверяю.Скептически поглядывая на её лицо, Глеб пытался найти в чертах её лица хотя бы крошечный намёк на ложь, но всё было тщетно. Вишнёвская смотрела слишком открыто и смело, понимая, что ей никогда не будет равных в признаниях столь откровенного характера. Скривив губы, но принимая своё поражение, блондин усилил ласки на её бёдрах, вновь забираясь пальцами под подол её ночнушки. Оглаживая внутреннюю поверхность её бёдер, он намеренно избегал уже изнывающее и пульсирующее лоно, лишь жалкими поддразниваниями задевая налитые кровью складки.Ещё не влажная, но скоро.Осторожно взяв её за раненную руку, блондин поднёс ту к своим губам. Надавливая пальцами, заставил её разжать кулак и после нескольких секунд изучения царапин приложился губами к центру её ладони. От того, как он водил языком по самым линиям, Ивана растерялась, не зная куда смотреть. Глаза бегали, одновременно хотелось скрыться от него, зарыться под одеяло, но скольжения горячей плоти сводили с ума, не отпускали. Переведя глаза на его плечо, она тяжело сглотнула. Сердце набирало обороты, а он всё не унимался, продолжал терзать её, теперь уже мягко целуя костяшки. Приставив кончики её пальцев к нижней губе, Глеб коротко взглянул на её лицо: дрожащие ресницы и прикусывание верхней губы, а на щеках ?алые паруса?. Всасывая её указательный палец, подставив язык снизу и плотнее прижимая к зубам, он отправил Ивану на просторы смущения и наслаждения. Найдя в себе силы, она всё же подняла глаза, но только не на рот парня, которым он сосал ей палец. Встречаясь с ним взглядом, Вишнёвская отметила среди озорного блеска отражение самой себя в радужках его глаз. Понимала, что всё это время он неотрывно следил за её реакцией, которая оказалась просто умилительной. Сглатывая, она опустила глаза вниз, отмечая при этом, как он втягивал щёки всякий раз, когда засасывал её палец. Будто под заклятием, она неотрывно наблюдала, как он уже водил языком по её ладони, видела, как приподнялись уголки его губ в ухмылке, чувствовала его колкий взгляд, полный призыва посмотреть в ответ. Ей бы очень хотелось сказать, что всё это было мерзко и противно, но врать Ивана не посмела. Подчиняясь, она вновь встретилась с ним взглядом и под падающий занавес стыда шумно выдохнула.Сжав её таз в очередной раз, Глеб мягко двинул её бёдрами вперёд, а после назад. Понимая, что от неё требуется, Ивана стала сама до изнеможения медленно раскачиваться у него на бёдрах. Мурашки поползли по спине, когда его руки едва ощутимо сжали её грудь. Столь мимолётного прикосновения хватило, чтобы вершины сосков, отвердев, стали выделяться через тонкую ткань. Сглатывать становилось всё труднее, но она упорно старалась не сбить дыхание, и если бы только он не дышал столь горячо ей прямо в шею, то, возможно, у неё бы всё получилось.Очередное лёгкое сжатие груди теперь продлилось уже несколько секунд. Ивана успела посчитать в уме ?17? ровно три раза, как его длинные пальцы обхватили её уже за шею. Облизав губы, она стала ждать продолжения, перестав даже раскачивать бёдрами. Сердце пропустило несколько ударов, толкнувшись языком между губ, она уже готовилась попросить его не останавливаться, но в итоге лишь шумно выдохнула и прикрыла глаза. Позволяя ему лицезреть блаженство на лице и свою полную покорность, Вишнёвская упивалась просто звуком его сбившегося по её вине дыхания совсем рядом со своим ухом.Я всё смогу, я смелая, я сильная. Всё смогу! Вот сейчас, ещё секунду и я покажу ему. Обязательно покажу ему себя.Повторяя про себя слова, Ивана встретилась с ним взглядом и, неотрывно следя за его глазами, потянулась к подолу. Скрестив руки, она стянула с себя последний атрибут одежды, отбросив его на пол к своему белью. Приказывая себе не зажиматься, она, сглатывая, опустила руки обратно ему на плечи. Оказавшись перед ним впервые голой, её стали разрывать сомнения, что она вообще, наверное, не впечатлила его подобным шагом. Для самой же Иваны это было очень важно не только из-за разницы в возрасте, но и по простой причине, что она всего лишь хотела ему понравиться.Изгиб её талии и налитую грудь Глеб оценил закусыванием губы и, продолжая держать её за шею, чуть надавливая подушечками на бьющиеся венки, он смог выдавить из себя на выдохе лишь одно слово:—?Потрясающая.Смущённо улыбнувшись ему в ответ, Ивана надавила своей промежностью ему на член чуть сильнее, сдвигаясь ближе к его груди. Уже в открытую лаская её грудь, ведя большим пальцем по ареоле, а другой же рукой чуть грубо сминая податливую и столь мягкую ткань, Глеб позволил себе отдаться тёмным мыслям о предстоящем наслаждении. Возобновив потирание своей киской по его половому органу, придав движениям больше жизни и более быстрый темп, рыжеволосая обвила руками его плечи и прижала плотнее к себе.—?Ты мне так нравишься! —?задыхаясь, начала она, ноготками сбирая ткань футболки и зажимая ту у себя в кулаках. —?Я всё время хочу тебя целовать,?— влажные губы скользили по шее, задевая линию челюсти. —?Мне нравятся твои глаза, а ещё твои руки. Боже мой! Я вся горю из-за тебя, и мне очень, очень нравится, когда ты разговариваешь со мной, когда прикасаешься ко мне. Я обожаю черты твоего лица, твои волосы, а ещё когда ты зовёшь меня по имени,?— от того, что клитором она задела шов ширинки на его джинсах, пришлось прерваться свой поток слов и грузно выдохнуть. Облизав губы, Ивана взяла его лицо в свои ладони, и как только их глаза встретились, она поспешила убить его. —?Близость с тобой завораживает меня.Её слова не просто выбивали почву из-под ног, но жалили и заставляли сгорать без остатка. Понимая, что оказался в ловушке её очарования и искренности, Глеб уже не мог выбраться, не знал, где искать от неё спасения. Её неумелые движения бёдрами разрывали всё его мужское естество, а ведь вначале ему казалось, что она даже не сможет толком его возбудить. У самого пальцы горели от прикосновения к её коже, её последующие за признанием потирания щекой к его щеки вынудили вспыхнуть весь оставшийся в нём контроль. Она не умела быть сверху, ему отчаянно хотелось в это верить, но только вот в изобилующую сочащимся ему прямо на штаны соком промежность ей упирался налитый кровью член, уже готовый кончить от крышесносного трения.Ивана уже бесстыдно стонала ему прямо на ухо, из последних сил водя бёдрами вверх-вниз. Совсем уж сбитое дыхание её больше не волновало, перед глазами всё плыло, а мысли, казалось, испарились напрочь. Не понимая, где сон, а где явь, она растворялась в дурманящих ощущениях, пытаясь найти ответ на такой простой вопрос, как: ?Отчего же эта близость такая сладкая??. Прижимаясь лоном плотнее, она старалась при каждом покачивании бёдер задеть набухший клитор. Стоило ей порой приложиться о шов на молнии, где ткань была грубее, как она прижималась губами к его шее, измазывая его в своих стонах и важных поцелуях.—?Так сильно хочется кончить? —?отмечая, что Ивана ускорилась и прикусила ему тонкую кожу под челюстью.—?Да,?— протянула она в ответ.Ожидаемо, детка. Как и от всех шлюх, впрочем.—?Хочу кончить вместе с тобой,?— найдя в себе силы, низко добавила Ивана, ломая тем самым ему всё.Рванный ритм. Ногти всё сильнее впивались в его плечи. Руками сдавливая её талию, вырывал из неё всхлипы и протяжные стоны. Её влагой пропиталась ткань джинсов и трусов, что неприятно липли к коже. Прогнувшись в спине, Ивана откинула голову назад, и концы влажных волос, скользнув по пояснице, заставили её вздрогнуть от столь дерзкой щекотки. Ухватившись за Глеба руками, она потянула его на себя. Зарылась пальцами в его волосы и прижалась лбом к его лбу. В штанах невыразимая словами теснота, всё тело покалывало от усиливающегося с каждым её движением жара. Казалось, его швырнули в самое кострище, но вместо того, чтобы задохнуться от едкого дыма и отделаться всего лишь парой ожогов, он был вынужден смотреть ей прямо в глаза и жадно глотать всё, что она выдыхала своим ртом ему в рот. Не контролируя своих действий, Глеб руками сгрёб Ивану в охапку, до хруста сжимая ладонями ей рёбра. Стук её сердца заглушал его собственное, и даже через шум в ушах он расслышал её хриплое:—?Пожалуйста, Глеб!Скользя языком по шее вниз, блондин всосал влажную от пота кожу у неё над ключицей. Задыхаясь, Ивана впилась ногтями ему в плечи и дёрнула руками в попытке освободиться от его оков. Ещё рано! Образуя вакуум, втягивая кожу ещё сильнее, он всё же убрал руки с её талии, переведя те ей на ягодицы. Спешно подхватывая снизу и приподнимая, Глеб насадил Вишнёвскую себе на пах, задев при этом пряжкой ремня бугорок её клитора. Взвизгнув от новых ощущений и дёрнувшись, она грозилась выскользнуть из его рук, так что пришлось укусить зубами за ключицу.—?Глеб! —?жарко выпалила она ему в шею, носом надавливая под челюстью. —?Что ты творишь со мной?Понимая, что, насаживаясь выше, она получала больше острых ощущений, рыжеволосая уже сама двигала бёдрами. Нервно шаря руками по её ногам, сжимая до покраснения кожу и уже уставшие мышцы своей сладости, блондин через раз вскидывал бёдрами. Грозясь спустить в любую секунду всего лишь, блять, от трения и, возможно, вида её голого тела, ну и, наверное, совсем немного от её низкого голоса. Несмотря на распутное поведение Иваны, которая, уже не стесняясь ничего, тихо постанывала и тёрлась налитой грудью о его грудь, Глеб расценил бы за грех не посчитать её невероятно сексуальной. Каждое её движение было наполнено женственностью и свежестью, которую прежде он ещё не встречал. Чувствуя в ней угрозу лишиться своей свободы, он старался выбраться из чистых силков этой ведьмы, но…Перед глазами тёмные вспышки, а на слуху же её ласковое:—?Мой Фараон.Оба ощутили, как внутри разлетелись золотые осколки наслаждения, заставляя каждый нерв пылать. Ивану вновь била мелкая дрожь, как и тогда под мостом. Хватаясь руками за его плечи, сцепив за шеей пальцы в замок, она всё плотнее и плотнее вжималась всем корпусом в его тело. Подобная реакция тела пугала её, она всё никак не могла понять: нормально ли реагировать столь бурно и ярко? Всё тело ныло, не хотелось даже шевелиться, чтобы ненароком не спугнуть блаженное чувство, что продолжало возносить не только их тела, но и души. Глеб поглаживал её по спине, порой надавливая на позвонки, а то и вовсе едва-едва касаясь пальцами. В голове смело все мысли от её последних слов, произнесённых столь страстно и жадно. Ему не впервой было слышать подобное, но из её рта это звучало слишком… свирепо, что ли? Казалось, в ту секунду она заявила на него права пред всем миром, объявила войну за его душу и обозначила свою слабость.По мере того, как стихал внутренний дождь оргазма, голову стало наводнить всё больше и больше жалящих мыслей.От слабостей надо избавляться. Мне хорошо с ней, но это… это же ведь всего лишь секс!Пока Ивана ещё не успела окончательно прийти в себя, Глеб взял её на руки и направился ванную. Опустив её на пол перед зеркалом, ему всё же пришлось поддерживать её одной рукой за талию. Ноги казались ватными, грозясь подвести свою хозяйку в любой момент. Повисшее в воздухе раздражение заставило рыжую поджать губы и ухватиться руками за раковину. Уловив изменение в Глебе, которое не предвещало ей ничего хорошего, она уже готовилась стойко выдержать очередную его вспышку.Прижимаясь к ней сзади, свободной рукой блондин властно схватил Вишнёвскую за подбородок. Заставив её смотреть в зеркало, он наклонился чуть ниже, чтобы рот был на одном уровне с её ухом. Зелёные глаза пугали, даже дыхание казалось ей ядовитым, но вместо того, чтобы попытаться сбежать, Ивана лишь сильнее сжала пальцы на раковине.—?Довольна тем, какой ты становишься рядом со мной? В тебе сокрыто такое распутство! —?большим пальцем поглаживая её щеку, вкрадчиво говорил он. Несмотря на спокойный тон, она всё равно чувствовала в нём бурю, которую он едва мог сдержать в себе. —?Несколько часов назад ты чуть не убила человека, но уже на заре похабно стонала в руках другого. Ты где-то училась так низко мычать от удовольствия? У меня все штаны в твоей смазке, а ведь я даже не говорил тебе, что заплачу за столь обильную течку.Всё внимание рыжеволосой было сосредоточено на отражении его глаз в зеркале. Снова он прятался под маской, снова он бежал от самого себя, не желая признать, что это было не просто влечение, но нечто большее, то же, что испытывала и она сама. По щекам текли слёзы, обжигая кожу, но только утереть их она не спешила?— всё равно ведь будут новые.—?Скажи это,?— потребовала она.?— Я готов тратить на тебя время лишь в том случае, если это будет ничего не значащая для нас ебля.И всё же она не выдержала, прикрыв глаза, только бы не видеть выражения его лица в тот момент. Будто в бреду продолжила стоять перед зеркалом, хоть он и ушёл, хлопнув напоследок входной дверью. Вздрогнула. Включив воду, ждала, когда та станет ледяной, и после только умыла лицо.***Утро пришлось провести в больнице, давая показания. Легенду они репетировали больше десятка раз, пока ехали в машине, поэтому перед представителем правоохранительных органов всё прошло, как по маслу. На бедного Максима напали какие-то хулиганы, пырнув его ножом и приложив головой, а столь добродушный Артём, нашедший его без сознания, любезно доставил его в больницу. Стоило Глебу только немного припугнуть его, разбив очки, ну, ещё и нос, и, кажется, он ещё жаловался на боли в спине, пока шатен вёз его за рулём его же машины, бросая ему ?заебал столько ныть?, как Максим стал шёлковым.Только и мог, что маленьких девочек обижать.После того, как Максима ?заштопали? и разместили в палате, врач позвонил в полицию и попросил Артёма никуда не уходить?— нужно было дать свидетельские показания. Расследовать дело никто и не собирался, но соблюсти правила ради приличия всё же было нужно. Выполнив свой гражданский долг, как самый честный и порядочный гражданин, Артём наконец закрыл за собой дверь больницы. Вдыхая наконец полными лёгкими ?нормальный?, а не пропитанный хлоркой воздух, он достал телефон и набрал короткое сообщение Глебу, что всё нормально. Осталось только добраться домой, и он бы обязательно так и сделал, если бы только не столкнулся с одной очень наглой девушкой.Сперва Катя прошла мимо, не узнав парня, но уже через метр остановилась. В голове всплыла картинка, как он своей наглой мордашкой просил у неё сигарету. До скрипа сжимая челюсть, она развернулась и, проходя мимо парня, бросила ему идти за ней. Странная, но жопа у неё была зачётная?— определённо, хотя бы ради этого вида стоило пойти за ней. Катя тем временем вела его во дворы, то сжимая, то разжимая кулаки лишь от одного звука его шагов позади.Зря только пошёл за ней. Её аппетитная задница не стоила разбитого носа.Как только они скрылись от посторонних глаз, девушка с разворота заехала ему в нос. По губам тут же потекла кровь, но только шатенка не унималась, добавляя ещё.—?Кретин обкуренный,?— зло крикнула она, подсекая ногой и ударяя кулаком в живот.Артёму не помогла даже стена, о которую он прислонился,?— всё равно свалился. Била девушка сильно, даже не думая щадить того, из-за кого её жизнь пошла под откос. Пытаясь справиться с шумом в голове, парень всё же старался вспомнить, где же он её видел. Ну точно же где-то он её видел, да и голос казался знакомым. Память на лица у него была хорошей, а такое миленькое личико он бы точно запомнил. Может, видел её где-то в клубе? Вряд ли. Фанатка? Не похожа. На улице тогда, получается, пересёкся с ней??Не курю?.Точно, сигареты, а потом он ещё таблетки расслабляющие ей подложил в сумку. Ну с кем не бывает? Бес попутал, или как там говорят?—?Извиниться не хочешь? —?раздражённо поинтересовалась девушка. —?Из-за тебя меня тренер выгнал, хоть результаты анализов ничего не показали. Даже не представляешь, как велико моё желание проткнуть твою гнилую тушку своей рапирой.Фехтовальщица, значит. Уже интересно.—?А ты?Не давая девушке и секунды, чтобы среагировать, Артём схватил её за лодыжки и дёрнул на себя. Катя успела выставить вперёд руки, но вот коленками всё равно больно ударилась о твёрдую поверхность плитки. Сместив руки ей на бёдра, обтянутые светлыми джинсами, парень крепко держал её, не давая встать. Скривив губы в усмешке, шатенка схватила его рукой за шею, угрожающе прошипев:—?Отпусти, пока я тебе зубы не выбила. Я в спорте с самого детства, поверь, сил, чтобы ушатать торчка малолетнего, вроде тебя, мне хватит.—?Хотела ужалить она, подобно змее, но, к сожалению, ничего не вышло,?— не обращая внимания на плотно сжатые девичьи пальцы у себя на шее, прокомментировал её выпад Артём.В заднем кармане её джинсов завибрировал телефон, на что парень тут же потянулся рукой к её ягодицам. Ударив его по руке, Катя ответила, и, добавив приветливости своему голосу, обещала некой тёте Зине скоро быть. Артём продолжал ухмыляться, находя забавным, что, продолжая сжимать его за шею, она ещё умудрялась мило болтать по телефону. Как только она убрала мобильник обратно в карман и перевела на него взгляд, он поспешил узнать у неё ответ на интересующий его вопрос:—?Что станешь делать, если я ударю в ответ? —?правой рукой обхватывая её за шею и предупреждающе сдавливая пальцами.—?А ты риски! —?сверкнув глазами, резко ответила она.Согнув ноги в коленях, Артём выпрямился, зажимая тем самым девушку между своими бёдрами и грудью. Катя не разрывала зрительного контакта, не желая показывать, что ситуация всё же начинала напрягать её. Прищурив глаза, она стала ждать ход со стороны парня, который вскоре и последовал. Сжимая её бедро, он чмокнул её в самые губы, после чего невинно, нет, совсем не нагло, улыбнулся ей.—?Придурок,?— дёрнувшись, она уже успела встать на колени, как её рывком усадили обратно. Не сговариваясь, оба убрали руки, но только вот отпускать её Артёму не хотелось, а потому он теперь уже сжимал её за бёдра двумя руками. —?Я опаздываю на консультацию,?— толкнув парня в грудь, начала девушка,?— отпусти немедленно, пока я, правда, не…Артём прервал её, цыкнув, но руки всё же убрал. Быстро поднявшись, Катя прокомментировала его поведением одним словом?— ?ненормальный?, стёрла с губ оставленную им при ?поцелуе? кровь рукой и направилась по обратной дороге в сторону больницы. Шатен же ещё несколько минут лежал на плитке, пока интерес не пересилил его достать мобильный и, прислонившись спиной к стене, поискать последние новости спорта.?Фехтовальщица, ну надо же!??— размышлял он, водя пальцем по экрану.