Часть 9 (2/2)
- Я тебе завтра нужен? – качаю головой. – Послезавтра? – тоже нет. Ты что задумал, строптивое животное? – Тогда вернусь через пару дней, - машет у меня перед глазами исписанным листком, -вот тебе квест, гений – никого не зови мне на замену.- Условия мне ставить собираешься? Не выйдет, Себастьян.- За тобой должок, Джеймс.«Джеймс, шеф, я весьма разносторонняя личность, - я вспоминаю, как он ухмылялся, - я попрошу ответную услугу, но позже».
Вот значит как. Не думал…- А если меня убьют?Качает головой.- Я ж не увольняюсь, Джим. Не убьют.- А если ты мне будешь нужен? – ну нет, я не хочу, чтоб ты слинял неизвестно куда, оставив меня здесь одного. Потому что после такой гневной отповеди мне самому стало жутко.- В том-то и вопрос, Джеймс, в том-то и вопрос. – Вглядывается в содержимое кошелька, пересчитывая наличность и выкладывая кредитки на стол. Там же, на столе, остается мобильник.- Телефон возьми.- Нет, тогда все теряет смысл.Недовольно хмурюсь, наблюдая, как он натягивает куртку, убирает пистолет во внутренний карман.- Ладно, Бас. Сыграем.Выходит из комнаты, а через несколько минут слышу, как закрывается входная дверь.Немного неуютно. Неуютно от разговора – хотя какой это разговор? От его тона.
Больше всего неуютно от того, что он не хлопает дверью, как делает, когда обычно уходит. Полковник всегда хлопает этой дурацкой дверью – так, чтобы я слышал, даже в спальне – самой отдаленной от входной двери комнате. А вот спальня Себа прямо напротив – отсюда, наверное слышно любое движение возле двери.Иду в кабинет. Люблю свой кабинет – кресло, огромное, такое, что можно свернуться на нем клубком и уснуть; стол, заваленный бумагами, под которыми покоится с полдюжины телефонов и, насколько я помню, два ноутбука. Панорамное окно – единственное такое огромное в квартире – жутко портит внешний вид здания, но гармонично смотрится изнутри.Два дня проходят быстро – я и не замечаю, только еду приходится заказывать, да обрывать себя на очередном сердитом вопле «Себастьян, где…».Три дня тоже проходят незаметно. Только вечером вспоминаю, что не отпускал снайпера так надолго.
- Кажется,ты был не прав, Себ. Я неплохо себя чувствую один. – Наверное после этой фразы, сказанной собственному отражению, и просыпается эта гадкая мысль: «Джим, ты разговариваешь с зеркалом. Ты один и разговариваешь с зеркалом».Завтра придет, куда он денется. Хотя я, вообще-то не сказал, на сколько его отпускаю. Нет, не так. Я его вообще не отпускал.
Вернется, куда он денется – такой мыслью я глушу смутное беспокойство,тянущей волной накатывающее с самого утра четвертого дня.
Четыре дня? Ты с ума сошел, Себастьян? Нет, так нельзя.
С мазохистским удовольствием открываю двери во всех восьми комнатах, проходя по нежилым помещениям медленным, крадущимся шагом. Комнаты как комнаты, ничего страшного. Немного пыльно, но не затхло – Бас любит проветривать квартиру, как ни странно он совершенно не опасается открытых окон.Запах сигарет и кофе совершенно выветрился. Это сильно выбивает меня из колеи. Сигареты, кофе и порох – три запаха, которые всегда должны присутствовать где то рядом, это такие вещи, которых не замечаешь, замечаешь только их отсутствие.Даже не над чем больше работать – сделаны все дела. Маюсь бездельем – выходить из дома мне не хочется. Запираю все открытые комнаты – шестая ночь приносит кошмары. Нет даже желания вызвать кого-нибудь из своих шестерок, чтоб сидели перед входной дверью. Одномоментно решив, что тишина меня нервирует, еще днем заказал часы со стрелками.Наверное это была самая жуткая ночь за уже очень долгое время – часы я разбил еще до того, как маленькая стрелка пересекла отметку «три». Не разбил – расстрелял. И выкурил четыре или пять сигарет, пританцовывая под Escala - Palladio, проходя от спальни до кухни, то есть от одного конца квартиры, до другого.Накурился до тошноты – пришлось долго умываться ледяной водой в ванной. Слишком долго – пальцы почти не гнутся от холода, приходится растирать полотенцем. Времени – четыре утра, сон не идет.В квартире пахнет порохом и сигаретами. Голова болит и чуть подташнивает – я очень редко курю, это сказывается.
Я люблю играть. Но я люблю играть по своим правилам, а эта игра мне совсем не нравится.
Иди ты, полковник.
Сходить с ума в одиночестве – отвратительно. Невесело. Скучно.