Глава 1. (1/1)

???Не только в Древней Греции есть река Стикс. В наших землях такая протекает в Небраске, и она полностью соответствует своему названию.Места здесь гиблые, пустынные, а грунт не предназначен для земледелия. Травы мало, значит, и скоту негде пастись.Песчаная почва тянется далеко-далеко, доходя до линии горизонта, и там, вдалеке, она четко переходит в небо: желтая полоса сменяется голубой.На мили вокруг –ни одного селения, нидомика. Даже индейцы, привычные к здешней погоде, тут не живут. Лишь отчаянный смельчак, безрассудный до предела, решится остаться здесь один-одинёшенек.Таким и был мой приятель Хайрам Джонс.Когда-то он ворочал внушительными суммами в Нью-Йорке, а теперь решил, что пришло время уйти на покой. Душа возжелала мирной сельской жизни.Хайрам хотел завести небольшое стадо коров, пару лошадей и, возможно, свинью, а затем нанять людей, чтобы те ухаживали за скотиной. Но бывший банкир почти ничего не знал о фермерстве, и это доказывалось тем, что он купил земли здесь.Река ничуть не облегчала страдания иссушенной земли. Песок не задерживал влагу, и та испарялась моментально.Но мистер Джонс обладал типичным для представителя своего класса оптимизмом. Он решил, что здесь будет ферма, значит, так тому и быть! И не беда, что в эту полупустыню понадобятся огромные финансовые вливания, –деньги-то у него есть.Попрыгунчик устал: он опустил голову и брел, едва поднимая копыта; бока его мгновенно покрылись мылом из-за палящего солнца.–Ничего, малыш, скоро отдохнём, –проговорил я, наклоняясь вперед и проводя ладонью по шее коня.Словно поняв мои слова, мой неизменный соратник тихо заржал и чуть ускорил ход.Я вздохнул с облегчением, когда увидел впереди очертания будущей фермы Хайрама.Честно говоря, стройка была лишь на начальном этапе: как и все янки, Джонс считал, что чем больше его строение, тем лучше, и потому строители успели лишь заложить часть фундамента.Я слегка пришпорил Попрыгунчика, и конь, фыркнув, бросился вперед:тона-то знал, что люди означают воду и корм.Строители жили в палатках, покрытых старым тряпьём. Вместе они походили на небольшой посёлок. Сейчас работяги трудились, закладывая базу для будущей фермы и бурно переговариваясь друг с другом. Вокруг царила суета, типичная для стройки.Самого Хайрама я заметил сразу: высокий и плотный человек с покрасневшим от солнца лицом кричал громче всех, размахивая руками. Его пышные седые бакенбарды несколько контрастировали с лысиной на голове, но, впрочем, последнюю янки обычно хитро прятал под шляпой-котелком.Я спешился и, подведя коня к кадке с пойлом, провел рукой по взмыленному боку.–Отдохни, дружок, –вымолвил я, приласкав лошадь.Попрыгунчик резко раздул ноздри и наклонился к деревянному корыту.Я же подошел к хозяину всей этой земли и легонько тронул его за плечо. Джонс резко обернулся, и тут же широкая белозубая улыбка осветила его одутловатое лицо.–Старина Люк! –бывший банкир стиснул меня в костедробительных объятиях, а потом, выпустив, потряс мне руку. –А ты совсем не изменился! Сколько лет прошло? Пять? Семь?–Два года, –я отстранился и склонил голову набок. –Я подучил твою телеграмму; что произошло?Хайрам мгновенно помрачнел и опустил свои яркие голубые глаза доле.–Давай поговорим о делах потом, –он взял меня под локоть и повлёк к самой большой палатке, напоминавшей по очертаниям эскимосское иглу. –У меня есть горячий чай и ячменные лепешки; что ещё надо усталому путнику?Честно говоря, я не особо утомился, в отличие от моего коня, да и тон телеграммы вселил в меня уверенность, что моему приятелю немедленно нужная моя помощь. Потому я и примчался сюда.Но Джонс был из тех людей, которые никогда не переходят сразу к делу, что, собственно, характерно для всех финансовых воротил,даже бывших. Эта привычка въедается в их кожу, пропитывает душу.Что ж, подыграю ему; мне-то торопиться некуда.Палатка хозяина и впрямь поражала роскошью: на полу был расстелен настоящий ковёр, пусть и слегка протёртый. Слева был брошен лежак, а справа стояла небольшая походная печь, труба которой выводилась наружу, чтобы дым не шел внутрь.Стол заменяла обструганная доска, поставленная на ящик от бутылок с лимонадом. Сверху примостился металлический чайник и две чашки с блюдцами. В центре стола стояла конфетница с ячменными лепешками.Это сочетание роскоши и походных условий былопочти комичным, и я бы рассмеялся, если бы не взволнованное выражение, не покидавшее лица моего приятеля.Он рассеянно поднял заварочный чайник с пола и, налив в каждую чашку, разбавил это водой из металлического. Я, присев с другой стороны стола, пригубил напиток и поднял брови: чай, несмотря на здешние условия, был превосходен!–Итак, Хайрам,–я взял одну лепешку и, откусив кусочек, принялся неспешно жевать её. –О чем же ты хотел поговорить со мной?Янки глубоко вздохнул и осушил свою чашку почти мгновенно. Он посмотрел на меня и вымолвил:–Мне нужно забрать из банка деньги.–Так за чем же дело стало? –удивился я.Джонс внезапно резко встал и. отведя льняное полотно, служившее дверью, осмотрелся. Вернувшись на своё место, он наклонился ко мне и прошептал:–Я хочу изъять все свои сбережения.–Это прекрасно, –я снова поднес чашку к губам. –Но я всё равно не понимаю, в чём проблема.Бывший банкир снова вздохнул; я уже сбился со счёта, в который раз он это делает.–Люк, речь идёт об огромной сумме, –сказал янки, потирая лоб.–И какой же? –я отхлебнул чай.–Миллион долларов, –был ответ.Я громко закашлялся и, поставив чашку на блюдце, несколько раз ударил себя кулаком в грудь. Конечно, мне было известно, что Хайрам –человек не бедный, но чтобы настолько...Джонс наклонился ещё ближе; цепочка его карманных часов почти попала в его чай. Я уже догадывался, что именно было ему нужно, поэтому не удивился, когда воротила произнёс:–Мне нужно, чтобы ты взял деньги и привёз их сюда.