Глава 17 (2/2)

Взрывы кончились. Это могло означать только одно: Ной подобрался близко.

— Мелочь, — он обернулся к Аллену и сказал: — Если Ной объявится, имей ввиду, что бежать дальше ты будешь один.— Понял…— И еще… — Канда усмехнулся, прикрыв глаза. – Целуешься ты не ахти.

— Канда! – возмутился седоволосый, но быстро остыл, просто отвернувшись.Внезапно раздался шорох откуда-то снаружи, и парни напряглись. Канда приложил указательный палец к губам, призывая к молчанию, и, обнажив лезвие катаны, сделал резкий выпад вперед. Уолкер лишь мог пожелать ему удачи.А потом раздались два громких выстрела, чей-то мат и… быстрые шаги в обратном направлении. Аллен не сразу сообразил, что произошло, но, как только он вылетел наружу, схватился руками за голову.Канда…Аллен был напуган. Смотрел на брюнета, переводил заторможенный взгляд на окрасившийся красным снег, и просто отказывался верить глазам. Он резко присел рядом, осматривая черный плащ, испачканный темной жидкостью в районе груди. А лицо экзорциста было впервые спокойным и простым…— Канда?.. – голос дрожал, руки дрожали. – Только не делай вид подстреленного…

Мальчик судорожно покачал головой. – Канда, черт возьми, открой глаза! – он закричал, и все расплылось от слез.Слишком просто… Слишком просто! Столько времени он давал отпор Ною, а тут… упал от простых пуль?.. Да бред какой-то! Это так не похоже на… кого? Никто не обещал грациозную битву, никто не утверждал, что экзорцисты неуязвимы к простому холодному оружию. Это обыкновенное недоразумение, ошибка!..Подул слабый ветер. На его воздушном покрывале принесся запах пороха и гари.

— Иди отсюда, а?..Хрип, тихий и слабый.Аллен, шмыгнув носом, сконцентрировал взгляди замер.На него смотрели два чернильных глаза. Ясно и четко, холодно и надменно — как в любой другой раз.— Запах моей крови… он почувствует… если не уже…— Ты кретин! – Аллен смотрел беспомощно и обиженно. – Как ты вообще подставилсяпод чужой пистолет?!Он навис над парнем, не зная, куда спрятать свое беспокойство. Экзорцист что-то прохрипел и тут же зажмурился от боли.— Я помогу тебе, — Уолкер смягчился в лице, встал с колен и отряхнул их. – Если ты и дальше будешь лежать тут, то…

Он запнулся. Переводя виноватый взгляд на брюнета, задержал дыхание.— Идиот… — тихо, почти неслышно, но все также недовольно.Аллен замолчал. Он не знал, как можно помочь раненому, и как вообще понять, насколько серьезна его рана. Но он не мог просто так оставить его в снегу – истекающего кровью, но живого, живого!..Он наклонился и осторожно приподнял его руку, закидывая себе на плечо:— Можешь двигаться?— Да оставь ты меня… — зло откликнулся тот. – Ты ни черта не понимаешь… Ной… Найдет…— Не брыкайся, — Аллен сморщился, но удержал чужое тело. – Ной меня в любом случае найдет.Где тебя задели?..Канда тихо выдохнул и позволил себе помочь, стараясь самому встать на ноги. Он сказал:— Где-то… ниже плеча…Аллен растерянно кивнул.

Единственное место, куда было правильнее всего отнести Канду, по его соображениям, был всё тот же гараж. Тамне было воды и такого холода, как на улице. Да и солнце не резало глаза своими яркими лезвиями света.

Аллен снял с себя куртку и вздрогнул от прошедшего мимо сквозняка. Он расстелил ее на пол, и помог мечнику на нее лечь. Канда постоянно жмурился, но молчал, иногдаи вовсе прекращал дышать, что очень настораживало Уолкера.Посмотреть на рану мальчик не решался. Да и стоило ли расстегивать плащ и лишний раз тормошить живое мясо?Экзорцист дышал сбито и глаза больше не открывал. Его состояние было похоже на лихорадку: он был горячим, а его тело пробивало крупной дрожью.

Вот теперь стало по-настоящему страшно.

Оставалось просто ждать, отматывая время вперед каждой секундой. Аллен сидел рядом с Кандой, поджав колени и обхватив их руками. Нужно было сохранить еще хоть толику тепла, оставшегося в нем. А злые и ехидные сквозняки врывались один за другим, заставляя зубы стучать.Аллен вдруг улыбнулся – когда он убегал от Ноя, было намного холоднее. Тогда казалось, что руки и ноги вовсе отвалятся и разобьются, будучи льдом, вдребезги. Тогда и на улице стоял колкий мороз, тогда и не было мыслей о том, что жить действительно нужно. Эта настигшая война может развязаться только с его помощью, поэтому он найдет в себе силы и отомстит за все потерянное ценное.Он посмотрел на Канду и вздохнул. Руки, на которых оставалась чужая кровь, казалось, жглись и горели.Невозможно ведь потерять всё сразу?..

Или возможно?Тишина покачивалась из стороны в сторону, как старый маятник в часах. На глаза липким медом накатывалась усталость. А холод окутывал все тело, заставляя сжиматься в комок.А потом послышался звук разбившегося стекла, и Аллен вздрогнул, успев задремать. Он обернулся на ворота помещения и отчетливо услышал чужие шаги. И сомнений в том, что это был Ной, не оставалось.Канда же сказал, что он найдет их по запаху его крови…— Держись, Канда… — Аллен наклонился к экзорцисту и заботливо провел испачканными кровью пальцами по его щеке: — Не всегда же вам меня спасать…Помедлив, он поднялся и, слушая громко бьющееся сердце в груди, стал смотреть на тихо открывающуюся дверь.— Давно не виделись, малыш.Тикки легкой поступью прошел внутрь, но не стал подходить ближе. Он зажег сигарету своим привычным способом – о пальцы – и, затянувшись, спросил:— А что с этой мухой-то? – он кивнул на экзорциста. —Неужели зацепило?— Тикки… — Аллен глубоко вздохнул, делая шаг вперед. – Мы оба понимаем, что это конец. Больше никаких побегов не будет, и, соответственно, всяческих «краж» тоже. Ты понимаешь, о чем я.— И что ты хочешь на этот раз предложить? – меланхолично отозвался он. – Ты остался на стороне врага, даже когда узнал их истинное лицо. Они же даже сейчас используют тебя в роли наживки? Разве нет?— Я сам сделал выбор, — грубо сказал Аллен. – Ты разрушаешь город, доказывая свою мощь и силу, но мне не нравятся твои принципы. Я лучше буду на стороне врага, но буду уверен, что из-за них не срываются человеческие жизни.— Рассуждаешь, как герой, — Ной улыбнулся. – Но ты не он. Ты один из нас.— Потому что я сам на стороне героев, — мальчишка усмехнулся, понимая странное сравнение. Как будто бы он персонаж какого-то комикса, который перед огромной и финальной битвой заводит пышные и пафосные речи. – Раз уж нам никто не сможет помешать… Расскажешь мне о вашей войне с экзорцистами?— С чего бы это? – Ной выдохнул клубок дыма. – Может, у меня нет времени…— Не делай из меня дурака, — Уолкер потер ладони друг о друга. Он не имел понятия, что можно сделать, поэтому старался тянуть время. – Если бы ты торопился, то не стал бы устраивать представление о разрушении города.— Смекнул? — мужчина усмехнулся и облокотилсяо стену. – Тогда, с чего ты взял, что я захочу тебе об этом рассказывать?— Просто так ты информацией не кидаешься? Правда что ли? – Аллен деланно удивился.— Сбавь обороты, малыш, — Тикки сделался серьезным. – Ты не в том положении, чтобы хамить и, тем более, ставить условия.— А кто в этом положении? – Аллен прищурился. – Неужели ты?Ной засмеялся. Его смех неприятно откликнулся где-то внутри Уолкера, и мальчик покрылся мурашками.— Твою дерзость да в постель бы…— Тикки покачал головой. – Там бы она пригодилась тебе… А ты ж как себя вел? Бедный, бедный малыш…

Аллен стиснул зубы и ответил:— Тот раз был самым отвратительным в моей жизни.— Ты мне льстишь… — Ной оттолкнулся от стены и стал подходить ближе. – Самое отвратительное утебя еще впереди.Рефлекторно отступив назад, Аллен чуть было не наступил на откинутую руку Канды. Мальчик, бросив на него быстрый взгляд, весь похолодел – брюнет выглядел слишком бледно.— Уже бежишь? – Ной остановился. – И где в тебе вспыхнувшая функция героя?— Зачем я тебе? – серьезно спросил Аллен и покачал головой. – Ты вернулся в этот мир. Ты доказал свою силу и независимость от кого-либо. Ты обманывал нас всех, появляясь тогда, когда тебя не ждали… Ты… убил моего отца…— Брось… Он не был тебе отцом, — тот отмахнулся.— Он был мне отцом! Был и остается им! – Аллен закричал. – Ты даже не имеешь представления, что такое – иметь любимого человека!Ной кивнул, театрально загибая пальцы так, как если бы он вел счет.— Ты забираешь у меня одного за другим… — мальчик снизил тон. – Как смерть… дьявол… Я не знаю кто…Мужчина зло усмехнулся:— Ты еще неоперившийся птенец, а щебечешь о чувствах и любви…— он зажег новую сигарету. – Идешь за той стороной, к которой просто привык. А кто за тебя будет смотреть и искать правду?— Черт вас всех знает… — Уолкер пнул попавшийся под ботинок камешек. – Правда-неправда…

— Я расскажу. – Тикки пожал плечами. – Расскажу тебе то, что когда-то было заложено в ваших архивах.

— Архивы? – Аллен поднял голову. – Откуда ты…— Знаю, да, — Ной кивнул на Канду и сказал: — Можешь присесть.Мальчик, съежившись, сделал вид, что не услышал. Впрочем, мужчину это нисколько не взволновало, и он сел на… воздух. Выдохнув дым, который матовым облаком вознесся вверх, пропадая на полоске дневного света, падающего из щели дверей, Ной сказал:— Мы никогда не ладили между собой. Священник постоянно спорил с Графом – представителем нашей семьи. Они не могли найти компромиссов, но как-то получалось так, что мы продолжали держать в руках мир, не пересекая границу войны… — он закинул ногу на ногу, скрестив их. – У нас были свои правила, законы, запреты, которые было необходимо соблюдать. Наказание за непослушание выносилось обеими семьями, в частности той, к которой обвиняемый не принадлежал.

— Вас было всего две семьи? – не понял Аллен. – А остальные люди?— У нас было большое влияние, так сказать, — пояснил Ной. – Мы были ближе всех к власти, к управлению городом. Мы обладали способностями… так сказать… магии.Аллен кивнул, а Тикки продолжил:— Но однажды, когда наши споры зашли слишком далеко, случился инцидент… — Аллен проследил за тем, как зажигается новая сигарета. – У девушки из семьи Священника родился ребенок от представителя семьи Ноя. Это было табу. Запрет такой, какой только мог быть. Тогда Священник велел казнить того парня, осмелившегося осквернить непорочную деву из чистой семьи. Но мы стали возмущаться – виноватым был не только наш сородич. Но этот факт был опущен, и молодая мать осталась жить. Тогда началось восстание… Все накопившиеся обиды были облиты кровью.— Вы устроили мятеж? – Аллен выглядел обеспокоенно.— Да, — меланхолично отозвался Тикки. – Мы крали женщин и насиловали их, убивали их парней и рабочих.Мы добивались справедливости. Но… — Ной замолчал иАллен напрягся, закончив за него:— Но вы разожгли войну…

— Верно, — согласился мужчина.Некоторое время они просто молчали. Стояла тишина, и возникало чувство обреченности. Как будто кроме них в этом городе не было никого. Холод, одиночество, Ной, полукровка и смерть.– Нас стали называть недостойными жизни чудовищами. Но мы сражались не за этот титул. Мы просто хотели восстановить справедливость.И тогда, когда весь остальной народ решил перенестись на сторону нашего врага, мы стали изгоями. Священническая семья объявиланам протест, и нам оставалось просто искать себе места. Но мы не успели. Запреты, раньше казавшиеся невероятными и почти что божественными, стали с легкой руки нарушаться. Мы не знали, что Священник готовил против нас какой-то обряд, а когда поняли – было поздно. Нас перерезали, а оставшихся запечатали с помощью их силы.

Ной вздохнул и поднялся с его воображаемого кресла.— Видеть нас могли только они – это их убеждение. Но мы раскусили, что те дети, которые рождались от простых людей, могли видеть нас не хуже экзорцистов. И тогда мы заготовили план, который мог вытащить нас из этой западни. – Мужчина зло улыбнулся, а Аллен судорожно вздохнул,от холода или от рассказа – он сам не понял. – Но кто-тослил информацию Священнику… Тогда объявили охоту и на них, как сторонников «дьявольских приспешников». Они убивали не только взрослых полукровок, но и детей. Так мы и плутали бы, если во время нашей войны один из нас не уцелел. Мы не знаем, кто этот Ной, но в одном уверены точно – это твой кровный отец. Тебя мы нашли по его весточке, но показываться он не стал. В своем послании он говорил о неком Мане Уолкере, который узнал о существовании Ноев и был близок к тому, чтобы суметь понять, что они – изгнанные важной семьей Священника. Тогда он рассказал ему правду до того, как тот бы решил, что мы действительно ужасны. И отдал тебя. А мне пришлось потом искать вас по всей Японии, так как тот идиот не додумался сообщить о своем местонахождении. Он почему-то не хотел рассказывать нам о себе. И даже сейчас… Я не уверен, что он вообще жив.— И… — мальчик помедлил, — вот вы воскресли. Добились осуществления своего давнего плана… — осторожно начал Аллен. – Дальше что?— Месть. Мы отомстим всем людям, которые без раздумий и логики встали на сторону проклятых экзорцистов!— Вы сделаете только хуже! – Уолкер вскинул руки. – Вы же не такие, какими вас выставила семья ваших врагов… Тебе незачем играть роль, которую тебе дали без твоего согласия!Ной усмехнулся и покачал головой:— Мы всегда отличались тем, что наша магия считалась запретной и темной… Отсюда и все терки.

Мальчик прикрыл глаза и глубоко вздохнул – как же это сложно… сложно даже просто находиться рядом с Ноем и оставаться равнодушным. Если с Кандой можно было просто расслабиться, то с этим…Канда…Аллен опустил взгляд на пол:— Экзорцисты сейчас не те люди, которые загнали вас в ту ловушку… Это другие – со своими жизнями и со своим прошлым. Разве можно так?..— Можно, — Тикки развел руками. – Кто-то же должен расплатиться за грехи наших врагов. Мы тоже были простыми людьми со своим собственным жизненным путем.— Да что за!..— Это месть, малыш, — Ной усмехнулся. – Это не надо понимать. Это нужно просто принять.Аллен досадливо простонал – он ничего не может сделать. Убеждением взять врага невозможно – у того было слишком много времени, чтобы хорошенько обдумать свои планы и действия. Но…Он вздрогнул и рефлекторно дернулся:— Ты…

— Тш, — Ной сильнее рукой сжал шеюпарнишки, спиной прижимая к себе. – Больше будешь дергаться, хуже будет.Уолкер вцепился пальцами в удерживающую его руку, пытаясь отвести ее в сторону и освободиться. Но хватка была стальной.— Тише-тише, — мужчина обжег дыханием его ухо, —поломанные пальцы, наверное, больно…Тикки стал одной рукой ловить чужую ладонь, но парень сопротивлялся не на шутку. Дышать было сложно – грудь сковывала какая-то боль, голова раскалывалась, и все просто начинало плыть в глазах.

Неуспешные попытки схватиться за чужую руку, видимо, разозлили Ноя, и тот,сделав мальчишке подсечку, повалил его почти рядом с Кандой, прижимая к холодному полу лицом. Он завел его руки за спину и схватился за мизинец одной из рук…Аллен закричал, зажмуриваясь и подавляя судорожные выдохи. Боль прошлась по всему телу, вонзаясь режущими шипами в руку и парализуя ее колотящим током.— Вот, я предупреждал, малыш, — он почти с нежностью поцеловал мальчишку в макушку и улыбнулся:– Я буду ломать тебе пальцы до тех пор, пока ты не поймешь, что брыкаться не надо. У тебя осталось еще ровно девятнадцать попыток понять это.Аллен ничего не отвечал, шмыгая носом и восстанавливая сбившееся от боли дыхание.

Вот так попал…И что дальше?..— Успокоился? – Ной снова улыбнулся. – Вот и хорошо. Отделаемся быстрым сексом, и пойдешь со мной.— Иди… на хуй! — Аллен крикнул, отчаянно и больно.

Ной с легкостьюподавил всколыхнувшееся сопротивление, скрестив пальцы с рукой Уолкера:— Какой пальчик на этот раз? По порядку, или как? – пронизывающий до костей шепот.Аллен брыкнулся ногой, несильно пнув мужчину по спине. Тот, не особо задумываясь, сдавил безымянный палец той же руки и зажмурился от удовольствия, доставленного гортанным и громким криком мальчишки.— Осторожнее… Все попытки истратишь за считанные минуты, — Тикки усмехнулся. – Потом придется придумываться новую…Вдруг он запнулся и резко отдернул руку от Аллена. Тот даже замер от неожиданности.

— Что за… — голос Ноя был до странности испуганным, и Алленподнял голову.По-кошачьему желтые глаза Тикки смотрели на…

Аллен проследил за его взглядом и замер.Тикки смотрел на Канду. Холодно, зло и… вопросительно?«Это плохо», — отстукивало предчувствие.«Сделай что-нибудь», — умолял внутренний голос.«Спаси его».Хватило одной заминки со стороны Ноя, и Аллен выскользнул из-под него, намереваясь как можно скорее оказаться рядом с экзорцистом, который покойно лежал на серой куртке.Тикки тоже вовремя среагировал, рванув следом за мальчишкой.— Не приближайся! – Аллен загородил собой мечника, сидя на коленях и расставив руки в стороны.

Подул ветер – холодный и мерзлый, и Уолкер вдруг отчетливо почувствовал действительное жжение на своих руках. Он инстинктивно посмотрел на свои ладони и замер.Кровь Канды?..

Он нервно усмехнулся, а потом неожиданно затаил дыхание.

Это не кровь Канды.

Это кровь экзорциста.— Не подходи, — серьезным тоном повторил мальчик, осторожно отодвигаясь к брюнету. Жутко болела рука, сведенная болью от поломанных пальцев, но некогда было обращать внимание на себя.К удивлению Уолкера, начавший было вновь двигаться Ной остановился.

Мальчик трясущимися руками стал расстегивать плащ мечника, умоляя время подождать. Пальцы не слушались, апаника и страх не давали спокойно выдохнуть.Пачкая руки в крови, Аллен, не имея сил сдерживать слезы, стал с горстью осторожности расстегивать рубашку на теле парня.— Канда… — он вытер мокрое от слез лицо тыльной стороной ладони. – Держись только… — шепот, доверительный, как будто бы его действительно слышали. – Я обещаю, что исправлю свою ошибку… Я поставлю всё на свои места – вот увидишь…Аллен с надеждой посмотрел на светлое лицо брюнета, на расслабленные веки и губы.Ему не ответили, но этого и стоило ожидать.

Это же Канда.

Он почти всегда молчит.Разбито улыбнувшись, он легким касанием положил ладонь на предположительное ранение, стараясь как можно осторожнее и обильнее набраться… крови.Это было единственной мыслью.Но его с силой схватили за шею – снова – и, сжимая пальцы на его коже, стали оттаскивать назад.— У тебя ничего не получится, — Ной усмехнулся, и Аллен на миг подумал, что теряет сознание.Но теплившаяся внутри него надежда не угасала – он должен, он обязан, он, наконец, сможет.Сквозь слезы и удушьеон ногтями вцепилсяв удерживающую его руку, сжимая, вытирая об нее кровь. Тикки отпустил его и зашипел:— Жжется…— Еще бы… — Аллен наконец вдохнул воздуха, падая на колени и упираясь ладонями в бетонный пол.Но сдаваться было нельзя.Он, пошатнувшись, поднялся на ноги и упал бы, если бы не удержался за стену. Нужно быстро придумать способ, чтобы суметь дать отпор! Надо сконцентрироваться на мыслях, а не на боли.

Думай, думай, думай!— Раскусил, значит… — Ной глубоко вдохнул. – Я и сам не знал об этой дряни… — признался он и добавил: — Но ты всего лишь полукровка, малыш. У тебя нет нужной силы…

Уолкер не ответил, улыбнувшись.Сила, значит…Аллен вдруг расслабился и свободно вздохнул. Он почувствовал холодный ветери сырость гаража. Всё так, как и должно быть: безразличие к своей смерти, уверенность в своих возможностях, наспех придуманный план, желание защищать дорогих людей.Тикки как-то медленно и тихо стал подходить к нему:— Можешь хоть искупать меня в крови этой дряни… Но это ничего не меняет. Сам подумай.— Подумал, — согласился мальчик, облокотившись о стену.

То был открытый вызов – это осознали оба.Ной со свойственной ему легкостью кинулся на Уолкера, вновь роняя на пол, впоследствии чего тот который раз разбил себе голову. Аллен понимал, что это – его последний шанс. Он снова началхватать губами воздух, когда того стало катастрофически не хватать, а рука дернулась в сторону, на ощупь хватая ранее примеченную вещь.Последнее, что он увидел перед тем, как закрыть глаза – суженныезрачки янтарных глаз и тонкую каплю крови,плавной лентой очерчивавшую чужой подбородок.***Говорят, состояние под общим наркозом похоже на смерть, которую каждый видит по-разному. У кого-то она возникает черным бесконечным пространством, в котором он плутаетлетающим телом. А у кого-то она похожа на белый коридор, без конца и без края, по которому он буквально парит над полом.Известно одно: чувство свободы и полета у всех одинаковое.

За крошечным окном стыл зимний вечер и аллея сонных фонарей. Небо было приклеено кверху и не шаталось. Ледяной коркой покрылись дороги. Всё молчало.СМИ трепались о каком-то стихийном бедствии, а горожане лишь пожимали плечами, и никто не мог точно ответить, что произошло. Но все были уверены, что вновь выходить на улицу было неопасно.Смерть, обозначившаяся белым коридором, растворилась и перешла в голоса:— Просыпайся…Женский голос. Вероятно, молодой девушки.— Слышите меня?Мужчина. Ему, наверное, лет под сорок.Белый коридор отступал, растворяясь, а чувство усталости осадком оставалось в теле. Пошевелить пальцем было просто невозможно – ничто не слушалось…А потом были шлепки по щекам и кольцо ламп вместо потолка.

Аллен, наконец, проснулся.Ему помогли лечь на каталку, которая последующие долгие минуты громыхала и тряслась по кафелю,ровно катиласьпо бетону, а потом – тихо плыла по линолеуму. Белые подушки пахли хозяйственным мылом, кровать была на удивление мягкая и удобная.Аллен тепло улыбнулся и снова провалился в бездну.*— Комуи… — Аллен восторженно улыбнулся, осматриваясь. – Вы…Мужчинаскромно улыбнулся и прошел следом за мальчиком.Всё было так, как если бы ничего не было вовсе: стены стояли в своем должном порядке – без дыр и ободранных обоев, вместо поломанных досок стояли новые шкафы, а вместо пыли и сора на полу – почти что идеальная чистота.Аллен прошел в свою спальню и, грустно посмотрев на кровать, провел по ее изголовью рукой и обернулся к Комуи:— Даже не знаю, что сказать…— Я, собственно, ничего и не делал, — пожал плечами Ли и улыбнулся: — Я только оплатил, а Лави с Линком навели здесь такой скромный порядочек.Слов не было. Аллен прикрыл глаза и тихо поблагодарил:— Спасибо… — и, немного поколебавшись, добавил: — …за всё.Мужчина понимающе кивнул и сказал:— Тебе столько пришлось перенести за это время… — он вздохнул. – Ты уж как-нибудь постарайся встать на ноги. В школу выйдешь после рождества. Там в курсе на счет твоего больничного и потериопекуна. А вот с секции тебя удалили. Думаю, пока не стоит туда идти – пусть твоя голова отойдет от потрясений.— Ага… Спасибо, — мальчик грустно улыбнулся. – Всё со мной будет в порядке.

Мальчик снова покрутился по комнате, и Ли решил просто оставить его одного. Объяснившись своими предстоящими делами, он попросил проводить его.Наедине с собой оказалось страшно. Еще утром он был в больнице, где постоянно мелькали медсестра и другие пациенты. А теперь… родные стены, в которых держатся воспоминания о невозможном.Вот и всё вернулось на круги своя. Лави отчислили из университета за прогулы, и он устроился подрабатывать в кафешке на Углу – в библиотеке и в историческом музее свободных мест не осталось. С ним Аллен виделся последний раз в больнице – живой и здоровый.Жаль, что так вышло, но рыжий задался целью поступить повторно на следующий год. Линк навещал Уолкера через день – приносил груши, рассказывал о положении в городе. Ленали продолжила свое обучение благодаря брату – тот сумел отбить её же место. А сам Комуи взялся за тщательное изучение Ноев – после смерти одного, отчего-то пропали все.Вздохнув, Аллен включил компьютер и, подождав, пока пройдет загрузка, вспомнил, что за интернет никто не платил. Впрочем, до таких мелочей в новой суматохе никому не было дела. Проверив, всё-таки, так оно или нет, Аллен лишний раз расстроился и задумался.Заняться было совершенно нечем.Забытый в новой куртке телефон затрещал избитой стандартной мелодией. Лениво поднявшись, Аллен прошел в прихожую и, посмотрев на маленький мониторчик, долго хмурился, не узнавая незнакомого номера, но всё же ответил.

Канда оказался как всегда немногословен.Экзорцист ждал мальчика внизу. Аллен спустился сразу же, накинув куртку по пути. Всё-таки странно это – снова услышать волнующий голос и переполошиться, забыв даже посмотреть на время.

Это так похоже на него.Грохотнула подъездная дверь, и мальчишка вылетел наружу, переполненныйволнением и хрупким энтузиазмом. Увидев спину, затянутую в черное пальто, и такой привычный высокий хвост темных волос, Аллен приостановился и, вздохнув поглубже, сказал:— Привет… — несмело и как-то виновато-тихо.

Брюнет не обернулся, проронив:— Пройдемся?На улице было холодно. Под ногами хрустел замерзший снег, а над головой было по-осеннему высокое небо – серое, пыльное, туманное. Во дворе скрипели качели, стоял детский визг и гудели моторы машин. Разрушенный район находился в другой стороне города, поэтому трудно было поверить, что ранее увиденные глыбы и ошметки домов — правда. Пусть и за высокими спинами построек не было возможности лицезреть разрушенную часть, а всё равно смотреть в ту сторону было до скрипа в зубах неприятно.Трагедия, свалившаяся на людей тем ранним утром, которое осталось позади дней на десять, была не раскрыта, но правительство утверждало – стихийное. Магнитные волны или что-то еще – Аллен не старался даже просто выслушать. Это было бесполезно, ведь он отчетливо знал и помнил, какие именно «магнитные волны» происходили.И вот, он снова идет одержимый чужим присутствием, кусает губы и нервно перебирает в голове мысли, с которой лучше было бы начать разговор. Неловкая тишина становилась режущей нервы, и мальчик, вздохнув, проронил:— Злишься?— Да.— Ну, извини… Твой меч – единственное, что пришло мне тогда на ум! – мальчишка скосил под дурака, засмеявшись. – Когда бы ты еще мне дал его подержать?— Ты такой идиот… — Канда остановился и взглянул на улыбающегося мальчишку из-под челки.

Аллен остановился следом, как-то смущенно почесав затылок, а потом, подняв голову, замер– не такого взгляда он ожидал. Чего угодно, но только не льда и стали, колющих самолюбие…В коленях как будто бы разлилась слабость, и ноги стали ватными. И снова по венам побежали те чувства, когда видишь себя со стороны – разбитогои растоптанного в грязи. Снова та реальность, которая, казалось, растворилась вместе с Ноем.

— Расслабься, — Канда усмехнулся. – У тебя лицо сейчас… Если бы ты видел.— Ну, спасибо, — Уолкер с трудомулыбнулся.Мечник просто развернулся и пошел дальше. Аллен помедлил, но последовал за ним.— Я не ожидал, что ты останешься тогда, — серьезно начал Канда. – Даже не знаю, выбить тебе за это зубы или всё-таки отделать простым матом?— Радоваться должен, что еще на этом свете, — Уолкер хмыкнул, отвернувшись.— Мне теперь тебе жопу целовать за это?

— Ну, жопу не обязательно, — Уолкер пожал плечами, усмехнувшись. – А поцеловать можно.Канда глубоко вздохнул и сказал:— Я позвонил тебе, чтобы, наконец, обсудить всю эту дрянь, — он посмотрел на мобильник, наверное, проверяя время. – Я ничего тебе не должен. Ты сам так решил.— Совесть грызет что ли? – с сомнением поинтересовался Уолкер.— Гордость, — исправил его мечник. – Когда всё закончилось, я бы хотел, чтобы ты съебался с моего поля зрения. Мне твои слюни здесь не нужны.Аллен остановился, и Канда тоже стал.— С этого момента, считай, наши пути разошлись, — припечатал он и, подумав, добавил: — Навсегда.— Канда, — мальчик занервничал. – Подожди… Я…— Я сказал, что хотел, поэтому не имею права больше задерживаться.— Ты всегда так убегаешь от сложностей? – разбито спросил Аллен. – Я спасал тебя не потому, чтобы ты чувствовал себя кому-то должным. Я спасал тебя для себя.— Еще лучше, — хмыкнул экзорцист.

— Не при детях будет сказано, — Аллен посмотрел на играющих мальчишек во дворе и улыбнулся: — Но я действительно тебя люблю. И если я и стараюсь смотреть на тебя, как на воистину сложного кретина, у меня это получается прекрасно, но оттолкнуть другие мысли не выходит.— Если ты еще раз скажешь подобное, — Канда оскалил зубы, — я голову тебе не то, чтобы мечом снесу – я ее тебе голыми руками оторву.

— Я люблю тебя, — Аллен виновато улыбнулся.Канда, схватив мальчишку за грудки, завел руку для удара назад и… остановился. Серые глаза смотрели прямо и не жмурились, а тело в его руках было расслаблено и напоминало тряпку. Мечник, вспомнив свой последний удар Недомерку, а потом – причину, по которой тот отлеживался в больнице, хмыкнул и отпустил его:— Голова еще нахер рассыплется…

Аллен усмехнулся и, поправляя воротник, поспешил догнать Канду. Тот ничего не сказал, даже не посмотрел нанего.— А ты сомневался во мне, — Уолкер гордо задрал подбородок. – А я убил Ноя!— Ага, — меланхолично отозвался брюнет, — моей катаной.— Но убил же, — справедливо сказал мальчик. – Я подумал, что смогу закрыть открытую дверь. Я же его воскресил, следовательно, моим долгом было исправить эту ошибку.— Очень рад. Можешь заткнуться?— Прости, не могу, — мальчишка засмеялся – натянуто и неискренне, а потом, успокоившись, вздохнул и тише спросил: — Почему я тебе не нравлюсь?Канда не ответил, сделав вид, что и вовсе не услышал вопроса. Тогда Аллен покусал губы и задал другой:— Почему ты тогда переспал с одноклассником Алмы?Услышав знакомое имя, мечник остановился и, бросив на также остановившегося мальчишку какой-то растерянный взгляд, поинтересовался:— Он тебе всё рассказал?— Не знаю, насколько всё, — мальчик пожал плечами и съежился под ледяным ветром. – Одна и та же ситуация с разных сторон выглядит по-разному.Мне бы хотелось мнения второй стороны.— Как же ты… достал, — Канда глубоко вздохнул и продолжил идти. – Если я тебе расскажу, ты отстанешь?— Не думаю, — тут же ответил Аллен, но поспешил добавить: — Зато вопросов станет гораздо меньше, уверяю.Экзорцист промолчал, скосив недовольный взгляд на лицо со шрамом.Дома было тепло.

Аллен поставил чайник греться, а Канда открыл жестяную банку купленного пива.

— Пожалуй, неплохо смотрится, — одобрил брюнет, разглядывая новые стены. – А обои все переклеивали?— Ага, — Аллен кивнул, заваривая чай. – От старых тут живого места не осталось.

Он сел на своё излюбленное место, а Кандапристроился на кресле.

Вот так бы и остановил время – на редком моменте, которого бывает чертовски мало. На моменте, который важен и дорог. На моменте, где Канда впервые был настроен на разговор.Усевшись удобнее, Уолкер спросил:— Вафли будешь?— В задницу их себе запихни. Экзорцист усмехнулся, а потом прикрыл глаза и расслабился, откинувшись на спинку кресла.— Что этот обдолбыш тебе рассказал?— Вы долгое время были вместе. А потом ты перестал расценивать его, как своего парня, — ответил мальчик.— Я и не расценивал, — сказал тот. – Мы просто трахались, и оба понимали, что между нами лежит простой секс. Только он нарисовал в своих фантазиях что-то еще, а потом обвинил меня в измене. Какая драма, блядь.— Ты и правда так думаешь? – участливо спросил Аллен. – Признайся же сам себе… Алма был не просто грелкой.— Что ты мне сейчас лечить собрался? – Канда вздохнул. – Я рассказываю тебе это не потому, что мне поговорить захотелось. Я надеюсь на конец твоим тошнотворным признаниям и вопросам.— Он любил тебя, — не унимался Аллен. – Был ведь всегда рядом – когда больно, грустно или весело. Разве нет?— Нет, — грубо отрезал парень. – Он просто страдал неебическими приступами эгоизма. Сам подставлял задницу, а потом говорил, что мне, кроме как потрахаться, ничего не надо. А когда узнал, что я спал не только с ним, так привел каких-то наркоманов, которые во имя великой мести оттрахали меня. Доволен?Аллен, растерявшись, не ответил.— Ты не знаешь ничего об этом идиоте, а еще пытаешься меня образумить. – Канда покачал головой и сделал глоток пива. – И что теперь?Он слоняется от члена к члену, нюхает всякую дрянь и говорит, что жизнь у него наладилась.— И ты побоялся вновь встречаться с ним лицом к лицу… — осторожно высказался Аллен. – Я же не слепой, я видел, как ты рванул от него в тот раз.Канда на мгновение перестал дышать, но потом, посмотрев на Уолкера, спросил:— Если бы я сейчас пошел и трахнул твоего друга… Ты бы продолжал за мной бегать?Мальчик грустно улыбнулся и ответил:— Разве не ты в тот раз в парке спешил к кому-то на встречу? Ты мне тогда хорошо дал понять, что спишь ты со всеми, с кем не лень.Мечник отвел взгляд в сторону, и Аллен взглянул на вскипевший чайник.

Алма был у него в больнице. Заботливый, улыбающийся, отзывчивый и такой разбитый. Канда из всех делает таких гнилых солдатиков?— Ты сможешь спать со мной так же, как делал это с ними? Просто, как ты говоришь, трахаться? – внезапно для себя спросил он. – Просто встречаться, чтобы переспать?— У тебя голова точно в порядке? – с сомнением отозвался экзорцист.— Не сможешь?Мечник глубоко вздохнул, прикрыв глаза. Внутри что-то сквозило – какой-то поток неизвестности или ностальгии. Там была трещина, как в панцире грецкого ореха.Аллен смотрел вполне серьезно и ждал ответа, с которым Канда не торопился — он не мог понять, откуда взялась трещина.Неловкость, обнаженность, растерянность, безумие и обреченность – Аллен знал каждое из этих чувств наизусть, мог с точностью ощутить их в мыслях, могобрывочно описать их словами. А Канда смотрел на рельефную поверхность своей души и с сомнительным интересом сравнивал ее с морщинистой кожей.

— Я не прошу ни жалости, ни сострадания, я не прошу уметь понимать меня... Мне достаточно одного твоего присутствия. И неважно, каким именно оно будет.

— У меня голова кругом от всего, — признался Канда. – Может, мне тебя всё же ударить? Чтоб ты сдох и не доставал?— Ударь, наверное, — Аллен откинулся на стул. – Я уже мертв, Канда.— Тебя кстати Ной имел, — Канда насмешливым взглядом обвел тело Уолкера. – Блядь ты.— А ты имел наполовину Ноя. И тоже блядь.

— Зато не так обидно, что я блядь, которая имеет. А не наоборот.— Это что-то вроде нового оскорбления? – Аллен против воли улыбнулся и поднялся со стула. – Зато ты блядь со стажем.

— Да что ты заладил со своей блядью? – Канда хмыкнул, смотря на мальчишку, который встал рядом с креслом.— Ты первый начал, — седоволосый теплопосмотрел в чернильные глаза и, опираясьруками о мягкие подлокотники, приблизил своё лицо к лицу Канды.

Как всегда холодный, стальной, неприступный и мрачный. Канда же.Экзорцист некоторое время безразлично смотрел ему в глаза в ответ, но, видимо совсем заскучав, вздохнул и сказал:— Странный ты.Аллен пару раз моргнул.— Тебе не надоело? – Канда вытянул руку вперед, немного наклоняясь и снизу хватаясь за пах мальчишки. Тот не двинулся, и брюнет продолжил: — Сколько ты уже таскаешься за мной? Пожалей себя хотя бы, а то так и будешь вылизывать мои подошвы.Он легкими и глубокими движениями стал мять чужой член через ткань штанов, а Аллен, выдохнув, переместил руки на спинку кресла, а сам поддался вперед, садясь на разведенные колени парня. Канда пару раз ерзнул под ним, садясь удобнее, и, позволив уткнуться себе в шею, расстегнул чужую ширинку иприспустил его брюки.

— Моя мать бросила нас с отцом, — спокойно сказал он, освобождая вставший член от белья. Аллен не двигался, удерживая бедра на месте, но вздрагивал и мокро сопел в светлую шею. – Ушла черт знает куда, а папаша мой не особо-то был рад, что я остался с ним. Мне было пять тогда.Он кольцом пальцев провел по всей длине члена. Аллен выдохнул.— С тех пор он редко проводил со мной времени, посвящая себя работе. А о матери я больше ничего не слышал, хотя она и говорила, что я такой хороший и как она меня любит. Всё это женские слова – не больше.— П-почему… она ушла? – Аллен сжал накидку на кресле, мазнув губами по шее брюнета.— Она не хотела ребенка, но терпела пять лет после моего рождения.

Всё лицо горело, ткань под руками, казалось, плавилась, и Уолкер слабо прикусил чужую кожу. Канда повел плечом и скользнул рукой дальше, нажимая на мошонку и надавливаниями пробираясь к анусу.— Отец тоже первое время говорил, что всё разрулим, что он со мной, — он вздрогнул, когда мальчикслучайно задел его собственную эрекцию. – А потом был Алма, с которым уже в двенадцать я переспал.Он тоже говорил сентиментальности.

— А ты не верил? – на одном дыхании поинтересовался Аллен.— Верил. – Аллен перестал дышать, когда Канда ввел в него палец. – А потом мы просто поссорились. А я хотел секса.

Он поспешил задержать чужие бедра – Аллен стал ощутимо ерзать.– Не юли, — предупредил он, продолжая игнорировать твердый член под рукой, бездумно и медленно двигая пальцем.

— А потом? – задушено спросил Аллен.— Я переспал с его одноклассником. Они с ним дружили… Привстань чуть-чуть.Аллен послушался, немного отстраняясь от заветных рук. Канда резко и грубо стал стягивать с него брюки, собранные гармошкой, а мальчишка стал спешно расстегивать маленькие пуговки на однотонной рубашке парня.— А потом он без зазрения совести решил меня убить за это. Но не вышло, и тогда им удалось скрутить меня. Отделались грязным трахом, — он с долей мести резко ввел два пальца, и Аллен шикнул. – И спустя много времени появляется безмозглый идиот, который воскрешает Ноя, а потом также говорит о каких-то чувствах. Ну не пиздец?

— Еще какой… — с хрипотцой в голосе.— Ну вот, — Канда усмехнулся, — я тебе додетально ответил на твой ранее заданный вопрос. Поэтому ты мне не нравишься. -Канда… — Аллен судорожно выдохнул, не справляясь с ощущениями. – Ты сам-то вдумывался в свой ответ?.. А где рассказ о том, с какой… стати ты полез на меня?..Экзорцист нахмурился и вынул пальцы, привыкнувшие к горячей тугости.Мальчик глубоко вздохнул, а потом отстранился от шеи парня и посмотрел тому в лицо:— Боишься напороться на те же ошибки, — сказал он.— Нет, — Канда зло глянул на него. – Я просто не верю тебе.— Не нравлюсь, потому что не веришь? – Уолкер насмешливо выдохнул, снова утыкаясьему в шею, только с другой стороны. – Продолжай…— Пошли в спальню, — спокойно отозвался мечник и уперся руками в грудь Аллену, отодвигая.Как он дошел до кровати – мальчик помнил смутно. Зато отчетливо запомнились горячие пальцы на его животе и пронизывающий взгляд холодных глаз.

Простыни под спиной были холодными, такими приятными, когда всё тело горело. Он смотрел на постепенно оголяющееся тело Канды и облизывал вмиг сохнувшие губы.

Канда навис над ним, раздвинув расслабленные ноги под собой. А потом лег на живое тело, вжимаясь своим животом в чужой, чувствуя и слыша громкое дыхание, ощущая его жар и пульс.Какой же ты глупый, Недомерок.Аллен было дернулся, как всегда, как обычно, но удержался, сильнее стиснув зубы изажмуриваясь. Экзорцист придавил его к кровати, укусив за плечо.А потом сквозь надоедливые слезы и жжение внутри Аллен крепко обнял его, прижимая голову, упирающуюся ему в подбородок,к своей груди, не думая и ничего не соображая запустил пальцы в длинные волосы, портя хвост и ослабляя его ленту.Смотри меня.Пей меня.Иссушай меня.Аллен шире расставил ноги, опускаясь руками по мокрой спине парня, специально царапая ее, как будто стараясь оставить свой след. Раскрыв рот, он выгнул спину, и Канда до боли сжал седые волосы на затылке.

Мальчишка тихо выругался, вновь заходясь волнами бурного наслаждения.

Не так быстро…Аллен едва успевал дышать, не слыша ничего, кроме смешанного дыхания и приглушенных стонов.Я тебя чувствую не только телом…Внизу живота разрастался шар невысказанных словами эмоций, грозившийся вот-вот лопнуть и разлиться по всему телу. Вспышка яркого оргазма на миг ослепила его, выбив весь воздух из легких и окунув в щиплющий ток. А потом был короткий и низкий стон любимого голоса и чувство, словно ты на воздушном матрасе плывешь по волнам.Канда опалял его шею горячим дыханием. Канда прижимался своей наготой к его. Канда был уставшим и — Аллен чувствовал — довольным.Он приподнялся с потного тела, теперь отчетливо ощущая прохладный воздух, как приятно окутывающий грудь и лицо, и Уолкер приоткрыл глаза, для чего-то запоминая такую спокойную и утомленную ясность в чернильных глазах.Канда просто сел на кровати, поставив ноги на пол, некоторое время тупо смотрел в стену напротив, а потом, глубоко вздохнув, встал и принялся натягивать вещи на свое мокрое тело.Аллен перевернулся на бок и подпер голову рукой, осторожным взглядом наблюдая за ним.Канда молча оделся и просто вышел из спальни.А потом хлопнула входная дверь.Мальчик, тяжело вздохнув, снова перевернулся на спину и развел руки в стороны, дожидаясь, когда голова прекратит кружиться.Я не стану ограничивать твою свободу. Ты человек и имеешь право своего выбора. Я просто хочу твоего присутствия и одобрения. Алма, наверное, не понимал твоей сути. Ты рожден быть таким, какой ты есть. Тебя нельзя переделывать. К тебе нужно привыкнуть и суметь понять.Канда… мне кажется, я всё-таки смог прочесть несколько важных строк,написанных твоим собственным языком.

Мы разные детали одной системы, и вертимся мы в противоположные направления. Но друг без друга наш механизм не сможет существовать, поэтому я продолжаю в тебя верить.«Я выучу твой алфавит».— Отнеси этот коробок в лоджию. Пока не нужен, — Комуи выгрузил пару картонных квадратов и вытер лоб рукой. – Канда?Мечник обратил на него свой рассредоточенный взгляд, без охоты и желания подхватил коробку и понес в указанное место. В коридоре он столкнулся с Линком:— Свет бы включил, раз в темноте никого не замечаешь, — отозвался тот, потирая ушибленное плечо. – Я вчера, кстати, отвоевал у Комуи себе комнату. Она больше твоей, — парень усмехнулся, и Канда кивнул:— Поздравляю.Блондин, нахмурив брови, посмотрел ему вслед и, задумчиво вытянув губы вперед, прошел за ним.— Дай угадаю причину твоей депрессии, — Линк усмехнулся, наблюдая за тем, как мечник ставит тяжелый коробок на пол. – Истратил силы на весь город?— Закройся…— Ты мне сейчас напоминаешь те ностальгические моменты, когда ты заваливался в Орден к утру. – Он помолчал, поняв, что реакции нет, но всё же продолжил приставать со своими разглагольствованиями: — А я, как и тогда, хочу узнать, что произошло.

— И явно рискуешьполучить в глаз. – Канда выпрямился и вышел с лоджии, прикрыв за собой хрупкую дверь. – Чего тебе надо?— Не притворяйся, что ты каменный и сильный, — серьезно сказал Говард. – Нельзя же постоянно держать себя в напряжении.

— Собрался поиграть в телефон доверия? – Канда обошел парня, задев того плечом.— Все твои неприятности из-затвоего калечного убеждения, Канда. Я бы задумался над этим. Не все дерьмо, что плохо пахнет.Мечник промолчал, лишь качнув головой, а Линк почти сожалеюще поджал губы.— Не иди за мной, — серьезно предупредил Канда, обнаружив, что блондин всё еще не отстает. – Раздражаешь.— И в мыслях не было. У нас комнаты в одной стороне, придурок.Канда, на миг задумавшись, мысленно вздохнул. Точно же – в одной стороне.Закрыв за собой дверь, он осмотрел бардак в виде нагромождения коробков, новой мебели и досок. Поскорее бы все это разгрести и лечь спать.Но невозможно терпеть, когда так ломает и тянет в груди. Это похоже на ту пару пуль, вонзившуюся в его мясо – больно, странно, злостно и немного страшно…Как в те времена, говоришь…

Он оглянулся на закрытую дверь.Действительно похож?Непроходимой стеной становился выбор между человеком и гнилью.Канда выбрал.

Пожалуй, он попробует сгнить еще раз.— Мелочь? – телефон в руке отозвался удивлением. – Ты ведь понимаешь, что я не просто так тебе всё рассказал? – голос стальной и холодный.В динамике что-то пропыхтели, явно обескураженные внезапным звонком.— Мы попробуем.— Что? – Аллен, наверное, вздрогнул, нагоняемый воспоминаниями.— Поп-ро-бу-ем, — по слогам повторил экзорцист. — Ты от секса глохнешь что ли?

На той стороне линии нервно и натянуто засмеялись. Потом, видимо немного одумавшись, замолкли.Канда вдруг отчетливо увидел серьезное лицо Недомерка и самодовольно хмыкнул, слушая чужое дыхание в динамике.

— Я люблю тебя, Канда, — облегченный и слишком грустный вздох.Опять несуразица.— В задницу засунь свои слова, — огрызнулся брюнет и,посмотрев в окно, растянул губы в ехидной усмешке, добавив: – Меня, кстати, Юу зовут.*Аллен положил принесенные цветы на серый камень. Пасмурный день того же числа, но другого месяца.Ровно месяц.А я счастлив, пап.Надгробие молчало. Надгробие – мальчик не сомневался — слушало.

Он прикрыл глаза, с внимательностью и осторожностью вслушиваясь в пролетающий ветер.Я вытерпел то, что было задано, пап.На соседней калитке гаркнула черная ворона, и Уолкер вздрогнул от неожиданности. Но он взял себя в руки и вновь расслабился.Из-за меня погибло много людей и экзорцистов, пап. А я остался жив и счастлив. Это ведь неправильно?По голым веткам замерзших деревьев снова прошелся ветер, задевая лежащий на них снег и скидывая его вниз.Я…— Ты долго там?

Канда стоял позади, спрятав руки в карманы. Аллен обернулся и наткнулся на прицел темных глаз. Это же Канда.Я чувствую себя обязанным одному человеку, который помогал мне долгое время. Но я ничего не могу с этим поделать и надеюсь на его понимание. Мы иногда созваниваемся, но видеться я… боюсь…— Если ты через десять секунд не закончишь своё нытье, я ухожу.Набираясь терпения, седоволосый стиснул зубы – неужели трудно просто подождать? Пришлось заново настраиватьсяна спокойствие и независимость.…У меня теперь есть друзья, пап.

А вот физику последним уроком я не отучился пропускать.Грустно улыбнувшись, Аллен глубоко вздохнул и сделал шаг назад.Канда уже ушел на несколько метров от него, поэтому пришлось ускориться, чтобы его догнать.— Ты как всегда очень терпелив, — Аллен нахмурился.— А ты как всегда очень туп и медлителен, — экзорцист недовольно хмыкнул.Некоторое время Уолкерне сводил взгляда с идеально красивого профиля,а потом рассмеялся. Ему не обязательно было слышать от Канды слов, которые говорили бы о его мыслях или чувствах. Ведьодно оставалось неизменным – в чернильных глазах плескалась колючая забота, прикрытая отрешенностью и безразличием.До стеклянных зрачков и стонов в сердце этот путь был для меня невыполнимым испытанием. Но если бы время вернули на тот роковой день, я бы всё равно не пожалел капли крови, чтобы заново встретить тебя.