Часть 4 (1/1)
Чудная неделя выдалась. Тяжелая.
Мне снятся дурные сны и я почти не сплю – только брожу по квартире, периодически, по ночам натыкаясь на снайпера. Он неодобрительно смотрит на меня и предлагает переехать. Думает, что меня беспокоит, что кто-то может вычислить наше место жительства. Во-первых, я для того и держу его при себе, чтобы не беспокоиться, а во-вторых… Во-вторых, я не знаю что меня гложет. Помимо жуткой усталости, конечно.Снится какая-то ересь – я не могу вспомнить что, но просыпаюсь буквально через час, после того, как закрываю глаза. Просыпаюсь чуть ли не в холодном поту, резко подскакивая на слишком широкой кровати, и долго смотрю в стену, обклеенную дорогущими дизайнерскими обоями.
Себастьян настороженно следит за мной, кажется, что он тоже не спит ночами, но выглядит, однако, намного лучше чем я.- Тебе лошадиную голову в постель не подкидывали, шеф?Что он несет? Ах, ну да… «Крестный отец», да? Боже, какой бред. Видимо я абсолютно свихнулся.«Если тебя ранят – никогда не приходи в мой дом»- Сколько раз тебе повторять?! – шарахаюсь от него. – Я же говорил тебе!Себастьян молчит, сжимая зубы, попеременно зажимая то руку, то ребра.- Сколько повторять? У меня и так неделя тяжелая, а тут ты, среди ночи, весь в кровище!- Твои дела улаживал, засранец.Я даже дар речи потерял. Ладно, спишу на болевой шок, но припомню, припомню.Он меня пугает. Не знаю – мне нравится кровь, но сейчас он меня пугает.- Куда мне еще было идти?Я не знаю, куда тебе надо было пойти. Я не знаю, куда ходят наемные убийцы, когда у них прострелена рука, а в ребра, кажется, можно тыкнуть пальцем, причем в саму кость. Если, конечно, хочешь тыкать пальцем в подобие кровавого месива. Я никогда так неаккуратно не работаю.
Это ужасно.Мечусь по комнатам. Я не знаю, что ему нужно, откуда мне знать-то?И кажется только мешаю, потому что снайпер шипит, отмахиваясь здоровой рукой.
- Бас, ну что мне делать?- Уйди, а… Джеймс, просто уйди. Ничего смертельного, у тебя еще будет шанс прикончить меня лично.- Но…- Джеймс, не дергайся. Успокойся. Иглу принеси. И все остальное.Говорит сквозь зубы. Выплевывая слова. Непривычно.
Успокойся. Действительно, чего я дергаюсь-то? Игла?- Я тебе что, белошвейка? Откуда в этом доме вообще могут быть иглы?Опять отмахивается.- Сумка, Джим. До меня доходит – приношу из его комнаты сумку – тяжелая, зараза, не знаю, что он в ней хранит, но не распаковывал при мне ни разу.- Я посмотрю.Жмет плечами.
Никогда вживую такого не видел – в фильмах да, всяческие супергерои только так на себе зашивают все подряд и чуть ли не трепанацию черепа в полевых условиях проводят. И ничего – только морщатся чуть-чуть.Впрочем, снайпер тоже только морщится, да губы кусает – жуткое зрелище.
Да нет, не снайпер – жуткое зрелище, а те блестящие металлические штуковины, которые он извлекает из сумки. Подхожу ближе, кручу в пальцах длинный зажим, изогнутый и с плоскими концами.- Джим, не мешай, дай сюда.- И что этим делают? – протягиваю, – Твою мать! Себ! Это ужасно!«Этим» киллер жмурясь и тяжело дыша, ковыряет в руке; хромированная сталь погружается в плоть, неглубоко, но выглядит все равно отвратительно. Вытаскивает небольшой сплющенный кусочек металла, откладывает щипцы на стол.- Джим, не стой над душой.- Почему ты такой спокойный? – мне правда интересно.
Как можно вот так буднично сидеть на кухне, уставленной итальянской мебелью и немецкой техникой, оставлять кровавые отпечатки на винтажном столе и…
- Черт, ты это еще и зашивать будешь?- Предлагаешь так оставить?Придвигаю стул чуть ли не вплотную. Кровь на коже уже подсохла.- Шеф, протянешь руку – я тебе ее отрежу.- У тебя там и скальпель есть?- Можешь мне поверить.Обтирает руку – принюхиваюсь – точно, водку развел с водой. Любопытно.- Что дальше?- Мориарти, тыможешь заткнуться и не мешать?Вон как заговорил. Ну-ну, Себастьян, я запомню.- Ладно, помоги.Еще чего.- Джеймс.Ладно уж.- Что, малыш? Папочка тебе поможет.- Руки вымой. Достань из стопки иглу и из другой - нитку. Вдень одно в другое, ладно?Ладненько, Джим может поиграть в медсестру. Джим моет руки с мылом, лезет пальцами в стопки с водкой. Вообще интересно, мне нравится.- Из меня получилась бы хорошенькая медсестричка, а, Себ?Принимает из моих пальцев изогнутую иглу с заправленной шелковой, кажется, нитью.Подцепляет кожу, неглубоко, с одной и с другой стороны, стягивает. А так, вроде бы, ничего сложного. Забавно, я думал все куда сложнее.Стянув края и обрезав нить – льет сверху элитную финскую водку, морщится, немного отхлебывает из горла.- С остальным сложнее будет, да, Себ?Кивает.- Неудобно.- Хочешь – я?- Джеймс, ты долбаный извращенец, да ни за что!- А какие варианты? Будешь тут изображать самостоятельность? Вот мне еще не хватало твоего шестифутового трупа на кухне.- Как всегда преувеличиваешь, Джеймс. От такого не умирают.
Скептически смотрю на разодранную кожу на ребрах и животе.- Думаю, рано или поздно ты сдохнешь, Себастьян. Или дашь мне тебя зашить. Кажется ничего сверхъестественного в этом нет. Будешь руководить. Я буду слушаться, обещаю.Действительно, когда мне еще представится такой шанс?Хотя я все равно недоволен тем, что кто-то подпортил шкуру моего тигра.Кивает – правильно, начальство надо слушать.
- На колени ко мне не смей залазить. Процесс видел – давай, вперед.- Почему крови так мало? – обтираю кожу, аккуратно отлепляя длинные прилипшие нити, от марли, которую снайпер прижимал к ране.
- А тебе всегда мало. Было бы много – я бы, может вообще не дошел.- А это точно не опасно? Ну, там…
- Джеймс, можешь считать это слишком длинной и немного глубже среднего царапиной.- Да вроде как царапины сами зарастают. Ох, Себ. Это покруче, чем уши прокалывать.- Шей давай, медсестра, блин.- Ты бы не грубил, Себастьян, - стараюсь подцепить кожу иглой, - а то я на тебе слово неприличное крестиком вышью.Киллер глухо смеется, края раны расходятся. Ну почему он мне всегда мешает…- Бас. Заткнись.- А ты не смеши меня… Джим, оба края протыкай разом, не надо меня в дуршлаг превращать, - шипит. Больно наверное.- Пальцы скользят.- Пассатижи возьми. В сумке, Джеймс, куда ты рванул?Возвращаюсь. Господи, я действительно нервничаю. Куда я собрался?Выдергиваю иглу, удерживая пассатижами.- До ребер зашей, там само зарастет. Не мельчи – сантиметр-два между стежками.Прикусываю язык, видимо от напряжения, дергаюсь – из-под двух сделанных стежков проступает кровь. Бас изгибается, внимательно разглядывая мою работу, закатывает глаза:- Спасибо всем богам, что я уже почти ничего не чувствую.Накатывает злость. Сжимаю кожу ладонью, сильно, чувствую, как медленно сочится кровь.- Джеймс! Джеймс, твою мать! Прекрати…- Больно? – вижу, как зрачки расширяются.- Сам как думаешь…- Тогда не хами мне, глупый тигр.Пытается убрать мои руки, оттолкнуть.- Я закончу, малыш. Не дергайся, ладно?Дышит так тяжело, с хрипом. Я люблю обескураживать его переходами с грубости на нежность.С пассатижами проще и быстрее. Стираю кровь разведенной водкой, делаю еще с полдюжины стежков.- Как закреплять?- Просто завяжи концы нити и обрежь.- Может, до конца дошить?
- Не надо. Водкой залей и все. Дальше я сам.Сам? Интересно. Вообще-то мне хватает медицинских познаний, чтобы понять, что повязку ему самому будет сложновато затянуть.Позволяет помочь. Несколько метров белой тонкой ткани резко контрастируют по цвету с чуть загорелой кожей.Сейчас мне нравится, как он выглядит. Сильный, но теперь слегка беззащитный. Хорош.- Себ…-Джеймс, даже не думай, – собирает железки, сваливая в раковину, обдает водой. – Завтра прокипячу. Пойду спать.- Я с тобой.- Нет.- Да.- Джеймс!- Малыш, не спорь со мной.
- Джим… Вот вообще не до тебя.
Хмыкаю. Черта с два. Когда ты еще будешь в таком состоянии?Устало прикрывает глаза. Я тоже чувствую себя потрепанным, как сердце больного ишемией.
Кровать у снайпера узковатая для двоих. Сидя на ней, наблюдаю, как киллер стягивает джинсы и надевает майку.
- Ложись у стены, - выключает свет.Перекатываюсь к краю постели, через несколько секунд чувствую, как он ложится рядом. Горячий.- Джим, полезешь ко мне – шею сверну.Фыркаю.