Глава 6 (1/2)

Связи с Вайомингом не было. Уэсли пытался нащупать нужную частоту, что-то бормотал про волны и диапазоны, но, кроме помех и местных радиостанций, его приборы ничего не ловили. Должно быть, проблема в башнях и усилителях. А может, в рельефе или даже погоде. Уэсли расстроенно поджимал губы, признавая свое бессилие.

Эндрю нервничал: хотелось связаться с домом, услышать любимые голоса.Время шло. И дело двигалось. В том, что люди, собранные под воображаемыми знаменами миссии, смогут дать отпор шайке Устина, Эндрю уже почти не сомневался. Возможно, это будет стоить немалых жертв, но обитатели здешних мест привыкли к жертвам. И, как его уверяли, готовы на них.

Это без учета вмешательства Легиона.

– Что будет, – спросил Уэсли, – если они велят нам все прекратить? Если прикажут закрыть завод?– Тогда мы его закроем. По крайней мере, так будет выглядеть.

Эндрю начертил на листке линию. Вплотную к ней еще одну. Пририсовал наконечник – получилось копье.– Клинику?..– Какой им смысл требовать это от нас?– Если они попытаются забрать все наше оружие?– Они не знают, где хранится большая часть оружия. Не знают, сколько у нас вообще его есть.Рядом с копьем, вдохновленный хлынувшими в голову образами, Эндрю нарисовал земляной холмик и вкопанный в него кол.

– Что будет, если они применят против нас силу? – спросил док. – Мы подчинимся или дадим отпор?Карандаш застыл над бумагой. Эндрю нахмурился. Пару месяцев назад такой вопрос вообще не возник бы, но теперь он вставал ребром.

– Сколько на дамбе человек?Тишина. Эндрю принялся вырисовывать голову. Сначала лысую дугу черепа, над ней – зубастый ирокез. Не только рейдеры таскают такие. Некоторые легионеры, особенно приближенные к Цезарю, тоже когда-то любили пощеголять выбритыми висками и гребнем от лба до затылка. Им это не запрещалось.

– Больше сотни солдат, – прозвучал голос Октавия. – Несколько десятков гражданских.Эндрю, придавленный невидимой гранитной плитой, кивнул, не отрываясь от рисунка.– На ?Гелиосе? еще штук пятьдесят, – сообщил Дантон. – С полтора десятка в ИУ. И на базе возле Гудспрингса около сотни. Рекруты в основном.– Не стоит недооценивать рекрутов, – заметил Октавий. – Они без пяти минут воины.Он обращался к Дантону, но Эндрю ощущал его взгляд. И если бы он прекратил пристально пялиться, то ли с ожиданием, то ли с вызовом или вопросом, можно было бы поднять голову и посмотреть всем в глаза. Доку, который, кажется, так и не поверил в непричастность миссии к ?эпидемии? в ?Коттонвуд-Коув?. Уэсли, которому про Рустика так до сих пор и не сказали. Чейзу, которого пытались переименовать из ?начальника городской охраны? в ?шерифа Ниптона и не только?. На Октавия Эндрю смотреть не хотел.

– Мы должны… – протянул он, пытаясь тупым карандашом аккуратно изобразить открытый рот и вывалившийся язык. – Должны всеми силами избегать конфликтов. Их много, они нас сотрут в порошок. Всем передайте, чтобы никаких столкновений с легионерами. Договариваться. Искать компромиссы. Разумные требования выполнять… Нет. Любые требования. И мне докладывать обо всем.– Мне необходимо лично до своих это донести. Мое присутствие требуется на месте, в Вегасе, – сказал Октавий. – Поэтому…– Нет. Что у нас дальше? – Эндрю справился с языком, и получилось недурно: вполне убедительная отрезанная голова, насаженная на кол. – Следующий вопрос.– Я настаиваю.– Нет. Следующий вопрос. Что там? Я слышал, есть проблемы в Ред-Рок.– Там… – начал говорить Уэсли.– Я настаиваю, – повторил Октавий, и гранитная плита заметно прибавила в весе. Между лопаток шевельнулся мерзостный холодок.В зале для совещаний стало тихо. Было слышно, как снаружи, за толстыми стенами, гудит очиститель воды, как какая-то женщина кричит ?не сюда, Марвин, мать твою!? и как на броне пошевелившегося Чейза звякнули пряжки ремней.

– Проголосуем, – вцепившись взглядом в рисунок, произнес Эндрю. – Вы же любите голосовать. С учетом всех обстоятельств… – карандаш скользнул по бумаге, провел резкую горизонтальную линию. – Не забывая о сраном мстителе, который тут лазает по горам… Кто за то, что в Вегасе требуется его присутствие?Краем глаза заметил, как дернулся Уэс.– Прекрасно. – Эндрю провел еще одну линию, на этот раз сверху вниз. Вышел крест, в центре которого сама вырисовывалась жирная черная точка. Пока непонятно, что это будет – распятие или нет. – Кто против?Поднял свободную руку.

– Вот и все, – подытожил. – Он пока остается в Ниптоне.– ?Он?? Я здесь, между прочим.– Решено. Следующий вопрос.– Я не голосовал, – заметил Дантон, сидящий на подоконнике в стороне ото всех. – Считайте меня воздержавшимся.– Почему? – спросил Чейз.– Догадайся. Я что, сам себе враг?На каждой перекладине креста с жирной точкой на пересечении линий появилось по одной поперечной черточке. Эндрю, аккуратно прицелившись, заключил весь рисунок в круг.Вот что получилось. Эмблема ?Последователей Апокалипсиса?.– Закончили на сегодня, – он отложил карандаш.– Да, но мы еще не…– Закончили. Можете быть свободны.И в этот момент в широкой кишке серого коридора бесшумно распахнулась дверь.– Опа, – произнес Дантон.– Вот черт, – шепнул Чейз.Поздоровевший, посвежевший Намир легко преодолел лестничный пролет, поднялся на второй этаж и без приглашения вторгся на маленькое, не то чтобы сильно важное совещание.– Здорово! – расплылся в улыбке, которую Эндрю помнил другой. Более открытой и более искренней. И заросшие щеки тогда были пухлей. – Вот где вы все. Что-то важное обсуждаете? Уэс, дружище, привет! – махнул рукой, и уголки его губ слегка опустились, когда Уэс помахал в ответ. – Чейз, приятель, ты тут прямо как настоящий командир. Дантон, – пожал ему руку. – Выглядишь лучше, чем… Да черт, чем всегда! Молодчина, отлично держишься. Док, рад встрече, спасибо за помощь, без тебя я подох бы.От внезапной паузы воздух потяжелел. Эндрю опустил взгляд, уставился на кривоватую эмблему ?Последователей?. Такую не начертишь на полотне и не водрузишь на флагшток над новым Вегасом или новым Ниптоном.– Октавий, – прозвучало ровно и сухо.– Понятно, – в тон отозвался Намир.Если бы в ту же секунду раздался треск электрического разряда, Эндрю не удивился бы.– Все нормально, – попытался разрядить обстановку Чейз. – Он свой.Лучше не стало. Наоборот – воздух еще больше сгустился. Капля пота сползла по шее за воротник.– Энди, – позвал Намир, и пришлось поднимать голову. – Поболтать с тобой хотел. Но не знал, что у вас тут какое-то такое собрание…– Мы закончили, – Эндрю откинулся на неудобную спинку. – Все уходят. Уэс, – обогнув взглядом Октавия, посмотрел на Уэсли. – Про Ред-Рок попозже поговорим.***Есть решения, которые не следует принимать с наскока и на эмоциях. Есть выборы, которые нельзя переиграть. Последствия придется волочь на своем горбу до самой могилы, и хоронить тебя будут с ними – со всем, что выбрал, нажил, нарешал. Возможно, яму придется копать пошире, поглубже.Facta infecta fieri nequent?.Эндрю знал это. Он полдня просидел в пустом кабинете один на один с собой, разрисовывая листы, которых и так оставалось немного. Желтоватые, с замусоленными краями, с пятнами неизвестного происхождения – вряд ли бумага могла сохранить века. Ее, наверное, где-нибудь производят. Или производили, пока не пришел Легион, ведь там, куда он приходит, жизнь будто бы останавливается. Или меняется на какую-то другую жизнь.Жизнь на жизнь. Не всегда этот обмен равноценен. Не всегда ты получаешь столько же, сколько даешь взамен.?Мы все время что-то теряем, заметил??Невидимый Устин шепнул на ухо и затих.Вечером, перед ужином, Эндрю постучался в дверь Джека Сандерса. ?Он, наверное, на охоте?, – надеялся в глубине души. Но дверь отворилась, Сандерс молча впустил его внутрь.– Мне нужна твоя помощь, – Эндрю прошел в гостиную, где просторнее, чем в прихожей, и можно держаться на расстоянии от хозяина.Осмотрелся. На логово монстра по-прежнему не тянет. Ни обглоданных скелетов, ни кровавых разводов поверх ободранных стен. Светло и сравнительно прибрано. Пахнет – едва уловимо – старым оружейным маслом. Коричневеет засохшими пятнами кружка, оставленная на столе.Монстр встретил его в обычной футболке и неглаженых светлых штанах.– Слушаю, – произнес.Сунул руки в карманы – сразу вздулись извилистые вены под кожей, поверх живой стали мышц. Руки воина, руки убийцы, но никак не руки охотника. И не учителя драной истории – как только у него получилось всем запудрить мозги?– Реджи, в чем дело? Ты непривычно мрачен.Нельзя. Нельзя ни о чем просить Джека Сандерса, потому что он может исполнить просьбу…

– Есть снайпер. Его зовут Бун. Он сейчас где-то здесь, поблизости. В общем… – Эндрю прошелся по тонкому, истоптанному ковру, расправил мыском складку возле самого края. – Мне нужно, чтобы его здесь не было.– Снайпер Бун? – Сандерс шевельнул бровями.Это были его брови, брови Элмера Пирса. А под ними – его глаза.– Что-то знакомое. Не могу сразу вспомнить. В чем он провинился?– Он убил Келси.– О, – Сандерс сложил губы трубочкой и кивнул. – Ясно. Тебя так сильно это задело?– Задело. Но не в этом суть. Ты наверняка слышал, что один из наших, Намир, вернулся. Они с Буном напарники. Уже много месяцев. – Эндрю вздохнул, сглотнул. – Его тоже здесь быть не должно. Их обоих. Ты можешь помочь?Сандерс уставился вниз – на разведенные носки своих разношенных старых ботинок. Наверное, это такие специальные ботинки, чтобы в доме ходить: его сапоги, заметил Эндрю, стоят у стеллажа в коридоре.Ничего принадлежащего Мартину здесь нет. И от Патрика тоже ни следа не осталось.– Интересно. Снайпер Бун… Где же я это слышал? Расскажи поподробнее, – Сандерс вскинул голову, под прищуренными веками заискрил интерес. – И про снайпера, и про твоего друга Намира. Выпьешь чего-нибудь?Эндрю отказался, несмотря на соблазн.Fraus meretur fraudem?. Он врал всем, скрывал чужую ложь – и один обман неизменно тянул за собой другие, но с чертовым Сандерсом этим вечером он позволил себе откровенность.Бун – проклятый маньяк. Гребаный маньяк с большим сердцем, мать его. Он стреляет в легионеров, убивает бандитов и помогает рабам. Переводит беженцев через границы штатов, предоставляет временный кров, еду и медпомощь самым потерянным, бесприютным. У Буна тут своя миссия, и он годами, механически, как запрограммированная машина, ее выполняет. Будет выполнять дальше, если его не остановить.А его черта с два остановишь – Намир так сказал. Он сказал: у Буна есть цель – до хрена целей. Они яркие, красные и заметные, их видно сквозь оптику за несколько миль. И эту чертову машину тотальной мести, работающую на топливе из гнева и чувства незавершенности, уговорами не остановишь.?Насчет твоего нового друга, – с укором вздохнул Намир, – ничего не могу обещать?.Как Бун решит – так и будет. В их тандеме он главный. Намир следует за ним, как за путеводной звездой, вспоминая всех тех, кого потерял по вине Легиона. Тлеющие угли, раздутые жарким ветром Мохаве, вспыхнули пламенем вновь.?Преторианец Цезаря? Энди, приятель… Ты извини меня, но это же полный пиздец. Это ведь даже… не центурион там какой-нибудь?.– Снайпер Бун… – Сандерс снова смотрел себе под ноги, сплетя на груди жилистые, крепкие руки. – Да. Я вспомнил его. Он оказался живучее и целеустремленнее, чем я думал.– Ты его знаешь?– Не то чтобы знаю. Пересекались когда-то вскользь. И уже тогда он был одержим мыслью отправить на тот свет как можно больше солдат Легиона. Хочешь вынести его за скобки?– Что это значит?– Убить его.Эндрю не хотел – действительно не хотел – убивать проклятого снайпера.– Есть другие варианты, как от него избавиться?Сандерс молчал, покачивая головой.– Ты хочешь, чтобы я убил его? Почему не сделаешь это сам? Ах… да, – неплохо сыграл озарение. – Твой друг Намир. Они вместе, следуют общей цели, и его тоже придется убрать. У тебя, конечно, рука не поднимется, и ты пришел с этим ко мне. Любопытно. Я, по-твоему, кто? Киллер на побегушках?– Я прошу тебя об услуге. Что ты хочешь взамен?– Ничего. У тебя, – Сандерс держал его взгляд, – пока нет ничего, что ты мог бы дать мне. Ничего достаточно ценного.– Но я разрешил тебе здесь остаться.– Разрешил? – Показались клыки. – Ну ладно. Пусть так.Прислонившись спиной к дыре в засаленных обоях с поплывшим рисунком, он опять что-то рассматривал на полу. Тикали часы на стене возле прохода в кухню, ярко светила лампочка под потолком, а из сдавленного нутра вверх карабкалась полуживая совесть – чтобы, собравшись с последними силами, сжать глотку ледяной рукой.И задушить Эндрю к чертовой матери, пока он не подписался под этим решением. Пока не скрепил договор, не поставил печать.– Я пытался все объяснить Намиру. Он смотрел на меня, как на врага. Спросил, понимаю ли я, сколько крови на руках Октавия. Он не знает, сколько ее на моих. Рано или поздно он может узнать. И тогда я тоже стану их целью. Да и ты… Особенно ты, учти. И неизвестно, сколько всего они могут здесь натворить и как это отразится на городе. Если в Легионе кто-то узнает, что эти двое каким-то образом с нами связаны…– Не пытайся сделать свои интересы моими, – отрезал Сандерс, отрубил, как заточенным топором. – И не прикидывайся, будто действуешь pro bono publico?.– Не прикидываюсь. Действую pro domo sua?. Это что-то меняет?Сандерс дернул головой:

– Nihil?.– У нас здесь рабы. Намир их видел. Он знает, что произошло в ИУ. У него есть ко мне вопросы, но он их пока не задает. Но если задаст… Я не знаю, что ему ответить. А этот Бун…– Sile?, – швырнул Сандерс, и Эндрю захлопнул рот.Часы тикали. Они натикали минуты три – и за это время Эндрю несколько раз успел пожалеть о том, что пришел сюда. И столько же раз напомнить себе, что не видит другого выхода.– Я хочу с ним поговорить, – Сандерс ожил у стены, поднял немигающий взгляд. От этого взгляда знакомые мурашки поползли по спине. – С Буном. Организуй нам встречу. Все равно где. И пусть эта встреча будет случайной.

– И ты его грохнешь?– Я был фрументарием, если ты вдруг забыл. Дипломатом, наблюдателем, шпионом, послом. Я говорил с людьми, и они меня слушали. У них не было выбора. Генералы, священники, мафиозные боссы и целые племена… Ты правда считаешь, что ?грохнуть? – это все, на что я способен? Я с ним поговорю, – Сандерс сдвинулся с места, отклеился от стены. – Кое-что у него спрошу. Кое-что ему скажу. Возможно, это сработает. Людская психология не так уж сложна.– Психопат разбирается в людской психологии?

– Это как математика, – об улыбку Сандерса можно было порезаться до крови. – Условия разные, но формулы конкретны, универсальны. Важность эмпатии переоценена. Не нужно чувствовать, достаточно знать, видеть и понимать. Я знаю тебя, – жестом указал Эндрю на выход, – ты совестлив и чувствителен. Вижу, что когнитивные искажения захватили твой разум и не позволяют различить настоящее положение дел. Понимаю, чем все это может закончиться для тебя. Ты правильно сделал, что обратился ко мне.

– Вот в этом я не особо уверен…С цепким взглядом, прилипшим к затылку, он проследовал по коридору и толкнул входную дверь.