Глава 18: Прошлое рядом (2/2)
… Элронд зол. Видит Эру, как он зол!
— Что ты сделал?! – кричит он. – Как ты мог?! Он человек!
— И что? – легкомысленно и равнодушно, но в глазах брата неприязнь.
— Ты смешал с ним кровь! Как ты… как… - он не может найти слов.
— Мне не нужно бессмертие, а ему это поможет, – брат… или уже нет? – отворачивается. — У нас разные пути, – говорит он. – Хочешь быть Полукровкой? Меня не зови. Отец мог стать королем, а выбрал мать… ну так я возьму его корону.
— Зачем ты это делаешь?! – он не может понять его и все еще хочет на что-то надеяться.
Чужие глаза смотрят на него.
— Ты никогда не поймешь. Мы построим свои царства и равных им не будет. А ты… ты вечно будешь никем.
… Его бывший брат остался на Острове и сдержал слово. Элрос стал королем, в то время как он был просто воином среди эльфов. А бывший мальчишка-человек уплыл в Средиземье, не потеряв, однако, связи с королем Нуменора. Более того, до Элронда доходили смутные слухи, что и Элрос, и Ангмарец владеют странным колдовством.
Так ли это, он не знал.
Его брат умер спустя столетия. Умерли его сыновья.
Нуменор пал и погрузился в пучину вод… И тогда, уплыв в Средиземье, он впервые ошибся – решил, что никогда не встретится с прошлым.
Вот только в землях Средиземья уже расцветал Ангмар… под властью короля-колдуна, Вечного в памяти людей. В нем уже не было ничего от того высокомерного мальчишки, что помнил Элронд. Он должен был умереть вместе с Элросом, который поделился с ним вечной кровью эльфов, но оставался жив. Колдовство? Откуда такая сила у рожденного человеком? Ответа не было.
А потом вышел из тени Саурон, и началась Война, длившаяся столетиями. Пламя оной то затихало, то вновь разгоралась, когда они уже не ждали удара. И каждый раз тенью везде был Он – Ангмарец. И не раз случалось так, что Элронда поджидали засады, предательство, ложь… слишком часто. И Галадриэль была первой, что заметила эту странность.
— Он ищет тебя, Элронд. Что связало тебя с Колдуном? Что заставляет его преследовать тебя?
Он ответил, что не знает. Но чувствовал. Ангмарец будто мстил ему за Элроса, хоть тот и сам погубил себя. Воспоминания, воспоминания… острыми иглами, всполохами молний в сознании. — Эй, да ты эльф!? – и насмешливые глаза Изульдура.
А ему чудится в них Элрос.
Но перед ним просто человек, сын человека. И тем большей издевкой ему кажутся серые глаза Элроса в человеческом принце. — Так это за тобой охотятся псы Ангмарца? – он раздосадовано отворачивается от человека, но Изульдур будто взял себе за цель не оставлять его в покое.
Он как надоедливая муха… и какой-то год спустя Элронд обнаружил, что тот стал его привычкой. С которой он язвил, ругался, выходил из себя от назойливой болтовни… и дерущимся с оной. А тот раздражающе смеялся невыносимым голосом Элроса, каждый раз, когда был им бит в поединке на мечах.
Казалось, ничто не могло заставить его отвернуться от Элронда. А ведь с ним было опасно, и отец Изульдара просил его не иметь дела с Полукровкой. Что же произошло потом? Что заставило Изульдура не услышать его там, у жерла Орудруина?!
Он же был так же силен духом, как Элрос, как он, Элронд… Но он отвернулся, и вера в людей в нем, Элронде Полукровке, умерла. Особенно в тех, в ком текла кровь его брата. Изульдур сгинул, Саурон был повержен, Ангмар стерт в пыль и народ его огнем и мечом преследовался без всякой жалости. Тьма отступила, а он ушел в долину, что стала мила сердцу, и многие из его народа пошли за ним. Воины, что сражались с ним, признали его своим Владыкой. И Глорфиндел, бывший его Наставник, склонил перед ним голову.
Всего один лишь раз… но признал же.
Настоящее стало прошлым, и ушло вглубь времен, на задворки памяти.
Элронд со стоном стукнулся затылком о шершавый ствол столба за спиной. Хватит. Прочь. Не время думать об этом дальше. К нему идут. Тяжелые шаги полуорка и шаркающая поступь кого-то еще.
Элронд открывает глаза, прямо встречая взоры врагов. Клюка старика, что пришел с Ромашем, тычется ему в грудь. — Это гондорец?! – каркает он зло. – Недоумок! Это эльф! А затем клюка обрушивается на голову Элронда. Удар слишком слаб, чтобы причинить вред, но чары слетают. — Убей его! – требует криком старик, но полуорк, нехорошо щуря глаза, медлит. — Нет, – вдруг говорит он. И улыбается. — Я посажу его на цепь. Элронд в ярости смотрит на него. — Ручной эльф – хороший эльф, – скалится Ромаш. – Цепной остроухий пес хорошо нам послужит. — Я лучше умру, – вырывается у Элронда. — Нет, не умрешь, – обещает ему получеловек. – И ты сделаешь то, что я хочу. Ты научишь ее своему колдовству, научишь драться. — Нет. Острое лезвие ножа играя-дразня чертит линию на его щеке, подбираясь к глазам. — Хочешь ослепнуть, эльф? Нет. Тогда ты сделаешь все, что я хочу.