Пролог (1/1)

Горячий песок и спекшаяся кровь. Бурая каша, скользящая под ногами. Липнущая к подошвам, забивающая швы, высыхающая на носках грязных сапог.

Тени от крестов, словно обглоданные крылья мертвых птиц, воняющих смертью и разложением.

Смерть и разложение. Ими пропитан воздух, пронизан, будто радиоволнами, будто звуками музыки, струящимися из древнего приемника, который работает, работает и работает, несмотря ни на что. Проигрывает знакомые хиты – такие же древние и бессмертные, как небо над головой, как предгрозовое электричество, как гнев богов, собирающийся в черные тучи над западным горизонтом.

Со стороны океана движется мощный шторм.

– Нужно решать, мистер Нолан. Мощный шторм порывами свежего ветра сдует жирных, лоснящихся мух. Вода, хлынувшая с небес, утопит недавно вылупившихся белесых личинок. Убьет потомство, что пожирает чужих детей, их размякшую плоть и гнилую кровь.

Пожирает, чтобы выжить и, заперевшись в плотном коричневом коконе, отрастить прозрачные, как стекло, сверкающие на солнце крылья. – Нужно решать сейчас. Набухающее небо и трещины молний. Сосуды, лопнувшие в раздраженных глазах. Вены, проступающие под кожей посиневшего, растекающегося лужей покойника. Небо, беременное дождем, совсем скоро уже разродится. С мутной водой и громовыми раскатами-воплями. Выдует, вымоет из этого места смерть. Вдохнет в него жизнь. Два облезлых ворона не желают приближаться к людям. Склевывают черное мясо, налипшее на торчащий из дальней изгороди кол. – Выключите кто-нибудь музыку. Вороны ругаются. Их карканье разносится над поселком-кладбищем, вспарывает, будто тупыми ножницами, тишину. Мысли плавают в густом киселе.

– Выключите музыку. Радио умолкает. Гром гремит. – Я решил.