Глава 4 (1/1)
На следующее утро нас разбудил разговор под окнами. На остров высадились восемь человек. Не то контрабандисты, не то браконьеры. В общем, взрослые вооруженные люди, которые ни перед чем не остановятся, и которым мы только мешали самим фактом своего присутствия здесь. Что им надо на острове? Куда они пойдут? И вдруг нам под ноги упал булыжник, вокруг которого обернула записка: ?Срочно приходите к Фьордам со всеми вещами. Тут оставаться опасно. Это не шутка. F?. Да, вот тебе и попали в книжку! Хорошо хоть остров наносной, взрываться тут нечему, да и покровитель умирать не собирается, но что с пиратами? Получив записку с предупреждением, мы даже почти не сомневались, стоит ли идти. Да какие там сомнения, если бродит по твоей земле шайка головорезов, уничтожает все, что ты с таким трудом создавал и размышляет вслух, каким именно образом тебя уничтожить! Не слишком-то приятно выслушивать ругательства в свой адрес и сожаления о том, что мы не потонули. И смотрели они вокруг как-то уж очень подозрительно. Да еще и в прицел, так что по спине стадами забегали мурашки. А вдруг увидят? На в два раза меньше, мы чисто физически слабее в разы, да к тому же у них?— огнестрельное оружие, а у нас?— луки самодельные да рогатки. Ловушки и то теперь не расставить. И что делать прикажете? Нет, мальчишки мои держат лицо и я тоже держусь, стыдно как-то пред ними показывать свой страх. Даже Соня притихла, и больше не бегает по всем закоулкам, не исчезает в неизвестном направлении, а тихо разговаривает о чем-то со своими куклами. Потом увидала, что мы сундук собираем, подошла и свои игрушки сунула туда же. Сундучок увесистый, но Володька с Кешкой обещают, что вдвоем его обязательно дотащат, если я поведу Соню. А куда б я делась? Конечно, поведу. Надо будет?— на спине потащу, благо она не слишком тяжелая. Вот только как теперь выбираться?.. Нет, выход мы нашли. Оказывается, Орешек связан подземным ходом с Катакомбами, но лучше бы мы туда не лезли. То есть как сказать, лучше… если бы к нам эти с позволения сказать гости через проход заявились, было бы однозначно хуже. А так просто вылезли из пещеры в нескольких десятков метров от них. Ой, что потом было!.. Никогда б не думала, что это так страшно, когда над твоей головой свистит пуля. Да какая к чертям собачьим разница, дробь это, картечь, крупный или малый калибр?! Нам хватит. Сердце билось где-то в районе горла, во рту стоял противный привкус железа, ноги дрожали, и, когда мы рухнули в ?траншею? неподалеку от дачи, я заметила, что руки трясутся не только у меня. И ноги… как я на них встану, они же совсем как резиновые?.. —?Все целы? —?Володька говорил с какими-то странными всхрипами. Задыхается. А, ну да. Сундук-то тяжелый… Кешка побледнел до какого-то зеленоватого оттенка, несмотря на весь загар. Володька наоборот красный, как рак, от напряжения. У меня горит все лицо, и только сидящая на плечах Сонька вроде в порядке. Счастливая… Она думает, мы играем. А нам бы отдышаться, да ноги в руки?— и бегом. Вроде, никто не гонится. Пока. Зато раздаются радостные возгласы. А, это они до нашей полевой кухни добрались. Эх, какое жаркое с грибами пропадает… Пока готовила, слюнки текли. Вчера по две порции съели, а сегодня наш завтрак съедят другие. Они уже пинками разрушили Кочевье и сплющили с таким трудом исправленный котелок. Они подожгли сараюшку, и отсветы пожара делают утро еще мрачнее. Ну, все. Дома у нас опять нет. Что-то полетело в воду со стороны Орешка. Да, точно. Дома нет. Они наши вещи вышвыривают. Варвары! Неужели разрушать все подряд?— это такое удовольствие?! Но плакать не время и не место. Отдохнув, мы с новыми силами предприняли еще один рывок. Как загнанные звери мы, не думая ни о чем мчались по острову, который еще совсем недавно был нашим домом. За что? Почему это происходит именно с нами?.. Возле самой воды лежал огромный камень, прижимающий к песку простенькую, но крепкую бечевку. Не знаю, почему, но я как-то интуитивно ссадила Соню на землю, и начала сворачивать веревку на руку. Не знаю, куда она нас приведет, но хоть следов за собой не оставим. А и правда не оставим, потому что здесь сплошные камни, а наши незваные гости?— отнюдь не индейцы. Веревка привела нас в очередную пещеру. Сколько ж их на бедном нашем острове! Так и засомневаешься, а точно ли он наносной и не грозит ли и ему заодно взрыв? Уж больно не по себе становилось от того что книжка оживала на глазах. И еще. Сердце замирало от ожидания?— кто же этот таинственный покровитель? Кто принес нам именно те вещи, которые нужно? Предупредил нас об опасности незадолго до того, как наши пещеры атаковали? Кто, наконец, сейчас отвлекал пиратов (назовем их так для ясности)? Они же явно за кем-то сейчас гоняются, причем в другом конце острова. И если это тот, о ком я думаю… Много позже те пещеры, по которым мы шли, держась за веревочку, мы назовем Уральскими Сказами. Это был целый лабиринт, заблудиться в котором, перепутать переход и не найти следа было не так уж и сложно. Мрачные, заселенные летучими мышами помещения чередовались с залами редкостной красоты. У меня снова были заняты обе руки?— одной я сворачивала веревку, а другой?— держала факел, любезно оставленный незнакомцем у входа. Перед нами то и дело пролетали, шурша крыльями, летучие мыши, а на стенах сверкали какие-то не то самоцветы, не то слюда. По цвету этих ?каменьев? мы и называли залы, впрочем в ту, первую нашу экскурсию перед нами были только Хрустальный Ларец и Малахитовая Шкатулка. Ну, и несколько ловушек. То расщелина, то наоборот резкое снижение потолка, то сужение то расширение коридора, то сталактиты и сталагмиты. В общем, удовольствие то еще. Но наконец нить Ариадны привела нас в очередной коридор… в конце которого был свет. Дневной свет. Мы побросали факелы и сундук, толпой ломанулись вперед?— и замерли, потрясенные. Мало нам было книги, теперь еще и кино началось. С первого взгляда казалось, что стены напротив нас просто нет. Вернее, стена есть, но в ней вырезана широкая и высокая арка, а за ней?— отблески Солнца, и вода, чистая и прозрачная вода глубокого озера ясным погожим утром. Медленно шевелились водоросли, любопытные рыбы тыкались носами в стекло. Мы замерли, не до конца веря, что это возможно, не всматриваясь даже в стены, и в то, какие на них висят карты, приборы, макеты и чучела. Мы не отрываясь смотрели на огромное окно из хрусталя, на котором особенно четко виднелся силуэт человека. Гордо поднятая голова, окруженная ореолом черных как смоль волос, сложенные на груди руки, темная, похожая на военную форму одежда. Высокий, стройный, и почему-то кажущийся пронзительно-одиноким и совсем взрослым. Он стоял к нам спиной, потом резко развернулся на каблуках. Мамочки! Что они с ним сделали?! У моего Федьки не может быть таких страдальчески-стиснутых губ, в его глазах не может быть столько боли! И лицо у него так никогда не каменело. И голос… Так звучит голос, который сорвали: —?Добро пожаловать в мои владения, господа. Рад, что мою просьбу вы исполнили, как должно. Позвольте отрекомендоваться?— капитан Безымянный. Прошу последовать за мной на ?Нырок?,?— он говорил безупречно-вежливо, но каким-то безжизненным тоном. Говорил?— словно долг выполнял. А потом одним неуловимым движением оказался около Володьки, схватил его за лацканы того, что позавчера называлось формой, и, приподняв в воздух, коротко и зло выдохнул: ?— Тебе чем шар помешал, оболтус?! Жить надоело?! О сестре вообще подумал? Уйди с глаз моих, видеть не могу! Он действительно был зол. Сильно зол на нас обоих. Я отчетливо видела, как брата трясет, слышала в его словах тщательно скрываемые слезы. Как же он за нас испугался… Нет, он ведь прав. Не сунься мы в этот шар, пережди чуть дальше?— и ничего бы не было. Но что, что произошло на берегу после отлета? Стоп-стоп, он что, дрался?! И минуточку, что еще за ?Нырок?? Нет, я уже поняла, мы играем в русский вариант ?острова?, имена соответсвующие. Немо стал Безымянным, а Наутилус?— Нырком. Но с чего вдруг плавающая раковина стала птицей?! Федь? А Федька уже вел нас по коридору. Мальчишки снова вцепились в свой тяжеленный сундук, Соня восторженно прыгала вокруг Федьки, сыпля вопросами, как из пулемета. Интересно, о чем? Не слышу. НО ребенку хамить ему воспитание не позволит, так что можно потерпеть. Пусть говорит, ему даже полезно. Вот, хоть трясти перестало. Отвлекся. А вот и ?Наутилус?, то бишь ?Нырок?. Обычная подводная лодка, только маленькая совсем. Настоящая. Честно. Сама была в состоянии очень большого шока?— откуда, в нашей-то глубинке? Но все точно по тексту?— сигарообразная форма, заклепки напоминают кожу млекопитающего, и сама на кита похожа. ?Спинной плавник? сейчас не так сильно выделяется, потому что поднята палуба. Федька держался на этой подводной лодке с уверенностью хозяина, и мне даже на минуту показалось, что он действительно мог бы быть ее капитаном. Что выходил на ней в море… в смысле, озеро, и не раз. Была в его действиях та небрежность, с которой плюхаешься в любимое кресло. Он шел, как по родному дому, не останавливаясь ни на секунду. Впрочем, думать о странностях было некогда. Нас разместили по каютам, велели никода не выходить, потому что сейчас будет погружение?— и действительно вскоре распахнулись иллюминаторы, а точнее?— настоящие окна, как в квартире, и за стеклом поплыли виды дна нашего озера. Здоровенные валуны, перевернутая лодка, вспугнутые рыбки… мы плыли недолго, петляя по каким-то лабиринтам пещер, и вскоре легли на дно.