18. ?Шёпот в темноте? (1/1)
Табита с интересом разглядывала злосчастную фотографию и качала головой. Ну и ну, послушный сыночек, самый умный и лучший среди всех её посредственных детишек, решил пойти против её воли и взял под опеку... кого? Девочку, которая часто плачет, не смеётся и пугает пассажиров своими выходками. Как тогда бедная Тайни испугалась при её приступе. И сынок её защищает и бережет, как сокровище, и не допускает ни единой мысли о переводе её в другой детский дом. Если только сынок не соврал, что взял её из детского дома. Но зачем же ему врать своей же мамочке? Если же говорить о преимуществах, то... хм-м-м, такой ход имеет смысл. То есть он побоялся сказать ей правду и потому ничего не рассказал. А с интуицией и логикой у неё всё нормально, ведь документа о взятии ребенка из детского дома она, как бы не старалась, никак не могла найти. И с того момента пошло тщательно скрытое недоверие. Но что же ей теперь делать с его выбором? Настоять на своем и показать себя в роли плохой матери? Или же поддаться ему и, где-то глубоко в душе, не понимать и не принимать его выбор? Лучше уж мир в доме, хоть и с тайнами, чем вражда между всеми из-за одной маленькой девочки.
Да, она покажет ему, какая она хорошая мать, раз ?соглашается? с ним.*** Сонни задумчиво смотрел на дочь, что с большим аппетитом уплетала овощной салат, приготовленный им самим, и всё старался придумать хорошее решение для всех возникших преград. Селина явно не хотела подкидывать новую задачку и это очевидно. Кто после кошмара останется в весёлом расположении духа? И, что очень естественно для обычного ребёнка и необычно для неё, она рассказала о своих страхах ему, что достойно похвалы за одну только искренность, но... теперь ему придется снова решать вопросы, а ведь он думал, что с последнего разговора с её дядей всё более менее решено. Что же, наивность у него всегда имелась, как и специфичное чувство юмора. Он всё крутил и вертел в руках ложку, не решаясь притронуться к еде, хотя на столе были самые сладкие листья гинкго. Не это сейчас важно, совершенно не это.
Он прикрыл глаза и тяжело задумался. Проблемы как-то слишком быстро приходили в его семейную жизнь и это сильно напрягало. Чуть больше недели или около того хватило, чтобы с неким страхом смотреть в завтрашний день. А ведь он не должен бояться, потому что кто-то должен выруливать ситуацию и спасать. Хоть он и не супергерой, чего уж там, иногда боится до нервного тика собственную мать, но... что-то надо делать. И чем скорее он их решит, тем лучше сложится жизнь для неё. А он решил, что будет ей гораздо лучшим родителем, чем её кровные родственники. Эх, просто вот так говорить, а делать гораздо труднее. Сонни насторожился, когда перезвон вилки об тарелку затих. Неужто она так быстро наелась? А ведь ужин только начался. Он сонно протерел глаза и снова посмотрел на дочурку, и, честно говоря, чуть не испытал дежавю. Селина сидела на краю стула, словно что-то её зовёт и она сейчас побежит отсюда, и всё касалась из стороны в сторону, сжимаясь в какой-то маленький комок. Да, она не плакала на этот раз, но вот это её бессилие и страх говорить сразу же о своих чувствах всегда его пугало. И, похоже, он ещё долго будет исправлять и склеивать всю её личность.— Прости, я правда не хотела приносить проблемы. Не нужно так волноваться из-за меня. Лучше не рисковать и сделать так, как того хочет миссис кондуктор. Последние слова она кое-как прошептала, буквально выдавив их из себя, и сползла на пол. Селина понимала, что эта дрожь перерастет в лихорадку или, если повезёт, в очередной плохой сон, но её это слабо волновало. Ей самой не хочется расставаться с добрым троодоном, но сама она ничего не могла сделать, а отсутствует источника проблемы исключает наличие самих бед. Иначе говоря, если потребуется жертва с её стороны, то она к этому готова. Даже если она сама будет несчастлива после этого. Ей просто не хочется видеть, как ещё одна семья разрушается из-за неё. Тем более семья хорошего и умного троодона, что-то в ней увидевший и, что очень странно, полюбивший её. А ведь она сама себя не любит. Сонни опустился перед ней на колени, установив с ней зрительный контакт. Как-то раз этот способ ему помог с Гилбертом, теперь же этот метод он использует с ней. Необычно жизнь идёт, ежели он таким образом вспоминает прошлое. Он гладил её по лицу, наблюдая за тем, как от каждого прикосновения по ней проходят мурашки по чешуе. В ней просто куча комплексов и страхов. И что-то со всем этим надо решать. Тяжела работа воспитателя, особенно когда ребёнок из неблагополучной семьи. И вот эти всё её слезы трудно объяснить капризами, которых, к слову, вообще нет.— Селина, ты мне доверяешь? Если так, то перестань думать о себе как о помехе. Ты достойна счастья и любви, и не стоит говорить такие слова. Ты моя дочь, а я твой отец. Мы семья, а в семье никто не оставит и не забудет. Ей очень хочется поверить в сказку про любящую семью и хорошую жизнь, и если бы можно было отказаться от прошлого и выбросить его, как фантика от конфеты. Но она боится смотреть в будущее с оптимизмом, особенно когда за спиной по-настоящему счастливых моментов было мало. И всё же... она верит своему отцу хотя бы потому, что собственное недоверие убивает. Именно поэтому Селина неловко улыбается и стирает украдкой слёзы.
С ним не хочется плакать.— Спасибо...*** Сонни качал её на руках, словно младенца, и мурлыкал для неё песню, которую нельзя назвать веселой и задорной, но ему кажется, что эта песня идеально вписывается не только в его текущее настроение, но и в историю в целом. А история занятная получается: девочка подкидыш оказывается тем ещё сундуков Пандоры, с незавидным прошлым и неуверенностью, почти что даже с ненавистью, к самой себе. Она боится саму себя и доверяет именно ему (что радует). Тихая девочка с огнём внутри. И ему хочется спасти в ней тот огонь, искорку любви к собственной жизни.
Пускай все — ложь,Что ты мне говоришь,Но все равно
Ты мне принадлежишь,А любовь ждет лишь роз,Чтоб лепестками стали капли слез! Но кого спросить насчёт друга её мамы? С самим Тэрстоном противно общаться в обычной жизни, а если касается его причастности к прошлому Селины, то тем более.Пускай все - ложь,
Что ты мне говоришь,Но все равно
Ты мне принадлежишь,А любовь ждет лишь роз,Чтоб лепестками стали капли слез!Я буду тем, кто обнимет,Я буду тем, кто тебя примет.Вся любовь, что во мне,Пылает, как в огне!Нет, ты больше не одна,Когда наступит тьма,Дам свет звезде!Слышишь шепот в темноте?! Тогда кого же спросить? Есть у него один единственный вариант, но...Нет, ты больше не одна,Наступит тьма, но знай,Что я — везде!Слышишь шепот в темноте,Шепот в темноте?!Ты одинока, разбита,Ты — обнаженная кукла!Алых роз ждет любовь,Чтоб укрыть тебя ими вновь! Он же сам поклялся, что больше не пойдет к её дяде, думал, что больше нет нужды к нему идти, а теперь какая-то ерунда получилась с тем обещанием. И не сказать, что Сайлас плохой, но он странный и его слова... и прикосновения к нему похожи на домогательство. Хотя чего только не сделаешь, чтобы помочь любимой дочке.Я буду тем, кто тебя найдет,И за собой, кто тебя поведет!Вся любовь, что во мне,Пылает, как в огне!Нет, ты больше не одна,Когда наступит тьма,Дам свет звезде!Слышишь шепот в темноте?!Нет, ты больше не одна,Наступит тьма, но знай,Что я везде!Слышишь шепот в темноте?!Нет, ты больше не одна,Когда наступит тьма,Дам свет звезде!Слышишь шепот в темноте?!Нет, ты больше не одна,Наступит тьма, но знай,Что я — везде!Слышишь шепот в темноте,Шепот в темноте?!Шепот в темноте,Шепот в темноте,Шепот во темноте! Решено, значит, он пойдет к её дяде по деловому разговору и ничего более. Если только сам Сайлас не потребует большего.