Глава 3 (1/1)

Надо же, оказывается, в каком-то полукилометре отсюда есть чья-то заброшенная дача. Дом не сохранился, сарай для инструментов тоже вот-вот рухнет, зато растения. В общем, это надо видеть. После обеда собираемся туда сходить, а пока мальчишки загорелись идеей Великой Стройки. Дом на дереве что ли думают соорудить? Нет, они могут, тут я даже не сомневаюсь. Но вопрос первый?— где молоток и гвозди и второй?— где доски? Не деревья же они валить будут и топором доски выбирать? Ладно, Трущобы соорудили, очередь за Гранитным дворцом. Я все понимаю, только Володенька, солнышко, я тебя умоляю?— давай без динамита, а? Да, я трусиха. Но тут не дяди Володи, который, если что, исправит твою смесь, а я как-то не хочу больше летать. Ладно, стройте, раз такие упрямые, а мы?— на разведку. Посмотрю, что у вас там за дача объявилась. И мы с Соней, весело болтая обо всем на свете, пошли в указанном направлении. А дачка действительно загляденье! Картошечка, пусть и дикая, уже появилась. Рожь, ячмень и пшеница, несмотря на то, что сорняки чуть не выше колосьев, уже наливаются. Инструмент, хоть и ржавый, хоть и без ручек?— но есть. И тряпки кое-какие. Теперь хоть укрыться можно будет не тем, в чем днем ходить будешь! Живем, ребята, живем! После дачи был поход на холм, откуда я старательно зарисовала карту острова. Тоже, надо сказать, не очень хорошо, но лучше уж это, чем ничего. Хотя бы ясно, какова линия берега и где холмы, а где низины, где лес, а где болото, и водоемы?— куда без них. А озеро со всех сторон до самого горизонта. Интересно, куда наш шарик улетел? И что было в тех ящиках? Откуда он вообще взялся, между прочим? Не местных же транспорт, и не наши его привозили! А кто? Дачников туту нет, Кешка говорил. Чужаки какие-то. Но кто? Зачем?.. а, ладно, будет еще время поразмышлять над этими и другими вопросами. Сейчас появилась проблема поактуальнее?— куда-то запропастилась Сонька. Только что сидела в двух шагах, из травы куклу сооружала?— и уже испарилась. Зову?— не откликается. Где ж она?! А, вон стоит, водопадом любуется. Вид действительно шикарный?— с нашей высотки отлично просматривалось озеро, скала, странно отливающая на солнце, и водопад, бьющий неподалеку. Грохочет так, что и захочешь?— не услышишь. Оп-па! Сохатый! К скале величественно прошествовал здоровенный лось и начала лизать камень. Я чуть с холма не полетела. Мамоньки, соль! Месторождение соли, пищевой обыкновенной соли! Да мы счастливчики в квадрате! Камней навалом, тряпки есть, можно муки намолотить хотя бы вручную?— хлеб будет. Приручим кого-нибудь из животных?— молоко будет. Соль есть. Без хлеба не останемся, картошка есть, рыбы?— хоть объедайся каждый день! Дичи?— тоже, но нет оружия, да и не поднимется ни у меня, ни у мальчишек рука на животных. Любоваться, фотографировать?— это да. На словах?— да. А убивать? Нет, это вряд ли. Да и не надо нам мяса, так проживем. А жилище… Соня опять куда-то пропала, и я, мысленно ворча, как старуха, побежала туда, где видела ее пару минут назад. Ну ничего себе! Полузатянутая плющом, передо мной была пещера. Высоко, конечно, пара человеческих ростов точно, но если по карнизу, аккуратненько… Входа почти не видно, зато если разглядеть да залезть?— лучше дома не надо. И окна на озеро выходят?— не то, которое посредине острова, а то, которое снаружи. Впрочем, и на остров окна есть, и на озерко внизу. Потолки высоченные, помещения светлые… Дворец. Настоящий дворец! Вот и Сонька стоит, рот раскрыв от восхищения.Да разве одна только Соня? Мальчишки тоже долго стояли, рты разинув иулыбасяь восторженно-счастливой улыбкой. Вот и все, братцы. У нас есть почти все. Можно переселяться! И пляшут на стенах отблески костра, и булькает в найденном где-то у сарая котелке грибной суп, а мы, треская печеную картошку, блаженно улыбаемся. Там, за стеной нас ждут отдельные покои, где уже разложены еловые лапы. Потом из тряпок сделаем и занавески, и цветы какие-никакие поставим, и вообще добавим уюта. Потом. Пока мы решаем, как называть какие уголки своего острова. Иностранные имена как-то давать не хотелось, и, раз уж Остров Линкольна в тихом океане стал Мечтой МЧСовца на Шалом озере, то и другие названия пусть будут русскими. И легко запоминающимися, чтобы не мучиться. Например, озеро посредине?— Малый Байкал. Там и вода чистейшая и вкуснейшая, и рыба отличная, и внешне чем-то похож. Река?— Сибирочка, в память о Енисее, Оби и Лене. Место где мы живем?— Крепость Орешек, а кряж?— Отвесные Увалы, а те, что на брегу?— Мечта Альпиниста. Холмы стали Грядой Суворова, заброшенная дача Приютом Отшельника. Пологий берег, где мы ночевали?— Артеком, а шалаши?— Кочевьем. Заброшенное поле стало Степью, елово-сосновый лес?— Тайгой, а лиственный?— Русской рощей. Пещеры на берегу мы назвали Одесскими Катакомбами, побережье?— Фьордами, соляную скалу?— Большой Солонкой, а ручей?— Жемчужным, потому что там все дно ракушками усеяно. Кстати, мысы по сторонам света тоже сориентировали. Северный?— Арктический, восток?— Чукотка, юг?— Алтай, а запад?— Приморский Край. Но пока мы заполняли карту и перебрасывались шутками, Володька уже с головой ушел в любимое дело. Его угораздило найти в Приюте Отшельника допотопное радио, и он его единственным ножом расковырял и теперь внимательно изучал микросхемы. ?Да, хотя бы приемник бы нам совсем не повредил, но где ж батарейки взять? А ведь можно еще что полезное соорудить,?— тихо сетовал он. —?Паяльничек бы, хоть старенький, да канифоли бы… Новости хоть узнать, а если кой-что приделать, так и рации можно соорудить?. Но?— чего нет, того нет. И все равно день выдался спокойный. Погода была ясной, солнечной, и настроение наше?— таким же. А что?— остров необитаемый. Хочешь?— загорай, хочешь?— купайся, хочешь?— копайся во всяких деталях. А хочешь?— с сестренкой воздушного змея сооружай или заметки пиши. В общем, благодать… Думать о том, что происходит на том берегу озера не хотелось, мы гнали от себя эти мысли, поскольку знали точно?— нас ищут и найдут. Вот только когда найдут, погонят отсюда, с нашего маленького рая поганой метлой?— домой, под арест, из комнаты не выходить! Папа, конечно, не такой, но нервы у него?— не канаты, могут и не выдержать. Он же с ума сходить будет, если узнает. И Федька… Он же только кажется таким несгибаемым, таким гордым. А сам нас обожает, мне ли не знать. Но одна вещь меня все-таки тревожила. Пока мы бродили по острову, то тут то там встречались следы пребывания людей. То окурки, втоптанные в землю, то следы недавней копки. Здесь искали?— знать бы еще, что. Я попыталась предупредить своих спутников, но мальчишки есть мальчишки, они моему журналистскому чутью не поверили, посмеялись и забыли. Забыла и я. И напрасно. Второй день начался с очень приятного события?— волны вынесли на берег небольшой деревянный сундучок?— из тех, которые брали в дорогу, который не горит в огне, не тонет в воде и не дает испортится тому, что внутри. На нем аккуратным почерком было выжжено ?F?, а ниже, по кругу?— ?DUM SPIRO?— SPERO?. Пока дышу?— надеюсь. Эта латинская поговорка подходила нам как нельзя кстати. А вот кто такой F? Скорее всего?— Friend, друг по-английски. Кто ж еще мог прислать несчастным поселенцам такое? По комплекту одежды и обуви?— на всех четверых, кастрюльку, миски, ложки, вилки, ножи, чашки, чайник… фотоаппарат с пленкой, пачку бумаги?— моей бумаги, пузырек чернил, набор рыболова, паяльник, олово и кучу проволочинок и деталек, кукол… в общем, именно то, чего нам больше всего не хватало. Знаю я одного друга, любителя красивых жестов… И если это он?— ручаюсь, на берегу уже знают, что мы живы-здоровы и даже счастливы. На сердце потеплело. Неужели, и правда он?.. Тот день вообще оказался едва ли не самым счастливым за все время пребывания на острове. Я бегала как сумасшедшая по его просторам и щелкала, щелкала все подряд?— виды острова, то, как ребята строят шалаш, молотят зерно, рыбачат, шьют, мастерят всякую всячину?— в общем, все наши работы, словно готовила специальный репортаж. Володька доделал рации и мы теперь ходили на приличном расстоянии друг от друга, болтая словно по телефону. Мы купались, загорали, до отвала наедались всякими вкусностями, которые только могли приготовить?— в общем, блаженствовали. Словно знали?— больше такого не будет.