6. ?Кругосветка. Перемирие? (1/1)

Крики детей становились всё настойчивее и отчаяннее. Им стало неуютно, словно их поместили в помещение без света и тепла, и заставили жить там навсегда. Для всеобщей паники была весомая причина. Никак не находилась Селина и это действовало на всех радикальным способом. Первоначальные мысли насчёт игры моментально испарились. Сначала им хотелось думать, что она просто решила разыграть их и потом, самым неожиданным образом, предстанет перед ними. Сейчас в это никак не верилось. Если они её не найдут, то мистер кондуктор, троодон, готовый им помочь в любой момент и по-своему развеселить, очень-очень расстроится. Им этого не хотелось, так как понимали, что и так напортачили при знакомстве с его дочкой. Больше ошибок не будет.— Как ты думаешь, где она спряталась? Юный тираннозавр нервно спросил у Гилберта, друга по знаниям и увлечениям, пытаясь отыскать хоть какую-то зацепку. Он её знает совсем мало, точнее вообще ничего не понимает в ней. Что-то надо делать и желательно поскорее, пока кондуктор не вернулся. На это им мало времени осталось. Скоро начнется время завтрака и их позовут, взрослые придут и будут тоже волноваться

Может, её старший брат чем-то поможет.— Не знаю. Но, я думаю, не стоит так сильно волноваться. В конце концов, когда придёт дядя, она сразу же где-то вылезет. Она его обожает. В словах Гилберта, которые успокаивали на первый взгляд, звучала неподдельная насмешка и раздражение. Особенно эти эмоции не сочетались с его умиротворённым лицом. Гилберт явно не является вселенским злом, готовый на всё на устранение каких-то препятствий. Что с ним происходит в последнее время?— Гилберт, нужно всё-таки попытаться найти её до того, кондуктор придёт. Почему же ты не волнуешься? Гилберт отвернулся от него, стараясь успокоится и взять себя в руки. Сказать своему лучшему другу о своём раздражении по отношению к ней и ревности? Да это же смешно! После такого никто не захочет с ним даже видеться, не то что дружить. И он понимает, что ведёт себя плохо, просто боится признаться в своих ошибках дорогим ему динозаврам. Не только друзьям, но и семья может его не понять.— Я просто верю в неё. Когда об этом говорят с подобной блаженной улыбкой, то поневоле захочется в это поверить, но нутро подсказывало Бадди, что тот обманывает его на этот счёт. Он ещё раз собрался с духом и спросил:— Ну а всё же?.. Настойчивость мало кому нравится, особенно когда этот момент использует лучший друг.— Она просто с нами играет, только и всего. Скоро вылезет откуда-то и будет дальше нас бояться. Я думаю, от таких тихих троодонов нужно искать подвох. Слишком резко сказано.

Сонни подошёл к Гилберту, улучив момент, когда все позавтракали и отправились кто куда по своим делам и в вагоне ресторане остались лишь они одни. Не хотелось бы ему начинать подобные разговоры с самого утра, когда у того настроение хорошее из-за вкусной еды, но лучше сейчас, пока ничего плохого не произошло. Ему срочно и без промедлений нужно с ним поговорить по душам. Тот случай, который он увидел во время их игры... не то чтобы сильно удивило, скорее расстроило. Мысли насчёт неискренности Гилберта проскакивали в голове, просто не утверждались надолго. Всё же ему нужно привыкнуть к новому члену семьи и конфликтов не избежать. Причина для адаптации к ней основательная. Только вот, каким именно образом он проявляет своё недоверие к ней?

Когда он при Селине упомянул племянника, то она заволновалась, словно её ведут на эшафот, и глазки забегали из стороны в сторону. Странная реакция для неё, тихой и спокойной девочки. Как бы он не старался, она не становится смелее, наоборот, уходит глубже в себя, позволяя вмешаться в её внутренний мир лишь избранным. Приятно понимать, что ему доверяют, но из-за этого становится тревожно. На одних нервах она в последние дни и этому должна быть объективная причина.— Гилберт, будь добр, подойди попозже в служебный вагон. Мне надо с тобой поговорить. У него появилось предчувствие, что так не так прост его племянник, как кажется на первый взгляд. Только ещё надо определить, в хорошем ли смысле он трудный подросток. Ох, как трудно иметь дело с подростками. Кажется, будто маленькие дети приносят хлопоты, однако подобное утверждение не очень-то правильное.— Хорошо, дядя, я приду. А что ему ещё оставалось сказать? Услужливость в нужные моменты спасает и без того напряжённую атмосферу. Тем более каменное выражение лица обычно улыбающегося опекуна настораживает и волнует.— Только никому об этом не говори.*** Гилберт терпеливо стоял на месте, стараясь дождаться зова любимого (когда как) дядюшки. Тот позвал его в служебный вагон, то есть в самый конец поезда, попросил никому не говорить о встрече и теперь сидит спиной к племяннику, всё пишет документы и отчёты о работе. Во-первых, какой смысл звать поговорить, если занят посторонним делом? Во-вторых, как много он догадался об его раздражении? И в-третьих... что ему теперь делать с волнением, аж горло пересохло?

— Дядя, ты ведь хотел со мной поговорить. Я весь во внимании. В ответ он услышал только тишину, давящую на мозги отбойным молотком. Первоначальное решение строить из себя спокойного и вдумчивого троодона провалилась если не с треском, то с ошеломительным грохотом. Тот, которого он знает долгое время, сейчас никак на него реагирует. Что же это, своеобразное наказание за его нехорошие слова в адрес его дочурки? Странно, он вроде бы маскировал свои истинные чувства достаточно хорошо, чтобы чувствительный Сонни ничего не заподозрил. Впрочем, у неё если не интуиция, то эмпатия устроена хорошо. К великому облегчению Гилберта, Сонни глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Проводить воспитательные беседы так неприятно, но надо, иначе ситуация вообще выйдет из-под контроля. Не поворачиваясь к нему, он прошептал:— Скажи, Гилберт... ты ревнуешь? Вот чего угодно Гилберт ожидал, только не этого. Чтобы он, мягкий дядя, понял его мрачные мысли и разгадал их источник? Это определенно что-то новенькое. На всякий случай, Гилберт отошёл чуточку подальше, ближе к выходу из вагона. Никогда на него не поднимали голоса и этого сейчас не делали, скорее всего, дело в глубинных инстинктах. Не стоит доводить тихого динозавра до плохих мыслей.— С чего это ты взял? Несмотря на саму суть вопроса, голос у него дрожал от нарастающего волнения. Безумно хотелось уйти подальше и не высовываться, а остальных же послать куда подальше, лишь бы никого не видеть. От голоса дяди, полного грусти и тоски, ждать хорошего не приходится.— Селина в последнее время ведёт себя нервозно. Можно было бы подумать, что она просто привыкает к компании, однако... Бадди передал мне твои слова в её адрес. Потом я подумал, что ты, скорее всего, мог притвориться счастливым от пополнения в семье. Я собрал пазл воедино и ещё раз повторюсь. Ты ревнуешь? Всего лишь одной речью он сломал всю сложившуюся преграду. Разрушил некую стену между ними. Просто внёс горькую ясность за данный период. И это выбесило окончательно Гилберта, ранее готового отрицать свою причастность к чему-либо. Плотину прорвало по полной.— Даже если и так! Ты же теперь любишь её, а не меня. Возишься с ней, словно она маленький ребенок. И мне просто напросто обидно! Я же... гораздо ближе к тебе по родству. И он перед ним расплакался, как не было давным-давно. Вытирая непрерывные слёзы, он хотел было уйти отсюда и предаться одиночеству, однако его и настойчиво прижали к себе в крепких объятиях. Нестерпимо знакомое было в этом жесте. Когда-то он любил болтать с дядюшкой, считая его своим родным отцом, играть с ним и просто проводить время. Быть может, они могли бы стать самыми лучшими друзьями, но он сам оттолкнул его от себя. Забыл, словно этого и не было. И сейчас это чувство раздирало его на части. Только из-за неожиданного пополнения в семье пришла ревность. Ужасная эмоция, не дающая спать по ночам и нормально жить. Мучительно было то, что он сам понимал невиновность во всем этом запуганной девочки. И, по сути дела, виноват он сам, когда оттолкнул дядю от себя, не позволив ему стать ближе.— Гилберт... чтобы не случилось, я всегда буду рядом и поддержу. Знаешь, почему я решил сделать тебя её старшим братом? Гилберт лишь молча на него посмотрел, понимая, что его раздражение и досада на неё уходит куда-то далеко. Если подумать, то в глубине души ему не хотелось подобных поступков от самого себя. Ревность сделала своё коварное дело и смылось, оставив только осадок. Противно становилось от самого себя.— Ты раньше хотел иметь братьев и сестер, чтобы не было так одиноко. Я думал, что ты станешь её защищать и почувствуешь себя лучше. Лучше исправь сейчас свои ошибки, иначе потом будет поздно. Очередное путешествие на встречу с новым существом было особенным, так как вместе с ними отправилась Селина. Ну-у-у, как отправилась, её послали навстречу приключениям, перед этим поговорив насчёт её выходки во время игры. Сама она понимала, что поступила очень и очень эгоистично, спрятавшись от всех, просто на душе у неё было гадко и хотелось найти особенное местечко для сокрытия. Нет, её не ругали и не кричали, просто попросили больше так не делать и говорить о своих планах заблаговременно. Сонни устало улыбнулся ей. Она хорошая девочка, просто у неё такой характер, словно никогда не видела доброты и любви в её сторону. И в это можно было поверить, когда Селина в очередной раз восхищённо смотрела на него, ничего не делающего, просто улыбается и всё. Когда-нибудь она поймёт, что не нужно прятаться в раковину при виде чего-то нового. Просто нужно доверится себе. А себе она не верила. Это тот недостаток, который переделать должен именно он, так как её настоящие родители, судя по всему, не особенно задумывались об подобных ?мелочах?.— Сегодня ты пойдешь вместе с семьёй Птеранодонов к моему давнему другу. Я попросил Гилберта последить за тобой. Не волнуйся, он изменился в лучшую сторону. Да, вчерашний день являлся днём семейных разговоров и обнажений конфликтов и их причин. Только вот насколько это помогло им? Это ещё предстоит понять и принять. В непривычной манере, Гилберт медленно шёл, оглядываясь на ту, которая раньше вызывала липкую и навязчивую досаду. Бывают ведь такие моменты, когда что-то накапливается и выливается во что-либо. Когда дядя стал работать намного больше, то чувство досады возникало не раз. Чем работа лучше семьи? Оно накапливалось день за днём, всё раздражение и усталость. Потом, когда он отказался от связей с кондуктором, была надежда на облегчение, но не тут-то было. Ничего не исчезло. При ней оно вылилось гремучей массой и, так же быстро, из-за разговора с дядей, всё исчезло.

Как же теперь ему подойти к ней так, чтобы она не испугалась и поняла, что он настроен на дружбу. Или, по крайней мере, пытается найти тропинку к дружеским отношениям.

Но как к ней подойти, раз они пришли к месту назначения? В это же время Селина приметила красивую птицу, издающую мелодичный звук. Особенно выделялись синие перья и жёлтые перья, составляющие шикарный хвост. Сразу видно, представитель этого вида гордится своей красотой. Скорее всего, это и есть Чанг Конфуциосорнис. На вид он выглядит таким же мудрым, каким и казался при его описании на поезде динозавров. Конечно же, к нему так просто подходить не стоит, а вот полюбоваться издалека как раз можно. Если бы ещё у неё были карандаши и блокнот, быть может, она попыталась бы его нарисовать. Осталось только стоять в сторонке и смотреть, как другие с ним болтают и он им отвечает неизменно мудро и достойно. У него душа пребывает в покое, скорее всего, из-за этого он и стал мудрым. Сможет ли она когда-нибудь достичь подобного покоя?— А как зовут тебя, дитя? Неожиданный вопрос от мудреца заставило не на шутку встревожится. Однако она быстро взяла себя в руки и тихо, без всяких проблем, ответила:— Селина. Видно, ответ ему понравился, так как он довольно улыбнулся.— Красивое имя. Символично, что оно связано с Луной. Селина покраснела от похвалы в её адрес. Приятно, когда тебе говорит что-то подобное совершенно незнакомый ранее динозавр-птица.— Думаю, твоему брату тоже есть что сказать тебе. Гилберт с благодарностью посмотрел на Чанга, мысленно обещав ему всякие вкусные вещи наподобие фруктов и жуков, и повернулся к ней. Остались только самые сложные слова в его жизни. Быстрым движением рук он обнял её и, с слезами в голосе, прошептал:— Прости меня, я... был не прав на твой счёт.