3. (2/2)

Простывшая я и полный энтузиазма Чаглар позируем для всех и сразу, но несколько фотографий мой партнёр захотел сделать на свой телефон. Я послушно смотрю в камеру, которой оперирует Кайла, и улыбаюсь. Девушка делает несколько кадров, а затем бесцеремонно кладёт мобильный любимого в свою сумочку. Я мысленно удивляюсь уровню доверия.

- Я подвезу тебя до дома, - вдруг в утвердительном ключе сообщает Чаглар.

- Не стоит, - говорю, - я с друзьями.

Он заметно мрачнеет.

- Ты уверена? Ты вообще должна была остаться дома. Простуда - не шутки, Бурджу. Тебе почти тридцать, а ведёшь себя...

- Если ещё раз напомнишь мне о моём возрасте, я тебя так покалечу, что родная мама не узнает.

Чаглар смеётся.

- Ладно, извиняюсь, - отвечает он.

- Я не могла не прийти. Тем более, я должна была поздравить тебя лично. Не каждый день исполняется тридцать два, - говорю я и легонько толкаю его в бок.

- Ты победила, - смеясь произносит Эртугрул.Он встаёт на одно колено, и остальное - в замедленной съёмке. Кольцо оказывается на моём пальце, мы смотрим друг на друга, он медленно поднимается, и я подаюсь вперёд.

Я целовала его десятки раз до этого. Каждый поцелуй был по-своему интересен, в чём-то механичен, нежен, нетороплив. Я целовала его десятки раз до этого, но в этот раз мне почему-то так сильно хочется разрыдаться, не отрываясь при этом от его губ ни на мгновение. Я пытаюсь выгнать несвоевременные мысли из головы, стараюсь сфокусировать внимание на настоящем моменте, напомнить себе о камерах и людях, окружающих нас сейчас, и у меня получается. Поцелуй получается затянувшимся, впрочем, как и во все предыдущие разы. Ничего, думаю я, вырежут что надо, как обычно.

Одна моя рука обнимает Чаглара, другая - на его лице. Я улыбаюсь сквозь поцелуй и чувствую, как он улыбается в ответ.

Этот сравнительно невинный поцелуй заканчивается лишь несколько секунд после того, как режиссёр громогласно сообщает о том, что всё снято. Когда я оглядываюсь, то замечаю пару-тройку странных взглядов. Решаю не переживать из-за того, что подумают остальные. Смотрю на Чаглара. Тот с блаженной улыбкой глядит на меня в ответ, всё ещё такой по-особенному красивый.

- Бурджу, смена костюма! Чаглар, ты пока остаёшься в том же.

Джан возвращает нас обоих с небес на землю. Спасибо, Джан. Я закатываю глаза и раздражённо вздыхаю, хоть и не могу всерьёз злиться на своего дурачка-стилиста. Когда мы с ним остаёмся наедине в моём фургоне, Джан протягивает мне одежду, в которую я должна влезть, и вместе с тем говорит как бы невзначай:

- Прекрасно, что вы так сблизились.

Я замираю с коробкой обуви в руках.

- Ты о чём?

- О тебе и Чагларе, конечно же.

- Да, мы... Мы нашли общий язык.

- Да, вы нашли общий язык. Там, пару минут назад, - хмыкает мой стилист, и до меня вдруг доходит его игра слов.

- Ты что! Нет, не было никакого языка!

Мои щёки горят. Я откладываю коробку на столик и скрещиваю руки на груди – настолько я возмущена.

- Я шучу, дорогая, шучу, - Джан только заливается смехом. - Прекрасно ведь, когда партнёры не грызутся друг с другом, как две овчарки. Ты не пойми меня неправильно, но без сексуального влечения в той или иной степени между актёрами не сложится идеальной химии на экране. Это факт, - он пожимает плечами, мол, и как ты могла этого не знать?

Я всегда знала, что для того, чтобы на экране слепилось нечто, похожее на настоящую любовь, между актёрами должна быть гармония, уважение, да симпатия, в конце концов. Но... сексуальное влечение? Мои щёки всё ещё пылают.

- Я не первый раз работаю на съёмочной площадке, Бурджу, - продолжает мой стилист. - Я видел многое, слышал многое, делал вид, что не слышал и не видел многое. То, что у вас сложилось с Чагларом, по-настоящему большая редкость. Вам повезло, вашим зрителям повезло, вашим фанатом повезло. Сердару, конечно, тоже. Он сам мне сказал.

- Что? Что сказал Сердар? - меня вдруг приводит в чувство вероятность того, что режиссёр что-то прочуял. Впрочем, чуять было нечего, если на то пошло. Если между мной и Чагларом что-то и есть, то это взаимная симпатия друг к другу, влечение... Чёрт, Джан прав.

- Сердар просто заметил, что с вами очень легко работается. И по отдельности, и вместе особенно. Он называет это "идеальной гармонией". Прекрасно же, девочка, - стилист издаёт смешной звук, что-то между смешком и фырканьем. Я нерешительно киваю. - Вот, надень это, это и это, - он указывает на все необходимые юниты, а мне остаётся лишь послушно кивать на каждое его слово. - Я приду через десять минут и проверю, как всё сидит. Окей?

- Окей.

Джан уходит, а я остаюсь наедине с хаосом, который он посеял. Если уж на то пошло, то этот хаос посеял вовсе не мой наблюдательный стилист, а я. Я и Чаглар. Мы сами ввязались в нечто, чему я даже не могу дать названия, но это нечто я не считаю чем-то скандальным, чем-то плохим и в корне неправильным. Эта ситуация запутала нас обоих, поменяла наши жизни, повлияла на нашу работу, но повлияла, к счастью, благотворно.

Когда Джан упомянул сексуальное влечение, меня словно шандарахнуло током. Я вдруг постыдилась собственных мыслей и скрытых желаний. Хочу ли я переспать с Чагларом, к примеру? Жутко хочу. Влечёт ли меня к нему? Жутко, дико влечёт. Хочу ли я снова поцеловать его? Хочу ли я ворваться в его фургон, наброситься на него с поцелуями, прижаться к нему и никогда не отпускать? Очень, очень, очень хочу.

- Хочу, - говорю я себе под нос, и это становится рычагом, призывом к действию. Я вдруг наполнена решимостью, и мне плевать, кто что подумает.

Я делаю шаг вперёд, но тут же замираю на месте, потому что дверь моего фургона внезапно открывается, а в маленьком проёме вырастает Чаглар.

- Я... - начинает он, но я не позволяю ему закончить.

Я хватаю его за руку и тяну к себе. Он охотно поддаётся моему жесту, и мы целуемся. Он прижимает меня к себе, я обнимаю его обеими руками, затем запускаю одну в его волосы и открываю рот, позволяя ему хозяйничать в нём. Он не упускает возможности и начинает скользить в нём своим языком. Мне вдруг катастрофически хочется раздеть его и прильнуть губами к горячей груди, но я решаю оставить самое интересное на другое время. Чаглар припечатывает меня к ближайшей ровной поверхности, коей оказывается стена фургона, и я издаю тихий стон. Это только раззадоривает его, и он начинает терзать мои губы своими в новом порыве. Мокрые звуки поцелуев эхом отдаются в моих ушах, и мне на секунду начинает казаться, что их могут услышать все в радиусе километра. Что ж, даже если бы это было правдой, мне было бы всё равно.

Я сжимаю в ладони волосы на его затылке и улыбаюсь, когда он рычит в ответ на это. Мы целуемся, отрываясь друг от друга лишь на секунды, чтобы вдохнуть как можно больше воздуха и вернуться к занятию.

Я чувствую его чуть выше живота, чувствую через слой его брюк. Его рука ловко прошмыгивает под моё платье и касается моего бедра. Я знаю, что отныне всегда буду чувствовать его там, всегда буду вспоминать эти прикосновения, воссоздавать их в голове и отчаянно держаться за них, за это обволакивающее ощущение принадлежности ему, его рукам, его губам. Он чуть сжимает моё бедро и звучно отстраняется от моего рта. Он смотрит мне в глаза, тяжело дыша, словно пытаясь раз и навсегда запечатлеть в памяти то, что видит сейчас. Я понимаю, что мы проделали одно и то же. Мы оба на подсознательном уровне боимся больше не оказаться в похожих обстоятельствах, поэтому лихорадочно пытаемся выгравировать один и тот же момент в своих умах.

Он всё ещё смотрит мне в глаза, его грудь всё ещё судорожно вздымается и опускается, зрачки расширены до физического предела.

- Джан вот-вот придёт, - вдруг вспоминаю я.

- Мы встретимся после съёмок?

В его голосе столько надежды, столько желания, что даже вероятность отказа, кажется, может просто сломать его.

- Да, было бы неплохо, - меня пробивает на улыбку.

- Было бы неплохо, - вторит он с той же улыбкой.

Я чувствую, как он убирает руку с моего бедра и отстраняется. Словно по расписанию, в эту минуту входит Джан.

- Я даже не буду спрашивать, - усмехается стилист.

~

Прощание со всей командой после долгих месяцев интенсивной работы даётся мне нелегко. Я так привыкла к этим людям, к этим лицам, что мысль о том, что отныне я не буду видеть их каждый день, приводит в уныние. Я проходила через подобное не один раз, и каждый последний день для меня всё так же тяжёл. Гюзиде берёт с меня обещание, что мы будем видеться хотя бы раз в две недели, а то и раз в неделю, и я охотно соглашаюсь, смеясь. Серкай обнимает меня несколько раз за весь день, показывает фотографии с весёлого уикенда со своей девушкой, расспрашивает меня о моём племяннике Джане (в этот момент появляется Джан-стилист и интересуется, не о нём ли идёт речь). Кюбрасу настаивает на том, что сделает мне кофе, и мы болтаем о разном, в основном об её отношениях и моих планах на ближайшие месяцы.Среди всего этого сентиментального бардака я не успеваю так же поговорить с человеком, который на протяжении всего этого времени был, по сути, ближе мне всех остальных. Чаглара так же, как и меня, все тянут в разные стороны, буквально разрывая на части, пытаясь провести с ним хотя бы немного из оставшегося времени. Лишь пару раз нам удаётся переглянуться, пожать плечами от безысходности и улыбнуться друг другу так, что всё становится понятно без лишних слов. Сама мысль о том, что мы встретимся и побудем вдвоём после всей этой суматохи, придаёт мне сил.

- Я рад, что вы разобрались со всем, - говорит Серкай во время очередного перерыва.

- "Вы"? - спрашиваю.

- Ты прекрасно поняла.

- Да, поняла.

Я улыбаюсь. Отрицать бесполезно.

~

Когда всё заканчивается, на часах двенадцать. Странно, но я даже не чувствую усталости, которая обычно в такое время просто валит меня с ног. Я долго прощаюсь со всеми в последний раз, рассыпаю направо и налево обещания встретиться и поболтать в самое ближайшее время. Все уезжают. Я остаюсь. Жду. Жду недолго, потому что уже через пару минут ко мне подъезжает внушительный мерс, а из водительского окна показывается знакомое лицо, расплывшееся в безмятежной улыбке.

- Госпожа Бурджу?

- Господин Чаглар?

Я, смеясь, залезаю на переднее сидение машины.

- Рад, что избавился от своей надоедливой партнёрши?

- Не скажу, что рад, - произносит он, нажимая на газ, - но факт есть факт. Партнёрши у меня больше нет. Кто знает, кто появится вместо неё.

Я внимательно слежу за его лицом.

- Кто может появиться вместо неё? - спрашиваю не своим голосом.

Чаглар не сводит взгляда с дороги. Я, конечно, благодарна ему за то, что он заботится о нашей безопасности, но прямо сейчас я очень хочу посмотреть ему в глаза, прочесть в них всё то, что он вслух говорит загадками.

- А это уже ей решать, - отвечает он спустя несколько секунд. - Я готов на всё.

- Она тоже.

Он резко поворачивает куда-то, в темноте я успеваю заметить лишь то, что мы съезжаем на обочину. В следующий момент я уже чувствую его ладонь на своей скуле, его горячее дыхание - на шее. Мириады мурашек табуном пробегают по всем конечностям, и я рефлекторно подаюсь вперёд, закрываю глаза.

- Не здесь, - шепчу. - Просто поцелуй.

Мне не приходится повторять - Чаглар с животным рыком припадает к моим губам, сминая их в жадном, хищном поцелуе. Я беру его лицо в ладони и отвечаю с таким же желанием.

- Не здесь, - повторяет мои слова Эртугрул, неохотно отстраняясь.

~

Мне тридцать лет, я современная, молодая женщина, и было бы странно, если бы в моей жизни никогда не было спонтанного секса без обязательств. Он был, но в умеренном количестве, и его самая насыщенная волна пришлась на период между двадцатью и двадцатью пятью годами. Тогда передо мной открывались все двери, и я хотела делать то, чем занимались все молодые и уверенные в себе люди. Я хотела попробовать всё, до чего мои руки могли дотянуться, и порой я просыпалась рядом с мужчиной, имени которого не вспомнила бы даже под дулом пистолета.

Сейчас, когда мне уже тридцать, я понимаю, что отношения на одну ночь – не моё. Самый зажигательный период был позади, и я многому научилась. Например, в последнее время я хотела найти надёжного человека, с которым я чувствовала бы себя по-настоящему любимой. Я так отчаянно искала свою любовь, что в один момент опустила руки и сдалась. Именно в это время в мою жизнь вошёл он. Он научил меня тому, что бегая за чем-то, мы лишь преуменьшаем наши шансы на получение желаемого. Когда он так бесцеремонно поселился в моих мыслях и в моём сердце, я вдруг ясно осознала то, что любовь приходит в наши жизни точно так же: она не спрашивает, удобно ли нам, вовремя ли она, не побеспокоит ли; она по-хозяйски обосновывается глубоко внутри и даже не думает покидать занятый пьедестал.

Сейчас, когда я чувствую его руки повсюду, я думаю о том, что происходящее в этот момент – это то, о чём я никогда не пожалею. Я жалела о многих ночах, но об этой я никогда не вспомню с горечью, и я так уверена в этом.

Это не случайные отношения на одну ночь, это даже не спонтанные отношения на неделю. То, что я чувствую сейчас, и то, что сейчас ощущает он, – это одно целое.

- Ты уверена? - спрашивает он снова, и я снова улыбаюсь, снова говорю своё решительное "да", а дальше...

Невольно задумываюсь о том, как я раньше могла жить без этого. Как я могла жить без его рук на моих бёдрах, на моей груди, без его пальцев на моих губах, без взгляда этих потемневших глаз, без этого обволакивающего тепла?

Я прижимаюсь к нему так, насколько это физически возможно сейчас. Он целует меня за ухом, и я растворяюсь в нём.

Мы двигаемся в унисон, и я не хочу, чтобы это когда-либо кончалось. Кажется, я произнесла это вслух, потому что он вдруг шепчет:

- Не кончится.