Просьба (1/1)

Каждому знакомо ощущение фальши. Фальши в еде?— когда ловишь языком опилку в хлебе, или в песне?— когда пьяный голос срывает ноту, а пальцы не попадают по струнам. Несходящийся смысл в чужих словах. Чувство неправильности происходящего, но недостаточное, чтобы тревожиться и бить в набат. Некий привкус у реальности, который проще старательно не замечать, чем что-то менять. Зачем? Ведь так ты можешь хотя бы притвориться, что голод утолен, песня спета, а слова искренни.Именно это тонкое чувство фальши не покидало Аркейда с момента возвращения. Оно повисло в воздухе как вечная пустынная пыль вместе с лозунгами и заверениями в безопасности от НКР, звучащими по радио, и без того небогатого на репертуар.Поток беженцев, который он наблюдал, вернувшись из отлучки, быстро схлынул. Нью Вегас и его окрестности заселяло не так уж много людей. Всех, кто был легок на подъем, подхватило единой волной и вымыло прочь?— на север, на запад, по дорогам и тропкам. Менее недели спустя Беатрикс вернулась на пост в пределах стен форта?— к ним больше никто не просился на ночлег, ни один беглец. И это должно было вернуть душевное равновесие… но потянулись гости со Стрипа. Люди, одетые в чистую, целую одежду, с одним или двумя охранниками, частенько даже с носильщиком-слугой?— они являлись в форт, сверкая томным взглядом утонувших под бровями глаз, и цедили сквозь зубы: ?Детоксин?. Фаркас, взявшая под личный контроль скудеющий запас лекарств, драла с них по три шкуры за таблетки. Затем эти люди исчезали, надо полагать, в том же направлении, что и оборванные беженцы, только с большим комфортом.Впрочем, этих гостей Аркейд едва заметил. У него, как и у прочих Последователей, было отличное отвлечение от витающей в воздухе тревоги?— раненые и больные. Местных больных единогласно поручили ученикам, для тех это были привычные задачи. Облегчением стало и то, что НКР больше не присылала им раненых, лишь оставила долечивать уже имеющихся и ежедневно забирала вставших на ноги солдат. То ли подействовало гневное сопротивление Фаркас, у которой попросту закончились места для лежачих пациентов, то ли боевые действия прекратились?— Аркейд не знал. Слухи зациклились на бесплодном ?скоро что-то случится?, НКР транслировала бодрое ?превосходство в численности войск и оружия, полная боевая готовность?, а бегать по окрестностям и расспрашивать всех подряд?— увольте, он врач, а не гонец.Единственным свежим дуновением стало письмо от Дейзи. Его принесла Мьют, настолько тихая и незаметная, что замотавшийся Аркейд проходил мимо нее несколько раз, пока Андерсон, помогавший ему с перевязками, не окликнул девушку.Извиняясь и неловко улыбаясь, Аркейд принял из замотанных тряпками рук кусок старой газеты. Меж машинописных строк, расточительных на пространство, шел узор четких, крупных букв?— им явно было тесно среди кричащих заголовков и двухсотлетних сплетен. Эти буквы поведали ему, что старики хорошо окопались в доме, собрали запасов вдоволь и переживут, как всегда, абсолютно все. Отчетливый смех слышался в словах о том, что в Торне уже делают ставки на то, кто победит, а Крегер предусмотрительно запасся красной краской. Нет, он не станет стелить ковровую дорожку перед Легионом, но замаскироваться под своих всегда полезно. А если Фортуна озарит своим присутствием НКР, то будут вымарывать алым выцветшие пластиковые цветы и продавать их на параде, который Республика наверняка устроит в честь победы. В конце письма Дейзи прозрачно намекала, что даже если все станет совсем плохо, у них найдется уютный уголок на двоих?— или нескольких,?— где-нибудь в горах. Примерно там, где окопался их старый знакомый доктор со своей ассистенткой, которая что-то перестала их навещать.Читая письмо, Аркейд поймал себя на том, что испытывал безумно редко?— тепле, греющем сердце. Оптимизм Дейзи был заразителен и заставлял верить в лучшее. С этим настроем он перехватил карандаш у Фаркас и черканул на обороте газеты быстрый ответ. Да, у Последователей тоже все неплохо?— беженцы ушли, а раненые и больные были всегда, ничего нового. И вряд ли изменится, хоть бы и само небо разверзлось и рухнуло на них. НКР готова вступиться за их отделение и эвакуировать, если запахнет жареным. Так что самое страшное, что ему грозит, это временно лишиться возможности писать ей, такой замечательной шутнице, письма. И ковровую дорожку НКР тоже оценит, в отличие от пыльных гвоздик.Завернув в письмо пару мед-х из личных запасов, он отдал получившийся сверток Мьют и, поколебавшись, осторожно приобнял ее за плечи. Получил в ответ столь же робкое, по-птичьему хрупкое объятие, и отпустил на жаркую, безопасную полуденную дорогу до Вестсайда, уверенный, что его послание дойдет до адресатов.Это был единственный раз, когда в чужих словах не раздавались страх или безразличие. Последователи глушили тревогу работой, а у пациентов если что-то и прорывалось, то либо боязливые предположения с упадническими прогнозами, либо нарочитое игнорирование?— надеялись, что все пройдет без следа, сгинет, как налетевший пылевой вихрь.К счастью, пациенты Аркейда разговорчивостью не отличались. Фаркас отправила его как одного из самых внимательных и, что уж стесняться, лучших докторов на солдат с севера?— тех, кому повезло вернуться от Подрывников. Но рядом с ?повезло? впору было ставить не один вопросительный знак, а дюжину. Судя по характеру ранений, солдаты попали под град из осколков и крупных снарядов. Хоть бы одно пулевое ранение?— маленькое, аккуратное, с входным и выходным отверстием. Нет. Только вывернутое наизнанку мясо, держащиеся на честном слове или отсеченные начисто конечности. Двe палатки с иссеченными, переломанными, гниющими заживо людьми.Анжела передавала ему этих пациентов, чуть ли не плача от облегчения, и Аркейд ее понимал. Хоть Анжелу, как и любого Последователя, закалили Пустоши, но к такому нервному потрясению ничто не могло подготовить, кроме пребывания на поле боя?— к счастью, имевшегося в анамнезе Аркейда. Он не гнушался отпиливать мертвеющую руку, которую не спасли уцелевшие сосуды. Менял приросшие к ожогам перевязки, не морщась от крика пациента, на которого уже не хватило обезболивающих. Промывал раны от гноя и доставал мельчайшие осколки. Какое там общаться, успеть бы всех за день обойти. На мелочевку?— смену мочеприемников, обучение оглохших языку жестов,?— часто не хватало сил, моральных и физических, этим, как могли, занимались ученики Последователей.Тяжелее всего было не само лечение, а вопросы: ?Хоть одну ногу-то оставите??, ?Сколько еще осколков??, ?Док, я умру??. Аркейд откликался, если прогноз был благоприятным, и молчал, уводил ответ в другую плоскость, если надежд было мало или не было совсем. Он был замечательным лжецом, но только не в этом случае.Чуть позже, когда самые тяжелые пациенты умерли, а оставшиеся пошли на поправку и перестали впадать в забытье от боли, он стал слышать разговоры, иногда чересчур громкие?— баротравмы уходили тяжело. Беседы были самые простые: скучающие пациенты устраивали простенькие словесные игры, делились друг с другом историями из жизни, родных мест. Частой темой становилась жизнь после ампутации?— более чем половина раненых в той или иной мере лишилась конечностей, одной или даже двух. Калеки без руки или пальцев мрачно шутили, что теперь будут жить в мире без войны?— во всяком случае, участвовать они в ней уже точно не смогут. Правши переучивались на левшей, а те, у кого недоставало левой руки, радовались оставшейся правой. Безногие выпрашивали у учеников Последователей палки и мастерили себе костыли, с которыми вполне бодро перемещались между палатками?— обычно по ночам и тайком, потому что Аркейд не одобрял риска загрязнить зарастающие культи, а Фаркас тревожилась, что найдется какой-нибудь ловкач-клептоман. Был только один парень, которому миной размешало в фарш левую ногу и посекло правую так, что ампутировать пришлось обе. Но он не унывал?— твердил, что у него хорошая семья, которая о нем позаботится. Судя по потоку писем, которые он получал чуть ли не каждый день, это было правдой.Некоторые все же замыкались в себе, серели, едва прикасались к еде и не участвовали в разговорах. Боевые товарищи их старались расшевелить, и с иными это получалось. Об оставшихся Аркейд предпочитал не думать?— так же как и о тех, кого, несмотря на все старания, выносили мертвыми.Это была привычная работа. Не самая легкая, но та, которую он умел и, прямо говоря, предпочитал вытаскиванию секс-игрушек из задниц посетителей борделей. Он чувствовал, что помогает людям выжить, и это воодушевляло, давало ощущение нужности. Несмотря на усталость, валящую с ног под конец дня, он был удовлетворен, что находится на своем месте, там, где нужнее всего.Однако даже в привычную рутину работы вкрадывалась проклятая фальшь. Что изменится, если его убрать? Практически ничего. Немного перераспределится нагрузка?— вместо Анжелы назначат Андерсона. По уровню умений и отношению к больным они были примерно одинаковы. Другой вопрос, что без него Андерсон бы появился здесь не скоро?— но, вероятнее всего, появился бы, хоть и после длительной бюрократической возни.Это ощущение собственной бессмысленности было столь же легким, как и прочая дисгармония. Случалось оно и раньше, когда Аркейд выпадал из общения с коллегами?— всегда держал дистанцию и напрягался, когда кто-то пытался познакомиться поближе. Но Геннон обычно не обращал на это внимания, а теперь все эти крохотные диссонансы собрались вместе и звучали в унисон.Работа все это неплохо заглушала, но, чтобы избавиться от неуюта окончательно, требовалось общение. С ним же дело обстояло хуже, чем обычно. Раньше Аркейд неплохо общался с Анжелой?— ему была симпатична самоотверженная девушка,?— но та в последнее время чуть ли не приклеилась к Эмили, соскучившись по подруге за время их разлуки. Эмили же при каждой попытке завязать с ними обеими разговор обдавала Геннона ледяным взглядом и общалась крайне неохотно?— до сих пор не хотела признавать бывшую рейдершу в лагере, и осуждала Аркейда за помощь ей. Желание общаться под таким взглядом отпало напрочь.Мэтью и Ли давно спелись друг с другом, и влезать в общение этой сладкой парочки было все равно что разговаривать со стеной. Они игнорировали любого, кто пытался включиться в беседу. Неохотно отвечали лишь на прямые вопросы. При этом они оставались профессионалами в своем деле, и к вопросам лечения подключались ответственно и быстро. Но граница между личным и профессиональным в их случае была почти физически ощутима.Он пробовал говорить с Эйприл, дежурившей по вечерам и ночам, но у той с лица все никак не сползало унылое выражение, а любая тема разговора перетекала на погибший аванпост. Геннон пытался ее подбодрить, но быстро забросил это дело?— девушка явно зациклилась на погибших товарищах. Ей требовалась психологическая помощь, на которую у него не было ни сил, ни времени. Фаркас лишь тяжело вздохнула, услышав об этом. Ей тем более было некогда.К Джули Геннон даже подходить не пытался. Он не знал, когда женщина ухитрялась спать. Если она где-то и общалась, то только на рабочих пятиминутках. Она вся горела и боролась?— но то был огонь умирающего феникса, воскресающего после обморочного сна.Помимо учеников, с которыми толком было не поболтать?— младше, общаются на ?Вы? и вежливо кивающие даже на то, что не знают,?— оставался лишь Андерсон, помогавший с лечением. Они перекидывались простыми фразами, занимаясь делом, и Последователь с удовлетворением отмечал профессионализм коллеги, понимание с полуслова. Работать вместе было прекрасно. Но как только работа прекращалась, их общение ограничивалось общими фразами. Том замыкался в себе и отвечал односложно. Лишь раз наедине Аркейд сумел пробиться через незримую броню прямым вопросом. И Том отделался короткой фразой, полной вины пополам с болью: ?Потому что мне здесь не место?. Бывший друг перестал поддерживать общение практически со всеми в лагере, ограничиваясь необходимым минимумом. Вряд ли это решение далось ему легко.От переживаний по поводу его дальнейшей судьбы Геннона удержало общение Андерсона с Корал. Вытесненные из всех компаний, они втроем разговаривали во время еды. Сначала Аркейд осведомлялся у девушки, как она обживается на новом месте, получал вежливые ответы. Потом и Том подключился к общению. В отличие от многих коллег, он не испытывал брезгливости по отношению к бывшей рейдерше, сам успел пообщаться со сбродом из Торна. Он объяснял несведущей в медицине девушке, зачем они кипятят простыни, почему нельзя давать воду жаждущим с простреленным животом?— помогал ей стать хорошей санитаркой. В такие моменты мужчина оживлялся, а Корал кивала ему со сверкающими глазами.Окончательно Геннон уверился, что Том не пропадет, когда застал один утренний конфликт между Корал и Мэтью. Сам он поднялся пораньше, чтобы заняться больными, но вот Мэтью и Ли, наставлявшие учеников, имели возможность поспать чуть дольше. И когда младенец, не желавший расставаться с матерью в такую рань, зарыдал, они попытались закрыться от звука?— это Аркейд увидел, проходя мимо палатки в первый раз. Во второй он уже на подходе услышал раздраженные голоса, предлагавшие ?прикопать поглубже? источник звука. Корал не отвечала им?— старалась успокоить ребенка. Прежде, чем Геннон успел среагировать, он увидел Тома?— тот размашистыми шагами пересек двор и скрылся в бурлящей негодованием на пол-лагеря палатке. Геннон решил не встревать в конфликт?— с этими двумя у него и так были не лучшие отношения, и Тома бы там за глаза хватило. Не ошибся. Когда Аркейд проходил в третий раз, чуть позже, в палатке был лишь мирно спящий младенец, а попавшиеся навстречу Ли и Мэтью с кислыми минами шли будить учеников. Корал же, помогавшая ему тем же днем, безмолвно сияла.С тех пор разговоры между девушкой и Андерсоном стали чуть более проникновенными и личными, а Геннон предпочитал в них не вмешиваться. Даже молчать рядом с ними было уже как-то неудобно?— словно бы он подслушивал их затаенные мысли и подглядывал за теплыми искорками во взглядах.Единственным, с кем ему было бы удобно и молчать, и говорить, оставался Курьер?— но того он редко видел. Мужчину никто не обеспечивал едой, водой и патронами, а потому он зарабатывал на жизнь как умел. В первые дни он сопровождал группы беженцев, готовые платить за защиту по ночам, до хижины на 95-й трассе, где они сами не так давно убили Тень. В этом случае Курьер пропадал больше, чем на сутки, и единственное, чем он занимался в безопасном укрытии форта?— это спал. Сложно было винить в этом человека, охранявшего небольшие группы по ночам, и тащившегося обратно по дневной жаре.Но беженцы пропали, а богатенькие беглецы щеголяли личной охраной, и не горели желанием нанимать оборванца-тугодума. Так что Курьер вернулся к прежнему способу заработка?— охоте на рейдеров и падальщиков, выползавших по ночам. С одной стороны, ему самому стало немного легче?— днем он мог полноценно отдохнуть и выспаться всласть, а Фаркас в обмен на принесенные медикаменты позволяла делиться водой и провизией. С другой стороны, и проблем стало больше?— легких ранений, ушибов, порванной одежды.Одной из причин, по которой Аркейд стал вставать немного раньше, на заре, стал Курьер, пытавшийся дезинфицировать и заматывать раны. Стимы, увы, использовать не стоило в связи с риском излишне стимулировать восстанавливающиеся связи в мозге, и оставалось уповать оставалось на общую живучесть мужчины, который понемногу приобретал пугающее сходство с мумией из-за количества бинтов. Дальше по плану у доктора шли жертвы Подрывников, а Курьер валился спать, но они успевали немного поболтать на общие темы. Характерным набором фраз, скупым и точным, мужчина отмечал, что грабителей стало очень много. К рейдерам переметнулись даже вчерашние фермеры. И он лично видел в лагере Последователей в роли раненых тех, кто отбился от него или других, кто мог постоять за себя. Этим людям хватало наглости платить за лечение награбленным добром.Аркейд, пребывавший в вечном круговороте пятиминуток и больных, в тот же день сообщал о происходящем Фаркас, на что та только глаза закатывала?— не новость, Геннон. Они давно перестали принимать плату тем, что не потрудились отмыть от крови. Всех так не переловишь, поэтому остается только лечить. Однако от помощи в опознании свежеиспеченных рейдеров Фаркас отказываться не стала, и временами за стенами форта оказывался отчаянно ругающийся скваттер-бандит, а ворота за ним захлопывались навсегда. Кто-то во всеуслышание жалел, что они не казнят таких перебежчиков, но Джули пресекала такие разговоры?— они врачи, а не убийцы. Не их дело судить таких людей, они могут лишь перестать оказывать помощь тем, кто наживается на других.Такая жизнь быстро успела приобрести оттенок привычности?— проснуться, перемолвиться с Курьером парой слов, пойти к больным, вернуться под сумеречным небом в пустую комнату над складом. Вообще, он уже мог бы вернуться в общие палатки?— после смертей и выздоровлений солдат у них освободилось достаточно мест, чтобы все Последователи перелегли с самодельных нар на кровати. Но Геннон привык к глухой тишине башни, и здесь, хоть и без матраса, ему было куда уютнее?— без лишних глаз, хотя бы иногда наедине с человеком, который говорил с ним.Но были и такие темы, о которых говорить не получалось. К примеру, изначально живо волновавший Геннона вопрос его прошлой принадлежности к Анклаву. Неужели прямо совсем ни единого нарекания, ни одного вопроса или упрека, даже вскользь? Он опасался ступать на эту тонкую нить без подстраховки, без заранее прощупанной почвы, а этого пока не предвиделось. Удивительно, но чем дальше, тем меньше он сам об этом вспоминал. Первые пару дней?— едва ли не током прошибало от одной мысли. А спустя полторы недели, после нормального взаимодействия с Курьером, который ни словом, ни взглядом не показал никаких изменений в отношении к нему?— привычное спокойное доверие,?— всплески беспокойства случались все реже и тише. Словно бы одно присутствие этого человека растворяло и отталкивало прошлое туда, где оно должно было быть?— в обесцененную, покойную память. Застарелая паранойя становилась почти незаметной, ведь ей не давали повода сжать сердце ледяной аритмией. То была одна из причин, по которой он не хотел покидать уединенный уголок форта?— редкая возможность быть самим собой, без постоянного контроля за приросшей к поведению маской. Он не говорил об этом вслух, все пытался до конца осознать непривычное ощущение.Еще доктора тревожило, что раны появлялись быстрее, чем затягивались?— несмотря на неуловимое сходство, Курьер псом все же не был. Аркейд все ждал, что мужчина сам предпримет что-то, что оградит от издержек профессии. Но Курьер был словно одержим?— пропадал каждую ночь, чтобы принести крышек, патронов и медикаментов. Он не останавливался, и Аркейд уже задумывался о том, чтобы поднять вопрос всерьез. Однако подходящий момент все никак не наступал?— то Курьер отрубался буквально на ходу, то он сам опаздывал на утреннюю пятиминутку,?— что-то всегда да мешало.Подходящий момент так и не наступил. Просто однажды Аркейд не застал Курьера вечером в башне. Мельком удивился?— надо же, задержался,?— и свалился спать. Проснувшись в одиночестве, Геннон несколько встревожился, но не слишком сильно. Мало ли, что задержало взрослого и способного позаботиться о себе мужчину. Впрочем, к вечеру этого же дня Последователь уже испытывал настоящую тревогу. Курьер еще никогда не пропадал больше, чем на сутки. Аркейд плохо спал той ночью и просыпался от малейшего шороха. Но ни один из этих шорохов не исходил от нужного ему источника.Он шел на завтрак невыспавшимся, механически отвлекся на дневные хлопоты и совершенно не следил за нитью разговора за ужином. Бывшая Гадюка делилась переживаниями о малышке участливо кивающему Андерсону, а в голове Геннона крутилась целая буря мыслей ровно на две темы?— куда мог пропасть Курьер и что с этим делать.Мог ли он уйти сам? Прямо вот так, не попрощавшись? Но эту мысль почти сразу сметало другим кошмаром?— воспоминаниями о безымянных могилах и телах в пустыне. Мохаве глотала людей, не морщась, и выплевывала их пылью. Аркейд поддался было иллюзии надежности, но пустыня снова ухмылялась ему в лицо жарким закатом второго дня, который он встретил в одиночестве.Он почти было решился уйти из форта, чтобы найти Курьера, но понимал?— не найдет. Тот мог отправиться на север, юг, восток или запад, мог даже под землю уйти, и искать одного человека было сродни поиску золотой крупицы в гигантском бархане. Почти силой он заставлял себя не думать и сосредоточиться на деле, но это едва получалось.Мужчина испарился словно призрак. Вот он был?— а вот его нет. Словно бы и не было никогда, словно бы события последних дней оказались сном, приятным мороком душной ночи. Геннону почти хотелось в это верить на третье утро.Еще один день промелькнул перед глазами. Аркейд едва заметил выписку последней порции раненых солдат и ужин с легким оттенком праздника. Кажется, они поднимали тост за успех, его в том числе, и в кружке плескалось что-то горькое.На четвертый же день он получил Курьера обратно, откуда не ожидал?— его привели солдаты НКР. Самих солдат Аркейд не видел?— по словам изумленной Беатрикс, двое, мужчина и женщина в алых беретах, степенно провожали Курьера до ворот, поддерживая под плечо, и, вежливо осведомившись, сюда ли ему нужно, оставили Курьера на попечение охранницы, а сами бодрым шагом пошли обратно. Курьер же кивнул гульше и самым неизящным образом осел наземь у ее поста.Аркейду хватило выдержки закончить шитье рваной раны у мальчишки?— этим балбесом, который все-таки свалился со стены форта, он занялся на рассвете,?— но сразу после этого Геннон поспешил к воротам, сбросив нескольких Королей с затянувшимися огнестрельными ранениями на недавно проснувшегося и потому недовольного всем на свете Мэтью.-…первый разведывательный батальон,?— бормотала Беатрикс, идя рядом. —?Они из него, я по беретам приметила. Как думаешь, что случилось?—?Не знаю,?— Аркейд увидел издалека до боли знакомый куль плаща у ворот и неосознанно ускорил шаг. —?Спрошу.—?Спросишь, значит? —?пропыхтела гульша, поспевая за ним. —?Говорит он так себе…Мужчина сидел, привалившись к воротам. Поза неудобная?— как упал, так и остался. Мешок набок, поля шляпы смяты об столб. Но дышал, и рука лежала на кобуре пистолета. Его лицо было спокойным, глаза скрыты за темными очками, не понять?— в сознании ли.Первым, что сделал Аркейд, были пальцы, прижатые к шее. Пульс был. Присел напротив на корточки:—?Ты меня слышишь?Ответом был недовольный, скрипящий звук, словно бы его издавал не человек, а гуль. Впрочем, точно такой же звук Аркейд недавно слышал от просыпающего Мэтью.—?Ты ранен?И снова этот звук, только короче. В нем так и слышалось: ?отстань, дай посидеть спокойно?. Но Геннон не собирался этого делать. Вместо этого он сдернул с мужчины очки?— тот зажмурился, заморгал от яркого света.—?У тебя насквозь прожжен плащ, новая рубашка и подраны штаны. Что произошло?Он не заметил этого издалека, но уже вблизи учуял запах паленой шерсти, а за ним заметил и все остальное. Причем рубашку, судя по песчано-зеленоватому цвету, ему ссудили в НКР.Курьер потянулся за очками?— впрочем, убедившись, что смотрит мужчина осмысленно, а вместо глаз нет переливающегося всеми цветами месива, Аркейд и сам вернул стекла.—?Шр-ть,?— нехотя выдавил Курьер. Слово было настолько невнятным, что Геннон распознал его на чистой интуиции.—?Что? —?Беатрикс, наблюдавшая за ними, не поняла и вовсе. —?Тебе воды дать?—?Черти,?— не оборачиваясь, перевел Аркейд. —?Почему с тобой были солдаты?Со все тем же недовольным скрипом Курьер потянулся к мешку и медленно, неуклюже стянул его. Открыл одной рукой, второй же не двигал вовсе?— здесь Геннон тревожно подметил обожженный рукав и волдыри на видневшейся тыльной стороне ладони,?— порылся и достал звенящий, увесистый мешок. Пару раз хлопнул по нему и снова опустил в мешок.Картина складывалась, но одна деталь Геннона до сих пор серьезно тревожила.—?Нет, ты не понял. Почему они помогали тебя вести?На это Курьер ответил, помедлив:—?Ус-л.Аркейд прищурился.—?В воротах я тебя все равно не оставлю. К нам тут люди ходят, им и Беатрикс здесь хватит для устрашения.—?Полегче, юноша,?— хихикнула гульша. —?Но да, забери-ка ты его отсюда. Солнце шпарит будь здоров, а места в теньке на меня одну.Замедленные движения, поврежденная одежда и отчетливое нежелание подавать левую руку, когда предложили помочь подняться?— нет, Аркейд не купился на через силу выдавленное из себя ?устал?. Он собирался узнать, как навредил кусок, который Курьер откусил от богатейшего пирога НКР, предлагавшегося охотникам за головами Чертей. О существовании этого пирога доктор знал от счастливчиков, которые на него покусились, но выжили.Поскольку утро только занималось, а прошлый вечер был веселым, в лагере Последователей стояла тишина. Все, кто мог, отсыпались, хотя в отдельных палатках и наблюдалась не слишком деловитая возня?— мимо одной палатки шмыгнула Корал с тазиком стираных бинтов, из другой слышался голос Мэтью, объяснявшего, что далеко не обязательно доставать все пули, а пулю из легкого доставать вообще чревато летальными последствиями. Его перебивали, спорили, но делали это настолько тихо, что сопение из соседней палатки даже не сбивалось.Аркейд завел мужчину в одну из ближайших палаток, откуда вчера забрали последних раненых. Ученики Последователей сноровисто разобрали всю внутренность палатки еще вечером?— на койках не было белья, а стол для процедур и инструментов был чист.—?Что с ранами?Мужчина издал усталый, недовольный вздох. Даже из-за темных стекол Аркейд ощущал его тяжелый взгляд.—?Нет, я от тебя не отстану,?— спокойно предупредил Последователь. —?Показывай.Курьер окинул взглядом металлические каркасы кроватей?— голые, пустые,?— постучал пальцами по столу и издал вопросительный звук.—?Да, можно.Краем уха он услышал, что Мэтью повышает голос. Палатка, в которой коллега разбирался с Королями, находилась напротив. Геннон распознал в резких фразах нетерпение. И Аркейд несколькими короткими движениями расшнуровал завязки полога на входе в палатку, опустил его. Меньше всего ему хотелось, чтобы Мэтью заметил его и позвал решать проблему с Королями обратно именно сейчас.Повернувшись, он увидел, что Курьер уже скинул с плеч рюкзак и силится снять одной рукой ремень с винтовкой. Геннон помог. Взялся за ремень оружия, стянул и увидел, как мимолетно скривился Курьер. Вблизи уже различил краешек тканевой перевязи под воротником рубашки. Тогда он замедлил движения.Странная смесь облегчения и тревоги рождала странное, хрупкое спокойствие. То, как он аккуратно, медленно стягивал тяжелый плащ и расстегивал чужую рубашку?— достаточно привычные движения для врача… полузабытые движения любовника. Аркейд не мог и не собирался гнать ощущение двойственности ситуации. Ему хотелось бы представлять, что это неспешная прелюдия, и он был уверен, что запомнит этот момент для дальнейшего использования. Но врачебное естество потребовало сосредоточиться на перевязанных груди и руке?— доставая последнюю из рукава, Курьер отчетливо, коротко зашипел.Ему хотелось бы увидеть это тело в других обстоятельствах. Но что поделать.То, что не было закрыто бинтами, можно было бы использовать в качестве наглядного пособия и, к сожалению, не в области античной красоты. Помимо множества шрамов и корост старых ран светлую, давно не загоравшую кожу покрывали пятна?— мелкие и крупные, бугристые крапинки родинок, красные точки ангиом, потрескавшиеся кератомы. Выше шеи их не было?— только редкие пятнышки. Словно бы в какой-то момент мужчину, прикрывшего голову, шею, лицо, окатило радиацией?— солнечной, техногенной,?— а после он облачился полностью и больше не снимал одежды под солнцем. Аркейд такое уже видел в разных формах?— кожные поражения, увы, были распространенной бедой.Впрочем, они не требовали неотложного внимания. Внимания требовали ожоги на левой руке и боку. Тот, кто помогал при ранении, просто перевязал поврежденные участки чистым полотнищем. Местами из-под него торчали обугленные остатки прежней рубашки. И про чистоту полотнища Аркейд мог лишь предположить?— теперь оно густо пропиталось серозной жидкостью, сукровицей. Вполне возможно, что перевязывали первым, что попалось под руку.—?Кто это сделал? —?проглотив все невысказанные оскорбления, поинтересовался Геннон.Курьер указал пальцем на ожог, а затем потрогал повязку и непонимающе склонил голову набок.—?Какая бестолочь тебя перевязала? —?все-таки вырвалось.Мужчина потеребил пальцами здоровой руки рубашку цветов НКР и выговорил с отчетливым удивлением?— и не слишком отчетливыми звуками:—?Спа… сиб?—?Руки им надо пообрывать, а не ?спасибо?,?— в сердцах ругнулся Последователь. Так-то он понимал, что первую помощь оказали по всем правилам, но вот реальную помощь, конечно же, скинули на доктора, до которого еще дойти надо было. А если бы не дошел? —?Посиди тут, я быстро.Нужные ему инструменты были в палатке, где Мэтью до сих пор разбирался с Королями. Кажется, те уже потерпели моральное поражение в словесной перестрелке, и парень уже просто добивал их:—?Даже в довоенное время операции подобного рода кончались смертью,?— мрачно вещал он. —?Заражение крови, некроз внутренних органов, а уж с учетом близости сердца… Ты вовремя, Аркейд. Я как раз рассказываю…—?Я слышал. Не отвлекайся,?— Последователь взял свой врачебный саквояж и уставился на инструменты, которые использовал для зашивания мальчишки. —?Мэтью, пожалуйста, отнеси потом на стерилизацию?Мэтью уставился на него с нечитаемым лицом, но после короткой паузы ровно ответил:—?Отнесу.Идя обратно, Аркейд мысленно перебирал имеющиеся медикаменты. Обезболивающее? Есть мед-х, но использовать нельзя. Антисептик? Обыкновенный спирт?— без обезболивающего это будет больно, но терпимо. Заживляющие? Вколоть бы стимов, да побольше, но тоже нельзя. Укололо злостью на тех, кто не соизволил толком заняться ранами, и на тех, из-за кого нельзя вколоть обезболивающее. Злость была даже на самого себя?— но не понимал, за что, и не до того было.—?Сожалею, но это будет больно,?— объявил Аркейд, заходя в палатку и раскрывая саквояж. Мужчина, усевшийся на стол, лишь неясно хмыкнул в ответ.В первую очередь Последователь занялся срезанием повязок. Некоторые снимались легко?— те, под которыми так и не лопнули пузыри от ожогов. Некоторые ему приходилось снимать вместе с отслоившейся, присохшей кожей. Он привык к разнообразным манипуляциям над пациентами, в том числе и к болезненным, но уже очень давно у него не сжималось сердце от этой работы.?Привязался?,?— мелькнула отстраненная мысль.Сочащиеся кровью и сукровицей поверхности он щедро омывал раствором спирта. Вскрывал пузыри. Срезал обуглившиеся, отставшие от тела остатки старой рубашки, размочил и убрал вросшие. Задним умом определил площадь ожогов?— примерно десять процентов от площади тела. Глубоких нет, по большей части вторая степень. Лишь на плече?— черно-бурый участок третьей.—?Я надеюсь, ты в ближайшее время больше никуда не пойдешь? —?вскрывая один особенно большой пузырь на предплечье, осведомился Аркейд. Прозрачная жидкость стекла по локтю мужчины и закапала на столешницу.—?М-м,?— мотнул головой Курьер. Правой, целой рукой он вцепился в стол до белых костяшек, дышал коротко, с большими паузами. Больше он ничем не показывал, что испытывает боль.—?Через неделю-две все пройдет. Я наложу повязки, буду менять раз в сутки. Поэтому больше никаких пропаданий на несколько дней подряд,?— сам поразился, насколько резко это прозвучало. Чтобы сгладить, добавил:?— Я волновался.Курьер молчал. Скорее всего, просто не мог разжать зубы для ответа. Аркейд предпочел это объяснение прочим.Кучка истлевших лоскутков рубашки перестала расти. Покончив с обработкой, Последователь занялся подготовкой повязок. Нельзя было накладывать бинты?— они бы попросту вросли в раны и причинили бы уйму проблем в дальнейшем. Требовались именно стерильные кусочки гладкой ткани.На самые крупные ожоги перевязочного материала хватило, а вот для ожогов на груди, немного уходивших на бок?— нет. Объем его саквояжа был рассчитан на первую помощь, а не на добротную перевязку.—?Я схожу за повязками,?— предупредил Геннон и снова вышел.В складе, где они хранили инструменты, медикаменты, перевязочные материалы, было темно. Аркейд оставил дверь приоткрытой и достал из нужного ящика несколько тряпочек. Он приметил краем глаза движение и уставился в ту сторону. Широко раскрытые глаза Корал смотрели на него из-за стеллажа?— она словно бы была испугана.—?Все в порядке, это я,?— попытался успокоить ее Аркейд.Девушка нервно улыбнулась. Кажется, она немного расслабилась, но продолжала выглядеть напряженной.—?Что-то случилось? —?с Курьером он почти закончил, а вот странное поведение бывшей Гадюки его насторожило.Корал закусила губу, замешкалась с ответом. За нее ответил приглушенный стеллажами голос Тома, донесшийся примерно оттуда же, но ниже полок:—?Аркейд, иди уже.Даже в темноте он увидел, как густо покраснела девушка и отвесила несильную оплеуху кому-то на уровне пояса.Накатили осознание, смущение, и, скомкано извинившись, Геннон вышел со склада. Полыхнула короткая вспышка раздражения?— не могли, то ли, ночью друг другом заняться? Или где-нибудь еще, а не на складе с медикаментами? —?но угасла. В их лагере и впрямь было сложно найти уединенный уголок. И этой ночью?— особенно. А тихий склад утром, когда все отсыпались, а раненые отсутствовали, пожалуй, вполне подходил под определение уединенного уголка. Кто ж мог подумать, что кому-то внезапно потребуется излишек перевязок?Он постарался выкинуть из головы сцену, свидетелем которой стал на складе, пока накладывал последние повязки. Это было не его дело. Ни отношения, которые завязывались у этой пары, ни способы углубить эти отношения. Он был рад за Гадюку, так быстро нашедшую себе покровителя, но свечку держать?— извольте.От мыслей его отвлек Курьер.—?З-вини,?— произнес он примерно на последней повязке.—?Хм? —?Аркейд как раз фиксировал ее на боку. —?За что?—?Всё,?— буркнул мужчина.Завязывая узелок, Геннон поразмыслил, как бы на это ответить. Он был рад видеть Курьера живым и готов был простить за это абсолютно все. Но одна вещь его волновала.—?Почему ты не предупредил, что уйдешь надолго?Перевязка была закончена. Геннон подобрал со стола рубашку и поднял напротив мужчины, расправил. Курьер осторожно сунул больную руку в рукав и принялся медленно просовывать ее, стараясь как можно меньше касаться ткани, помогая здоровой рукой. Он кривился?— но не от боли, а скорее от мыслительных усилий.—?Я… т-там… быр… быс-тро,?— речь у него хромала куда сильнее обычного. —?Оти… ота… от… вет. бы… быс-тро. Или, или нет.Второй рукав он надел куда быстрее. Взялся за пуговицы, но пока возился с одной, Аркейд покончил с остальными.—?Тебе… сказали, что нельзя медлить? Либо идешь сейчас, либо не получишь этот заказ? —?уточнил Геннон. Он вроде бы все понял, однако из-за ухудшения речи боялся упустить детали.Мужчина кивнул, потянулся за плащом. С ним Последователь тоже помог.—?Чер-ти. Они… —?он пошевелил двумя пальцами здоровой руки, изображая бегающих человечков. —?Быс-тро.—?Надеюсь, оно того стоило. Минимум в ближайшую неделю работа этой рукой тебе противопоказана.—?Да! —?твердо произнес Курьер. —?Да.—?Ну, конечно, крышек дали щедро,?— кисло согласился Геннон и протянул мужчине шляпу. —?На месяц точно хватит.—?Нет,?— шляпу аккуратно водрузили на место. —?Нет… Еще ни… Они… Боль. Ног… М-ног-о.Этот ребус Аркейд не стал комментировать. Здесь все было ясно. Избавлять Пустоши от психов, несших боль всему живому?— он мог понять, почему Курьер этим занялся.—?Пойдешь в башню?—?Угу.Курьер повесил ремень с винтовкой на здоровое плечо и взялся было за мешок, но тут что-то хрупкое, едва заметное, надломилось внутри Геннона. Он удержал чужую руку, готовую было закинуть мешок на плечо по соседству с винтовкой. Шагнул ближе и обнял мужчину, неловко отклонив голову чуть в сторону?— мешались поля шляпы,?— и стараясь избегать прикосновений к обожженным местам.От плаща пахло пустыней?— горько, сухо. Этот человек был живым, теплым, и его грудная клетка ритмично двигалась от вдоха, выдоха. Удивительно, насколько хорошо может стать от ощущения теплой, колючей ткани под ладонями.Курьер, забывшись, двинул было перевязанной конечностью, но скрипнул зубами?— это Аркейд отчетливо расслышал. Мужчине попросту не хватало рук, чтобы ответить на объятие, и он прижал к боку Последователя локоть руки, которой держал ремень винтовки.—?Отдыхай. Я постараюсь зайти, если буду не занят,?— тихо проговорил Геннон.Хотелось так постоять подольше, но к палатке приближались чьи-то хрустящие по песку шаги. Аркейд поспешно отступил?— как раз вовремя, чтобы увидеть Мэтью, откидывающего полог.—?Стерилизуются твои инструменты,?— провозгласил он и добавил тоном, не терпящим возражений:?— Я дальше спать, окей?Парень мазнул взглядом по Курьеру и пошел прочь от палатки, оставив за собой косо свисающий полог. Не задерживаясь больше, Курьер вышел. Геннону же еще предстояло прибраться за собой.Собирая срезанные повязки, он понял, что испытывает нехватку чего-то, неясную внутреннюю пустоту. Но, как ни странно, эта пустота была приятной. Задумавшись, сообразил?— не хватает той тревоги, которая заполняла его последние дни. А нервы, на которых финальным аккордом сыграло явление Курьера, расслабились и провисли, как струны старой гитары?— как ни играй, не в лад. Ничего больше не ощущал, только опустошенность.Последователь вернулся в ?дежурную? палатку, откуда уже ушли Короли, и сел, уставился в потолок. Надо было дождаться, чтобы проснулся хоть еще кто-то и пришел в эту палатку, прежде чем возвращаться в их укромное убежище на втором этаже и следить за Курьером. Да, раны были сравнительно небольшие, неглубокие, но от ожоговой болезни это не страховало и от столбняка тоже. Кроме того, была еще одна скромная, немного даже жалкая причина, по которой он хотел бы оказаться рядом с Курьером?— соскучился.Следующим пациентом Аркейда была девушка из ?Атомного ковбоя??— как ни иронично, с жалобой на ожог кипятком. Осмотрев рану, Геннон подавил вздох?— едва ли первая степень, кожа чуть порозовела, а в паре мест вздулись крохотные волдырики,?— и отправил девушку обратно в бар, охлаждать травмированный участок кожи имевшейся там в изобилии прохладной водой.После небольшой паузы к нему обратился фермер с жалобой на боли в животе и неаппетитными подробностями о продолжающейся несколько дней диарее. И Геннон потихоньку втянулся в работу.Занимался день?— не такой жаркий, как пару недель назад. Короткая, теплая зима обещала наведаться в пустыню. Ветра стихнут, а с неба капнет одним-двумя дождями. Впрочем, до дождей пока было далеко, и уже к полудню Аркейд изнывал от жары. Последователи по одному, по двое стали выползать из палаток. До сих пор слегка зеленоватая Анжела плюхнулась на стул в ?дежурке? и на просьбу Геннона отлучиться лишь вяло кивнула и поморщилась.—?Детоксин бы,?— подавленно вздохнула она.—?Тебе оставить воды?—?У меня есть,?— пробормотала девушка. —?Эмили обещала скоро подойти, мы справимся. Ты сам лучше отоспись.Кажется, она ничего не помнила о последних нескольких часах, и того, что ночным дежурным был не Аркейд, а Эйприл, тоже не знала. Геннон не стал развеивать ее заблуждение и отправился в башню.Курьер спал. Он лежал на здоровом боку, а больную руку положил на куль из своего плаща?— так не было необходимости ее лишний раз сгибать. Спал мужчина тихо, только изредка подергивался как пес, которому снится охота.Поколебавшись?— не разбудит ли? —?Аркейд тронул тыльной стороной руки лоб мужчины. Влажный и теплый, но не горячий. Температуры нет.Геннон сел, оперевшись о стену. Камни были прохладными и обещали остаться таковыми в течение дня?— они находились с северной стороны башни. Ему не хотелось спать. Он был уверен, что пробуждающиеся коллеги его не побеспокоят?— из работы в лагере осталась только рутина вроде приготовления еды и уборки, а дежурные вполне были способны справиться с поредевшим ручейком больных. А значит, он в полном праве заняться тем, чем ему хочется.Ему хотелось побыть рядом.В башне было тихо и спокойно. Голову заполонили обрывки мыслей, воспоминаний. Бессвязные, бесцветные порывы разума, не терпевшего пустоты. Ему было не втолковать, что хозяину сейчас важны не мысли, а мирная тишина и столь редкое тепло в области сердца.Он потерял счет времени в этом состоянии, граничащем с полудремой, и очнулся вместе с Курьером?— тот перевернулся во сне на другой бок… Почти перевернулся. Надавив телом на руку, отдернулся и лег на спину, тяжело дыша. Перелег на здоровый бок, но, видимо, отлежал?— и снова перекатился на спину. Дыхание мужчины постепенно выровнялось.Аркейд наблюдал за этими движениями. Странное ощущение?— смотреть на спящего. Словно бы ловишь нечто личное, интимное, не предназначенное для твоих глаз. И при этом абсолютно невинное. Обычно он не прислушивался к себе в такие моменты?— то сам собирался спать, то наоборот просыпался. Но сейчас, когда дела не торопили, он наконец-то мог просто безмолвно окунуться в поток своих чувств и мыслей.Он отчетливо понимал сейчас лишь одно из своих желаний?— чтобы Курьер перестал уходить с риском исчезнуть. До этого подобный риск был неосязаемым, нереальным, как кошмарные твари из слухов?— в их существование не веришь, пока не столкнешься лицом к лицу. Но, столкнувшись раз, ты сделаешь все, чтобы такого больше не произошло.Захваченный мыслями, он упустил момент, когда Курьер разлепил веки и уставился на него в ответ.—?М-м? —?сразу заморгал, стал протирать глаза.—?Нет, все в порядке,?— спохватился Аркейд и перевел взгляд на стену. —?Спи дальше.Курьер в ответ лишь вздохнул и, нашарив флягу, отпил из нее. Прочистив горло, ответил:—?Не.—?Во сне восстановление идет быстрее. И болит не так сильно,?— будь этот человек просто пациентом, тон был бы приказным. Но вышла скорее просьба.—?Не,?— повторил мужчина тише. —?Ж… жара.Одна из причин, почему многие предпочитали бодрствовать днем. Далеко не у всех получалось спать в духоте. У Аркейда в том числе.Больше Курьер ничего не пытался сказать. Он лежал и, медленно моргая, рассматривал потолок.Молчание было уютным, Геннон был отнюдь не против молчать так хоть до вечера. Но в этот раз ему хотелось спросить.—?Ты не мог бы… найти более безопасный способ добывания крышек? —?он не знал, как это сформулировать еще деликатнее. Да и страх все равно бы сквозил в любой фразе. Его бесполезно было маскировать. —?Может, Ван Граффы ищут охранника? Или Гарретам нужен вышибала? Много же людей из города ушло, может, найдется место.С некоторым сомнением Аркейд задумался даже о Семьях на Стрипе, но отмел эти мысли?— Курьер туда не попадет, а если и попадет, Стрип местами будет опаснее Пустошей.Мужчина поморщился. Его пальцы задергались?— верный признак, что он собирает вместе слова для фразы, пытается наименьшим количеством звуков выразить максимальный смысл.—?Т-там… нет.—?Ты уже спрашивал?—?Мгм,?— короткий ответ прозвучал очень мрачно. —?Гара… фы… уз… уежт… —?Сдавшись, Курьер провел пальцами по полу в сторону от себя и махнул ладонью, словно бы отбрасывая в сторону клуб пыли.—?Ван Граффы уезжают?—?Мгм. Га-ре… рет… Нет. Не-ж… не-нуж-но,?— последнее слово Курьер выговорил твердо, словно бы повторяя интонацию самого Гаррета. —?Кар… олли,?— здесь его произношение исказилось настолько, что Аркейд едва распознал наименование банды,?— нет. Они… —?поколебавшись, мужчина выразительно провел пальцем здоровой руки по горлу. —?Мик… и-Ра… Ралеф… Рафе…На этом моменте он прервался и недовольно выдохнул через нос.—?Мик и Ральф,?— подсказал Аркейд.—?Мгм,?— этот звук отличался благодарным оттенком. —?Они… сбор… му-сор,?— эта фраза вышла почти гладкой. —?Мало.Медленно, ошибаясь и повторяясь, Курьер перечислял людей во Фрисайде. Подавляющую часть Аркейд уже знал, пару имен услышал впервые. А количество и разнообразие отказов для него было в новинку. Как доктор Геннон всегда находил себе работу, уже другим вопросом были размер и качество оплаты. Он не привык сталкиваться с отсутствием работы. С каждым перечисленным отказом на сердце становилось тяжелее.—?Ладно, я понял,?— не выдержал и перебил Последователь.Маленькая оплата, слишком опасная работа, нужен подвешенный язык, требуется подельник для грабежа?— он понимал, почему не берется Курьер и почему не берут Курьера.—?Похоже, тебе только и остается, что отстреливать бандитов.—?Мгм.В этом ответе Геннон к своему удивлению не слышал подавленности или раздражения. Скорее даже… бодрость? Его это неприятно удивило.—?Кажется, тебя это не особенно расстраивает,?— холодно, наполовину вопросительно отметил Аркейд.—?Нет,?— вербально размявшись на перечислении отказов в работе, мужчина говорил достаточно четко, чтобы даже надежды не оставалось, что ты ослышался.—?Ты… умереть хочешь? —?не выдержав, Аркейд взглянул на собеседника в упор.Тот же непонимающе глянул в ответ и решительно мотнул головой.—?Нет! —?повторил Курьер. Недовольно выдохнул носом и зашевелился, садясь. Нечаянно оперся на обожженную руку, поморщился. —?Ты… жди.И Аркейд стал ждать, наблюдая за непроизвольными движениями пальцев и дерганой мимикой?— мужчина явно торопился объясниться, но тщательно подбирал слова.—?Ра… бота. Нет. Кыш… кры-ш… ки… нет. Ратоб… рабо-та. Есть. Рыш… Крыш-ки?— есть. Могу рат… ра-бо-тать. К-рыш-ки?— есть. М?Геннон ненадолго завис, складывая ломающиеся звуки воедино и ища логику.—?Ты доволен, что можешь хоть какую-то работу выполнять и иметь с нее деньги?—?Да. Это… окей.С этой точки зрения мужчина был всецело прав.—?Я просто… —?начал было Аркейд, но запнулся. Как бы это сказать? —?Было бы здорово иметь работу без риска для жизни.Мужчина тихо рассмеялся:—?Да.Последователь знал, что до Войны существовали огромные своды правил, которые регулировали условия труда. Он натыкался на их упоминания в старых медицинских книгах. Температура, влажность, санитарные условия?— ко всему имелись требования, во всем были стандарты, и смертность на рабочих местах была в разы ниже…—?Бар… ра… мины,?— выговорил Курьер после небольшой паузы.—?Хм?—?Стадо,?— добавил мужчина. Нарисовал пальцем круг на полу. —?Без ри… риска.В голове Аркейда сразу же нарисовался образ: Курьер, в солнечных очках, шляпе, с винтовкой на спине, легкомысленной соломинкой во рту пасет браминов. По уровню абсурда эта ситуация напомнила ему о Лили?— милейшей бабушке-супермутанте с раздвоением личности. Сам собой вырвался смешок. Бросив взгляд в сторону собеседника, Геннон обнаружил, что тот смотрит в ответ с легкой укоризной.—?Сложно это представить,?— пояснил Аркейд. —?Знаешь, такой… классический охотник за головами?— и на ранчо.Неопределенно фыркнув, Курьер отвел взгляд. Похоже, смешок Геннона его все-таки задел, несмотря на попытку объясниться.—?Я слышал об одном заброшенном ранчо неподалеку,?— поспешил добавить Последователь. —?В черте города, немного дальше офиса ?Каравана?. Пациенты рассказывали, что там пытались разводить одновременно и кротокрысов, и браминов. Точнее, сначала там были кротокрысы, но жена хозяина настояла на смене деятельности и… что-то пошло не так.—?Крыс и ба… мин?— бой.—?Да, не уживаются. В общем, место вполне целое, на него никто не претендует.—?По… чему? —?настороженно осведомился Курьер.—?Живность до сих пор делит территорию. Так мне, во всяком случае, сказали пациенты. Подлатать, разогнать кроторысов, согнать браминов обратно?— и готово.Мужчина было задумался, но нахмурился.—?Нет. Не с… сей-час.—?Не сейчас. Но не вечно же НКР с Легионом будут делить Вегас? Есть же шанс, что все останется по-прежнему,?— говоря, он вдруг остро ощутил фальшь, эту проклятую фальшь в своих словах, она скрипела на зубах как пустынный песок. Поперхнулся и замолк.—?Мгм… —?судя по тону, Курьера он тоже не смог убедить, как и себя.Ему хотелось надеяться, что все будет в порядке. Но слишком много доводов было против. И Аркейд заткнулся. Чем меньше витает радужных надежд?— тем меньше будет осколков от них на пути дальше.—?Я в любом случае не дам тебе пропасть,?— он решил остановиться на том, в чем был железно уверен. С облегчением ощутил отсутствие метафорического песка на зубах.—?Сап… спаб… —?не справившись со звуками, Курьер вздохнул.—?Я понял,?— усмехнулся было Геннон, но замер от прикосновения к тыльной стороне ладони. Неровное поглаживание гнущимися пальцами левой, обожженной руки. Возможно, изначально планировалось сжать ладонь, но планы нарушила не притупленная медикаментами боль.Морщась, Курьер убрал руку и медленно опустил ее вдоль тела.—?Лучше не двигать… —?начал было Последователь, но замолчал, прислушиваясь. Ему почудилось, что на улице кто-то произнес его имя.—?Мгм,?— не разжимая губ, ответил Курьер.Не почудилось. Дверь на первом этаже распахнулась.—?Аркейд,?— позвала Фаркас,?— ты тут?—?Да, Джули, иду. —?Обратился к Курьеру:?— Отдыхай.Мужчина кивнул в ответ, и Аркейд спустился вниз, придерживаясь за стену.Озаренная ярким полуденным солнцем, Фаркас щурилась в полумглу башни.—?Ты помнишь дорогу до ?Красного каравана??—?Конечно,?— Геннон вышел на свет и зажмурился.Джули захлопнула дверь и, тронув его за локоть, повела за собой.—?Мы купим у них лекарства,?— объявила глава Последователей. —?Я выбрала нескольких крепких ребят из учеников. Проводишь их к ?Каравану? и сделаешь заказ у Маклафферти.—?Из меня же так себе переговорщик…—?Ты единственный полноправный Последователь, от которого сейчас не разит перегаром,?— пояснила Джули. И впрямь, даже у нее отек лица был впечатляющий. —?И ты лучше всех представляешь себе наши фармацевтические нужды.Проморгавшись, Геннон и впрямь различил в тени у ворот несколько человек. Но Фаркас свернула в сторону своей палатки.—?А откуда у нас столько денег?—?Ты же помнишь тех богачей со Стрипа? Мы взяли с них достаточно крышек за детоксин.—?Не так много, чтобы сделать оптовый заказ у ?Каравана?,?— вполголоса усомнился Геннон.Уже войдя в свою палатку, Джули добавила, тоже негромко:—?К нам буквально час назад зашли несколько… гостей от Белой перчатки. Скупили абсолютно все, даже просроченное.—?У Семей же свои каналы,?— оторопел Геннон. —?Зачем им наши старые лекарства?—?Не то чтобы я смотрела им вслед, Аркейд,?— Фаркас вынула из-под кровати небольшой металлический сундучок с изящной гравировкой в форме улыбающейся маски на крышке и открыла его. Сундучок был полон крышек. —?Но мне показалось, что они уходили из города. У тебя мешочка не найдется?Не нашлось?— Аркейд вышел из башни налегке, и Джули засыпала деньги в кусок ткани, завязала узел.—?Трать полностью, бери все, что есть. Стимы в приоритете. Мед-х от Гарретов нам хватает, но десяток-другой не помешает… Будет еще что-то?— забирай.Геннон вышел из палатки встревоженным. Ладно обычные жители и любители азартных игр, но члены Семей? Запахло уже не то что жареным?— паленым…Их визит в ?Красный Караван? прошел гладко. Небольшому отряду было практически некого опасаться в полуденное время, а наличие оружия у каждого закрывало вопрос безопасности. Маклафферти же только брови подняла на заявление Аркейда.—?Этого хватит,?— заявила она, быстро и аккуратно пересчитав крышки из сундука.Короткий кивок в сторону работников ?Каравана??— и вот два ящика с медикаментами уже разбирают в рюкзаки и мешки кряхтящих от тяжести учеников.—?Удивительно, вы даже цену не подняли,?— не удержался Аркейд. Он вместе с Маклафферти следил за погрузкой.—?Я держу слово, Последователь,?— прохладно откликнулась Элис. —?Никаких скидок. Никаких наценок. Никакого бартера.Обратно они шли уже под закатными лучами, вдвое осторожнее и медленнее. Было бы печально потерять купленные на вес золота медикаменты из-за того, что какой-то олух споткнулся и упал склянками на камни. Учеников не потребовалось дополнительно инструктировать, они сами сбавили шаг и внимательно смотрели под ноги. Аркейду было приятно смотреть на благоразумие подрастающей смены.Ужин проходил тихо. К вечеру подавляющая часть Последователей уже пришла в себя, но некоторые до сих пор морщились от громких звуков. Аркейд договорился с Джули за символическую плату приглашать Курьера к столу, благо, денег у мужчины хватило бы теперь и на месяц, и на два такого пропитания.Дневной переход, конечно, было не сравнить с недавними странствиями до Джейкобстауна, но Геннон успел выдохнуться. После ужина у него хватило сил сменить перевязки у Курьера и немного пообщаться. Мужчина заметил, что как-то уж близко бывшая Гадюка сидит к Андерсону, практически лезет на того. Поколебавшись, Аркейд вполголоса рассказал об увиденной днем сцене на складе и был вознагражден редким зрелищем?— прыснувшим в голос Курьером. Причину смеха мужчина не уточнил, а спать лег, ухмыляясь.Геннон же долго не мог уснуть. Его успел успокоить размеренный быт лагеря, но исчезновение Курьера, а теперь еще и тихое бегство отдельных членов Семей со Стрипа?— все это напомнило о грядущей буре. И Фаркас, закупившая медикаменты ящиками… Да, конечно, им нужно время от времени пополнять запасы, но чуть ли не в первый раз Джули решилась сделать это по задранной ?Караваном? цене. Это была безысходность.Он с легкой тоской вспоминал сегодняшний разговор с Курьером. Такая простая, безыскусная мечта?— просто иметь свое ранчо. Тихая и спокойная жизнь… Ну, хорошо, не такая уж тихая?— на богатство в размере стада браминов много кто готов покуситься,?— однако более безопасная, нежели охота на Чертей.Он почти смог уснуть, забывшись в глупых грезах о возможности такой жизни, но очнулся от шороха на первом этаже. С досадой подумал о расплодившихся радтараканах, пошевелил затекшей рукой, приготовился уже перевернуться на другой бок, но тут раздался вполне человеческий, чуть слышный женский вздох. Аркейд вслушался в темноту и слегка передвинулся, стараясь не шуметь, так, чтобы ухо оказалось над щелью в полу.?Том???— мелькнуло в мыслях. —??Он знает, где я сплю. Нарочно, что ли??Но не успели подозрения Геннона разгуляться, как он услышал слабый стук двери?— кто-то вошел снаружи.—?Ты жива! —?выдохнули снизу.Шорох. Аркейд озадаченно нахмурился. Шепот?— штука бесплотная, но по тонким, надрывным ноткам он распознал женщину.—?Конечно, жива,?— собеседник… нет, собеседница явно была рада видеть ту, кто прятался на первом этаже. —?А кто бы еще пригласил тебя свидеться на складе?—?Вероника,?— отчетливый всхлип. —?Я… так и думала, что это письмо от тебя.—?Тихо, Эйприл, все хорошо…За время небольшой паузы, в которой слышался ритмичный шорох?— возможно, поглаживания по спине? —?и затихавшие всхлипы, Аркейд пытался понять происходящее. Эйприл, не вылезавшая с ночных дежурств с момента возвращения в лагерь, кого-то ждала. Эта кто-то по имени Вероника обещала прийти ночью к ним на склад. Ученица? Нет, всех учеников они уже давно собрали… И как она прошла мимо Беатрикс?—?Как ты… осталась в живых? Все, кто был на аванпосте… Всех убили. Я думала…—?Ты очень вовремя ушла,?— пасмурно, но мягко ответила собеседница. —?Они пришли почти сразу. Хотели забрать меня, но я сбежала.—?О, Вероника…—?Нет, я не жалею. Если Братство собирается держать своих людей при себе такими методами?— оно уже мертво для меня,?— резко перебила девушка. Добавила уже тише:?— Если они еще не мертвы на самом деле.—?О чем ты?—?Я бы не сбежала сама. Около бункера нас выследили легионеры. Я ускользнула, однако прикрытие сорвано. У Братства много техники, но Легиону они не соперники. Они погибнут,?— в голосе девушки, порицавшей Братство, звучала искренняя боль.—?Вот почему нападение задерживается,?— прошептала Последовательница.Но собеседницу это не волновало. Она перебила быстро, практически захлебываясь:—?Эйприл, нужно бежать. Вегас, окрестности небезопасны. Здесь нельзя оставаться, Легион пройдется по всем как танк!—?Танк,?— непонимающе повторила Эйприл, но сразу же предложила:?— Может, тебе безопаснее остаться у Последователей? На нас никто не нападет, дипломатический иммунитет…—?Нет! —?яростно отрезала Вероника. —?Ничто не спасет от этих дикарей. Вы и так уже слишком медлите с отступлением. Скоро будет поздно. Они захватят долину и перережут всех, кто не склонится перед Цезарем.Аркейд поймал себя на том, что завороженно ловит каждое слово. Значит, их аванпост действительно уничтожило Братство Стали! А не поделили они с Последователями эту самую Веронику… Но это не так сильно заинтересовало Геннона как зловещие предсказания девушки. Если она добиралась до Фрисайда от самого аванпоста или дальше?— неясно, где находилось упомянутое ей ?прикрытие?,?— то она видела куда больше, чем он. Новостей ведь практически не поступало, не из тех районов?— они были слишком далеко.—?Мне страшно, Вероника. Я не хочу… Я боюсь уходить. Где нас примут?—?Где угодно! —?ободряюще прошептала девушка. —?Мы же отлично разбираемся во внутренностях! У людей и у техники… Вот, так-то лучше. Я буду ждать до рассвета за воротами. Я… буду очень ждать тебя.В ее неуклюжей фразе, полной тепла и надежды, Геннон отчетливо услышал искреннюю любовь. Ничто иное не заставляет голос звенеть таким образом. Он уже и забыл этот звук.Последний шорох, и дверь снова стукнула.Аркейду и в голову не приходило поднять тревогу или, подобно голосу с небес, вслух осудить предложение Вероники сбежать. Для начала?— он не видел в этом ничего постыдного. Последователи работали на добровольных началах, и если кому-то хотелось уйти?— его не держали. Если Эйприл уйдет?— ее право.Он услышал еще один вздох снизу. И Эйприл тоже вышла из башни.Наверное, стоило быть к ней немного добрее. С этой мыслью Аркейда сморил сон.Он не удивился, когда на утренней пятиминутке Фаркас объявила о пропаже Последовательницы.—?Вещей не осталось, так что Эйприл никто не похищал. Она ушла добровольно,?— вывела Джули. Говорила она тяжело, роняла слова будто камни, одно за одним.—?Сбежала,?— вроде бы тихо, но отчетливо произнес Ли.—?Ушла,?— отчеканила Джули, и парень поежился. —?Я хочу сразу всем сказать, что никого, кто решит уйти так же, не будут преследовать. Вы лишитесь права называть себя Последователем, но никаких обвинений не будет.—?Совсем сошла с ума, бедняжка,?— раздался шепот рядом, и Аркейд, повернувшись, увидел Анжелу, склонившуюся поближе к Эмили.—?Она просто дура, называй вещи своими именами,?— презрительно и в полный голос сказал Мэтью из-за спины и встретил пронзительный взгляд Фаркас без тени смущения на лице. —?Безопаснее держаться вместе.Андерсон, стоявший по другую руку от Аркейда, сокрушенно покачал головой.—?Надеюсь, с ней все будет в порядке,?— пробормотал он.Несмотря на поднявшиеся шепотки, говорки и язвительные комментарии Мэтью, Фаркас более ничего не говорила. Она взирала на подчиненных горящими глазами без единой эмоции на лице.Геннон не стал ничего говорить. Но задумался?— мог ли он поступить так же? Плюсы?— на одну чашу весов, минусы?— на другую.Конечно, далеко не со всеми Последователями он хорошо общался. Однако был уверен, что все, с кем он работает бок о бок, разделяют его идеалы. Даже высокомерный Мэтью иногда ударялся в высокопарные размышления о ценности человеческой жизни. А уж кого-то вроде Фаркас Аркейд и вовсе уважал всей душой. Общение и работа с такими людьми были идеальным прикрытием. Поймав себя на последней мысли, Геннон криво усмехнулся, не пытаясь скрыть выражение лица?— все равно спишут на обсуждение темы с Эйприл. Въевшаяся привычка?— видеть в людях не друзей, а ширму от преследований.Тот день прошел без особых происшествий и под знаком ушедшей коллеги. Поскольку пациентов было крайне мало, Фаркас нашла подчиненным другую работу?— давно не проводившуюся инвентаризацию и починку всего, что можно было чинить. Последователи и их ученики штопали дыры в палатках, чинили, разбирали мебель и спорили, обсуждали, осмеивали поступок девушки. Аркейд не присоединялся к беседам. Он только сортировал медикаменты по мешочкам, слушал, изредка отвечал на прямые вопросы. В какой-то момент, устав от словесных вихрей вокруг, тихо отошел к еще одному человеку, не говорящему о произошедшем?— Андерсону.Том вместе с Корал сортировали выстиранные перевязочные материалы. Проверяли на прочность, штопали, вырезали истлевшие кусочки. Они не общались между собой, но их мирное молчание напомнило Аркейду о той тишине, которой он сам наслаждался наедине с Курьером. Это молчание в словах не нуждалось.—?Еще пара рук нужна? —?вежливо осведомился Геннон.—?Не помешает,?— радушно отозвался коллега.Работа пошла чуть быстрее. Аркейд сразу же вошел в размеренный ритм.Он задался вопросом?— что о ситуации думает его старый приятель? Он единственный, кроме самого Геннона да, пожалуй, Фаркас, кто не объявил всем своего мнения и не разложил по полочкам произошедшее.—?Весь лагерь жужжит, да? —?пробормотал Том, словно бы услышав его мысли.—?А? Да. Давно такого не было.По лицу Андерсона скользнула кривая усмешка. Он особенно зло дернул расходящуюся по швам тряпку и разорвал надвое.—?Чтобы кто-то по своей воле уходил? Да, очень давно.Аркейд стрельнул взглядом в сторону молчащей помощницы.—?Она знает,?— отмахнулся Том. —?Я сразу сказал, что если хочет остаться здесь, то со мной общаться смысла нет. Да, Корал?—?Вашим товарищам я не по душе. Лучше мне будет хорошо с тобой, чем плохо с ними,?— негромко, но прямо ответила женщина.Геннон открыл было рот, чтобы произнести какое-нибудь замечание или поддакнуть, но сразу же закрыл. Сам поддерживал бывшую Гадюку, хотя видел другие точки зрения.—?Вы… не согласны, мистер Геннон? —?заметив его колебания, робко осведомилась Корал.—?Согласен. Но… наличие коллектива имеет свои плюсы,?— пожал плечами Геннон и окинул критическим взглядом ветошь у себя в руках. —?Как думаешь, эта всё?—?Определенно, выкидывай. Я тоже раньше сильно полагался на коллег. Пожил в Вестсайде, понял, что в чем-то они даже мешают. Пара-тройка хороших друзей рядом?— все, что мне теперь нужно. Или одна очень хорошая девушка.Щеки Корал залил нежный румянец.—?Эйприл?— сильная девчонка. Она справится,?— уверенно добавил Том и защелкал ножницами. —?Уйдет куда-нибудь на запад и найдет там свое Братство Стали. Она давно мечтала найти их и ограбить на пару-тройку лечебных технологий.Геннон представил несколько громил в силовой броне и хрупкую, требующую технологий Эйприл. Тихо рассмеялся в унисон с Андерсоном.—?Да, она справится,?— согласился Аркейд.?К тому же, она не одна?.На этом содержательный разговор завершился. Перекидываясь редкими фразами о состоянии перевязочных материалов и сетуя на их недолговечность, они завершили сортировку.Весь день Курьер, как и наставлял его Аркейд, соблюдал постельный режим. Правда, переиначил его по-своему?— вместо того, чтобы лежать на втором этаже башни, мужчина сидел с Беатрикс на посту. Он соорудил символический тент из плаща, улегся на песок и провожал взглядом пыльные вихри на улице. Гульша, скучавшая без напарника, была только рада тихо поскрипеть о чем-то своем, получить пару-тройку слабо связанных слов в ответ. В какой-то момент у них даже появилась и опустела бутылка самодельный текилы?— Аркейд, время от времени наведывавшийся к воротам, уловил ее появление после того, как Беатрикс прекратила переспрашивать косноязычного собеседника. Пораженный открывшимся у гульши даром языков, Геннон стал искать взглядом ментаты, но увидел лишь бутыль из-под текилы.—?Я чу-чуть,?— махнула рукой Беатрикс, когда Аркейд уставился на нее. —?Хочешь, стрельну в яблочко? —?она положила ладонь на кобуру револьвера и игриво провела пальцем по застежке.—?Не в мое, пожалуйста,?— усмехнулся Геннон. Обратился к Курьеру, благодушно взирающему на них через солнечные очки:?— С алкоголем раны хуже заживают. Полегче.—?Мгм,?— мужчина показал большой палец. —?Я… мало.—?Ты б хоть мед-х дал, садист,?— миролюбиво пожурила Беатрикс. —?Уж алкоголь-то не отнимай.—?Ему нельзя мед-х.—?А детоксин? —?деловито осведомилась гульша. —?Ха, молчишь! Пей, дружок. Доктор разрешает.Курьер приподнял бутылку и перевернул ее. Из горлышка на горячий песок капнула и впиталась единственная янтарная капля.—?Уже? —?огорчилась Беатрикс. —?Слушай, сходи ты в этот раз, а?Пустая бутылка шлепнулась на песок. Курьер же вздохнул, облизнул губы:—?О-ни… по-н… н-ять… нет.Это и Геннон понял с трудом. А вот Беатрикс уловила с ходу. Что-то все-таки было в этой текиле.—?Ты прав. Слушай, Аркейд…—?Нет. Ты пациента спаиваешь.—?Клянусь, ни капли не дам. Только сходи в ?Ковбой?, возьми бутылочку чего покрепче, а?—?Почему не сходишь сама? Что тебе мешает покинуть пост?Кажется, теперь он знал, как подруга Эйприл пробралась в лагерь.Остатки губ на лице гульши дернулись. Кажется, это была уязвленная гордость.—?Я не покидаю пост,?— пробормотала она, но без уверенности, присущей правде. —?Понимаешь… Гарреты… они меня переманивают.—?Им нужен охранник? —?живо заинтересовался Аркейд.Курьер сдавленно фыркнул. На его лице появилась ухмылка.—?Нет, не нужен. Кончай смеяться,?— буркнула гульша, обращаясь к мужчине. Она опустила голову, скрывая изуродованное лицо под полями шляпы. —?Так и быть, обойдусь.Здесь была какая-то не озвученная шутка, но Аркейд в упор ее не понимал. Разъяснять никто не собирался?— Курьер засвистел под нос нехитрую мелодию, а Беатрикс теребила ремешок кобуры, не поднимая взгляда. Пожав плечами, Геннон отправился обратно к палаткам.Так он и провел день?— помогал приводить лагерь в порядок, изредка бегал к воротам. Главной целью этих коротких визитов был контроль состояния Курьера, а главным страхом?— ожоговая болезнь. Это состояние было реакцией организма на травму, оно обычно развивалось при поражении ожогами десятой или большей части тела, а явные симптомы?— повышение температуры, некроз и заражение крови?— появлялись примерно на второй-третий день. Сам ожог был не так страшен, как его возможные последствия.Курьер терпеливо снес перевязку, которой Аркейд занялся до ужина. Пришлось просить дважды?— на первый раз мужчина было предложил осуществить перебинтовку самостоятельно, но, получив твердый отказ, неохотно принялся расстегивать рубашку.Осмотр развеял самые мрачные прогнозы Аркейда. Привычный к суровым условиям жизни организм не растерялся и начал интенсивную регенерацию. Конечно, для полного выздоровления нужно было время, но пока что ничто не предвещало осложнений. Именно это Геннон и объявил во время смены повязок.—?А если продолжишь лежать смирно и не поддашься на провокации госпожи Рассел?— уже через неделю будешь как новенький,?— заверил Последователь, срезая торчащий кусочек струпа.—?Но-вый? —?то ли с презрением, то ли с насмешкой переспросил Курьер. —?Ай.—?Да. Нарастет кожа, сформируются рубцы…Мужчина мрачно фыркнул и не стал ничего говорить. То, как неохотно он согласился на перевязку, пробудило в Последователе любопытство, изгнанное прочь во время самой первой обработки ран. Очищая самый глубокий ожог на плече, Аркейд решился спросить:—?Что у тебя с кожей?Короткий вздох. Такие Геннон уже слышал?— из разряда ?не видишь, что ли??.—?В смысле, что случилось?Больше всего он не хотел услышать в ответ ?не помню?, звучащее как ?не твое дело?.—?Не… помню.Нет, эта интонация была совсем другой. Слова прозвучали тихо, словно извинение.—?Ногда… и-ногда. Сон. Уже го-рил… го-во-рил. Ярко, в-зрыв. Сон,?— снова упор на последнее слово. —?Это… плохо?—?Сны-то? —?удивленно переспросил Аркейд. —?Нет, конечно. Даже хорошо, что…—?Нет,?— прервал Курьер. Похлопал здоровой ладонью себе по боку и на ощупь нашел одну из особенно больших родинок, ткнул в нее пальцем. —?Это?— плохо?—?Не слишком хорошо,?— вынужденно признал Последователь. —?Есть риск перерождения в злокачественные опухоли. Но если следить и вовремя вырезать поражение, то…—?Нет,?— еще раз перебил мужчина, на этот раз уже с нотками нетерпения. —?Рак?— занть… З-нать. Это… —?он запнулся, пошевелил пальцами, подыскивая слова, но потом только раздосадованно прицокнул и не стал продолжать.Какой еще мог быть смысл у этого вопроса, если не про риск заболевания? Курьер прояснять так и не стал, а Геннон озадаченно умолк. Он крутил эти слова и так, и эдак, и только под конец перевязки до него дошло. Он чуть не рассмеялся?— от собственной близорукости в первую очередь, но и от стеснительности его пациента… Хотя, нет. В данном контексте?— любовника.—?Нет, это не плохо,?— объявил Аркейд после долгого молчания, подавая рубашку Курьеру. Мужчина вопросительно встрепенулся, осторожно продевая больную руку в рукав. —?Я ничего не имею против того, как ты выглядишь.Ответом стала мимолетная улыбка и удовлетворенный кивок. Судя по тому, что утром ему не пришлось опять просить дважды, со смыслом вопроса он угадал.В следующий вечер небо было необычайно ясным. В преддверие зимы его затягивало легкой дымкой облаков, но напоследок осень даровала день, полный незамутненного солнечного света. Этот день, как и предыдущий, лагерь провел в генеральной уборке, подозрительно напоминающей подготовку к снятию с места. Но Фаркас ничего не говорила, а спрашивать ее никто не решался, даже прямолинейный до наглости Мэтью.Курьер снова весь день залегал рядом с Беатрикс. На этот раз он нашел, как общаться с ней без слов?— расчертил песок рядом под шахматную доску. В первый раз, когда Аркейд проведывал их, они играли в шашки. Второй, ближе к вечеру?— в шахматы. Гульша, сосредоточенно созерцающая импровизированное игровое поле, вела лишь немногословные монологи?— на большее ее не хватало. Она, как и все, уловила настрой в лагере, и по большей части рассуждала о возможных исходах великой битвы, назревающей на юго-востоке. Курьер вроде бы ни слова в ответ не говорил, но, как показалось Геннону, глубоко задумался над ее словами. Он обронил едва ли пару слов за ужином, а после вечерней пятиминутки Аркейд не нашел его на втором этаже башни-склада. Вещи лежали на месте, а вот самого хозяина этих вещей и спальника не было. Встревожился было, но раздался стук в потолок. Некто, находившийся на крыше башни, услышал его возвращение и давал знать о себе. Аркейд осторожно поднялся по вертикальной лестнице, проверяя каждую ступень, прежде чем на нее опереться. Пара ступеней отсутствовала.Выглянув, Геннон увидел мужчину, растянувшегося на перекрытиях и смотрящего в небо. Исчезнувший со второго этажа спальник был под ним.—?Не провалишься?Он неосознанно понизил голос. Вокруг было так тихо. Со двора еще доносились угасающие разговоры, но все уже расходились по палаткам.Мужчина еще раз стукнул костяшками пальцев здоровой руки по перекрытиям:—?Крепко.—?Ты тут ночевать будешь?—?Нет. Звезды.Курьер не отрывал взгляда от неба. Подняв лицо, Геннон увидел лишь мерцающие яркие огоньки. Впрочем… почему ?лишь??После секундного размышления Аркейд спустился обратно. Перевесил одеяло через плечо и поднялся обратно. Бросил одеяло по соседству со спальником и улегся.Звездное небо редко притягивало его взгляд. Сама концепция звезд?— гигантских ядерных реакторов, горящих в миллиардах миллиардов миль отсюда,?— ошеломляла, но являлась абсолютно бесполезной что в юности, что сейчас. Кое-что о небе Аркейд все-таки знал. В расползавшейся по миру безграмотности было полезно понимать, что комбинация созвездий на небе никак не влияет на заживление ран, а фазы луны?— на головные боли. Суеверия наложили на отношение Последователя к звездам скорее отрицательный отпечаток.Но как же они сияли.—?Там… —?неожиданно начал Курьер. Негромко. Была в его голосе легкая, неясная интонация. —?Путь. Себ… север. Юг. Запад. Тос-ток. Вос-ток.Перечисляя, он поднял руку вверх, указывая поочередно на отдельные звезды.—?Знать… это. Дороги. Но… —?мужчина говорил даже медленнее, чем обычно. И речь его была совершенно разборчивой. —?Где? Куда?Он снова опустил руку обратно на живот. Аркейд наконец распознал интонацию. Это была печаль.—?Ты не думал попробовать пройти по этим ориентирам, раз помнишь? Может, тебя там кто-то знает.?И ждет?.Единственная неизменная вещь в их мире?— звездное небо. Беспристрастное, оно укажет дорогу всем?— и караванщикам, и рейдерам. И убийцам, и возлюбленным. Люди могут сколько угодно уничтожать друг друга, перекраивать территорию и делить остатки воды. Созвездия останутся прежними. Точнее, изменятся, но так медленно, что их исчезающий род, скорее всего, не застанет этого.—?Может,?— в тихом голосе было сложно распознать конкретную эмоцию. Слишком их там было много. —?Но я. Не знать.На это ответить было нечего. Отдаленно Аркейд понимал, каково это. Быть среди людей, которые думают, что знают тебя… А ты даже сам себя до конца не знаешь. Или не помнишь?— в конкретном случае.Пока Геннон переваривал эту мысль и размышлял, что ответить?— и стоит ли отвечать вообще,?— Курьер сменил тему.—?Ночью,?— его голос окреп. —?Эпа… Эй-прил. Тут. Она и… еще.—?Ты тоже их слышал? —?встрепенулся Геннон. Конечно, мог бы и раньше сообразить, что сон у его спутника чуткий, и если он сам не заснул почти по случайности, то мужчину могли разбудить и осторожные шепотки снизу.—?Тоже? Хм.—?Не мог уснуть. Если что, я не знаю, кто такая Вероника. У нас есть одна среди учеников, но это была другая.—?Ты… слышал,?— а вот для мужчины то, что Последователь не спал, оказалось новостью.—?Да.Со стороны Курьера ничего не раздалось, и Геннон, не выдержав, повернул голову. Мужчина хмурился, его взгляд, устремленный к небу, был напряженным. Он явно хотел что-то сказать, но Аркейд сдержался от того, чтобы поторопить. От обычного собеседника Курьер отличался необходимостью тщательной формулировки всего, что собирался говорить.—?Дру-гая,?— видимо, имя ?Вероника? для него было непроизносимым,?— говорить… медлен… мед-лить. Она… права.—?Предлагаешь поторопить Фаркас? Она ждет НКР и никуда не уйдет, увы,?— Геннон собирался было развить эту мысль, но Курьер поднял ладонь, прерывая его.—?Нет. Может… тоже?Продолжать Курьер не собирался, а повисшая фраза осталась для Последователя загадкой, и Аркейду пришлось уточнить:—?Что?— тоже?—?Идти. Двое.—?А, ты… вот ты про что.—?Ты… тут. Ты не диве… видеть,?— торопливо заговорил мужчина, путая слоги. —?Там плохо. Хуже. Скоро?— совсем. Сейчас?— дога… дорога. Том… по-том?— нет. Надо идти.—?Я понимаю, о чем ты,?— перебил Геннон. Было сказано достаточно, чтобы он уловил суть. —?Я думал об этом днем. Я не покину Последователей. Они… они мои друзья. Вторая семья. Я не смогу поступить как Эйприл, даже ради собственной безопасности.Произнося это, Аркейд понял, что говорит от чистого сердца. Ни отзвука фальши. Это было удивительно даже для него самого, и в порыве откровенности?— столь ценной для человека, не имевшей на нее возможности многие годы,?— он продолжил:—?Я очень долго был рядом с ними, потому что боялся. В одиночку выжить сложно, если же на тебя откроют охоту?— то невозможно. Я привык думать о них как о прикрытии, но сейчас, когда мне не угрожает оказаться в Пустошах одному, так думать больше незачем. Я понял, что по-настоящему меня держит совсем другое.—?Мгм,?— в тихом звуке не было ничего кроме спокойного согласия.—?Если тебе кажется, что все плохо, то можешь уйти на безопасное расстояние. К примеру, к Луриа, в ее горное убежище. Следи оттуда. Надеюсь, Фаркас уведет нас вовремя, но понимаю, что ты не хотел бы оказаться в центре заварушки,?— ему до боли не хотелось, чтобы мужчина уходил?— никуда, вообще никуда,?— но если Курьер настолько тревожится о возможном нападении, то он не имеет права удерживать его тут. Он же самостоятельная личность, в конце концов.—?Нет,?— коротко ответил мужчина. —?Зару… зава… кгм,?— недовольно буркнул он, не осилив мудреную ?заварушку?. —?Если?— бой?— нет. Если не бой?— нет. Я с вами. С тобой.Такой ответ был ожидаем, что не помешало Аркейду радоваться. В кратком приливе тепла он вспомнил еще один из своих страхов. Одну из тем, которые хотел поднять, но все никак не мог?— забывал, уставал, опасался. Текущий момент показался ему в высшей степени безопасным.—?Знаешь, меня до сих пор удивляет такое от тебя слышать после того, как ты узнал, откуда я,?— темнота и тишина еще не значила, что он мог беззаботно произнести ?Анклав? после всех лет, когда старательно избегал даже произносить это слово.Как и ожидалось, Курьеру не составило труда понять. С ответом он не замедлил:—?Они?— один. Ты, Ген-ри?— один. Так: один-один.Последователь замер на пару секунд, усваивая смысл фраз. Вот такого комплимента не ожидал, и он был бальзамом на душу. После короткой паузы Аркейд откликнулся, полушутя:—?Значит, мы с доктором, как библейские пророки, искупаем своим существованием грехи наших собратьев. Приятно слышать!Он не кривил душой. На лице сама собой появилась легкая, довольная улыбка. Пока Аркейд грелся в послевкусии простого и ясного, не нанесшего ни одной психологической травмы ответа, он бросил короткий косой взгляд?— хотелось бы сказать что-то приятное в благодарность. Однако слова так и не прозвучали. Курьер хмурился и шевелил губами, сосредоточенно глядя в небо. Он собирался что-то говорить, и это что-то не было простым. Геннон стал ждать.Он нечасто видел Курьера без очков. Поймал себя на том, что аккуратно запоминает и примечает незначительные черты. Тонкий шрам рассекает бровь. Ресницы и щетина поблескивают в слабом свете. Губы?— потрескавшиеся, сухие. Ему хотелось запомнить это лицо.—?Есть… прось-ба,?— это не самое простое для его афазии слово Курьер выговорил крайне тщательно. Повернул голову и встретился взглядом с доктором. —?Если хуже,?— мужчина повращал ладонью в области головы,?— помоги.—?Конечно. Я буду за тобой присматривать.—?Нет. Если… —?он запнулся, и на этот раз складывалось ощущение, что не из-за подбора слов, а из-за собственных мыслей. —?Если хуже… Если плохо?— убить.Аркейд не сразу понял, правильно ли уловил суть. По спине прошел нехороший холодок.—?Ты имеешь в виду,?— медленно, осторожно заговорил Последователь,?— если ты вдруг станешь ментальным инвалидом… То хочешь, чтобы тебя убили?—?Да… нет.На этой стадии у Геннона еще оставалась слабая надежда, что он что-то не так понял. И он, откровенно говоря, понимал причину такой просьбы. Эвтаназия?— способ прекратить жизнь человеческого тела, все еще дышащего, но безнадежного. И хотя все его существо противилось самой идее смерти Курьера, мозгом, как врач он понимал эту просьбу. Перед глазами до сих пор стояла палатка, полная контуженных бойцов без конечностей. У многих из них хотя бы имелись родственники. У Курьера не было никого - кроме него.—?Нет,?— в чужом взгляде была вина. И при этом?— настойчивость. —?Ты?— убить. Ты.Но этой просьбы он уже не понимал. Равно как и не понимал, что чувствовал. Наверное, потому, что не чувствовал ничего. И мужчина, внимательно вглядывавшийся ему в лицо, кажется, увидел это, так как торопливо заговорил:—?Если плохо?— не говорить. Не стрелять. Не думать. Это?— не нужно. Нет… смысла. Не хочу быть… без-смыс-ла. Ты?— друг. Ты?— пони-мать. Знать, что тут,?— постучал пальцем себе по лбу.—?Вот же нашел, кого просить,?— Аркейд сумел отвернуть голову и уставился в небо. —?Я не смогу тебя убить, Курьер.Логика мужчины была абсолютно понятной. Лучший врач, которого он сумел найти?— кто еще сможет понять, что его мозг перестал функционировать? Такой врач точно сможет обозначить момент, когда убийство станет милосердием.—?После-до-тель? Но Беа… говорить?— После-до-тели убить. Иногда.Конечно, что еще могла сказать болтливая гульша-охранница? К сожалению, одной вещи она ему поведать никак не могла. Аркейд сглотнул ком в горле. Если он не расскажет, то никто не расскажет.—?Проблема не в этом. Как, по-твоему, у меня выйдет тебя убить? Приставлю ствол, выстрелю и спокойно пойду дальше? У меня не выйдет. Потому что… кхм.Он привык к тому, что рассказывать такое сложно. Каждый раз это было как небольшой шаг в пустоту. Оканчивалось всегда тем же самым?— пустотой. Наверное, ради разнообразия на этот раз следовало сменить приевшуюся формулировку на что-то более легкое и спонтанное.—?Найди для эвтаназии кого-нибудь, кто любит тебя меньше, буквально кого угодно.Вся неловкость фразы?— импровизированной, непродуманной, а потому прямолинейной,?— дошла до него спустя какую-то секунду. Вздохнув, Аркейд продолжил лежать, смирившись с осознанием, что сказал мужчине, что любит того больше, чем кто-либо еще.Рядом послышался шорох, и краем глаза Геннон заметил, как Курьер, до этого сверливший его взглядом, молча отвернулся. Стыдится? Недоволен? Шокирован? Аркейд бросил взгляд в сторону и не увидел ничего из этого. Нет, мужчина был полностью спокоен. Кажется, даже доволен ответом, хотя тот был абсолютно противоположен тому, что он требовал. Было и еще что-то на его лице, нечто сложное для считывания одним взглядом в темноте?— но самое главное, что оно выражалось в слабой улыбке.Аркейд наконец-то понял, о чем их разговор. Не совсем об эвтаназии. В том числе, но это было не главным. ?Останешься рядом до конца???— не прозвучало, но подразумевалось. Ведь потребовалось бы определенное время для развития плохого сценария. И процесс, скорее всего, был бы не самым приятным для наблюдения. ?Останешься ли рядом до конца?— ты, именно ты?. И Геннон дал ответ даже лучше, чем ожидаемый.Такую хитрую и при этом искреннюю ловушку мог придумать только Курьер. Аркейд обнаружил, как губы сами собой растягиваются. Нет, он определенно не врал, когда говорит, что любит этого человека. Прямо сейчас он ощущал это всем сердцем.—?Я могу пообещать тебе строго обратное. Сделать все необходимое, чтобы мне никогда не пришлось выполнять твою просьбу. Так пойдет?.. Хотя, нет. Не стану тебя спрашивать. Просто сделаю.—?Но…—?Ничего не желаю слышать,?— улыбка не сходила с губ.—?Это?— надо…Он приподнялся на локтях и внимательно уставился на напарника. Тот, и без того не слишком решительно начавший что-то говорить, сбился и смотрел в ответ.—?Клянусь, еще одно слово об эвтаназии, и ты пожалеешь,?— это прозвучало мягко.Курьер не был бы Курьером, если бы не читал между строк. Его брови поднялись.—?Слово,?— произнес мужчина испытующе. В глазах сверкнули лукавые искры.Аркейд усмехнулся. Снял и отложил подальше очки. Склонился над Курьером, оперся локтем в изголовье.Прижавшись к шершавым губам, он понял, что тосковал об этом все последнее время. Неосознанно?— слишком уставал, другие заботы перекрывали все. Но от этого желание прикасаться и получать прикосновения никуда не исчезало.Он ощутил ответное объятие. Левая ладонь, положенная на затылок, держалась на весу. Ее слабость компенсировала правая рука?— обвившись вдоль лопаток, она надавила мягко, но с силой, и Аркейд, не сопротивляясь, опустился ниже, на грудь мужчины. Его обняли так крепко, что он не смог бы вырваться, даже если бы попытался. Свободы хватало только на то, чтобы с трудом вдохнуть.Покой и тишина. В ушах отдавался глухой стук сердца, а сквозь слои одежды Аркейд ощущал, как колотится чужое. Мир вокруг уменьшился, сузился до ощущения губ и скользкого тепла, и в какой-то момент Геннон понял, что задыхается. Слишком много Курьера, слишком мало воздуха. Под закрытыми веками плавали цветные пятна. Голова начинала кружиться. Он уперся в бок ладонью и слегка надавил, отталкивая, пытаясь сделать глубокий вдох. Чужая хватка резко ослабла, поцелуй прервался?— мужчина стиснул зубы.—?Что такое? —?пробормотал Аркейд, пытаясь отдышаться.Курьер не ответил, лишь медленно выдохнул. Потянулся к руке, прижатой к боку, и передвинул ее выше, на грудь. Спустя несколько секунд Геннон сообразил.—?Ох, извини,?— давить на заживающие ожоги, конечно, было действенной тактикой, но слишком уж жестокой. —?Не сильно?Он попытался подняться, но не смог?— хватка, может, и ослабла, но отпускать его никуда не собирались. Приоткрыв глаза, Аркейд столкнулся со взглядом, от которого у него перехватило едва восстановленное дыхание.Едва видные в темноте глаза горели изнутри. То, что они выражали, было сложно описать, но самым точным словом было бы ?желание?. Пронзительное желание, при этом сдерживаемое, ограненное разумом. Не будь этого разума?— ему бы не дали так долго и всласть целоваться.Не у него одного мелькали мысли об этом. Воспоминания. Фантазии. Единственной разницей было то, что у Курьера не было морального права сделать первый шаг. Он его уже сделал. Оставалось только терпеливо дожидаться ответа?— взаимности или отказа. А замотавшийся Аркейд не давал ни того, ни другого, вплоть до настоящего момента.Он потерялся в осознании и чужом взгляде. Но долго размышлять не вышло?— ладонь, прижатая к спине, снова надавила. Сам Курьер тоже потянулся вперед, оперевшись левой рукой о дощатый настил. Ему не хотелось прерывать контакта?— это ясно читалось в жаждущем движении губ, крепнущем объятии. Аркейд дал мыслям испариться без следа. Если у них мало времени?— то нельзя тратить его на страхи и сомнения.Давление усиливалось?— возможно, само того не осознавая, Курьер медленно, но верно смещал равновесие. Пока что они оба были равны, целуясь полулежа, но Аркейд чувствовал, что стоит поддаться, и его уложат на лопатки. Не метафорически.От одной мысли по телу пробежала горячая волна, и он неосознанно сжал пальцы, лежавшие на чужом плече. Поцелуй опять прервался, хоть и ненадолго. В Генноне было слишком много от доктора, чтобы просто мириться с фактом, что он не нарочно причиняет боль пациенту?— и точно продолжит, если его руки не будут заняты, к примеру, удержанием равновесия.Так что он собрал остатки самоконтроля и уверенным толчком уложил Курьера обратно на спальник. Не разрешил себе замереть и долго смотреть в чужое лицо?— выражение слишком очаровывало. Вместо этого переменил положение, чтобы в этот?— только в этот,?— раз точно не дать своим рукам свободы. Уселся сверху и склонился к чужому уху.Наверное, собирался что-то сказать. Что-то вроде ?я же предупреждал?. Но ни одно слово не шло?— разум был заполнен и переполнен ощущениями. Ладони под халатом, ведущие по рубашке, цепляющиеся за нее, вытягивающие заправленные полы. Острое, тянущее касание к шее?— останется синяк. Нечто твердое, горячее, упирающееся в задницу?— абсолютно точно не пряжка от ремня.Они миновали фазу слов. Никаких больше объяснений, хождений вокруг и около. Только честные, откровенные реакции, которые не нужно объяснять. Аркейд прикусил мочку чужого уха, удовлетворенно отметил резкий выдох. Продолжил неторопливо, точечно покусывать ушную раковину по краю. Ему нравилось то, как сбилось и без того неровное дыхание, овевающее шею, нравилось, как прерывают движения руки, пробирающиеся под рубашку. Он успел забыть, насколько это здорово.К тому же он пытался нащупать грань, за которой Курьеру?— и ему самому,?— будут уже безразличны дальнейшие условия. Он знал продолжение, а потому следовало довести уровень адреналина в крови до того, когда боль станет удовольствием. Мужчина помог?— перестав сдерживаться, впился в шею зубами. И это было приятно.Обратная сторона бушующих в крови гормонов?— сложность самоконтроля. Безумно хотелось остаться вот так дальше, вжимаясь и ощущая чужие ладони на груди, на спине, жар по всему телу. Но Аркейд заставил себя двигаться дальше. Его пальцы неуклюже зашарили, расстегивая штаны. Стянуть хотя бы наполовину?— достаточно. Курьер, сначала попытавшийся перехватить инициативу обратно, занялся тем же самым. Только ему не требовалось доводить дело до конца, и, дождавшись, когда мужчина высвободится ровно в той степени, какая требовалась, Аркейд перехватил его руки и увел в сторону, снова устроился сверху. Прикрыл глаза, не желая отвлекаться.Не было времени подготовиться, ни у одного из них. Но Аркейд не собирался упускать возможность. Даже если будет больно, а было именно так. Как глубоко ни дыши, как ни смачивай единственным, что имелось?— слюной, естественной смазкой. Будет больно и потом, но сейчас, после короткого приступа яркое, болезненное ощущение обращалось в наслаждение?— как это всегда происходило, когда желание перевешивало. Ощутимо помогло прикосновение к члену, неожиданное, теплое, твердое. Аркейд подавил вырвавшийся вместе с выдохом звук и сосредоточился на медленном движении, своем и чужом.Опустившись до конца, он позволил себе помедлить, привыкая и расслабляясь. Потом склонился, поставил руки по обе стороны от головы партнера, потянулся губами, ища чужой лоб, щеки, губы…Его прикосновения остановила ладонь, уперевшаяся меж ключицами. Левая?— та, которой Курьер сейчас избегал пользоваться из-за ожогов. Ему что-то было нужно?— почему-то оно не могло подождать. Слов было ждать бесполезно, так что Аркейд приоткрыл веки, надеясь прочитать ответ по лицу.Взгляд?— провалы зрачков, полных все той же страсти,?— был внимательным. Курьер искал что-то в его лице, и это что-то было важнее, чем отдаться желанию, сжигающему изнутри.—?М? —?Аркейда хватило на звук. В нетерпении он двинулся?— приятная боль,?— как бы говоря забыть уже обо всем и продолжить.Пальцы перебежали с ключицы на щеку. Мужчина провел по ней мягким движением и переместил ладонь на шею, притягивая ближе. Курьер закрыл глаза?— кажется, в первый раз за весь вечер. Что бы он ни искал в чужом взгляде?— оно было найдено, больше не требовалось следить за каждым движением, переменой мимики. Можно было отдаться на волю ощущений и чувств.Единственным, что осталось, было удовольствие. Сначала неторопливые, но ускоряющиеся движения. Поцелуи, сбившиеся в легкие касания, потерявшиеся в тяжелом дыхании. Аркейд пытался держаться, продлить осторожный темп, но не выдержал и сдался. Он был не единственным, кто двигался, и сбитый ритм захватил его, стер все, кроме желания отдаваться еще сильнее. Кончая, он вжался лицом в изгиб плеча, гася рвущийся стон. Внутри все горело и пульсировало, а хватка чужих рук стала железной, не давая сделать вдох.Но вот она ослабла. Обессиленные, они лежали, восстанавливая дыхание и дыша остатками горячечного тепла, растворявшегося в прохладной ночи. По телу пробегали отзвуки приятной дрожи. В голове прояснялось.Превозмогая тянущую боль в затекших ногах, Аркейд сместился, перекатился на спину, обратно на свое одеяло. Двигаться не хотелось, но пришлось. Орудуя неуклюжими руками, он натянул белье и штанину обратно. Рядом вяло возился Курьер, но ему хватило всего пары движений, чтобы привести себя в относительный порядок.Звездное небо и послеоргазменная истома убаюкивали. Все тело было тяжелым и непослушным. Навалилась усталость. Надо было спуститься на второй этаж и уснуть там, укрывшись от ветра и яркой зари, но Аркейд не смог себя заставить. Он сдался и потратил остаток сил на то, чтобы завернуться в одеяло, лежа на боку и подложив локоть под голову. Курьер последовал его примеру и устроился рядом. Разве что выпростал одну руку из спальника, чтобы прижать к себе Геннона поплотнее, уткнувшись лицом тому в грудь. Стало немного теплее.Хотелось напоследок сказать, что он жалеет о том, что не сделал этого раньше. Но, скорее всего, Курьер и так это понимал.Так что Аркейд коснулся подбородком коротко стриженной макушки, примостил руку за чужим затылком, укрывая от света, и уснул под звук слабого, мерного дыхания рядом.