Часть 1 - Юбилей (1/1)

По пустынным улочкам города Драй Гульч носилось больше песка, чем прохожих. Однако в какой-то момент среди вихрей песка стал различим белоснежный силуэт скакуна, бодрой походкой преодолевающего значительные расстояния. На спине у него восседал ковбой, прославившийся не столько по профессии, сколько за свои прикладные умения.Слегка горбатый старик вытянулся в своём кресле-качалке, чтобы лучше рассмотреть проезжающих, да чуть не вывалился из этого кресла от испуга. Ему казалось, что недавно покинувшая его лихорадка возобновилась с новым припадком. К счастью, это был (по крайней мере – сначала) не припадок, а всего лишьчетвёрка братьев Далтонов, покачивавшихся на спине немного пыльного коня, шедшего позади сияющего белизной Попрыгунчика.Они сидели, как полагается, рядком от старшего в начале, и младшего в конце. У всех полосатые рубашки были в пыли, одна даже покусана. Виновник сего деяния радостно семенил поблизости, позвякивая подвеской в виде звёзды на ошейнике. Он сам не признал бы себя виновным, потому что вообще не помнил, что произошло ровно 20 минут назад, хотя именно в это время он находился в самом эпицентре событий. Откровенно говоря, Путаник и сейчас не до конца понимал, что творится вокруг него, но он точно знал, куда движется вся процессия с его участием – домой, ко двору, забор которого не побелен, а выстроен из камня, и где всегда есть еда и множество разнообразных индивидов в одинаковой одежде.

– Пусти нас, Люк! – отчаянно протянул самый высокий из Далтонов, обратив внимание на мясную лавку, проплывающую мимо, – Ну, пожа–а–а–А...!!

– Цыц! Не позорь нашу семью! – самый старший и, одновременно, мелкий из братьев, изъявив чудеса акробатики, заткнул непутевому рот.– Потише там! Хотелось бы довести вас до тюрьмы без лишних приключений.– А ты нам кто, нянька?!... – Джо переполз обратно на перед лошади, и тут его осенило, – разумеется, он же нянька! Кто ещё так может привязаться к чужим детям?Средние Далтоны одобрительно закивали.– Раз ты нянька, не оставишь же ты меня голодным? – захлопал глазками Эверелл.– Мы пообедали 15 минут назад! Вы настоящие проглоты, Далтоны. – Лаки Люк почувствовал, что в метре от него стало жарче, – Интересно, как вашим нянькам удавалось вас накормить? Должно быть, вы их уминали вместе с хлебушком.– Будешь смеяться – тебя постигнет та же участь! Я уверен, Эверелл не откажется от жаркого со свининой и телятиной. В роли телятины выступит сам знаешь кто!"А я что, свинина что ли?" – подумал Попрыгунчик, – "Варварство!"– Никто никого есть не будет, пока не доберёмся до тюрьмы.Эверелл насупился пуще всех и попытался скрестить руки на груди, но это было очень трудно сделать с кистями, перевязанными верёвкой.– К вашему сведению, – вдруг выпалил он, – у нас сегодня юбилейный побег! И я надеялся, что по этому случаю нам будут хоть какие-то привилегии. Скажи им, Джек!– Всё верно, сегодня мы сбежали из тюрьмы... эм... – Джек притих, пытаясь сосчитать про себя, в который раз они сбежали, – 75! В семьдесят пятый раз!Люк был впечатлён, хотя не подал виду.– Могу вас похвалить только за упорство. Поздравляю.– Спссиба... – выдавил Джо.Это всё совершенно не обрадовало Попрыгунчика. Он озадаченно сбавил шаг."Надо же..." – подумал конь, – "в 75-й раз нас оповещали, а мы выслеживали и ловили Далтонов! Я даже не помню, когда потерял счёт кратности этой процедуры... Похоже, я старею."

Последняя фраза иногда просачивалась в мысли благородного скакуна, но ещё ни разу в такой утвердительной форме. Ему стало не по себе и оттого он начал украдкой озираться на своих спутников."Ах, вот состарюсь я... А Люк-то тоже не молодеет! Вон уже и морщинки на лбу виднеются... или это из–за освещения? Чушь, Дикий Запад всех только старит! А Далтоны? – Видно, что им далеко за 20, скорее даже за тридцать. Слишком уж глубокая носогубная складка... И у "ошибки природы" на носу седина пробивается. Как всё-таки славно, что мне белеть уже некуда..."

Пока Попыгунчик замедлялся, всё больше погружаясь в рассуждения о скоротечности времени – у коня, следовавшего за ним, были менее пессимистичные мысли:"Семьдесят пять раз кто-то подвозил этих разбойников. Они, должно быть, уже не придают этой процедуре значения. Хотя, с другой стороны, не факт, что всякий из этих 75 побегов сопровождался поездкой на коне или хотя бы ослике. Всё–таки я оказываю им услугу, которую, они, скорее всего, оценят по достоинству и будут помнить, что именно после 75-го побега, их подвезли до тюрьмы, как белых людей..."Люк не обращал внимания на почти черепашью скорость процессии, так как был занят созерцанием знакомых, но не приевшихся окрестностей и лиц. Центр городка был почти пуст, потому что все отдыхали после плотного обеда, только изредка мелькали деловые господа с чемоданами, дамы с прелестными зонтиками и старики в колясках, спешившие к местной железнодорожной станции. Из недавно открывшейся цветочной лавки вышел Валдо Бадмингтон. Это небольшое, по сути, событие, очень обрадовало Лаки Люка, потому что давненько ему не представлялось возможности повидаться со старым другом. Он знал Валдо, когда тот был ещё зелёным, свежеприбывшим.

Они поздоровались и пофамильярничали; говорили о новых медийных лицах, писателях, внешней политике и пиве, на котором задержались подольше остального.– К слову о пиве, – лицо Валдо посетило загадочное выражение, – Как считаешь, скоро ли Австро-Венгрия обгонит Пруссию в этом вопросе?– В каком таком вопросе?– А, не важно.Люк заметил на лице друга незнакомую эмоцию, что должно было служить предвестником перемен. Почему-то, в тот же момент, он почувствовал, что в Валдо снова проявилось нечто, делающееего облик более прилежным, если не сказать английским.– Вероятно, ты в первую очередь заметил, что я вышел из цветочного магазина, в котором пять минут назад вёл важные дебаты насчёт оттенка лилий, что будут прикреплены к арке. И что ты думаешь, нам так и не удалось найти компромисс, и заказ остался не оформлен! – Валдо развёл руками и раздражённо покачал головой. – Извини, что приходится посвящать тебя в такие тонкости. Тебе, конечно, нет дела до моей свадебной арки, потому что ты, как человек чрезвычайно занятой, не интересуешься свадьбами в принципе, и я едва рассчитываю на иное отношение от тебя к данному предмету... И всё же, мне очень неловко просить тебя об одолжении, носящим, между тем, другой характер. Через полчаса на местную станцию прибудет поезд, содержащийв себе людей, с которыми мне довелось познакомиться на курорте в Швейцарии, и порой сожалеть о соглашении продолжать общение. Этот процесс, увы, не обратить. Без всяких личных притязаний, я умоляю тебя помочь этим людям обустроиться в городе на некоторое время. Долго они тут не протянут, ибо местная рутина отличается от той, в которой они привыкли себя содержать. Я совершенно не изменю своего дружественного отношения к тебе при отказе, так как, откровенно говоря, и сам признаю свой запрос несколько бестактным... Очень бестактным…– Ладно.– Что?– Ни о чём не беспокойся, я помогу тебе с твоими людьми, – заверил Люк, – Какое их максимальное количество?– О, их будет четверо: двое детей и их родители. На самом деле, - Валдо поэтично взялся за подбородок, - они довольно приятные люди, на редкость спокойные и терпеливые…И так он рассказал всё, что помнил (и что узнал относительно недавно) об этой семье. Лаки Люк всё внимательно выслушал и решил больше не терять ни минуты, потому что из получаса свободного времени половину они проболтали.– Заранее спасибо. Ты меня очень выручишь.– Конечно, без проблем. Ну, ещё свидимся. – Ковбой поправил шляпу и направился обратно к Далтонам, временно перекантовывающимся на спине серого пыльного коня, чтобы отвести их к местному шерифу.– Погостите пока в Драй Гульч, прежде чем я вернусь и отведу вас в родное местечко.Далтоны были слегка дезориентированы. Всё произошло слишком быстро. У Эверелла перед глазами до сих пор стояла картинка выставленного ассортимента гипермаркета, на который он только что пускал слюни.– Б-будут ещ-щ-щё к-как-к-кие-нибудь-дь-дь п-п-п… П-П-П…?! – пытался выжать из себя слова шериф, прятавшийся за дверцей в соседнюю комнату.– Если попросят есть – принесите торта. У них же сегодня юбилей. – Люк улыбнулся и покинул помещение, становившееся душноватым.