2 (1/1)

Морозный воздух и белое сыплющееся небо остались снаружи, но во мраке комнаты было не теплее, чем во дворе. Стёкла за плотными шторами заиндевели. Вечерний огонь в очаге погас ещё на исходе прошлой ночи, а новый Геральт не разводил. Постель была остывшей, промёрзшей, леденящей тонкое тело насквозь. Мурашки бежали у Йеннифэр от самых пят вдоль спины до макушки, волоски на коже поднялись и сделали её, и без того слишком чувственно отзывавшуюся на прикосновения Геральта, еще беззащитней. Его губы обжигали и волновали. Её тело всё ещё дрожало, но уже не от холода. Грубый лён на постели стал влажным и натирающим. Скрип старой кровати нарастал, и, казалось, она не выдержит их двоих. Он любил её каждый раз как последний, отдаваясь весь, и всегда обречённо, без какой-либо надежды на будущее. Геральт никогда не тешился той иллюзией вечности, которую воображают себе чародеи или простые смертные. Он знал, что завтра может сгинуть рядом с мусорной кучей, пронзённый вилами. И потому любил Йеннифэр, не стараясь ею овладеть или привязать. Как делала это обычно она со всеми, кого пыталась любить. Но с ним такое никогда не удавалось. Теперь стало тепло и даже жарко. Сердце стучало у самого горла. Влага осталась на впадинках живота, меж бёдер и там, где кожа соприкасалась с постелью. На её груди жглись укусы?— он слишком сильно скучал по ней и не сдержался в выражении своей тягостной тоски, выговаривал ей одичалую боль одиночества, пустоту всех ночей, что провел без неё. Прохладная щека Йеннифэр легла ему на плечо, и Геральт вдохнул магический сиреневый аромат, исходящий от её распушившихся волос. Заботливо подтянув покрывало к её спине, ведьмак осторожно подумал, удовлетворил ли и сумел ли согреть? —?Согрел,?— прошептала Йеннифэр. Геральт не отозвался. Он никогда не любил, когда она читала его, особенно в такие моменты. Тихое чувство блаженства, которое соединило их, всего через минуту уступило место печали и хрупкой нежности. Которая тоже вскоре растворилась под шумом суеты за дверями. Йеннифэр приподнялась. Геральт нежно провёл пальцами по её коже, словно пытаясь задержаться в тех мгновениях, которые были только для них. Она взглянула из-под опущенных ресниц мимо него в сторону замёрзшего полузанавешенного окна. Вздохнула как-то тяжело, словно не освободилась от напряжения, накопленного страстью, от которого он так старался её освободить. Геральт потупил взгляд от ощущения собственного бессилия. Она знала: он старался, но в их случае стараться было бесполезно. И как бы ведьмак ни пылал страстью, выглядело всё это в её глазах уныло и тщетно. И он и она были пусты и не могли создать себе продолжения. Поэтому даже оргазм не вызывал у неё удовольствия. Он это понял. И претяжело вздохнул. Йеннифэр села напротив. —?Ты обиделся? —?Не обиделся. —?Я ужасно голодна.