Часть 2 (1/1)

Рейян так и застыла на месте, глядя в зелёные глаза незнакомца, смотрящие на нее с лихорадочным блеском. Это все казалось каким-то сюром: они расстались всего пару часов назад, а теперь он стоит прямо перед ней, в ее собственной гостиной, а за его спиной собралась толпа народу, и все прожигают ее злобными взглядами, особенно Ярен. Она даже побледнела от злости и скоро окончательно разломает несчастный диван, в который вцепилась мертвой хваткой. От такого внимания Рейян невольно попятилась назад и чуть было не снесла напольную вазу с пионами, за что была вознаграждена придушенным возгласом тети Хандан, не сводящей с нее глаз. Рейян знала, что сегодня был особенный день. Вся семья с самого утра взволнованно бегала с этажа на этаж, готовясь к встрече высоких гостей. Ярен должна была обручиться с каким-то богатеньким сынком, о котором все говорили чуть ли не каждый день. Она искренне радовалась за сестру и немного за себя. Они с Ярен совсем не понимали друг друга. И хотя Ярен и так была всеобщей любимицей и имела все, что можно только пожелать, Рейян всегда чувствовала, будто она что-то должна Ярен, будто она украла что-то у нее. Словом, всем было только лучше, когда утром она улизнула из дома в свой любимый жокейский клуб подальше от всей этой суеты, царившей в доме по случаю помолвки. Только на манеже она чувствовала себя свободной, в родной семье Рейян всегда была чужой. Дед смотрел на нее с прищуром, в любую минуту готовый уличить ее в какой-нибудь провинности, тетка демонстративно не замечала ее присутствия, дяди почти никогда не было дома, Ярен неизменно смотрела на нее свысока, явно показывая, что ей не место в такой благородной семье, мама была слишком погружена в дела фонда. Пожалуй, отец с братом были единственными ее друзьями. У нее не было родных братьев, но с Азатом она ощущала себя настоящей младшей сестрой, которую любят, балуют и прощают маленькие шалости. Но, как назло, Азат и папа уехали в Анкару на неделю решать производственные вопросы, и Рейян чувствовала себя совсем покинутой. Поэтому, когда она зашла в конюшню и услышала радостное ржание Ветерка, приветствующего ее из своего стойла, ей тут же пришла в голову мысль проехаться где-нибудь на вольных просторах вместо крытого манежа. Взяв разрешение у хозяина клуба, они с Ветерком отправились в лес. Ей было так хорошо: всюду свежий воздух, пение птиц, приятная глазу зелень и благословенная тишина. Они мирно скакали по извилистой тропинке, как вдруг Ветерок встал на дыбы, и Рейян совсем потеряла управление. Видимо, его напугал шум машины где-то неподалеку. Они на бешеной скорости неслись через кусты и деревья, так что Рейян не разбирала дороги и прилагала все силы, чтобы просто удержаться в седле. Внезапно конь резко остановился, она не успела среагировать и вылетела из седла, больно ударившись копчиком. Ей потребовалось несколько минут, чтобы осознать ситуацию: она лежит на пыльной дороге, все тело саднит от синяков, рядом ржёт напуганный Ветерок, а прямо над ней склонился какой-то мужчина.—?Девушка, вы в порядке? —?он обеспокоенно вглядывался в нее, ища следы перелома. Рейян даже успела рассмотреть его. У него были густые черные волосы и яркие зелёные глаза. Настоящий Алладин. —?Ваш зверь так быстро несся, что я еле успел его схватить за поводья.—?Да, спасибо,?— она неловко поднялась, опираясь на руку незнакомца. —?Вероятно, он испугался вашей машины. Его джип стоял посреди дороги и издавал громкий шум: водитель пытался завести мотор.—?Мы застряли,?— огласил очевидное незнакомец. —?Но мне и в голову не могло прийти, что я встречу здесь прекрасную амазонку на лошади. Рейян не понравился этот тон. Она не любила комплиментов, тем более от подозрительных незнакомцев. Только сейчас она подумала, что находится в компании двух посторонних мужчин в лесу.—?Это конь,?— ответила она, мимоходом приглаживая торчащий жилет, хотя в этом не было никакой нужды. Костюм был безнадежно испорчен ветками и пылью. —?Извините, но мне уже пора. Спасибо за помощь.—?Постойте, куда же вы? Подождите, сейчас мы заведем машину и подвезём вас,?— незнакомец оказался настырным. Рейян не знала его намерений, но они в любом случае были ей неинтересны. Она боялась общаться с мужчинами без отца и брата.—?Не стоит, я прекрасно справлюсь сама. К тому же мне нужно вернуть коня в стойло,?— с этими словами Рейян поспешила вскочить в седло и, пока ее неожиданный спаситель не успел опомниться, поскакала прочь. Стоит ли удивляться, что, встретив его в особняке, она так растерялась. Миран продолжал смотреть на нее во все глаза, до сих пор не веря, что это та самая девушка в лесу. Он даже не спросил ее имени, как она уже скрылась из виду. Всю дорогу он думал о ней и доставал Фырата разговорами об амазонке.—?Потрясающая девушка. Но кто она, как ее зовут откуда она? —?тысячи вопросов теснили его голову, но ответ лучшего друга разрушил все иллюзии.—?Кто бы она ни была, нам это знать ни к чему,?— резонно заметил Фырат. —?Ты не забыл, у тебя помолвка сегодня? Миран сразу же сник и нахмурился, отвернувшись к окну. Помолвка. Когда бабушка сказала ему о своем решении, он не сильно сопротивлялся. Ярен была красивой девушкой, его сердце было свободно. Он даже допускал мысль, что мог бы со временем полюбить ее, наверное. Но ведь тогда он не встретил ЕЕ. Прекрасную незнакомку с вьющимися черными, как смоль, волосами, с глубокими карими глазами, такую нежную и невинную. Он бы ни за что не поверил, что можно вот так, в секунду, влюбиться в человека. Оказывается, можно. Всю дорогу он ехал чернее тучи, коря себя за то, что так бездарно ее упустил, не зная, как отменить помолвку. Никогда ещё Миран Асланбей не был в таком запутанном положении. В тот момент, когда она вошла в двери особняка его невесты, он забыл обо всем, таким сказочным и нереальным ему показалось ее появление здесь, где меньше всего надеялся он ее увидеть. Теперь же, когда первый туман наваждения рассеялся, им предстояло встретиться с жестокой реальностью. В какое положение он поставил себя и девушку, так бездумно бросившись к ней на глазах у всех? Минутная запинка прошла, и все пришли в движение. Первым очнулся Насух Шадоглу.—?Что такое?! —?взревел он так, что крыша содрогнулась и зазвенела люстра. —?Как смеешь ты, щенок, так позорить мой дом? Как смеешь ты, будучи обручен с моей внучкой Ярен, втайне ухаживать за другой моей внучкой Рейян? Азизе! —?тут он повернулся к бывшей возлюбленной, которая встретила его разъяренный взгляд с ледяным спокойствием. —?Это очередной твой план, как опозорить и унизить меня? Один раз ты уже растоптала меня, смешала мою честь с грязью, но я не позволю тебе снова это сделать. Не позволю! —?он так горячился, что Миран, глядя на его трясущиеся усы и красные глаза, не на шутку испугался, как бы старичка не хватил апоплексический удар. —?Я все забыл, я простил тебе твое предательство, а ты… Ты… —?он уже не кричал, а свистел, будто воздух выходил из проколотой велосипедной шины.—?Как смеешь ты, Насух Шадоглу,?— прогремел голос Азизе,?— обвинять меня и мою семью в подобной низости. Ты первый совершил предательство и не тебе судить меня за дела прошлых лет. Дальше началось невообразимое. Насух схватился за сердце, но продолжал распаляться, не давая возможности домочадцам усадить его и напоить сердечными каплями. Азизе не уступала ему, припоминая грехи молодости в период их жениховства. Семьи, сначала безмолвно наблюдавшие за их словесным пин-понгом, решили не отставать, и со всех сторон посыпался шквал взаимных претензий и оскорблений. Миран понял, что о примирении не может быть и речи, и с ужасом наблюдал дело рук своих. Ярен, все это время кипевшая от злобы и ярости, наконец отмерла. Первые минуты она даже не могла пошевелиться от душившего ее негодования. Рейян, эта вечно блаженная добродетель, которая шарахалась от каждого парня и водилась только с лошадьми и кошками, и Миран, ее завидный жених и сказочный богач, они… Они… Она даже слов не могла подобрать, что они… Мысли скакали, как сумасшедшие, но в этом крике и шуме Ярен точно не могла больше оставаться, ей нужно было дать выход эмоциям. Она с ожесточением принялась стаскивать кольца и серьги, те самые, что жених так любезно подарил ей к помолвке. В глазах стояла пелена, она ничего не слышала, не видела, не ощущала. В висках больно стучало: они… они… они… Сжимая в руках свадебное золото, Ярен стремительно подлетела к Рейян, все ещё неуверенно топтавшейся возле вазы с пионами и находящейся в полнейшей прострации, и насильно впихнула ей украшения. Видимо, вид у нее был настолько озверевший, что Миран инстинктивно кинулся на защиту своей новой любви.—?Жениха забрала, так и это забирай, пригодится,?— яростно процедила Ярен прежде, чем выбежать из дома и окончательно покинуть эту сладкую парочку. Она даже не заметила, что на улице льет дождь. Она не чувствовала холода, хотя тонкое платье уже успело намокнуть и потяжелеть от воды и теперь противным липким коконом стягивало кожу. Макияж потек, кудри повисли безжизненными нитями, но Ярен не замечала этого. Она горела праведным огнем мести. Ее трясло от унижения и обиды. Как мог он предпочесть ей эту замухрышку, эту серую мышь? Снова и снова прокручивала она в голове его взгляд, когда Рейян вошла в комнату, сравнивая его с тем, что он подарил ей минутой прежде, когда она подавала ему кофе. Сколько безразличия было в нем, сколько холода, и как он засветился и засиял, как побежал через весь зал, только увидев Рейян в грязном ободранном костюме. Хорошо, как же хорошо, что она не успела влюбиться в него. Если ей сейчас так больно, что было бы с ней, влюбись она по-настоящему. Пусть, пусть они женятся, пусть. Все равно они не будут счастливы, Рейян быстро ему наскучит, и тогда он приползет к ней, пожалеет, ещё как пожалеет. А она ещё подумает, прощать его или нет. Внезапно она остановилась, поражённая только что пришедшей мыслью. Они ведь… не поженятся! Не теперь, когда дед так опозорен и разозлен, да он костьми ляжет, но недопустит их свадьбы. От этой мысли в голове прояснилось. На губах заиграла злорадная, почти веселая улыбка. Посмотрим, как эти Ромео и Джульетта будут выпутываться из этой трагедии. А она, Ярен Шадоглу, словно птица феникса… Яркий свет фар и резкий скрип затормозивших шин оборвал ее на полуслове. В голове снова помутилось. А затем все стихло. Осталась только пустота.