XI (1/1)

Pov BillУснуть мне не удалось. Ни через час после ухода мальчишки, ни через два. Никак не могу провалиться в сон, прокручивая недавний разговор, и не только разговор, в голове.?Люблю?. Я хмыкнул, перевернувшись на другой бок, наверное, в сотый раз за последний час. Столько всего сейчас в голове, столько противоречивых ощущений. Я вроде как и зол, вроде как и в замешательстве. Ошарашен. Стараюсь дать его поведению логическое объяснение, но, черт бы его побрал, какое?Я его не понимаю. НЕ ПОНИМАЮ! Либо он такой упрямый, раз рассчитывает, что ему это поможет, либо такой тупой, либо… Нет. Это не может быть правдой. Не может? Этого нельзя понять, если, конечно, верить его словам. Но идти обходным путем, безусловно, легче, да и логичней, поэтому я решил остановиться на том, что он врет. Да. Так просто и очевидно. И по-другому даже быть не может.Если верить в это чувство и считать, что любовь?— это нечто невероятное и волшебное, как многие предпочитают думать, я бы никогда не разбрасывался этим словом. Тем более, говорить это человеку, которого должен ненавидеть. Конечно, я не верю в это, но ведь он не я. И он разбрасывается, легко переступает через все. Он не уважает себя, так еще и меня в это впутывает со своими признаниями. За кого он меня принимает? Рассчитывает, что я поверю в этот бред и сжалюсь? Он был так верен своему богу, а что сейчас от этой веры осталось? Чертов предатель. Он мне опротивел после этих слов, просто опротивел. Ведь так? Наверное, это то, чего я хотел: упиваться тем, как он ломается, переступает через себя. Но в результате я ничего не чувствую, ничего кроме презрения. Ничего больше.Наверное…Что такое любовь?Влечение? Спасение от одиночества? Привычка? Тебе просто кто-то нужен: красивый, умный, тот, кто поможет. И всё. Все называют это любовью, приписывая ей еще какие-то нереальные свойства, рассуждая о том, чего нет. И верят же. Верят, что эта самая любовь несет в себе что-то большее, нечто безграничное, а что?— объяснить не могут. Я ненавижу это слово. Но еще больше ненавижу тех, кто произносит его. Мне.Что это за любовь такая? Взять к примеру Бена. Я его ни во что не ставлю, а он в ответ?— ?люблю?. Том этот… Я его убийца по сути, а он мне?— ?люблю?. Так, стоп. Том? Дожили, я помню его имя. Чертыхнувшись, переворачиваюсь на спину. В комнате становится нестерпимо душно, и сон все никак не идет. Присев на кровать и откинув одеяло, я задумчиво уставился в стену. Тошно. Разочарование. Очередное разочарование. Все эти жалкие душонки… такие продажные. Хотя… у каждого своя шкала гордости.Размышления о любви не самый лучший способ проводить время. Тем более для меня. Я не верю, просто не хочу знать этого слова, но постоянно с ним сталкиваюсь. И тем более я никогда не отвечу взаимностью. Человек, которому я единственный раз сказал это, был убит. Именно из-за этой самой чертовой любви. Ненавижу.После бесконечного перебирания глупых мыслей, я, наконец, решил принять правила его игры. Если он утверждает, что не врет, пусть объяснит мне все это. А как можно объяснить то, чего нет? Никак. Ты уже в проигрыше, малыш, и я тебе не завидую. Не стоило врать и недооценивать меня, это было твоей самой большой ошибкой, теперь ты точно приговорен.Я проснулся от холода в ногах, в комнате почему-то было прохладно, а одеялом я так и не укрылся. Накинув его, я намеревался было снова уснуть, но вспомнил, что сегодня суббота, и мысли опять завели свой привычный хоровод. Зевнув, я лениво присел на кровати и решил обдумать свои действия еще раз. Казалось бы, мало ли я думал ночью, но нет, я люблю, чтобы все было продуманно и идеально. Через полчаса я отправился в ванную комнату с целью прояснить все с мальчишкой до вечера. Почему-то я уверен, что после нашего общения я совершенно не буду жалеть о том, что случится с ним сегодня, и это меня радовало. Мне не хотелось чувствовать жалости или угрызений совести, я хотел его ненавидеть и, надеюсь, сегодня он этого добьется, если еще раз скажет свое жалкое и лживое ?люблю?.Приведя себя в порядок, одевшись и накрасившись, немного опоздав, я спустился на завтрак, поздоровался и присел за уставленный едой стол. Царство лицемерия. Впрочем, как и всегда. Все улыбаются, о чем-то беседуют, словно и не являются вовсе извращенцами, убийцами и педофилами. Да, я тоже сижу за этим столом, я такой же, как они. Почти как они, потому что я им завидую. Им дается все это легко, это их сущность, а я порой из кожи вон лезу, чтобы соответствовать. Как бы я не старался, я не дотягиваю до их уровня, пусть со стороны, возможно, это выглядит иначе. Хотя, в свете последних событий во мне уже усомнились.—?Сегодня веселый вечер намечается,?— Анис слегка наклонил голову и, ехидно щурясь, посмотрел на меня. —?Да, Билл?Я не понимаю, почему его так интересует мой мальчишка? Почему так хочется досадить ему? Думает, что этим заденет меня? Скоро он поймет, что мне плевать, мне это безразлично. Я не дам ему возможности в очередной раз посмеяться надо мной.—?Ага,?— отпивая вино, я окинул его презрительным взглядом, всем своим видом показывая, что не намерен продолжать разговор.Мой взгляд упал на сидящего напротив Бена. Черт, какой он бледный, еле живой. Темные круги под глазами, щетина, кажется, даже щеки впали, и какой-то слишком уж отрешенный вид. Совершенно не тот Бен, которого я знал. Это место его так довело? Или может я? Не хочу заморачиваться. Вот чего ему не хватало в жизни? Меня? Ну уж извини, Бен, я никогда и никому принадлежать не буду.Последние дни я вообще не разговорчив, весь в себе, в своих вечных раздумьях, которые меня по горло уже достали, также как и это место. Какой я пришел сюда и каким стал? Все это оказалось сложнее, чем я думал. Но я не сдамся.В комнате было убрано и теплее, когда я вернулся после завтрака. Обычно все шли в гостиную, что-то обсуждали, смеялись и вытворяли всякую хе*ню. Здесь ведь все можно. Кажется, только я ушел в свою комнату.Уверен, они обсуждают меня. Конечно, когда Рихарда нет по близости. В голове появилась мысль, что можно было бы присоединиться к ним, раз уж я настроен так решительно доиграть свою роль, но потом отложил это на завтра, а лучше на послезавтра.Приоткрыв окно, вдохнул свежий, чуть морозный воздух. Как давно я не был на улице? Нужно будет прогуляться. В такие минуты тишины и какой-то апатии в голову лезут философские мысли, что-то вроде: ?Зачем я живу? или ?Что меня ждет завтра?. Я мотнул головой и постарался сосредоточиться на сигарете, выдыхая дым в окно и всматриваясь, как он рассеивается в воздухе.Выкинув окурок, все же решаю разобраться с мальчишкой, нужно решить все до вечера. Чего тянуть? Чем быстрее я с ним разберусь, чем быстрее расколю его ложь и возненавижу, тем скорее мне станет гораздо легче.Не могу самому себе не признаться, что я стал странным, и это пугает. Я ведь знаю, что он врет, так почему я не чувствую ненависти? Я чувствую разочарование, презрение, но зла ему не желаю. Я не знаю, жалко мне будет его или нет. Я уже ничего не знаю.Мое ?чего тянуть? растянулось на несколько часов. Я лежал на кровати, думал, курил и смотрел в окно. Мое привычное занятие. Меня будто что-то грызло изнутри. В сознании предательски всплывали глаза мальчишки, такие искренние, и его объятия, такие по-детски чистые и крепкие. А потом я осознавал, что любить меня нельзя, просто невозможно, потому что не за что. Я такая тварь. Но я собой доволен.Как же я зол на пацана за то, что он без приглашения ворвался в мои мысли и заполнил собой все.Pov Tom—?Том, он тебя изнасиловал, да? —?Крис смотрел на синяки от крепкой хватки на моем теле. —?Том, ты, главное, не сопротивляйся и расслабляйся?— так легче будет.Я кивнул и отвернулся от блондина, стараясь не смотреть ему в глаза и поскорее смыть с себя пену. Знал бы он, что я сам себя предложил, сам стонал под ним, целовал и признался в любви. Знал бы он, что Билл теперь для меня?— все.Столько всего навалилось. Нелепая мысль для этого места, что еще может навалиться на приговоренного к смерти? Но, действительно, столько всего обрушилось на мою голову, которая постоянно кружится от одной мысли о нем.После завтрака нас отвели обратно в наши так называемые комнаты. Я привык уже к этим стенам, тишине и сырости.Сидеть было больно, сзади все жгло и ныло, поэтому я лежал на животе и ждал. Ждал, когда он позовет. Что он скажет на мои слова? Поверит ли? Поймет, защитит? Хотя, с чего бы ему меня защищать? Я его вещь, с которой он обращается чуть лучше, чем другие со своими.Каждый раз закрывая глаза, я прокручиваю сцены вчерашней ночи. Губы хранят вкус его тела, я даже сейчас чувствую, как он пахнет. Очень по-особенному.Мой первый раз. Самый прекрасный первый раз. И пусть?— с мужчиной. И пусть?— с моим мучителем. И пусть?— больно. Зато этот первый раз был с любимым человеком, и не важно, кто он. Я чувствовал, что он был бережен со мной, не хотел сделать мне больно, он просто сам по себе такой. Я помню каждое его движение, каждое прикосновение, каждый стон. Я помню все и буду помнить до самой смерти. Хотелось плакать?— но я сдерживаюсь, кричать?— но я молчу, жить?— но я умираю. Умираю не от боли, не от этого жуткого места, а от безответной, неправильной, совершенно ненормальной любви. Да, эта любовь помогает мне переносить все тяготы, позволяет отвлечься от происходящего и витать в облаках, забыть, хоть на время, где я нахожусь, но все равно она безжалостно рвет мое сердце на куски.Закутавшись в тряпки, я просто жду. У меня все равно нет вариантов. Неужели до вечера он меня не позовет, неужели он не захочет посмотреть мне в глаза и хоть что-то сказать? Пусть ударит, пусть наорет, да хоть что сделает, лишь бы увидеть его перед предстоящим кошмаром.Стараюсь не думать о том, что мне предстоит пережить сегодня, я просто отбрасываю эти мысли в сторону. В моей голове не укладывается, что меня изнасилуют, что будут издеваться. В глубине души я надеюсь, что он поможет, понимая однако, что шансов на это практически нет.Каждый раз, прислушиваясь к шагам в коридоре, я вздрагиваю. Может, Билл прислал за мной? А может, это Анис идет?Мне так плохо, но одновременно душу греют безграничная любовь и счастье, потому что здесь есть он. Я вспоминаю свою прошлую жизнь, такую серую и блеклую. Не знаю, хотел бы я ее вернуть? Хотел бы я жить, зная, что не увижу его глаз, не почувствую его рук? Не уверен.Я никогда еще не был в таком безысходном положении.—?Вставай и иди за мной,?— голос охранника и скрип открывающейся двери заставил вздрогнуть, я поднялся на ватных ногах и последовал за ним.Pov BillДверь, которую я сверлил взглядом последние пять минут, наконец открылась, и в комнату зашел мальчишка. На часах было четыре или чуть больше, значит, осталось ему совсем недолго. В шесть мы спустимся вниз, и его беспечная, насколько это возможно, жизнь закончится. Хочу задать ему множество вопросов, загнать в тупик, сделать так, чтобы его ложь вылезла наружу?— я хочу ненавидеть его.Как обычно мнется у двери, кидая на меня короткие взгляды, заливается румянцем. Что, стыдно?—?Я жду объяснений,?— без лишних прелюдий я начал этот разговор.Да любой другой на моем месте высмеял бы его, или вовсе не обратил внимания на его признание. Но я не хочу задумываться, почему меня это так волнует. Наверное, просто ненавижу, когда мне врут.—?Каких? —?спрашивает слегка хриплым и еле слышным, видимо от волнения, голосом.Ну бл*ть, давай ты еще сделаешь вид, что не понял, о чем я. Злюсь, но беру себя в руки.—?Иди сюда,?— обращаюсь к нему,?— иди и объясни свои вчерашние слова.Замечаю, как щеки мальчишки становятся почти пунцовыми. Он подходит ближе. Вижу его растерянность. Ну, давай, я послушаю твои жалкие попытки что-то объяснить или доказать.—?Ну? И? Я жду.—?Я не знаю, как это объяснить,?— мнется на месте, боясь поднять глаза.—?Ах, ты не знаешь? Не знаешь, но говоришь? Тебе не кажется, что ты немного просчитался? Ты меня за идиота принимаешь? —?злость во мне закипала с каждым словом все сильнее. —?Что, наслушался моего братца, посчитал, что я такой жалкий, поверю твоим соплям и кинусь к тебе в объятия? —?я сжимал кулаки, буквально выплевывая слова.Осознание, что меня еще никто и никогда так недооценивал, убивало здравый смысл. Мне хотелось убить его, разорвать. Да, это чувство… Оно, наконец, появилось у меня. Не сдерживаясь, я влепил ему пощечину, а следом?— еще одну.Прижав ладонь к щеке, он всхлипнул и попятился назад. Страх? Боится меня. Как же я хочу видеть это в его глазах.Смотрю и вдруг понимаю, что на душе стало нестерпимо горько. Возможно, мне хотелось услышать эти самые объяснения, эти слова. Услышать, за что меня можно… Можно полюбить?..За что я сейчас ударил его? За то, что он сказал, или за то, что не сказал?.. Давно боюсь своих мыслей. Ненавижу свои мысли. Презираю свои мысли.—?Никогда не смей больше говорить мне этих слов! —?Пристально смотрю на него, на ровные дорожки слез на его щеках и чувствую, как совершенно необъяснимая обида подкатывает к горлу. Я псих. Что со мной, черт возьми, творится? —?Раз ты даже не знаешь о чем говорит твой поганый рот!—?Люблю… —?поднимает глаза и смотрит так уверенно. Искренне. Преданно.—?Я убью тебя,?— сжимаю кулаки и направляюсь к нему полный решимости врезать. Коктейль из бушующих эмоций внутри просится наружу.—?Я и так умру, мне нечего терять,?— делает шаг навстречу.Опять в нем ни капли страха. А во мне нет той минутной ненависти. Да что я делаю не так? Что дает ему право все это говорить и не бояться?! И почему меня все это так… так цепляет?—?Нет. —?Останавливаюсь в шаге от мальчишки, опуская кулак. —?Я придушу тебя собственноручно, но после того, как Анис и все остальные отымеют как только можно. Простая смерть для тебя будет слишком большим подарком.—?За что столько ненависти? Что я сделал? Неужели вы просто не можете понять того, что я чувствую. Почему вы отказываетесь мне поверить?—?Да мне плевать, понимаешь? Срать я хотел на твою любовь, бл*ть! Ты?— лживая тварь! Малолетнее отродье!—?Неправда, вы хотели услышать мои объяснения, а я не знаю, как рассказать о том, что творится внутри, когда вы рядом…—?Все, заткнись!—?…Весь кошмар… Он будто исчезает, когда я вижу вас. Я смог здесь найти то, что мне греет душу даже в этом аду. Это ваши глаза, ваш взгляд, ваш голос, я…—?Замолчи!..-… Я знаю, что это неправильно, это ужасно?— любить человека, для которого я просто вещь, который принуждает меня делать ужасные вещи. Но вы не такой, вас есть за что любить, в вас еще осталась человечность. Я чувствую, я вижу, я знаю, вы…—?Закрой рот!—?… Если бы я мог выкинуть вас из головы… Если бы я мог… Да я… Я хочу умереть, убейте же меня, убейте! Потому что испытывать все это ужасно, слышать, как вы меня ненавидите, видеть, как презираете, это так больно… Что это, если не любовь? Как это объяснить? Я никогда никого не любил, но сейчас я чувствую, я все это чувствую… Я так люблю, так люблю… —?не договорив, он зарыдал, закрыв лицо руками.Я ошарашено смотрел на него. По телу разливалось непонятное мне тепло, обволакивая с ног до головы, а в сердце больно кольнуло. Я отвернулся и, немного постояв, отошел к окну. Губительные слова были произнесены. Они погубили как его, так и меня. Я отказываюсь в это верить, но…—?Я думал, что любовь?— это нечто прекрасное,?— всхлипнув, мальчишка за спиной вновь заговорил. —?Я читал про нее… Много… Но я и подумать не мог, что кроме счастья она причиняет столько боли… Каждым словом, каждым взглядом…—?Любви не существует. —?Я сложил руки на груди, и повернулся. —?Любви нет.—?А что тогда это? Что заставляет меня признаваться, идти против себя, дрожать при виде вас. Не от страха дрожать…—?Ты далеко не первый, кто говорит мне подобные вещи, и я прекрасно знаю, что за этим скрывается. Ты хочешь трахаться со мной, или трахнуть меня, вот и все объяснение твоим чувствам,?— безразлично беру сигарету из пачки и подхватываю губами,?— вот и вся любовь.—?Неправда… Вы не представляете, что у меня на душе. Вы не любили никогда. Вы не поймете…—?Ты мне напоминаешь лживую шлюху, которая старается угодить клиенту в надежде, что ей больше заплатят. Что ты еще скажешь, чтобы я сжалился над тобой? Или ты действительно не понимаешь, что я вижу тебя насквозь? —?я продолжал унижать его, не скупясь на злые слова. Я не собирался попадаться на его удочку, нет. Пусть я какой-то частью души и верил ему, но я не дурак чтобы так просто это показать…—?Боль, которая ждет меня сегодня, не сравнится с той, что причиняют ваши слова.—?Ты сейчас свою похоть путаешь с какой-то несуществующей любовью. Тебе бы романы писать!Ничего не ответив, мальчишка отошел к стене и, опираясь на нее спиной, закрыл глаза.—?Думайте, как вам угодно. Просто я ради вас на все готов…—?Да что ты, мать твою, несешь? Что ты там нафантазировал, идиот малолетний? Я не знаю, что у тебя там: половое созревание или гиперсексуальность, но меня уже достал этот бред. Заткнись! Просто заткнись.—?Я бы никогда не сказал вам все это, вы сами попросили…—?Ты будто повзрослел и стал наглее,?— тушу сигарету о поверхность тумбочки и присаживаюсь на кровать. —?Даже забываешь называть меня хозяином. Не много ли ты на себя берешь?—?Простите, хозяин, я сошел с ума, кажется…—?Я вижу. Псих озабоченный,?— говорю совершенно непринужденно и ухмыляюсь. Но все сказанные им слова до сих пор бьются в висках. Невыносимо. Да и сердце колотится как бешеное.—?Да, псих. Из-за вас. —?Смотрит на меня, а глаза улыбаются…Не услышав в моем голосе былой злости, расслабился. Черт с тобой. Хватайся как собака за крупицы моей доброты.—?Забыл, что тебя ждет? —?откидываюсь на кровать, положив руки под голову.—?Не забыл. Как забыть… Я просто смирился.—?Смирился он, какой смелый. Иди сюда,?— указываю на кровать.Подходит и присаживается на край.—?Трахнуть тебя? —?смотрю ему прямо в глаза, приподнимая бровь. Да, я издеваюсь.—?Да, если хотите,?— немного краснеет, но взгляд не отводит.—?Черт, ну ты и озабоченный тип. Это я тебя таким сделал? Не ожидал, что ты настолько…—?Я сам не ожидал от себя.Его прямота и непосредственность будоражат. Я, не совладав с собой, хватаю его за тонкую майку и утягиваю на себя. От неожиданности падает сверху, опирается на локти, нависая надо мной совсем близко, буквально дышит в губы. Дыхание моментально становится сбивчивым, и… не только у него. Со мной творится что-то странное, такое, чего давно не было, такое… Хочется прижать, обласкать, поцеловать… Безумие. Ненависти, которую я так желал испытывать к нему, нет. И я понимаю, что не хочу его сегодня никому отдавать. Не хочу. И я уже не знаю, что именно?— жалость к нему или его признание, его искренность и преданность в глазах?— заставляет все это испытывать.Придерживаю за талию, касаясь теплой кожи, притягиваю к себе крепче. Ощущаю возбуждение этого юного создания надо мной.Смотрит с непередаваемым обожанием. А я лишь ухмыляюсь. Как же ты заблуждаешься, мальчик.Теплые, нежные губы без спроса касаются шеи, ключицы, чувствую теплое дыхание. Кажется, он заставляет меня терять контроль. Сильнее сжимаю такое тонкое и слегка подрагивающее от прикосновений тело. Глажу. Я хочу всего этого, себя не обманешь. Прикрываю глаза, отдаваясь его ласкам, таким неумелым, но с каждым касанием становящимся все увереннее. Чувствую легкие касания губ на шее, скуле. Мелкими поцелуями подбирается к губам, целует в уголок, и я не в силах его оттолкнуть.Мой запрет он так просто преодолевает. Я столько лет не целовал никого в губы. Никого. Это табу. А он одним касанием заставил забыть о собственных установках.И кто из нас кого сейчас ломает? Что в нем есть такого, что вынуждает так к нему относиться? Ведь это уже не только жалость. Похоть? Желание? Да, я хочу его, но это ведь не повод для поцелуев.Нервно выдыхаю, отстраняя от себя наглеца, вглядываюсь в его нежное лицо и, немного помедлив, все же припадаю к таким манящим и сладким губам. Медленно засасываю нижнюю, провожу языком и проникаю внутрь. Не сопротивляется, отдается мне, разрешая делать все, чего мне хочется. Мне даже кажется, что я чувствую вкус молока, до того эти губки нежные и невинные. Жарко, слишком жарко, в этой комнате, и это только от понимания того, что я творю. Поцелуй сразу становится горячим. Я не умею быть нежным и не хочу, нет во мне этих качеств. Он неумело отвечает, но очень старается, крепко обхватывает мои плечи, впиваясь в губы.—?Ты меня съешь,?— отстраняю его и невольно улыбаюсь.—?Прости… те…—?Никогда не целовался?—?Нет,?— смущенно смотрит в глаза. Черт возьми, сколько в них счастья. Хочется проклясть себя за все эти ложные надежды, которые я ему совершенно ненамеренно даю.Отстраняю его от себя и присаживаюсь. Улыбка сразу пропала. Вот это дела. Как я до этого докатился, целуюсь с этим щенком. Бл*ть, бл*ть. Так не должно быть.Тонкие руки обнимают меня за плечи. Прижимается к спине, прислоняясь щекой к плечу. Так тепло и приятно… Сколько в нем нерастраченной нежности? Может ее хватит на нас обоих? Черт, пошли на *уй ненавистные мысли. Никто не отменял его хорошей актерской игры. Дергаю плечом, давая понять, что пора отстраниться, на что он жмется лишь крепче.Хватит, ребенок, хватит…И что мне сейчас делать? Что? Как отдать его им? Как спокойно смотреть, как это нежное создание будут насиловать и мучить. Но разве я могу променять все на минутную слабость?Тишина. Его объятия говорят обо всем без слов. Я теряюсь в себе и в нем.Но я хорошо понимаю, что отступить не могу, не могу отказаться от того, чего так долго добивался, только из жалости к нему. Не могу. Его глупые чувства не стоят этого. Чувства, в которые я все равно не смогу поверить до конца. Слова?— это слова, не больше. На что не пойдешь, чтобы выжить.Время в полной тишине пролетело незаметно. Я ощущал его часто вздымающуюся грудь, прижимающуюся к моей спине, чувствовал, как часто бьется его сердце, как пальцы слегка подрагивая, гладят мои плечи, боясь сделать лишнее движение.Я просто сидел, обхватив голову, и думал о своей жалкой натуре, никчемности и… Да, я наслаждался теплотой и нежностью, исходящей от этого ребенка, которая проникала в меня, кажется, до самого сердца.Стук в дверь заставил вздрогнуть нас обоих. Мальчишка молниеносно отпрянул от меня и соскочил с кровати. Он понимает, что так будет лучше, понимает, что все происходящее неправильно и нельзя, чтобы кто-то это заметил.От этого мне стало еще противней от себя. Будто я смирился, подпустил к себе, будто я ответил на его чувства, черт возьми! Но это не так. Не так! Я бы, наверное, хотел сейчас вскочить на ноги и бить себя в грудь, крича: ?Это неправда, мне не нравится, не нравится все происходящее?. Но вместо этого я устало взглянул на дверь.—?Ну? Открыто.—?Герр, простите, что отвлекаю, но все ждут вас внизу,?— в дверях показался охранник.—?Я… Мне нездоровится, передай, что я не спущусь.—?Хорошо, герр Каулитц, тогда можно вашего… —?он кивнул на мальчишку.Повисла пауза. Мгновение, в котором решалась жизнь человечка, стоящего у стены и смотрящего на меня преданными щенячьими глазами.—?Нет, мне скучно, и он понадобится. Проваливай. —?После этих слов я окончательно понял, что совершаю ошибку. Перечеркиваю все.Выдыхаю и просто закрываю ладонями лицо. Что я творю? Что я творю?—?Спасибо. Спасибо, хозяин,?— колени обхватывают дрожащие руки, когда охранник скрывается за дверью. Сидит в моих ногах и благодарит за спасение жизни. Сегодня.—?Я тебя пожалел, но только сегодня, слышишь? Тебе не избежать этого! Не сегодня?— так в другой раз. Я не смогу и не собираюсь больше рисковать своей шкурой из-за тебя!—?Если это угрожает вам, я пойду. Хотите? Пойду! —?вскакивает на ноги и уже собирается бежать к выходу, как я хватаю его за запястье.—?Сядь. Не терпится подставить свою задницу Анису?—?Я не хочу, чтобы вам было плохо из-за меня.—?Мне ничего не будет, я ведь не собираюсь больше тебя защищать, так что не обольщайся. Я, может, просто трахаться сейчас хочу.То, что он готов был пойти ради меня туда, я понимать не хотел. Разве это возможно? Мальчишка готов был расплатиться чем угодно, лишь бы мне ничего не угрожало. Не бред ли это чистой воды… Или это и есть та самая чертова любовь?..Вскакиваю, притягиваю его за талию и впиваюсь в губы. Сладкие, пухлые, нежные. Целую властно, жарко, страстно. Все смешалось в диком желании и какой-то непонятной благодарности.Стиснуть бы его в своих объятиях и не отпускать.POV TomОщущение, что даже комната идет кругом от жарких прикосновений его рук, губ. Разве я мог мечтать о поцелуе, разве мог? Набрался смелости и сам полез. Хотя, нет, я просто не владел тогда собой, это все как-то само произошло, а он не оттолкнул.А сейчас он оставил меня у себя, не отдал. Ему не все равно, и это?— самое лучшее чувство в мире. Знать, что человеку, в которого ты безумно влюблен, не все равно.Бери меня всего, выпей до дна, я твой. Весь твой. Теперь ты?— хозяин не только моего тела, но и души. И моя душа до краев наполнена любовью к тебе. Попробуй, пригуби, может и ты почувствуешь то же, что и я. Может моей любви хватит на нас обоих? Может…Только не думай, что я говорю о своих чувствах, чтобы ты отпустил меня; не думай, что я делаю все это ради свободы. Мне без тебя и свобода не нужна. Мне без тебя ничего не нужно.—?Ты бы правда пошел? —?прерывает поцелуй и смотрит в глаза в ожидании ответа.—?Пошел бы. Все сделаю,?— припадаю к губам своего ангела, обнимая за красивые плечи. Чувствую, как изящные руки стаскивают с меня одежду. Нет ни стыда, ни смущения. Не хочется терять ни одного мгновения, ни одной секунды рядом с ним, хочется впитать в себя как можно больше, сохранить в памяти его запах, объятия, поцелуи.Солоноватый вкус крови во рту: от его жадных поцелуев и укусов губы кровоточат. А мне совсем не больно, я упиваюсь этими мгновениями, я весь его. Добровольно.Когда спина чувствует мягкую постель, а губы освобождаются от страстного поцелуя, открываю глаза и вижу пару черных, затуманенных глаз напротив.Мои ноги оказываются у него на плечах, а его руки жадно гладят бока, спускаются ниже. Плевок, и ощущение пальца внутри себя, вздрагиваю от резкого проникновения и боли, сжимаюсь.Так, спокойно, надо расслабиться, и не будет больно, будет хорошо. Пытаюсь успокоить себя, но волнение и страх испытать вновь ту боль, что была вчера, не дают покоя.Вчера было так больно, почти невыносимо, и это чувство, когда внутри тебя что-то растягивает, а потом больно толкает… Но в конце было хорошо, даже очень, приятно но… Та боль. Прикрываю глаза, не жду от него нежности, понимаю, что не имею на нее права, он и так многое сделал для меня, а сейчас можно потерпеть.Чувствую, как он добавляет пальцы, движения немного резкие, нетерпеливые. Открываю глаза, наблюдаю за ним. У него глаза прикрыты, одной рукой двигает во мне, другой трогает себя… там. Какой же красивый, идеальный. Сколько раз я об этом думал? Неловко, что мой… упирается ему почти в живот, вдруг ему противно или неприятно, но я ничего не могу сделать. Но, раз ничего не говорит, значит все в порядке.—?Ох… —?стон слетает с моих губ, когда он что-то задевает там внутри, и приятная волна обдает все тело. Хорошо… Как же хорошо. Подаюсь навстречу, насаживаясь на его пальцы. Наверное, это ужасно, но все раздумья потом, сейчас невозможно себя контролировать.Прислоняется ближе, касаясь горячими губами моей шеи. Невыносимо приятное чувство заставляет глаза закрыться от неведомого ранее удовольствия. Ноги согнуты в коленях и прижаты к груди. Неудобно, но это тоже неважно, сейчас ощущения, которые он дарит, намного важнее мелких неудобств.Пальцы ловко покидают мое тело, руки жадно шарят по телу, а губы продолжают выцеловывать шею, впиваясь в кожу, от чего я невольно начинаю стонать. Безумие накрывает с головой.Мой ангел отрывается от искусанной жадными ласками шеи и припадает к приоткрытым в стоне губам, одновременно с этим крепко прижимается. Доверчиво впускаю язык в свой рот, стараясь стерпеть пронзительную боль, но он лишь сильнее вжимает мое тело в кровать, лишая возможности двигаться. Входит до упора и останавливается.Слегка прикусив мою нижнюю губу, отстраняется и всматривается в мое лицо, будто старается прочитать, что я чувствую. Я не знаю, что это, но мне это так напомнило заботу, заботу обо мне, а может, мне просто хочется видеть это в его затуманенном взгляде. В его глазах будто читается немой вопрос: ?Я могу продолжить??По моему лицу было видно, что мне совсем не хорошо, на глазах выступили слезы. Но я потерплю, любимый, я все стерплю. Тянусь к нему всей душой и телом, отдаваясь любя. Сжимаю сильную спину пальцами, стараясь не царапать, отвечаю на его умелые, собственнические ласки, прижимаюсь. Мои объятия, как знак согласия, чтобы он продолжил. Он все видит, чувствует, понимает.Не сдерживаю стонов, когда он начинает двигаться, с каждым толчком все сильнее и резче. Больно, пока еще больно, но пусть так, лишь бы это был он, лишь бы не останавливался, лишь бы был рядом…Боль не притупляется, и приятнее не становится. Стараюсь сосредоточиться на его лице, рассматривая прикрытые от удовольствия глаза, губы, чуть влажные волосы. Приятно осознавать, что все это дарю ему я, что мое тело доставляет ему столько удовольствия, несмотря на то, что из моих глаз льются слезы. Тело болит от напористых движений, сильных рук и ласк. Но я счастлив.У меня весь день все там болело. Наверное нужно было время, чтобы зажило, тогда стало бы легче, но разве я могу отказать? Не могу… И не хочу…Утонченные, но сильные руки сжали бока и одним движением перевернули нас. Мы поменялись местами, и я оказался сверху в весьма неудобном положении?— мои ноги еще находились на его плечах.—?Сядь на меня поудобней,?— севшим голосом предлагает Билл.Приподнимаюсь, чувствуя, как он покидает мое тело, и устраиваюсь иначе, убрав ноги с его плеч.—?Сядь на него,?— берет в руки свой член, направляет в меня. —?Садись,?— надавливает на плечи. Делаю, как он говорит, медленно насаживаясь. Боже мой, как же больно. —?Двигайся,?— приподнимает меня за попу, затем опускает. Повторяю движения. Больно, но уже не так сильно. —?Давай, двигайся, двигайся.Билл хватает меня за задницу и начинает насаживать на себя чаще и сильнее. Упираюсь руками в его грудь, стараясь сохранить ритм. Теперь та самая, уже узнаваемая волна, начинает накатывать на мое тело, сквозь ноющую боль чувствую нечто приятное.Руки хватают меня за талию, крепко прижимая к себе, лишая возможности двигаться самому. Громко дышит и все крепче сжимает в своих объятиях, кажется, сейчас ребра просто напросто сломаются от такой силы. Пусть. Начинает двигать бедрами, входя в меня в бешеном ритме. А я лежу сверху, хватая ртом воздух, стараясь не задохнуться от внезапно нахлынувшей волны удовольствия.—?Пожалуйста… Да… —?я, не контролируя себя, выгибаюсь, прося всем телом продолжения. Взрыв и я изливаюсь ему на живот, кажется, даже поцарапав ему плечи. Пара движений, и мой ангел издает громкий протяжный стон, от которого хочется кончить еще раз.Так бывает только с ним, так будет только с ним, я никогда никому не позволю делать такое со мной, никому кроме него не подарю свое тело добровольно.Слезаю с него и стараюсь встать на ноги. Не могу лечь рядом на его кровать без разрешения. Сзади все жутко жжет, а от пережитого удовольствия еще немного потряхивает.На полу нахожу свои вещи и наклоняюсь, чтобы взять, но больно даже наклоняться. Я чуть слышно застонал, но вещи все же поднял. Не хочу показывать своего состояния.—?В шкафу салфетки, возьми их и вытри свою сперму с моего живота,?— указывает рукой на шкаф.Подхожу, открываю шкаф и беру стопку салфеток. Подхожу к нему и аккуратно вытираю его живот. Неловко.—?Я не хотел, простите, хозяин,?— держу в руках использованную салфетку, не зная куда ее деть.—?Выкинь,?— указывает на окно. —?Но сначала вытри свою задницу.Опускаю глаза, очень стыдно. Хотя давно уже должен перестать смущаться и стесняться его. Беру еще одну салфетку и аккуратно вытираю себя. Даже дотрагиваться больно, а когда убираю салфетку, вижу на ней кровь. Вздрагиваю, стараюсь не рассматривать и не представлять, что там у меня, но воображение рисует ужасные картины. Отхожу к окну, открываю?— в комнату врывается свежий морозный воздух.Как давно я не дышал свежим воздухом? Боже. Глубоко вдыхаю, прикрыв глаза. Забыл обо всем на свете, ощущая, как ветер обдувает лицо. Опомнившись, сбрасываю салфетки вниз и закрываю окно, напоследок еще раз вдохнув прохладный воздух.—?Больно? —?безразличный голос. Но ведь если бы ему было все равно, разве бы он интересовался?—?Где?.. —?я хотел сказать ?нет?, но неожиданно для себя, от растерянности, выдал это. Наверное, мне просто хотелось сказать, что у меня не только зад болит, но… и сердце.Билл выдохнул, приподнял бровь и посмотрел на меня, как на идиота. Господи, да я и есть идиот.—?Рот твой я вроде не трогал, так что думаю вариантов немного,?— грубовато отвечает, принимая сидячее положение.—?Все хорошо,?— смотрю на этого шикарного обнаженного брюнета; в лунном свете, он выглядит еще совершеннее, хотя куда еще…Берет сигарету, прикуривает. Я тем временем натягиваю на себя одежду, продолжая неотрывно смотреть на предмет своего обожания. Он даже курит красиво, только много.Интересно, влюбленные все такие ненормальные как я?..—?Иди спать,?— приказывает, не взглянув в мою сторону.Последний раз окидываю силуэт на кровати и послушно выхожу из комнаты. Счастливый, не смотря ни на что: ни на грубость, ни на боль. В душе он другой, он лучше…Влюбленное сердце видит только хорошее.