4 (1/1)

***Цири не появилась в трапезной. И, пока все обедали, Геральт, озлобленный, бродил по двору святилища, не находя себе места.Он злился на своё безудержное желание к Йеннифэр, которое всегда захватывало его, овладевало им, а потом оставляло одного с ворохом вновь образовавшихся проблем. Но в этот раз, казалось, всё будет иначе. Он надеялся, что….—?Вернётся,?— произнесла Йеннифэр, вернув его из размышлений. —?Как только достаточно проголодается. Или начнет темнеть?— испугается и вернётся.Йеннифэр выглядела теперь ещё более прекрасно, чем несколько часов назад, когда приехала в святилище. Голос её был спокойным, вежливым, но безучастным. Она стояла ухоженная, удовлетворённая, покорившая. Утвердившаяся в прежней власти над ведьмаком.Геральт не ответил на слова чародейки, лишь проводил взглядом подхваченные ветром снежинки.—?Она манипулирует тобой,?— произнесла Йеннифэр, когда поняла, что её слова не стали для Геральта утешением. —?Если бы я истерично вытаптывала двор, когда ты сбежал от меня, то ты никогда не понял бы, что так делать не стоило.Геральт заглянул в глаза Йеннифэр.—?Мы поклялись больше никогда не вспоминать об этом,?— произнёс он. —?А что до Цири?— она ребенок, Йенн.Геральт вздохнул и сделал ещё один тяжёлый круг по двору. Йеннифэр с ледяным спокойствием наблюдала за ним.Постояв вблизи ворот и, наверное, задумавшись, не покинула ли Цири святилище в надвигающихся сумерках, Геральт решительно прошагал к чародейке и с нетерпением потребовал:—?Примени магию, Йеннифэр. Скажи мне, где она?Чародейка смерила ведьмака долгим пытливым взглядом. Нет, ей не показалось, он тревожился о девочке больше, чем когда-либо о ней. Цири волновала его больше, чем волновала когда бы то ни было она! Ревность обожгла нутро Йеннифэр, но она не дала ведьмаку этого понять.—?Ты правда хочешь этого?—?Да.Йеннифэр указала жестом на ворота.—?Она в перелеске. Недалеко.Ведьмак не поблагодарил, забыл. Бросился на поиски.***Цири убежала из святилища без тёплой одежды и обморозилась, нанеся себе вред гораздо больший, чем хотела. Ночью в святилище кишела суета. Йеннифэр не покидала порога своей комнаты, долго не ложилась. А когда легла, то от шорохов и топота шагов часто просыпалась и подолгу не могла уснуть. Она ждала его. Но он так и пришёл.Утром чародейка узнала, что Геральт нашёл Цири без сознания, и девочка до сих пор не пришла в себя. Перед рассветом у неё началась такая горячка, что её, не переставая, обкладывают мокрыми тряпицами, дают отвар из специальных трав, но всё тщетно.—?Ты никогда не станешь матерью,?— сказала Нэннеке, вперившись взглядом в Йеннифэр, когда они встретились в зале трапезной.Вид жрицы был бледным и измождённым, глаза воспалены после трудной ночи.Йеннифэр не стала заглядывать в мысли Нэннеке, слишком уж они были скверными и тягостными. Чародейка предпочитала больше догадываться, чем знать наверняка, что именно думает про неё Нэннеке?— всегда словно мать, защищающая дорогого им обеим ведьмака. Но выговоренный словами укор, казалось, прозвучал бы менее болезненно, чем весь этот колючий огненный шар её недовольств.

—?Ну и почему же? —?спросила Йеннифэр.—?Ты зла на ребёнка, который ничего тебе не сделал,?— вспыхнула Нэннеке. —?Она не соперница тебе.—?Это он сказал? —?Йеннифэр сложила руки на груди и гордо повернула на настоятельницу голову. —?Он просил не тревожить меня ночью? Не звать, пока вы там суетитесь? Не просить моей помощи? Я права?—?Не просил,?— понизила голос Нэннеке. —?Он ничего не говорил про тебя. Всё и так видно.Йеннифэр знала, что Нэннеке говорит правду. Произошедший накануне на дворе разговор вновь разделил их с Геральтом. Он опять посчитал её бессердечной. А она его?— слабым. И теперь он пытался удержать последние рубежи своей обороны, прячась от неё. Не смея больше взывать к её магической помощи. Боясь просить, чтобы не оказаться совсем беззащитным перед ней.И всё-таки Йеннифэр не считала себя хладнокровным чудовищем, как думали про неё многие. Почти все. Или совсем все. Больше всего чародейку обижало, что он считал её таковой.Йеннифэр поднялась с кресел. Тревожное выражение её лица взволновало Нэннеке.—?Что ж, ладно,?— многозначительно вздохнула чародейка.Нэннеке была уверена, что Йеннифэр собралась попрощаться и покинуть Храм.—?Проводи меня к девочке, я взгляну, чем могу помочь ей.Если бы сложившаяся ситуация не тяготила так Йеннифэр, то она обязательно растянула бы на своих прекрасных губах улыбку триумфа над недоумевающим и сокрушенным видом жрицы. Но не стала. Вместе они поднялись к Цири.Йеннифэр увидела совершенно немощную маленькую девочку со светлыми, почти пепельными волосами, очень худенькую, с пунцовыми щеками и посиневшими пальчиками. Тонкие бровки на её лице были напряжены от мучения, а приоткрытые глаза искали помощи и избавления. Геральт сидел подле неё усталый, осунувшийся, невесёлый.Йеннифэр была убеждена, что обязательно сможет помочь, её магические способности были сильны. Она была удостоена звания магистра магии. Но, оценив ситуацию, Йеннифэр поняла, что тут не поможет ни заговоренная вода, ни волшебная травка, никакой эликсир, ибо даже самый сильный чародей не может укротить смерть. Перед уходом Йеннифэр не посмотрела в лицо Геральта, не подняла взгляд на Нэннеке, удалилась тихо и молча.А у самой сжалось сердце. Нэннеке была права?— девочка ей не соперница, она слишком мала, слишком чиста. Требовательна настолько, насколько может быть требователен к любви беззащитный младенец, только что появившийся на свет. Йеннифэр укорила себя за ревность. Ноги сами привели её в молельный зал святилища, где стояла статуя богини Меллитэле, богини-матери с распростёртыми руками. Йеннифэр плакала.—?Я никогда никого ни о чём не просила. И вот теперь я здесь,?— прошептала она. —?Пусть я никогда не буду матерью, но если вы, боги существуете, эй, слышишь Меллитэле? Если ты существуешь, то подари жизнь этой девочке! Обещаю, клянусь, что буду любить её, как люблю его. Прошу… Я никогда не просила…***Наступила ночь. Теперь и Йеннифэр не находила себе места, не понимая, как вчера могла так легко лежать в постели, в полутьме комнаты наедине с горящей свечой. Сердце подсказало, где ей следует сейчас быть. Чародейка пришла к Геральту и Цири. На ведьмаке совсем не было лица, но по его взгляду она прочитала, что он благодарен ей.—?Мамочка,?— простонала Цири, и Йеннифэр поняла, что девочка обратилась к ней в бреду. В час беды ребёнок всегда ищет матери. Йеннифэр взяла слабую ручку девочки в свою. Пощупала лоб. Попросила Геральта обновить мокрую тряпицу и подать воды.Осторожно напоив девочку, Йеннифэр прилегла рядом, потому что Цири так и тянулась к ней.Прошло много времени, свечи догорали. Геральт, сидя в кресле, следил за умирающим пламенем?— последним рубежом неотступно надвигающегося царства тьмы. Йеннифэр уронила на подушку слезу, чувствуя, как Цири возится возле её груди, совсем как маленькое дитя,?— ищет любви, заботы, укрытия от боли и страха. Чародейка гладила её по влажным волосам.—?Мамочка,?— шептала Цири еле слышно, объятая пламенем болезни.Дыхание чародейки стало шумным и рваным, она плакала. Геральт приблизился к постели, присев на краешек.—?Что с тобой? —?прошептал он.Йеннифер обняла его руку, укрылась ей и чуть пододвинулась к Цири, умоляя его этим жестом лечь рядом и обнимать их.***Утром Цири, не отрывая головы от подушки, разглядывала черноволосую чародейку, дремлющую рядом. Йеннифер открыла глаза, почувствовав пристальный взгляд.Цири нерешительно протянула руку ей навстречу. Йеннифэр накрыла кулачок девочки своей ладонью и едва заметно кивнула, её фиалковые глаза блеснули теплотой.—?Ты останешься с нами? —?прошептала Цири, бросив на мгновение взгляд на руку Геральта, лежавшую на бедре чародейки.—?Мне очень этого хотелось бы,?— прошептала Йеннифэр.Цири кивнула.***Шли дни, и продолжал идти снег. Святилище превратилось в белый сказочный замок. Смех доносился из окон. Его и её. И детский.Но наступила пора проститься. Ведьмак собирался уладить некоторые дела и опасался брать с собой Йеннифэр и дочку. Чародейка отпустила его лишь оттого, что Цири ещё не до конца окрепла, но взяла обещание, что он побережёт себя. А он взял с неё обещание?— дождаться.Простившись с Геральтом, Йеннифэр ещё долго стояла у ворот, глядя в даль дороги, где уже давно растаяла его тень. Цири побыла рядом с ней недолго, потом увлеклась ловлей снежинок, потом рисованием палочкой на снегу, потом замерзла и убежала в дом.Нэннеке подошла к Йеннифэр как раз в тот момент, когда чародейка прижалась к стене, чтобы побороть приступ тошноты.—?Что с тобой, Йеннифэр? —?насмешливым тоном заговорила жрица.—?Кишечный грипп от вашей пищи, я никогда не привыкну это есть!—?Грипп,?— пробормотала Неннэке,?— которым заразил тебя беловолосый ведьмак?—?Это невозможно, ты же знаешь.—?Под крышей Меллитэле всё возможно, ты ведь тоже это знаешь? —?вздохнула жрица.